Мужчины молчали. В этом молчании Эмили буквально ощущала. Как трещит воздух. Затем один из них, седой, как постаревший одуванчик, глубоко вздохнул и проговорил:
- Нужно тянуть жребий. Робяты, бургомистр прав. Некоторые из вас не помнят, а я помню. Паводок страшное дело. Гибнет скот, гибнут люди… Это страшная жертва. Но без нее Ободу не выжить. Вы все это понимаете. Мы все понимаем…
Вновь повисло молчание, в котором девушке казалось, что сердце стучит прямо в ушах. Спустя минут пять, другой мужчина всё так же молча поднялся и подошел к небольшому комоду возле бордовых занавесок.
Выдвинув полку, он достал какой-то мешочек и вернулся за стол. Мешочек оказался на его середине, и все с нескрываемым напряжением уставились на него.
- Нужно тянуть, - сказал бургомистр, глядя на мешочек так, словно оттуда вот-вот покажется сам речной демон. – Но сперва вспомним, как это делается. Отцы и поверенные всех дев, достигших четырнадцати лет, тянут из мешка соломинки. Они все одной длинны, кроме двух. Они короче. На обладателя самой короткой возлагается страшная и необходимая миссия… Вторая, чуть длиннее, но короче остальных, на случай… Непредвиденный случай.
По залу прокатился тяжелый вздох, бургомистр потянул край ворота, словно ему резко стало жарко, и продолжил:
- Если ни у кого нет вопросов и возражений, предлагаю начать. Промедление не терпит.
- Возражения есть у всех, - отозвался Нордил, - но у нас нет выбора. Потому начнем.
Он первым сунул пальцы в мешочек, а когда вынул на его лице отразилось такое облегчение, что Эмили ощутила его почти физически.
Один за другим мужчины стали запускать пальцы в мешок и вытаскивать, одни открывали ладонь сразу, другие медлили, третьи глядели на соседей, ожидая, когда те первые посмотрят.
Но внимание Эмили было приковано к дяде Рохарду, и когда он с облегченным выдохом откинулся на спинку стула и вытер вспотевший лоб, она ощутила, как с плеч скатилась гора.
А потом по залу прокатился едва слышимый, но такой пронзительный и полный печали стон, что она вздрогнула.
- Орелия…
Бургомистр разом побледнел и осунулся, отвалившись на спинку стула. Остальные мужчины смотрели на него с сочувствием, но во взгляде каждого читалось облегчение. Самое страшное облегчение, которое Эмили доводилось видеть.
Покачиваясь и держась за стол, бургомистр поднялся и прошел куда-то в угол. Послышался звон стекла и бульканье, затем он вернулся с прозрачным стаканом в одной руке и бутылью в другой. Под молчаливые взгляды он залпом осушил вначале стакан, затем припал к горлышку и стал шумно пить.
- Бургомистр, обожжешь… - проговорил кто-то, видимо пытаясь его неумело успокоить, - виски же…
Но бургомистр пил, словно в бутыли вода и он не чувствует жгучей горечи, которая опаляет его глотку. Спустя минуту глава поставил бутыль на стол, и по его лицу Эмили с холодком поняла – бургомистр трезв, как самый чистый горный хрусталь.
- Мне нужно ей сказать… - прохрипел он, поскольку горло все-таки пострадало от крепкого напитка. – Позовите слугу. Кто-нибудь, демон вас дери, позовите слугу… Ребекка не вынесет, моя жена не вынесет… Помогите нам боги…
В зале зашелестело. А через секунду Эмили больно приложили дверью в лоб. Она отлетела, ухватившись за ушибленной место, а в проходе появился бородатый мужчина.
Он строго посмотрел на нее и проговорил:
- Ты чего тут делаешь?
- Жду дядю, - испуганно ответила Эмили. – Я племянница Рохарда.
Бородач кивнул как-то понимающе, а потом крикнул в коридор:
- Слуга! Сюда быстро!
Слуга возник из неоткуда, словно отлип от стены и вышел из тени. Он споро подбежал к бородачу, успев одарить Эмили, которая всё ещё сидит на полу, недовольным взглядом.
- Да господин, я здесь господин, - быстро отчеканил слуга.
