Вита
Как и предполагала, половина понедельника прошла в постели с жуткой головной болью и периодической тошнотой. Ругала себя последними словами! Ну зачем столько пить, когда точно знаешь степень тяжести расплаты? Ведь можно же веселиться и на трезвую голову. И почему только ей всегда так плохо? Светка вон скачет по квартире, как сайгак, словно и не выплясывала вчера вместе с ней.
— А ты больше валяйся, пока вообще в медузу не превратишься, — выговаривала ей подруга. — Двигаться нужно, тогда и вся дурь быстрее выветривается.
Ну раз нужно, значит стоит себя заставить.
— Пойду до магазина, что ли, прогуляюсь, — слабым голосом проговорила Вита.
Может, хоть свежий воздух подействует на нее благотворно?
День выдался теплый, но не жаркий. Солнце пряталось за тучи, и в воздухе пахло влагой. Но самого дождя пока, вроде, не предвиделось.
Вита любила такую погоду и какое-то время постояла на крылечке, глубоко вдыха
ИванБольницы Иван не любил всей душой. За тишину и стерильность, за бахилы и халаты, за чопорность и важность персонала… Да просто не любил, потому что не считал это место частью естественного обитания человека. Но, к сожалению, маму клали в больницу как минимум два раза в год, и дорогу сюда он знал хорошо.Вот и сегодня отправился сюда сразу же после работы, потому что со счету сбился какой звонок за день она твердила, что все хорошо и беспокоиться не о чем. Она всегда уверяла, что чувствует себя замечательно, но беспокойство мешало работать — в такие моменты особенно остро осознаешь, насколько важны родные люди. Вот и Ирка — сестра — завтра обещала приехать с детьми. Так что дома у него хоть на время станет живо и шумно. Ивана это даже радовало, потому как в последнее время тишина одиночества и безжизненная атмосфера собственной квартиры камнем давили душу.Лежала мама в отдельной платной палате в кардиологическом отделении под постоя
ВитаВыходя из кадров, Вита поняла, что вполне еще успевает навестить в больнице Полину Матвеевну. Тем более что находилась больница совсем недалеко. Но вот чего она точно не ожидала, так это в больнице встретить хама. А уж когда узнала, что он — сын этой милой женщины, то и вовсе растерялась, испытав когнитивный диссонанс. Ну не может быть у такой женщины такого сына!Показалось ей, или он в больнице всячески намекал, чтобы не рассказывала его матери о их знакомстве? Да, конечно, не показалось! Он такие рожи корчил, что в какие-то моменты даже походил на буйнопомешанного. Собственно, никому и ничего рассказывать она и не собиралась. А уж тем более Полине Матвеевне. Потому как начнет рассказывать и не сможет скрыть своего истинного отношения к ее сыну.А еще Вита не видела хама таким злым ни разу, даже тогда, когда пачкала наклейками его машину, в которой сейчас сидела рядом с ним на переднем сидении тише воды, ниже травы и с ужасом ждала того момента, ког
ВитаСотни лет и день, и ночь вращаетсяКарусель-земля,Сотни лет все ветры возвращаютсяНа круги своя…Вита щелкнула пультом и выключила телевизор именно на этом моменте одного из своих любимых фильмов — Мери Попинс допела свою песенку. Ей нужно было подумать о всем том новом, что принес ветер перемен в ее жизнь.Время близилось к двум часам ночи. Света сладко сопела в своей комнате, да и Москва спала, даже шум с проезжей части не доносился в распахнутое окно. Одной Вите не спалось, потому что мешали мысли. Ну да ладно. Завтра воскресенье, и с утра ей никуда не нужно, как ни странно. Можно будет отоспаться.С памятного понедельника прошла почти неделя, а жизнь ее изменилась настолько, что Вита уже стала забывать, как жила прежде.В приемной директора маркета для ее кипучей энергии оказалось настолько мало работы, что Вита умудрялась совмещать ее с работой продавца-консультанта в
