Телефон на Катином столе тихо запиликал. Она подняла трубку. Это был Ник.
– Здравствуй, мое солнце!
Катя ухватилась рукой за грудь – там бешено дрыгалось, извивалось сердце и требовало выпустить его на волю.
– Прости, что я не проводил тебя в четверг, но я столько всего сочинил в ту ночь! Ты моя счастливая звезда.
– Ты мог бы позвонить в пятницу! – обиженно сказала Катя.
– Мне было некогда, моя крошка, я трудился. Но с завтрашнего дня я весь твой.
– Почему с завтрашнего?!
– Мне еще надо закончить некоторые дела. И я буду полностью твоим. Пойдем в ресторан, ты наденешь то черное платье. Я буду обнимать тебя, любоваться тобой, прикасаться к тебе, целовать тебя. Ты моя богиня.
– Надеюсь, мой вид и прикосновения к моему телу не вызовут в тебе новый прилив творческих сил. Иначе ты снова исчезнешь на неопределенный срок, – хмуро в
–О, какие красавицы у тебя здесь! Коллекционируешь?Максим Колотов рассматривал фотографии в комнате Андрея.–Не моя коллекция.–Вот этих двух я где-то уже видел.–Сконцентрируйся.–Что-то до боли знакомое… – Максим снял очки и начал тереть переносицу.–У всех этих красавиц один общий недостаток – они мертвы,– подсказал Андрей.–Точно. Я видел эти фотографии по телевизору. Значит, это коллекция маньяка?–Да.–Как успехи?– сочувственно посмотрел на друга Максим.–Никак.–Обманывать нехорошо. Боишься, что я использую откровения в качестве материала для статьи?–Тебе это свойственно.–Прости. Грех журналистов и писателей перевоплощать жизненные случаи, диалоги, доверительные беседы в страницы убористо
Внезапно наступила весна. Катерина вышла из подъезда и замерла. Вокруг звенело, дробно стучало каплями талой воды, оглушительно щебетало птичьими голосами на голых черных ветвях деревьев. Пришлось вернуться и сменить шубу на кожаный свингер. Было зябко, резкий влажный ветер продувал Катю насквозь, но все равно приход весны радовал, и холод не мог испортить Кате настроения. Она прибыла на работу бодрая и посиневшая.Всю прошлую неделю Катерина провела в одиночестве и тягостных размышлениях о Нике. Во вторник она была разгневана его очередным непоявлением, среда принесла жуткие картины изуродованного и густо перебинтованного Ника на больничной койке (автокатастрофа), в четверг она осознала, что он прекрасно может обходиться без нее, в пятницу затеплилась надежда, в субботу надежда умерла, в воскресенье появились первые мысли о том, что она сумеет справиться и с этой неприятностью, сумеет сказать Нику гордое «нет», даже если он внезапно снова появится на ее горизонте
Катюша сидела на кожаном диване в приемной и заливалась слезами. Кира Васильевна пыталась баюкать ее на своей груди и заворачивала девочку в простыню с нежно-голубыми цветочками, скромно именуемую носовым платком.Катя извергала каскады хрустально-прозрачной соленой воды, искусно аранжируя слезы всхлипами, стонами и воплями. У Андрея разрывалось сердце, у Киры Васильевны вздрагивало левое, безукоризненно подкрашенное веко.На «Шелтер» легла мрачная тень неожиданного горя.–Кира Васильевна, пожалуйста, оставьте нас одних!Андрею было необходимо поговорить с Катей.–Я не верю!– плакала Катерина. Слова с трудом проникали сквозь плотную занавесь соленого дождя.– Этого не может быть! Мне ни с кем нельзя дружить! Оксана умерла. Теперь Орыся. Ну почему, почему я такая невезучая?!–Катя, успокойся. Ты не невезучая. С тобой все в порядке.–Но почему мои подруги