- К бургомистру, - коротко приказал бородач, пропуская его в дверь.
Тот скользнул ужом, и дверь на этот раз закрылась плотнее. Поднявшись, Эмили снова потрогала лоб и, удостоверившись, что шишки не будет, вновь наклонилась к двери. К ее большому сожалению, теперь слов было не разобрать. Она лишь поняла, что бургомистр отдает какие-то распоряжения.
Когда слуга вышел и удалился, Эмили полагала, что мужчины тоже сейчас повалял толпой из зала. Но внутри было тревожно и тихо. Она даже представлять не хотела, что испытывали люди за этой дверью. И ещё больше не хотела знать ощущений бургомистра. Отдать единственную дочь в жертву ради спасения города – страшный и великой поступок. Но его величие не умаляет трагедии, которая обрушилась на их дом.
Эмили передернуло. С Орелией у нее никогда не складывались отношения. Впрочем, с Эмили вообще мало кто соглашался общаться, считая её слишком странной. Девушка, которая собирает по лесам травы, простоволосая, да к тому же когда эти волосы пламенно-рыжего цвета у большинства вызывали опасение.
Орелия не была исключением. К тому же в числе прочих, вешалась на шею Рикки. Но даже для неё такая участь слишком страшна.
В коридоре послышались шаги, Эмили вгляделась в темноту. Через несколько секунд на освещенную факелами дорожку в сопровождении все того же чопорного слуги вышла Орелия.
Как всегда, эффектная, с волнистыми волосами цвета свежей соломы, грудь колышется при каждом шаге, дорогая юбка струится по ногам до самого пола. На щеках играет румянец, а губы, и без того полные, припухли, словно их уже кто-то мял.
Когда они оказались у двери, Эмили проговорила, надеясь хоть так поддержать её:
- Здравствуй Орелия. Ты прекрасно выглядишь.
Но та даже не удостоила её взгляда, лишь дождалась, когда слуга откроет дверь и вошла внутрь.
Чтобы слышать разговор, Эмили успела просунуть носок между дверью и косяком, когда ту закрывали, и теперь вновь могла видеть и слышать, что творится в зале.
Блондинка остановилась на середине и замерла с гордо выпрямленной спиной под тяжелыми взглядами мужчин.
- Папенька, вы посылали за мной? – спросила она.
Бургомистр смотрел на неё дурными глазами, сжав стакан до белых костяшек.
- Посылал… - прохрипел он.
- Тогда я вовремя вернулась, - отозвалась Орелия с некоторым беспокойством. – Мы с маменькой слышали о вести и уже собрали сумки. Обоз укладывают. Осталось отдать распоряжения пастуху, чтобы гнал овец в горы.
- Орелия… - попытался заговорить бургомистр, но слова словно застряли у него в горле, он закашлялся.
Блондинка явно встревожилась. Она сделала шаг вперед и проговорила торопливо:
- Папенька, с вами все хорошо? Я велю слуге принести воды. Или что пожелаете. Вы не переживайте, папенька. Мы уже почти закончили подготовку к вывозу. Даже ваши вещи уложены. Книги и свитки в отдельном обозе, как вы и завещаете всегда.
При этих словах многие мужчины в зале покосились на бургомистра с осуждением. Эмили понимала почему. Большинство жителей Обода бегут почти налегке, бросая пожитки и нажитое добро с расчетом на то, что кое-что в доме все-таки останется. А не останется – значит, придется зарабатывать снова, тяжким и упорным трудом. А бургомистр вывозит книги в отдельном обозе…
Разумеется, Эмили считала, что книги очень важно спасти, но когда дело касается стремительного побега, от которого зависит жизнь, она бросила бы даже половник, подаренный Рикки.
- Дочка… - снова начал бургомистр, но блондинка не дала ему продолжить.
- В пассажирскую карету запряжены две лучшие лошади, - щебетала она. - Они доставят нас на холмы Милиот за пол часа. Там уже готовят наш загородный дом. Мы переживем паводок и даже его не заметим. Даже не знаю, папенька, зачем понадобилось меня звать. Маменька хорошо научила меня, как действовать, если явилось предвестье. Я бы лучше пошла дальше собираться, папенька. Ехать все-таки в гору…
- Ты не едешь, - наконец выдохнул бургомистр и рухнул на стул.
