У Ника Пламенского была двухкомнатная квартира. Не в центре, но в престижном районе. Была также и новая иномарка, полученная в качестве гонорара от одного автомобильного концерна.
Купив квартиру, Ник сделал евроремонт, друг-дизайнер разработал интерьер в строгой черно-белой гамме, но все усилия архитектора были сведены к нулю неспособностью музыканта поддерживать порядок.
Черные элегантные столы на фоне белых ковров и диванов были завалены нотной бумагой, деталями от синтезаторов, книгами, перьевыми ручками. Из черной, замысловатой формы вазы, стоявшей на белоснежной тумбе, выглядывали не белые розы, а рулоны каких-то картин, через край свисало забытое с осени кашне. Черно-белый коллаж на стене служил вешалкой для галстуков, и весь пол был усеян обрывками бумажек и салфеток, торопливо исписанных нотными знаками.
В спальне, чтобы вздремнуть, приходилось долго искать свободную горизонтальную поверхность. Кухня радовала отсутствием каких-либо съестных припасов, есл
–Какая песня, ты слышала? Восторг!– Орыся с разбегу шлепнулась на кожаный диван в приемной, закинула ногу на ногу.– Николаша Пламенский гениален! Потрясающий мелодизм, умопомрачительные квинтсекстаккорды.–О чем ты говоришь?– спросила Катерина, повернувшись и на кресле отъезжая от компьютера. Она перепечатывала устав фирмы, и это было исключительно трудоемким занятием, так как документ занимал добрых восемьдесят страниц.–Катерина, Катерина,– укоризненно покачала головой Орыся.– Ты отстаешь от жизни. Ты так же далека от последних новостей поп-музыки, как декабристы от народа. «Сорванные цветы», не слышала? Шедевр нашего общего знакомого Ника Пламенского, первый номер в «горячей десятке», суперхит февраля.–Значит, он талантлив? Я думала, он просто подрабатывает рекламными песенками. Три ноты, два аккорда,– с сомнением по
–Катюша, черкни в журнале, я умчался на радио «Маяк» записывать рекламную паузу. Ты не видела моего Крысенка? Нет? Передай, сегодня вечером мы едем покупать духи. Задержитесь, я подъеду.Леонид стоял на пороге Катиного кабинета и давал указания.–О, а я должна ехать с вами?–Конечно!– категорически отрезал Леня.– Фаворитки всюду сопровождают своего короля. Едем в «Изабель». Нужен подарок на день рождения моей матушки. Ей скоро исполнится… не так уж много. Кроме того, можем купить маленькие подарки чудесной девочке Кате и вредоносному белобрысому Крысенку.–Извини, Леня, я сегодня не могу сыграть роль твоей фаворитки,– сказала Катерина,– у меня другие планы.–Обижаешь. Ладно, убегаю. Пока!Катя улыбнулась. У нее было весеннее настроение, и только что позвонил Ник.–Давай встретимся
К фотографиям шести жертв прибавилась новая.Андрей прикрепил их над кроватью. Он лежал, закинув руки за голову, и рассматривал женские лица.Алина Шостовец серьезно глядела на него со стены, и этот взгляд девятнадцатилетней девушки казался Андрею осуждающим. Почему он позволил кому-то так поступить с ней? Тело валялось в грязной подворотне, брошенное, словно ненужный предмет, на черный мартовский снег. Рядом лежала скрипка в футляре.Подруги Алины сказали Андрею, что с этой скрипкой она почти не расставалась. Девушка жила музыкой и в музыке, ее будущее блестящей скрипачки не ставилось под сомнение ни одним, даже самым суровым, преподавателем консерватории…В жизни Алины пока не было места мужчинам, она редко становилась объектом их внимания – любой заинтересованный мужской взгляд таял, наткнувшись на отчужденность и внутреннюю сосредоточенность Алины. Она, несомненно, была привлекательна. Но убийцу заинтересовали, Андрей был уверен, не серье