–Что Кочетков?– спросил полковник Скворцов.– Все никак не желает сознаваться? Ведь улики не просто кричат, они воют дурными голосами! И он имеет наглость все отрицать?–Эдуард Семеныч,– сказал Андрей,– у меня возникла одна интересная идея. Дайте мне наш «ушастый» автомобиль.–Что за идея?– живо спросил полковник.– Что ты придумал?–Я установлю кое-где подслушивающую аппаратуру и постараюсь добыть магнитофонную запись, чтобы прижать его к стене.–Автомобиль получишь. Но знай, Пряжников, на благодарность руководства ты рассчитывать не можешь. Восемь трупов и пять суток поисков Кочеткова – это слишком.–Я ничего не жду,– ответил Андрей.– Если убийцу приговорят к высшей мере – это будет достаточным вознаграждением. Хотя я предварительно с удовольствием попинал бы
Пяти минут Катерине хватило, чтобы проникнуть в квартиру, прижать к сердцу колор-пойнта, окинуть скептическим взглядом интерьер, снять свингер, поправить волосы, заглянуть в холодильник и поставить на плиту чайник.Ник стоял на пороге, и интерьер комнаты его совершенно не волновал. Он смотрел на Катю остановившимся взглядом, видимо восхищенный и потерявший дар речи. «Да, костюм просто блеск!– подумала Катерина.– Я в нем неотразима».Ник молча раздел
Хлопнула кухонная дверь, и в комнату ворвался Джим. Он устремился к убийце, сидевшему в кресле в наручниках, и азартно вонзил зубы в его руку. В тот же момент композитор отбросил кота-мстителя в сторону, и Джим, описав размашистую дугу, приземлился на подоконнике. Он едва не выбил стекло, но тут же спрыгнул на пол и снова бросился в бой.–Джимик, пе-пе-перестань!– слабо позвала Катерина с дивана, где она сидела рядом с Пряжниковым и тщетно пыталась унять нервную дрожь.– Не пачкай зубы об этого урода.–Уберите кота,– прошипел Ник.Через секунду в прихожей распахнулась дверь, и на пороге появился Максим Колотов. Он бросил очумелый взгляд на разукрашенного Ника и заорал:–Андрей, ты почему так долго?! Он мог ее убить! Сонная тетеря!–Я не тетеря,– поправил друга Пряжников, крепче обнимая Катерину.– Я как раз вовремя.–Он во-во
–По порядочку, пожалуйста! И не брызгай слюной!– внушал Макс Андрею.– Не торопись, теперь спешить некуда. А когда это ты успел скооперироваться с Катюшей? Она не сопротивлялась, когда ты обнимал ее за плечи. Обошел друга, да? Перехватил пташку? Убить тебя за это мало.Они сидели на кухне у Андрея. На столе стояли два пятилитровых жестяных бочонка пива «Хольстен». Сыщик злостно игнорировал совет, данный ему полковником Скворцовым – не доверять сердечных тайн журналисту Колотову,– и выкладывал другу один за другим факты, касающиеся дела Ника Пламенского.
Весна приближалась к календарной середине. Солнце буйствовало, компенсируя свою сдержанность в течение утомительно долгой зимы. Катерина приходила в себя. Она ощущала, что позади – трудный период ее жизни, и теперь все изменится и будет по-другому, солнечно и радостно.Одиннадцатого апреля вернулся из командировки Виктор Сергеевич. Он был весел и словно не помнил, что произошло три недели назад – будто бы и не было позорной попытки сломить сопротивление гордой секретарши.Правда, последние три недели для Катерины были столь напряженными, что это событие отодвинулось на второй план, казалось далеким, туманным и менее кошмарным. Катерина решила раз и навсегда оградить себя от домогательств босса. Она достала заветную микрокассету, где были записаны угрозы Виктора Сергеевича и ее собственные вопли, и направилась в кабинет шефа. Дверь она предусмотрительно оставила открытой.–Катюша!– обрадованно воскликнул Виктор Сергеевич.