Орелия непонимающе вытаращилась на отца и захлопала пушистыми ресницами.
- Что значит, не еду? – изумленно спросила она.
Эмили видела, как тяжело бургомистру. Он выглядел так, словно его прожевал и выплюнул горный тролль. Морщины углубились, под глазами пролегли круги, губы побледнели, а сам бургомистр разом постарел на десять лет.
- Орелия, дочка… - сказал он перехваченным голосом. – Жребий…
Девушка все еще не понимающе таращилась на отца. Но потом ее лицо постепенно стало вытягиваться, глаза круглеть, а рот раскрываться.
- Что-о… - выдохнула она и покачнулась.
Она бы упала, если бы слуга рядом не подхватил ее и не усадил на стул.
- Жребий, - повторил бургомистр. – Ты знаешь, он беспристрастен и выпал на тебя.
- Но… - оторопело, словно еще не верит в произошедшее, выдавила Орелия. – Как это… Я же дочь… Ты же бургомистр…
- Пред лицом опасности мы все равны, - проговорил бургомистр обескровленными губами.
Повисла пауза, в которой Эмили почти слышала, как скрипят шестеренки в голове у дочери бургомистра. Та сидела, медленно бледнея и сжимая пальцами юбку.
Бургомистр тем временем продолжал загробным голосом:
- Речному демону нужна жертва. Он вновь подал знак, тина и водоросли затопили весь берег. И мы не можем ему позволить вновь совершить паводок. Орелия…
Он запнулся, словно невидимая рука сдавила его горло, затем прокашлялся и продолжил под сочувственными взглядами остальных:
- Ты не хуже меня знаешь, какие разрушения он приносит. Это катастрофа. Именно катастрофа. И лишь в наших силах её предотвратить…
- И ты готов отдать меня этому монстру? – еле слышно пролепетала Орелия.
Бургомистр покачал головой.
- Не готов, - сказал он. – К такому нельзя быть готовым… И я бы все сделал, чтобы этого не произошло. Потому, что я твой отец. Но еще я бургомистр Обода. Я отвечаю за него и за всех людей, живущих в нем. Мы отвечаем…
Орелия, наконец вздрогнула, словно смысл происходящего до нее дошел. Она вскочила и прокричала, страшно выпучив глаза:
- Что значит мы? Что значит мы! Папенька! Вы умом тронулись!
Бургомистр смотрел на дочь не мигая, словно превратился в восковую куклу, которой никак нельзя испытывать эмоции, иначе она растает.
- Это значит, Орелия, - сказал он мрачно, - что принадлежать к семье бургомистра предполагает не только разъезды в каретах и покупку модных нарядов. Это ответственность. И я не могу пренебречь ею.
- Папенька! – взвизгнула Орелия, становясь цвета выбеленной стены. – Ты не посмеешь! Не посмеешь так со мной поступить! Я твоя дочь! Ты должен меня защищать!
- Я защищаю не только свою дочь, но и каждую дочь Обода, - загробно проговорил бургомистр, словно заучил эту фразу именно на такой случай. – Каждая дочь Обода – моя дочь. И я должен принять это страшное решение. Жребий брошен. Мы ничего не можем сделать, Орелия…
- Ты должен спасти меня! – в отчаянии закричала Орелия, из ее глаз брызнули слезы, и Эмили ощутила, как по её щекам тоже текут горячие дорожки.
Бургомистр кивал, словно самому себе, убеждаясь, что все делает правильно, его губы что-то бормотали. Но потом он проговорил уже громче:
- Орелия, нет смысла спорить. Жребий брошен и вытянут в присутствии всех этих мужчин. Не хочу казаться героем. Поверь, происходил это тайно, я бы нашел лазейку. Я бы придумал, как не пустить тебя. Как уберечь от этой жертвы. Но все произошло здесь…
- Как ты мог… - разрыдалась Орелия. – Ты должен был предвидеть, ты… Ты…
По лицу бургомистра было видно, что он с трудом держится, чтобы не завыть в голос. Пальцы так сильно сжали стакан, что по нему разошлась паутина трещин, он в кровь кусал губы, но продолжал сидеть в кресле бургомистра. И несмотря на весь ужас происходящего, Эмили ощутила глубокое уважение к этому человеку.
