Вита
Выходя из кадров, Вита поняла, что вполне еще успевает навестить в больнице Полину Матвеевну. Тем более что находилась больница совсем недалеко. Но вот чего она точно не ожидала, так это в больнице встретить хама. А уж когда узнала, что он — сын этой милой женщины, то и вовсе растерялась, испытав когнитивный диссонанс. Ну не может быть у такой женщины такого сына!
Показалось ей, или он в больнице всячески намекал, чтобы не рассказывала его матери о их знакомстве? Да, конечно, не показалось! Он такие рожи корчил, что в какие-то моменты даже походил на буйнопомешанного. Собственно, никому и ничего рассказывать она и не собиралась. А уж тем более Полине Матвеевне. Потому как начнет рассказывать и не сможет скрыть своего истинного отношения к ее сыну.
А еще Вита не видела хама таким злым ни разу, даже тогда, когда пачкала наклейками его машину, в которой сейчас сидела рядом с ним на переднем сидении тише воды, ниже травы и с ужасом ждала того момента, ког
ВитаСотни лет и день, и ночь вращаетсяКарусель-земля,Сотни лет все ветры возвращаютсяНа круги своя…Вита щелкнула пультом и выключила телевизор именно на этом моменте одного из своих любимых фильмов — Мери Попинс допела свою песенку. Ей нужно было подумать о всем том новом, что принес ветер перемен в ее жизнь.Время близилось к двум часам ночи. Света сладко сопела в своей комнате, да и Москва спала, даже шум с проезжей части не доносился в распахнутое окно. Одной Вите не спалось, потому что мешали мысли. Ну да ладно. Завтра воскресенье, и с утра ей никуда не нужно, как ни странно. Можно будет отоспаться.С памятного понедельника прошла почти неделя, а жизнь ее изменилась настолько, что Вита уже стала забывать, как жила прежде.В приемной директора маркета для ее кипучей энергии оказалось настолько мало работы, что Вита умудрялась совмещать ее с работой продавца-консультанта в
ИванТелефон уже второй раз мелодично запиликал, высвечивая знакомое слово «Отрада», и второй раз Иван убрал звук, не отвечая. Звонили из Духовного Центра, и он заранее знал, какой предстоит разговор, вот и оттягивал его как мог. Уговаривал себя, что сейчас слишком занят, чтобы отвлекаться, но это не соответствовало действительности, а даже наоборот — мысли его уже были далеки от работы. В конечном счете, когда через десять минут телефон зазвонил в третий раз, нервы сдали, и он ответил.— Добрый день, Иван Сергеевич! — раздался спокойный и очень вежливый голос руководителя и духовного наставника центра — иеромонаха Владислава Морозова.— Сдается мне, не такой уж и добрый, — усмехнулся Иван, но духовника поприветствовал со всем почтением.Этот мужчина был одним из самых уважаемых людей в его личном списке. Не по годам мудрый и настолько великодушный, что порой это даже смущало Ивана. Душа монаха полнилась все
ВитаВита привычно вышла из ванной в нижнем белье, напевая песенку, и сразу же с воплями побежала в комнату.— Свет, ну ты чё не предупредила, что мы не одни?! — прикрикнула на подругу, спокойно угощавшую в кухне Петюню чаем с печеньками.Хорошо хоть не голая — она и такое иногда практиковала. И Петюня, как назло, смотрел именно в ее сторону, ведь дверь ванны находилась как раз напротив входа в кухню. Причем, парень даже не потрудился отвернуться, напротив — расплылся в довольной улыбочке. Ну Светка!..— А я предупреждала, но ты не услышала, — донеслось до нее с кухни.— Перепелка, я решил зайти, чтобы полчаса не торчать у тебя во дворе, раз уж приехал раньше, — заговорил Петюня. — Со Светой вот познакомился. Чай у вас вкуснющий! И фигурка у тебя ничего…Взрыв хохота утопил «Убью!», в сердцах брошенное Виталиной вслед за гневным взглядом в разделявшую комнату и кухню ст
ИванВ среду Ивана разбудил телефонный звонок, когда даже рассвет еще не занялся, лишь белесая дымка покрывала все за окном. И дождь стучал по подоконнику, навевая уютную грусть.Сердце дрогнуло, когда определился номер духовного наставника «Отрады». А потом и ухнуло вниз, когда в трубке раздался его голос, произнесший:— Иван Сергеевич, случилась беда…Ночью София повесилась. Нашли ее через пару часов, когда уже ничего нельзя было сделать.— Тело ее мы отправили в морг. По закону нужно произвести вскрытие. Сможете ли вы подъехать сегодня, чтобы мы договорились об отпевании?— Так… нельзя же вроде…Иван никак не мог сосредоточиться, как и поверить в то, что все это правда. Как она могла? Где взяла силы? Впрочем, он никогда не считал Софию слабой.— Господь с вами, сын мой. София нам не чужая. Она была членом нашей семьи. Ее душа была больна, потому и совершила то, что цер
