Пытка закончилась так же резко, как началась. Ощутив внезапную свободу, Кота поспешно отползла в сторону и забилась в угол, мелко дрожа от страха и пережитых ощущений. Она могла ожидать подобного от кого угодно… только не от доброго Кродоса. Тот снова тяжело вздохнул и обреченно посмотрел на сестру.
— Я должен был это сделать, прости, — кисло улыбнулся он. — Во-первых, чтобы ты никому не доверяла… даже нам. Во-вторых, знание могло войти только при полном доверии… которого теперь нет. Мне жаль, милая.
С трудом поднявшись, Кродос прошел к выходу, чуть пригибаясь. Высокая фигура мужчины не позволяла выпрямиться в тесной комнатке. А может, сгорбило широкую спину брата тяжелое чувство вины.
Кота, пытаясь совладать с дрожью во всем теле, пробовала разобраться с новыми ощущениями, нахлынувшими на нее. Нечто большое и темное, словно огромный рой рассерженных пчел, гудело в тяжелой голове. Отдельные об
Кота проснулась и вздрогнула, как от испуга. Было тихо, никакой опасности не было. Но сердечко колотилось в груди, как пойманная в силки птаха. Кота приподняла голову и осторожно огляделась. Это же палатка Чилвы! Что она тут делает? Кота терпеть не могла это уродливое сооружение и искренне не понимала, почему кормилица так упорно отказывается спать как все — в землянке. Сама женщина тихо посапывала в старом кресле рядом с кроватью. Кота попыталась привстать, но, скривившись, откинулась на спину. Острейшая боль молнией пронзила все тело. Сковала судорогой пальцы и засела в голове неприятной пульсацией. Собрав все силы, девушка сползла с высокой постели. Она всегда спала на полу, на куче мягких шкур, и скрипучая кровать казалась верхом неудобства. Может, поэтому все так болит.Словно раненый зверь, тяжело выползла из палатки. Лунный свет заливал поселение серебристым потоком, лаская тонкий дымок потухшего костерка и пряча в глубинах теней ноч
Коридор кончился неожиданно. Лай привычно свернул в сторону, а девушка с разбега вылетела на небольшую площадку, от которой вверх и вниз отходили каменные лесенки. Замахав в панике руками, попыталась сохранить равновесие. И это почти удалось, но тут Кота ощутила, как ее будто дернули за шею. Чувство было такое, словно кулон вдруг стал большим камнем, который всем своим весом потянул вниз.Лай бросил оружие и метнулся к подруге, но не успел подхватить, упустив в последний момент. Растерянно раскинув руки, Кота безвольно рухнула, не удержавшись на краю. Паренек с ужасом опустил взгляд и тут же облегченно вздохнул. Девушка упала на огромный воз сена, невесть откуда взявшийся на внутреннем дворике замка, погрузившись в рыхлую желто-серую массу, точно в воду.Быстро сбежав вниз, Лай забрался на стог. Запряженный в повозку мерин, лениво жующий овес из холщовой сумки, подвешенной на шею, даже ухом не повел. Юноша торопливо разгреб сено и с облегчением по
Молодые люди замерли и с опаской огляделись. Старый локки все еще лежал на столе. Больше никого в комнатке не было. Дрожащий чумазый парнишка показал пальцем на нечто на столе, укрытое тряпьем. Лай подхватил меч и, осторожно приблизившись, сдернул покрывало, подняв облако мельчайшей пыли. Сам же мгновенно отскочил в сторону и принял боевую стойку. Кота звучно чихнула и попыталась рассмотреть в свербящей пелене хоть что-то.Когда пыль осела, друзья увидели высокую клетку, в которой, как облезлый нахохлившийся попугай, неудобно скрючившись, сидел голый, невероятно худой мужчина. Шевелюра густых, абсолютно белых волос вершила странного человечка, делая похожим на пушистый одуванчик. На лице, больше похожем на обтянутый серой кожей череп, ярко выделялись большие глаза необычного цвета. В голове Лая родилось сравнение с водами океана в хмурый день. Живые, чрезвычайно выразительные, они с доброжелательным любопытством наблюдали за троицей.— Кика!