Никто не решался вмешаться судьбоносный разговор отца и дочери. Даже Нордил, который прежде всё время что-то выкрикивал, притих и круглыми глазами взирает то на Орелию, то на бургомистра.
Тот проговорил все так же тяжело:
- Речному демону нужна дева. Невинная и непорочная дева, и лишь так он меняет гнев на милость.
Орелия смотрела на отца, и лицо её вдруг начало медленно меняться. Из бледного оно становилось розовым, а когда щеки побагровели, спросила дрогнувшим голосом:
- Невинная и непорочная?
- Ты не хуже меня знаешь закон, - отозвался бургомистр.
- Но…
- Не терзай больше мне душу, Орелия, - проговорил он, вытирая лицо. – Я не знаю, кому из нас хуже…
- Несомненно мне, - вдруг резко бросила Орелия. – Это же не тебя отправляют на казнь!
Бургомистр поднял усталый и какой-то затравленный взгляд.
- Не казнь, - поправил он. – Жертву…
Губы Орелии искривились, она выкрикнула:
- Какая разница, как называть этот ужас! Отец, прошу, подумай…
- Уже все решено…
- Но демон не примет мою жертву! – выпалила наконец Орелия.
По залу прокатился испуганный вздох, все застыли, в воздухе повисло напряжение. Эмили тоже собралась, словно готовится к прыжку.
Бургомистр непонимающе вытаращился на дочь.
- Что? Что ты говоришь, Орелия? – спросил он.
Девушка повторила:
- Я говорю, папенька, что речной демон не примет меня в качестве жертвы.
- Почему ты так решила? – поинтересовался отец, и Эмили в голосе бургомистра уловила явную надежду.
Орелия колыхнула головой, откидывая за спину косы, похожие на канаты и проговорила:
- Демону нужна невинная и непорочная.
После этих слов она внимательно посмотрела на отца, но тот, словно не понимал, к чему она клонит. Тогда девушка вдохнула и сказала на выдохе:
- Речной демон не примет моей жертвы потому, что ему требуется девственница. А я таковой не являюсь.
В любое другое время такое заявление означало бы несмываемый позор на голову девицы, десяток ударов плетьми по пяткам, пожизненное наказание, крики и угрозы… Но сейчас на лице бургомистра читалось лишь одно чувство. И это чувство называлось облегчение.
Не то облегчение, которое испытывают люди, донося тяжелую сумку из лавки домой. Нет. Это было облегчение великана, держащего гору, к которому внезапно пришла смена, и он передал непосильную ношу на другие плечи.
Мужчины тревожно за шептались, Орелия победно смотрела на них, словно выстояла против армии врага. Хотя это почти так и было. Бургомистр тяжело дышал, шаря взглядом по столу, будто там мог найти нужные слова.
Наконец, дар речи к нему вернулся, он проговорил дрожащим от нервов голосом:
- То есть, как… Ты не невинна? Но кто… Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения.
- Именно, - согласилась Орелия, вскинув подбородок.
Ропот тем временем нарастал. Когда он достиг точки, где превратился в шум, Нордил резко поднялся и выкрикнул:
- Но если Орелия не годится, тогда кто?
Бургомистр кивнул и показал ладонью, чтоб тот сел. Когда мужчина занял свое место, глава проговорил:
- Справедливый вопрос. Согласно правилам, записанным в уставе Обода, если после вытягивания жребия выбранная оказывается не годной, очередь переходит к тому, у кого оказалась вторая укороченная соломинка.
Все закивали, а по залу прокатился сдавленный стон.
Этот стон принадлежал Рохарду.
