Темные своды пещеры слабо освещались тонким лучиком, ныряющим во мрак из дыры в скале. В светлом круге на полу, в который втыкался почти осязаемый луч, опрометью носились пылинки, выдавая с головой таящийся по углам сквозняк.
Трудно шевелиться. Зрелище пятна раздражало, отзываясь острой болью в затылке. Лай тяжело сглотнул и попытался повернуть голову. Скрип. Усмехнувшись, — будто старый дед, — юноша с трудом присел и огляделся. Оказалось, что в пещере не так уж темно. Грубо вытесанные стены заботливо украшены незатейливыми узорами. В неглубоких нишах виднеется глиняная посуда. На полу валяются шкуры. Приглядевшись, Лай понял, что темные пятна на них — от крови. Перевел взгляд на свое тело. Нагое, оно было все в бурых подтеках, — уже подсохших и растрескавшихся. Откуда столько крови? Ощупал себя — открытых ран нет. Странно.
Наморщив лоб, закрыл глаза. Голова на любую попытку вспомнить, — что произошло и где он,
Лай медленно обходил чудовищную голову волка, размышляя — почему племя хорко поклоняется волкам, а не богам. Это было настолько странно, что юноша ощутил даже некоторое негодование. Как же получилось, что боги не видят такого страшного оскорбления? Почему терпят явное пренебрежение? Может он, Лай, попал сюда не случайно? Может, боги привели его сюда для того, чтобы просветить диких людей? Голова волка и земля под ней были пропитаны не одним слоем крови. Мерное жужжание насекомых, облаком кружащихся над этим местом, раздражало, как боль в зубе. Маг поморщился. Сколько крови хорко пролили только затем, чтобы задобрить своих несуществующих богов-волков! Он с презрением оглядел селение. Туземцы старались держаться подальше от локки-отступника, женщины тычками загоняли непослушных детей обратно в пещеры. Куда бы Лай не бросил взгляд, везде царила грязь, насекомые, засохшая кровь. Странный человек с маской в виде волчьей головы, урча, прохаживал
Голова девушки исчезла под шкурой. Лай перестал размахивать камнем, но из рук выпускать не спешил, подозрительно следя за каждым движением туземцев. Старушка углядела, что Лай больше не буянит, осторожно, бочком, вышла из-за здоровяка и начала медленно приближаться.— Кота, — неуверенно позвал Лай. — Прости, что отвлекаю… но не могла бы ты побыстрее!— Иду, — буркнула девушка, выбираясь из пещеры. На ходу она прилаживала к поясу нечто, похожее на маленькую юбочку, сделанную из разноцветных полос ткани. Такие же носили все женщины в племени хорко. Грудь они оставляли открытой, даже старухи. Это поначалу немного смущало Лая, но сейчас ему было не до оголенных прелестей местных красоток.Кота справилась с завязочками и направилась к Лаю. Туземцы перестали хихикать и почтительно расходились в стороны, давая дорогу своей богине. Повариха грузно повалилась на колени, Кота же спокойно обратилась к ней.
За высокой скалой, что скрывала поселение от ветров и врагов, раскинулась большая площадка. Камень, отполированный вековыми ветрами, отражал солнечные лучи. Они стайками носились по улыбающимся лицам туземцев, искрились в нелепых украшениях и множились в ярких боках золотой посуды. Лай удивленно моргнул, едва не выпустив корону из немеющих пальцев. Откуда у дикого племени золото? Когда они подошли ближе, он разглядел, что блюда были грубо выкованными из множества кусочков различных оттенков. Тут присутствовало и золото, и серебро, и боги знают, что еще… Похоже, что местные пустили на изготовление ритуальных тарелок, размером с валун, драгоценности многих богатых путешественников. Возможно, для того, чтобы собрать достаточное количество мягкого металла, трудились несколько поколений охотников. О судьбе их жертв думать не хотелось.Но на сверкающих роскошью тарелках не было ничего столь же привлекательного. Более того, казалось, что племя просто-напросто пер