Уоз молча буравил Лая задумчивым взглядом. Кота же только облегченно вздохнула. Маг наконец-то перестал дергаться, и работа пошла быстрее. Она уже освободила шею, руки и торс, и теперь корпела над оковами ног. Уродливая конструкция железным кустом склонилась в сторону, осиротело разевая оскалы ошейников.Лай хмурился и переводил обеспокоенный взор с девушки на темноглазого отступника. С одной стороны, ему было интересно, откуда тот знает мать. С другой, он хотел, чтобы Кота быстрее закончила с кропотливым делом. Грязный, подозрительно говорливый человек… почему она так возится с ним? Лай бы давно ушел, бросив и пронырливого Кику и лукаво косящегося на него седовласого мужчину.— О, Водд, — пролепетал старый маг, сидящий за столом, и беспокойно пошевелился.— Он очнулся! — взвизгнул Кика и метнулся к двери. — Бежим!— От локки? — насмешливо фыркнул Уоз и мягко отстрани
Лай сглотнул и нервно хихикнул. Он знал, что род матери происходит из Луйиса, хотя сам там никогда не был. Но чтобы Миген, всегда подчеркнуто строгая и сдержанная, была «взбалмошной», представить себе не мог. Почему мама никогда не рассказывала, что учителем у нее был настоящий маг? Или она сама не знала об этом?.. Хотя, Миген вообще очень редко с ним разговаривала.— Так что, парень, — Уоз подошел и присел рядом, — я только что прикончил твоего потенциального убийцу. Поэтому ты должен быть мне как минимум благодарным… — Я благодарен, — глухо промямлил Лай, пытаясь осмыслить происходящее.— Ты говорил, что Глом — один из многих, — с некоторым волнением в голосе уточнила Кота. В голове крутилась фраза Кродоса о том, что шакти притягивает локки, словно дармовой мед диких ос. — Эти остальные — где? — Умница, девочка, — Уоз погл
Как же это было давно. Харцесса вряд ли узнала бы своего учителя, увидь она его мимоходом. Образ, бережно хранимый с детства, рисовал в ее воображении невысокого пухленького мужчину с окладистой русой бородой с проседью и веселыми глазами цвета моря. Всегда такой мягкий и спокойный…Сейчас перед ней стоял усталый худой старик. Его полностью седая шевелюра напоминала куст и, казалось, как минимум год не знала расчески. Он грузно опирался на тяжелый стол дерева мукру, что растет только высоко в горах, пронзая корнями твердые породы скал. Одежда явно с чужого плеча. Широкие, словно юбка, брюки, казалось, держались чудом. Мелкая сетка морщин завладела веками, как будто пытаясь поработить глаза. Но глаза… все те же, на удивление полны мальчишеского озорства. Это настолько не вязалось с остальным обликом, что Миген казалось происходящее наваждением.— Что с тобой произошло? — в ужасе прошептала она, вновь оглядывая учителя, не
Кота перешла через деревянный мостик и уселась на берегу, задумчиво наблюдая за быстрыми водами Ори. Шакти — она. Сердце клана притягивает локки — Кродос предупреждал. Но почему же угроза нависла над Лаем? Может, пареньку просто не повезло? Из-за того, что он общается с девушкой, жизнь Лая подвергается опасности. Вдруг локки так же чуют Сердце клана, как волчица — запах магии? Тогда от смешного паренька может немного пахнуть силой древнего кулона. Кота тяжело вздохнула. Значит, теперь все, с кем она будет общаться, могут попасть в немилость к локки.Уже вечерело. Странно, сегодня братья не контролировали ее, никто не приходил на берег Ори. Кота пристально всмотрелась в густые заросли. Если братья приняли образ волков, она может и не почуять их. Ведь неизвестно, насколько способности зверя оставались в образе человека. Потянула носом. Запахи кислых ягод, перепрелых листьев и свежести вечерних теней коснулись обоняния. И тут тревога коснулась кожи
Страшные истории рассказывали об этих местах. Те, кто пренебрег здравым смыслом и нарушил границу волчьих владений, никогда уже не возвращался. Грибники тщательно соблюдали эти неписанные правила, держась подальше от темной кромки леса, раскинувшегося вдоль Ори. Густые перелески, сменяющиеся светлыми рощицами, тоже приносили немало добычи. Да и охота проходила в большем комфорте. Редкие деревья позволяли свободно двигаться группе всадников и не скрывали преследуемого зверя.Лай не успел уклониться от мохнатой ветки раскидистого дерева и ощутил сильный удар.— Ай! — вскрикнул он и, вылетев из седла, распластался на жестких корнях.— Кота! — громко позвал Уоз, оглянувшись на навернувшегося паренька. — Стой!Спрыгнул и поспешно ухватил жеребца Лая под уздцы — тот приплясывал на месте и беспрестанно вздрагивал всем телом. Они не могли позволить себе потерять коня — путь предстоя