Эмили не сразу поняла, что произошло и почему ее дядя так побледнел и отвалился на спинку стула. Лишь, когда сидящие рядом мужчины стали сочувственно похлопывать его по плечу, волна тревоги стала медленно подниматься откуда-то снизу. И, по мере того, как она поднималась, до Эмили стало доходить то, чего не может быть.Но когда дядя Рохард обернулся, сердце Эмили ухнуло и упало куда-то в бездну.- Нет… - прошептала она побелевшими губами, чувствуя, как мир перед глазами начинает плыть.Лишь каким-то чудом она удержалась на стуле, вцепившись в спинку так сильно, что побелели костяшки. В голове не укладывалось ничего из произошедшего. Она собирается за муж, она хочет сказать «да» Рикки, её Рикки… Он сделал ей сговорный подарок… Она заказала платье у старой Аронды...Будто сквозь пелену она видела, как поднялся со стула дядя, как он покачиваясь, на подкашивающихся ногах двинулся к двери. Он шел, а Эмили казалось,
Её кружило и швыряло, вода заливалась в рот нос. Даже казалось, сквозь кожу она тоже проникает. Эмили отчаянно пыталась плыть, хотя не понимала, где верх, где низ. Такое красивое и долгожданное на суше платье сейчас лишь мешало, путаясь в ногах и не давая двигаться.Она чувствовала, как в легких стремительно кончается воздух, как они начинают нестерпимо гореть, но продолжала бороться, даже не понимая – с чем. В голове успело промелькнуть, она действительно погибнет, станет жертвой речного демона, так и не познав счастья настоящей любви с её милым Рикки. Рикки, который стоял в самом конце шеренги и ничего не мог поделать против решения толпы. И теперь она тонет в этой беспощадной реке…Эмили все еще сопротивлялась судьбе, барахтаясь, как беспомощный жук, который перевернулся на спину. Но что она могла против мощного потока, который несет её все дальше в черноту…Постепенно движения становились слабее, и, в конце концов, силы оставили ее, а соз
Широкоплечая, высокая фигура двигалась по коридору с тем видом, с каким может перемещаться лишь хозяин. По коже стекает вода, оставляя на прозрачном полу небольшие лужицы и следы в форме стоп.По пути встретились две ундины, они поспешно склонили головы, пряча покорный взгляд в пол. Но фигура даже не удостоила их взглядом, глядя куда-то строго вперед.Крылья носа трепетали. Некоторое время назад по коридору провели человеческую девушку, и теперь идущий чувствовал и видел остатки её следа в воздухе. След выглядел, как легкое мерцания, похожее на пыльцу, оставляемую водяными лилиями в ночь полнолуния.Не первый раз в этом коридоре появлялись такие следы, но этот выглядел слишком ярко. Он должен был померкнуть, оставив лишь едва заметный блик, как только девушку закрыли в комнате. Но её след блестел так, словно она лишь секунду назад завернула за угол.- Господин, - донеслось сбоку. - Мы все приготовили. Человеческую деву...Ундина не договорила - вто
Демон несся по стеклянному коридору, как мурена, готовящаяся к атаке. Из позвоночника выступил шипастый гребень, который спускается до самых штанов, от кисти до локтя тоже вылезли плавники, больше похожие на костяные выступы. Ногти вытянулись и, заострившись, превратились в когти.Он дышал, как разъяренный тур, крылья носа трепетали, а глаза полностью затопила синева. Слишком долго, слишком много он позволил себе с этой человеческой девкой. Говорил с ней дольше минуты, рассказал ей столько, сколько не рассказывал всем прежним девам вместе взятым. И всё из-за её светового следа, который остался в коридоре. На поверку оказалось, света в ней не больше, чем в остальных. А он, как новорожденный малек, подумал, что нащупал что-то ценное. Тупой головастик. Ничего, он соберет столько света, сколько нужно. Безотказным и всегда действенным способом.- Сильва, Лайма! – громыхнул он так, что стеклянные стены задрожали, а вода за ними пошла тугими волнами.Ундины, тонк
Когда ундины удалились следом за демоном, всхлипывая и собирая на ходу инструменты в корзинки, Эмили трясло. Трясло, как никогда прежде.То, что произошло несколько минут назад не укладывалось в голове и совершенно не вписывалось в картину ее реальности. Да, она понимала, в мире есть магия, и населяют его не только люди. Но никогда даже представить не могла, что окажется пленницей настоящего речного демона. А то, что он сделал, показалось и вовсе каким-то сном.Едва Эмили вспомнила, как горячий палец проник в самое сокровенное место, куда она всё ещё надеется пустить лишь Рикки, по коже прокатились крупные мурашки. Дыхание сперло, а она ощутила себя поруганной и опороченной. Если Рикки узнает об этом, он непременно откажется брать её в жены. Несмотря на современные нравы, жители Обода старались соблюдать понятия чести. И даже те люди, которые не стеснялись открыто прохаживаться вместе, позже все-таки становились официальными мужем и женой.Но кому нужна дева, чь