Телефон на Катином столе тихо запиликал. Она подняла трубку. Это был Ник.–Здравствуй, мое солнце!Катя ухватилась рукой за грудь – там бешено дрыгалось, извивалось сердце и требовало выпустить его на волю.–Прости, что я не проводил тебя в четверг, но я столько всего сочинил в ту ночь! Ты моя счастливая звезда.–Ты мог бы позвонить в пятницу!– обиженно сказала Катя.–Мне было некогда, моя крошка, я трудился. Но с завтрашнего дня я весь твой.–Почему с завтрашнего?!–Мне еще надо закончить некоторые дела. И я буду полностью твоим. Пойдем в ресторан, ты наденешь то черное платье. Я буду обнимать тебя, любоваться тобой, прикасаться к тебе, целовать тебя. Ты моя богиня.–Надеюсь, мой вид и прикосновения к моему телу не вызовут в тебе новый прилив творческих сил. Иначе ты снова исчезнешь на неопределенный срок,– хмуро в
–О, какие красавицы у тебя здесь! Коллекционируешь?Максим Колотов рассматривал фотографии в комнате Андрея.–Не моя коллекция.–Вот этих двух я где-то уже видел.–Сконцентрируйся.–Что-то до боли знакомое… – Максим снял очки и начал тереть переносицу.–У всех этих красавиц один общий недостаток – они мертвы,– подсказал Андрей.–Точно. Я видел эти фотографии по телевизору. Значит, это коллекция маньяка?–Да.–Как успехи?– сочувственно посмотрел на друга Максим.–Никак.–Обманывать нехорошо. Боишься, что я использую откровения в качестве материала для статьи?–Тебе это свойственно.–Прости. Грех журналистов и писателей перевоплощать жизненные случаи, диалоги, доверительные беседы в страницы убористо
Внезапно наступила весна. Катерина вышла из подъезда и замерла. Вокруг звенело, дробно стучало каплями талой воды, оглушительно щебетало птичьими голосами на голых черных ветвях деревьев. Пришлось вернуться и сменить шубу на кожаный свингер. Было зябко, резкий влажный ветер продувал Катю насквозь, но все равно приход весны радовал, и холод не мог испортить Кате настроения. Она прибыла на работу бодрая и посиневшая.Всю прошлую неделю Катерина провела в одиночестве и тягостных размышлениях о Нике. Во вторник она была разгневана его очередным непоявлением, среда принесла жуткие картины изуродованного и густо перебинтованного Ника на больничной койке (автокатастрофа), в четверг она осознала, что он прекрасно может обходиться без нее, в пятницу затеплилась надежда, в субботу надежда умерла, в воскресенье появились первые мысли о том, что она сумеет справиться и с этой неприятностью, сумеет сказать Нику гордое «нет», даже если он внезапно снова появится на ее горизонте
Катюша сидела на кожаном диване в приемной и заливалась слезами. Кира Васильевна пыталась баюкать ее на своей груди и заворачивала девочку в простыню с нежно-голубыми цветочками, скромно именуемую носовым платком.Катя извергала каскады хрустально-прозрачной соленой воды, искусно аранжируя слезы всхлипами, стонами и воплями. У Андрея разрывалось сердце, у Киры Васильевны вздрагивало левое, безукоризненно подкрашенное веко.На «Шелтер» легла мрачная тень неожиданного горя.–Кира Васильевна, пожалуйста, оставьте нас одних!Андрею было необходимо поговорить с Катей.–Я не верю!– плакала Катерина. Слова с трудом проникали сквозь плотную занавесь соленого дождя.– Этого не может быть! Мне ни с кем нельзя дружить! Оксана умерла. Теперь Орыся. Ну почему, почему я такая невезучая?!–Катя, успокойся. Ты не невезучая. С тобой все в порядке.–Но почему мои подруги
–Что Кочетков?– спросил полковник Скворцов.– Все никак не желает сознаваться? Ведь улики не просто кричат, они воют дурными голосами! И он имеет наглость все отрицать?–Эдуард Семеныч,– сказал Андрей,– у меня возникла одна интересная идея. Дайте мне наш «ушастый» автомобиль.–Что за идея?– живо спросил полковник.– Что ты придумал?–Я установлю кое-где подслушивающую аппаратуру и постараюсь добыть магнитофонную запись, чтобы прижать его к стене.–Автомобиль получишь. Но знай, Пряжников, на благодарность руководства ты рассчитывать не можешь. Восемь трупов и пять суток поисков Кочеткова – это слишком.–Я ничего не жду,– ответил Андрей.– Если убийцу приговорят к высшей мере – это будет достаточным вознаграждением. Хотя я предварительно с удовольствием попинал бы