ИванТелефон уже второй раз мелодично запиликал, высвечивая знакомое слово «Отрада», и второй раз Иван убрал звук, не отвечая. Звонили из Духовного Центра, и он заранее знал, какой предстоит разговор, вот и оттягивал его как мог. Уговаривал себя, что сейчас слишком занят, чтобы отвлекаться, но это не соответствовало действительности, а даже наоборот — мысли его уже были далеки от работы. В конечном счете, когда через десять минут телефон зазвонил в третий раз, нервы сдали, и он ответил.— Добрый день, Иван Сергеевич! — раздался спокойный и очень вежливый голос руководителя и духовного наставника центра — иеромонаха Владислава Морозова.— Сдается мне, не такой уж и добрый, — усмехнулся Иван, но духовника поприветствовал со всем почтением.Этот мужчина был одним из самых уважаемых людей в его личном списке. Не по годам мудрый и настолько великодушный, что порой это даже смущало Ивана. Душа монаха полнилась все
ВитаВита привычно вышла из ванной в нижнем белье, напевая песенку, и сразу же с воплями побежала в комнату.— Свет, ну ты чё не предупредила, что мы не одни?! — прикрикнула на подругу, спокойно угощавшую в кухне Петюню чаем с печеньками.Хорошо хоть не голая — она и такое иногда практиковала. И Петюня, как назло, смотрел именно в ее сторону, ведь дверь ванны находилась как раз напротив входа в кухню. Причем, парень даже не потрудился отвернуться, напротив — расплылся в довольной улыбочке. Ну Светка!..— А я предупреждала, но ты не услышала, — донеслось до нее с кухни.— Перепелка, я решил зайти, чтобы полчаса не торчать у тебя во дворе, раз уж приехал раньше, — заговорил Петюня. — Со Светой вот познакомился. Чай у вас вкуснющий! И фигурка у тебя ничего…Взрыв хохота утопил «Убью!», в сердцах брошенное Виталиной вслед за гневным взглядом в разделявшую комнату и кухню ст
ИванВ среду Ивана разбудил телефонный звонок, когда даже рассвет еще не занялся, лишь белесая дымка покрывала все за окном. И дождь стучал по подоконнику, навевая уютную грусть.Сердце дрогнуло, когда определился номер духовного наставника «Отрады». А потом и ухнуло вниз, когда в трубке раздался его голос, произнесший:— Иван Сергеевич, случилась беда…Ночью София повесилась. Нашли ее через пару часов, когда уже ничего нельзя было сделать.— Тело ее мы отправили в морг. По закону нужно произвести вскрытие. Сможете ли вы подъехать сегодня, чтобы мы договорились об отпевании?— Так… нельзя же вроде…Иван никак не мог сосредоточиться, как и поверить в то, что все это правда. Как она могла? Где взяла силы? Впрочем, он никогда не считал Софию слабой.— Господь с вами, сын мой. София нам не чужая. Она была членом нашей семьи. Ее душа была больна, потому и совершила то, что цер
ВитаСреда, на которую был назначен экзамен по вождению, наступила незаметно. Вита взяла административный отпуск на этот день и уже в восемь утра была на месте. По совету инструктора, который, кстати, оказался не таким уж и плохим дядькой, хоть и дерганным, она внушила себе, что совершенно спокойна, и неспешно прогуливалась по дороге, изучая знаки и те места, которые казались ей сложными. Машину ей обещали выделить ту же, на которой она училась. К ней она уже привыкла и чувствовала себя уверенно.Хуже всего у нее получались заезд на эстакаду и задний ход. Их они с инструктором особенно отрабатывали, пока не довели до автоматизма. Очень надеялась, что с этим она справится. А вот за что ее инструктор не уставал хвалить, так это за технику парковки. Да Вита и сама собой втайне гордилась, что научилась парковаться и передом, и задом.Так, что еще?.. Ага, змейка — пожалуй, самое сложное, на чем многие запарывались. Но она обязана и с ней справиться! В общем, не
ВитаВот и пролетели три недели счастья. Слишком стремительно. И несмотря на практически полную занятость и постоянную усталость в эти недели Вита действительно чувствовала себя счастливой, а жизнь свою — наполненной смыслом. Она работала и училась. И там, и там узнавала много нового и полезного. Много новых знакомых появилось, а с некоторыми продавцами-консультантами так и вовсе подружилась. Да и не только с продавцами. Манана Юрьевна ей теперь стала почти что старшей сестрой. И сегодня, когда всем коллективом провожали на новое место работы и вручали ей памятный подарок — огромного голубого слона с розовой ленточкой, эта смуглянка даже прослезилась и по-родственному обняла Виту. Сама она позволила себе всплакнуть уже в вагоне метро, а на работе улыбалась до последнего.Времени оставалось в обрез. Ведь сегодня пятница, и в семь вечера начинается рейд. Даже перекусить не успевает, разве что быстренько сгонять в душ и переодеться в более удобную одежду.