Когда со стороны двери послышался шорох, Эмили вздрогнула и обернулась. Она не слышала, как отодвинулась створка, и лорд Амнис Аквариус вошел.Теперь же он стоит в середине комнаты и изучающим взглядом скользит по ней. К щекам Эмили прилил жар, в голове вспыхнула картина, в которой он самым беззастенчивым образом проверяет ее невинность. По телу невольно прокатилась волна жара, а она сама сжалась.- С кем ты говорила? – спросил речной демон строго.Эмили нервно сглотнула и проговорила тихо:- Ни с кем. Точнее… С рыбкой. Она не понимала. То есть, я не имела в виду… Она лишь виляла… Я хочу сказать… Просто мне здесь одиноко и страшно.Закончив бессвязную тираду, Эмили выдохнула и уставилась на демона круглыми глазами.Тот разглядывал ее с еще большей пристальностью, чем прежде. Глаза впились нее, а взгляд скользил сверху-вниз и обратно, по долгу останавливаясь на отдельных частях. Между бровей демона появилась
Лорд Амнис Аквариус некоторое время ждал, пока демон в раковине подаст признаки жизни. Но тот разлегся, раскинув руки. Голова на высокой подушке, темно-серый балахон качается в толще воды. Вокруг полумрак, и лишь голубые сферы освещают его.Со дна поднимаются зеленые щупальца водорослей, меж ними шныряют мальки, которым ещё рано выходить на открытую воду. За раковиной явно стена с нишами в которых угадываются очертания дощечек, где записаны знания.Хозяин реки подождал ещё немного, затем предупредительно покашлял. Демон с темно-синей кожей шевельнулся. Голова поднялась и едва не задела шипастым гребнем рыбеху, которая осмелилась подплыть слишком близко.Темные глаза сощурились, уставшее лицо, на котором поселились несколько глубоких морщин, скривилось, будто демон с трудом видит. Он неспешно сел и пощелкал пальцами у висков. Вода перед его глазами колыхнулась и как-то исказилась, превратившись в линзы. Глаза демона сразу стали больше, он уставился на речного хоз
От избытка событий и нервов Эмили задремала, скрутившись на тахте в комочек. Ей видилось, что она вновь дома, дядя что-то пишет у себя за столом, скрипя пером, а она вытирает посуду. Потом входит Рикки, её милый Рикки. Он улыбается и протягивает к ней руки. И Эмили, счастливая и радостная, бросает тарелки и бежит к нему на встречу. Рикки подхватывает ее на руки, кружит, как пушинку. И Эмили счастлива, как никогда… Но потом что-то происходит, в их идиллию врываются какие-то звуки, топот, шуршание.Через несколько мгновений до Эмили дошло, что звуки доносятся откуда-то снаружи, а еще спустя секунду поняла, это сон, и открыла в глаза.Изумленный вздох застыл на губах.По комнате бегают ундины, протирают зелеными губками пол и стены, которые и так прозрачны донельзя. В середине стоят уже две знакомые прислужницы речного демона. Они смотрят одинаково сурово и почему-то недовольно.Эмили привстала, опираясь на ладони, и инстинктивно прижалась спиной к ст
Посыльный, которого Сильва назвала королевским, мялся, дрожал, словно поджаренный угорь, все время косился куда-то в сторону. А когда демон потянулся ставить подпись своим удлинившемся когтем, тот вдруг вскричал:- Когтем нельзя!Демон изумленно поднял бровь.- С каких это пор?Посыльный стал пятиться.- Это… гм… особое указание. Только костяным стилосом. Я его оставил… Прошу прощения… Мне нужно обратно…Побелевший, как брюхо донной рыбы, посыльный развернулся и через секунду лорд Аквариус видел лишь уменьшающееся пятно, которое меняет форму словно, превращается во что-то другое. Гнаться за посыльным – последнее дело, их специально подбирают среди самых быстрых.Тут же нехорошее предчувствие шевельнулось в груди. Речной демон помчался обратно в покои Эмили, а когда оказался внутри, нашел лишь, опустевшее кресло.По спине прокатилась волна жара, а предчувствие стало таким не