Он сидел под кустом. Густая листва скрывала от посторонних глаз тропинку. Кто мог здесь ходить? Да кто угодно. Из деревни к старику приходили каждый день. Эк скрутило! Шорох. Не хватало еще зверья! Говорят, такие сильные запахи привлекают хищников. Они чуют, что жертва слаба и идут по следу. Водятся ли в здешних местах крупные звери? Этого он не знал...…темнеющее небо разрывали молнии. Качая зарождающиеся звезды, они разноцветными кляксами стекали на острые челюсти озлобленных скал, теряясь в глубине теней. Каждый раз, когда Лай прищелкивал пальцами, люди вокруг иступленно кричали, топали ногами, выражая крайнюю степень восторга. Но Лай не обращал на них внимания. Он видел только ее. Завороженное выражение на удивленном личике бледной Коты стоило всех сокровищ мира. Вот она повернулась к нему. В свете ярких вспышек блеснули мокрые дорожки на щеках. «Еще», — неслышно шепнули пухлые губы. Он чуть не умер на месте от счастья. Да он готов бы
Как же утомительно ярко. Сильный свет отчаянно и болезненно слепит глаза. Лай зажмурился, но все равно его видел. Может, он — солнце? Бесконечное множество вспышек уже наводнило все внутри, точно сильный ливень по капле заполонил хлипкую плотину, которая вот-вот прорвется. Поражает, переливается, заполняет все вокруг… И тогда не останется той малой части его самого. Она растворится навеки в этом невероятном сиянии.Хрип. Сухой кашель. Яркие, подвижные, словно живые, многочисленные искры заметались с новой силой, отзываясь тупой, ноющей болью в висках. Перевернулся на бок. Свет, как вода в полупустом горшке, перекатился в правое плечо. Попытался сесть. Голова загудела, как будто он не человек, а лишь неровный уродливый нарост на скале, тайное убежище смертельно-опасных степных ос. Но стало легче. Невероятно маленькие существа, кусающие глаза слепящим светом, да гневно зудящие в ушах, чуть поутихли. Тошнит. Но желудок пуст, как сумка н
Лай удивленно посмотрел на спутницу, но счел за благо промолчать. Некоторые тайны подруги он предпочел бы никогда не узнавать…— Не знаю, что произошло, — обхватив себя, тихо продолжила девушка. — Раздался страшный грохот, земля затряслась. Может, ты снова вызвал землетрясение… — Кота быстро взглянула на Лая и поспешно отвернулась. — Лимби поглотила трещина на плато, а хорко засыпало обрушившейся скалой. Интересно только — почему устояла наша скала. — Потому, что мы были здесь, — невесело покачал головой Лая, пытаясь совладать с зарождающейся паникой. — Послушай, Кота, я понятия не имею — как все это делал. Это звучит… как страшная сказка, скорее, как древняя легенда, чем правда… — Он поспешно выставил руки вперед, точно защищаясь. — Нет-нет! Я ни в коем случае не упрекаю тебя в вымысле! Как такое можно придумать… — Немного помолчал, м
Что такое тишина? Гулкая, кричащая настолько громко, что даже стук сердца, пойманной птицей бьющийся о виски, казался незаметным шорохом. Тишина, взрывающаяся перед глазами алым заревом заката, наполняющая вены могильным холодом, застревающая недосказанными словами в горле, терзающая воспоминания с рвением маньяка. Течение времени остановилось перед этой неприступной глыбой тишины. Казалось, прошла вечность и в то же время лишь краткий миг небытия. А затем мир взорвался от боли. Он кричал громом, извивался от унижения, как перекрытый ручей в поисках нового русла, плакал безудержным ливнем, сражая небо гримасами молний…И при всем этом настоящее казалось благом, вторым шансом. Что угодно, лишь бы не тишина: мертвая, таинственная, увлекающая, беспощадная. Пусть боль — она приносит цвет. Пусть крик — он рождает мелодию. Слезы омывают душу от бесконечного страдания, в которое окунула с головой непостижимая тишина.Глаза. Они видят&h
Пока он пытался унюхать присутствие девушки, на землю незаметно опустился вечер, словно уличная красотка накинула черную вуаль, на которой нежно сверкали неясные точки драгоценных камней. Небольшое облако в тусклом свете серо-оранжевой луны, приобрело мрачный кроваво-фиолетовый оттенок. Но чем темнее становилось небо, тем ярче сияла луна, скидывая цвет, как старую шкуру. И тем белее казалась шерсть огромного волка, рыскающего по рыжим руинам в поисках канувшей в неизвестность любви.Лай потрусил в пещеру. Внутри он замер, боясь нарушить нечто установившееся в этом местечке. Немного погодя, он понял, что это трепетное ощущение тепла и уюта создает дух Коты. Он ощущал и присутствие мужчины… но так, словно это был не он. Конечно, Лай-человек совершенно по-другому пахнет. Но сейчас волку трудно было смириться с этим. Глухой рык ревности разнесся по уголкам пещеры, застрял в нишах, осыпался на черепки, что валялись в беспорядке на полу, взъерошил редкий мех на