ВитаСреда, на которую был назначен экзамен по вождению, наступила незаметно. Вита взяла административный отпуск на этот день и уже в восемь утра была на месте. По совету инструктора, который, кстати, оказался не таким уж и плохим дядькой, хоть и дерганным, она внушила себе, что совершенно спокойна, и неспешно прогуливалась по дороге, изучая знаки и те места, которые казались ей сложными. Машину ей обещали выделить ту же, на которой она училась. К ней она уже привыкла и чувствовала себя уверенно.Хуже всего у нее получались заезд на эстакаду и задний ход. Их они с инструктором особенно отрабатывали, пока не довели до автоматизма. Очень надеялась, что с этим она справится. А вот за что ее инструктор не уставал хвалить, так это за технику парковки. Да Вита и сама собой втайне гордилась, что научилась парковаться и передом, и задом.Так, что еще?.. Ага, змейка — пожалуй, самое сложное, на чем многие запарывались. Но она обязана и с ней справиться! В общем, не
ВитаВот и пролетели три недели счастья. Слишком стремительно. И несмотря на практически полную занятость и постоянную усталость в эти недели Вита действительно чувствовала себя счастливой, а жизнь свою — наполненной смыслом. Она работала и училась. И там, и там узнавала много нового и полезного. Много новых знакомых появилось, а с некоторыми продавцами-консультантами так и вовсе подружилась. Да и не только с продавцами. Манана Юрьевна ей теперь стала почти что старшей сестрой. И сегодня, когда всем коллективом провожали на новое место работы и вручали ей памятный подарок — огромного голубого слона с розовой ленточкой, эта смуглянка даже прослезилась и по-родственному обняла Виту. Сама она позволила себе всплакнуть уже в вагоне метро, а на работе улыбалась до последнего.Времени оставалось в обрез. Ведь сегодня пятница, и в семь вечера начинается рейд. Даже перекусить не успевает, разве что быстренько сгонять в душ и переодеться в более удобную одежду.
ИванПохороны Софии прошли в помпезно-торжественной обстановке. Столько всего хорошего было сказано людьми, которых Иван и не знал толком, сколько, наверное, Соня при жизни никогда от них не слышала. Сейчас он понимал, что ею все пользовались, ничего не давая взамен. Она же была слишком щедрой, до самопожертвования. Последнюю рубаху готова была отдать.Так противно было наблюдать за всем этим фарсом! Иван еле сдерживал себя на кладбище, чтобы хоть внешне оставаться спокойным. Внутри же бушевал ураган отвращения ко всему этому лицемерному сборищу. И на поминки он не пошел, хоть Ира с мамой и твердили ему, что это неприлично, что нужно отдать грешнице последний долг, но в данном случае на приличия ему было плевать.Он уехал на работу и погрузился в нее с головой. Попросил Риту никого к нему не пускать и знал точно, что она костьми ляжет перед дверью, но приказ его выполнит. Отличная секретарша, как ни крути, нужно выписать ей премию, что ли.После работы до
Вита— Говори, куда ехать?Он ей предлагает выбрать место? Мысли Виты лихорадочно заработали в голове. Она бросила косой взгляд на Колесникова и поняла, что он одет подобающе для любого места: строгие брюки, отутюженная рубашка, галстук, видимо, снял, как и пиджак — жара же на улице. А вот ее внешний вид точно не намекает на поход в ресторан. Да и во многие модные заведения столицы не пускают в джинсах и футболках.— Слушай, придется обойтись без танцев, — проговорила она.— Передумала танцевать со мной? — иронично уточнил Колесников, не переставая следить за дорогой.— Не в этом дело. Сегодня я гожусь только для пивного бара, — рассмеялась Вита, красноречиво глянув на свою одежду.Настроение держалось отличное, несмотря на усталость и все то нервное, что сегодня пришлось пережить. Не смущал даже тот, кто сидел рядом. Ей было хорошо и приятно в его обществе, и ничего сейчас менять не хотелось.