Перед ней остановился и завис в толще воды явно какой-то водяной демон. Кожа синеватая, как у Аквариуса, но если у лорда реки она гладкая, как у человека, то эта покрыта мелкими чешуйками. Они поблескивают в сиянии донных водорослей и делают его похожим на драгоценного. Уши тоже завернуты назад, но куда длиннее, пальцы на ногах вытянуты и между ними кожистые перепонки на манер плавников. Сам он широкий в плечах, слегка вытянутый и смотрит на неё так, словно увидел нечто.- О! Исчезло! – воскликнул он.Этот демон выглядел, как живой алмаз, но от его присутствия у Эмили внутри всё сжалось. От демона веяло тревогой и опасностью.Его губы, тем временем, растянулись в улыбке, больше похожей на оскал, темно-зеленые, почти черные глаза недобро сверкнули. Он заложил руки за спину и неспешно поплыл вокруг Эмили, разглядывая её, как корову на базаре.- Ничего себе, - говорил он, скользя по ней взглядом. – Это что такое Аквариус у себя прячет?- К
После головокружительного заплыва на пару часов, в котором Эмили толком ничего не увидела, кроме проносящейся мимо синевы, упряжка парусников остановилась возле массивной арки. Она раскинулась, как гигантские ворота из белых ракушек. Сверху свисают мерцающие нити водорослей, такие же, как на нижнем ярусе Соны, по краям в застывших позах зависли два стражника. Оба с темно-зеленой кожей, грудь в чешуе, ноги закованы в какую-то сверкающую броню, которая лишь каким-то чудом не тянет стражников вниз. Вместо пальцев на них покачиваются длинные плавники.Лорд Аквариус помог Эмили выбраться из замысловатой повозки. Несмотря на то, что тело в воде почти не весит, её качнуло, она схватилась за руку демона.- Это было… Очень быстро, - сообщила она, оправляя юбку, которая красиво вздулась, словно распустившийся цветок.Амнис Аквариус обхватил ее за талию, от чего Эмили впервые после того ужасного вечера возле трактира, ощутила себя защищенной.- Предпочитаю бы
Уже три дня Эмили сидела на кровати и таращилась на подплывающих рыбешек. С момента её появления в подводном замке демона они осмелели и стали приближаться к покоям, тыкались носами и качали плавниками, словно пытались разговаривать.Но Эмили не замечала их, как и ундин, регулярно приносящих еду и наряды. Завтраки становились изобретательнее, но ей было всё равно. Один раз ундин присылали даже с представлением. Эмили смутно понимала, что именно они разыгрывали. Какую-то битву водных демонов, победу, праздники…Для Эмили это всё происходило, как за гранью. Лорд Аквариус несколько раз пробовал разговорить её, но даже этот удивительный во всех смыслах мужчина сейчас не мог взбодрить. Ей требовалось время, чтобы всё переварить.Перед глазами постоянно всплывала картина, где в полумраке пристройки на связках сена мужчина трудится над женщиной. Та раскинула ноги, юбка в рюшах задралась до самых бедер, открыв кружевные чулки. Она стонет, цеплялась пальцами за сп
Она не знала, как глубоко они находятся, но лорд Аквариус продолжал погружение. Вода становилась всё темнее, и вскоре даже чудесный амулет на шее не помогал – всюду раскинулась непроглядная чернота.Но речной демон этого словно не замечал и ориентировался так же умело, как и в верхних водах, где даже ночью светлее, чем здесь. Единственное, что оставалось доступно взору – это лицо лорда Амниса Аквариуса.Эмили не решалась говорить. После случившегося в покоях она не знала, как сможет смотреть в глаза властелину реки, не думая о его до безумия приятных прикосновениях. Воспоминания были так свежи, что Эмили со стыдом ощутила, как внутри что-то вспыхнуло. Но она поспешно отнесла это к присущей невинной деве скромности.Однако демон на плаву покосился на неё, уголок губ дрогнул. Эмили быстро отвернулась и у стремила взгляд вперед, словно может что-то разглядеть в этой темноте.Она отчаянно пыталась понять, как могла испытывать то, что испытывала с
После того как демон ушел, Эмили потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Она даже не испугалась, когда явилась ундина и стала требовать, чтобы Эмили поела. Есть ей не хотелось – воображение рисовала ужасные картины, где речной лорд находит ее милого Рикки. Но после нескольких попыток отказаться, пришлось уступить.Ундина была неумолима и смотрела на нее с нескрываемой неприязнью, хотя улыбалась и делала всё, как положено покорной слуге.После неплотного завтрака Эмили попросила отвести её в покои, поскольку здесь после случившегося чувствовала себя неуютно. Сильва молча сопроводила её в комнату и с явным облегчением удалилась.Около часа Эмили бродила из угла в угол, терзаемая страшными догадками. Демон резко переменился, едва она заговорила о Рикки. Если с сыном столяра что-то случится, вина полностью падет на нее. Это она, Эмили, наговорила лишнего. Стоило молчать и не подвергать нареченного такой опасности.От бессилия хотелось кричать.
От изумления и неожиданности Эмили замерла. Тем временем губы демона стали медленно целовать её ладонь. По коже прокатилась щекотная волна дрожи, это немного привело в себя, и она попыталась высвободиться.Однако демон держал мягко, но крепко.- Лорд Амнис… - прошептала Эмили.Тот поднял на нее синие, бездонные глаза, продолжая бесстыдно целовать пальцы, и проговорил:- Они сладкие.- Лорд Аквариус… - снова пробормотала Эмили, со стыдом ощутив, как ее накрывает горячая волна. – Что вы… Не надо…- Тебе не нравится? – спросил речной демон и подсел ближе.От тепла его тела кружилась голова, а легкий аромат мяты, вперемешку с чем-то терпким будоражил и путал мысли. Ей нравилось. Ей очень нравилось, как губы мужчины впервые касаются её тела так. Не родительский поцелуй дяди в макушку, и не короткий поцелуй Рикки в лоб…Рикки.Мысль о нем встряхнула, словно порыв ветра, и придала
Так странно Эмили себя еще не ощущала. Всю жизнь она мечтала, что ее вот так поднимут на руки, но представляла себе Рикки, не речного демона. Хотя сейчас она не была уверена, смог бы Рикки с такой легкостью нести её уже несколько пролетов и поворотов коридоров, при этом невозмутимо рассказывая о подводных владениях. Безусловно, Рикки силен, у него прекрасные мышцы и крепкая спина, что для столяра очень важно. Но рядом с лордом Аквариусом даже самый сильный мужчина Обода покажется дохляком.Эмили тряхнула головой. Негоже сравнивать любимого с другими, пусть и более сильными, более могущественными, и вообще демоническими мужчинами. Ее Рикки все равно самый лучший, самый смелый и самый честный. Он непременно ищет способ спасти её. И наверняка уже почти нашел. Осталось только дождаться. А пока нужно вести себя правильно, чтобы не вызвать гнев этого потрясающего во всех смыслах демона.Демон, тем временем, рассказывал, кивая то в одну сторону на прозрачные стены, за которым
Эмили не заметила, как от тревоги и пережитых эмоций провалилась в сон, глубокий и без сновидений. А когда проснулась, ощутила, что на нее кто-то смотрит. Чувство оказалось таким сильным, что она открыла глаза.Видимо, вчера она заснула поперек необъятного ложа, и теперь лежит лицом к стене, за которой сквозь балдахин таращится морда крупной рыбы. Рыба зависла носом к стеклу, но каким-то чудом умудряется смотреть обоими глазами, хотя те расположены по бокам.- Это толстолобик, - донесся из-за спины низкий бархатный голос.Эмили подпрыгнула и резко обернулась.Речной демон стоял возле ложа с таким видом, словно уже давно дожидается её пробуждения. Все в тех же штанах из плотной кожи, босиком, но в этот раз еще и распахнутая на груди жилетка, из такой же, как штаны, кожи.Он смотрит на нее синими, как сапфиры, глазами и явно изучает, разглядывает. Руки заведены за спину, словно он думствующий мудрец.Сейчас он выглядит совсем по-человечески, е