ГЛАВА ШЕСТАЯ
Чувство вины терзало сердце Ханны весь путь, что она проделала верхом по лесной тропе. Несколько раз девушка ловила себя на желании вернуться обратно, к Хальварду, но какое-то внутреннее, в чем-то, несомненно, слепое упрямство, двигало её вперед. Она убеждала себя, что так будет лучше для всех, что она не имеет права называться дочерью конунга и пользоваться теми благами, которые не только не принадлежали ей, но и которых (по мнению Ханны) девушка не заслуживала. И чем дальше Ханна углублялась в лес, тем горче становились её мысли и чувства.
К тому моменту, когда девушка вышла на луг, утопающий в утренних лучах солнца, она окончательно убедила саму себя, что сделала правильный выбор. Возможно, прежняя семья никогда не сможет понять её поступка, но и сама Ханна не могла оставаться жить с ними, и делать вид, что ничего не произошло. Кровь – молодая, горячая, что текла в жилах девушки, требовала найти тех, кто был для неё родным.
Глазам Ханны предстал широкий луг, усыпанный цветами. Их бледно-розовые лепестки, приветствуя восходящее солнце, распускались, и девушка залюбовалась утренней красотой, которую ей посчастливилось увидеть. Над цветами поднимался золотистый туман, в нем, искрясь, сверкали солнечные лучи и летали бабочки, придавшие картине волшебное ощущение.
Наконец, взор Ханны заметил поселение, расположившееся на зеленеющем холме. Присмотревшись, девушка разглядела десятки домов. Сердце Ханны дрогнуло, подсказывая ей ответ – именно здесь она появилась на свет. Именно здесь живет её мать. При мысли о том, что ей, возможно, представится случай встретиться с родной матерью, Ханна испытала смятение.
Она не знала, как поведет себя. О том, как воспримет кровная мать появление собственной дочери, Ханна старалась не думать.
Девушка, чувствуя, как волнение стало окутывать её, медленно втянула в себя пока еще прохладный, пропитанный сладким ароматом солнца и цветов, воздух. А затем, не позволяя себе отступиться от задуманного, решительно вжала пятки в бока лошади.
Этот путь до поселения показался Ханне одновременно и долгим, и слишком быстрым. Бывает же такое противоречие. К тому моменту, когда девушка оказалась возле деревянных, распахнутых настежь ворот, Ханна сгорала от нетерпения и сжималась от страха неизвестности. К счастью, сил у неё хватило, чтобы сделать эти чувства незаметными для окружающих. Нацепив на лицо холодное, почти высокомерное выражение (что, впрочем, не являлось отражением истинной сущности Ханны, а являлось её защитной маской), девушка направила лошадь вперед.
Все ближе и ближе становились домики, крыши которых покрывал зеленеющий дерн. Всадница так же заметила, что чуть подальше, ближе к озеру, обособленно возвышалось несколько домов, построенных из серого камня. Вероятно, они принадлежали правящей династии этих земель. Ханна, теряясь в догадках, кем именно окажется её мать, ощутила, как учащенно забилось сердце в груди.
Её появление не осталось незамеченным. Оно и понятно – разве возможно было проигнорировать красивую, воинственную всадницу, гордо восседавшую на белоснежной лошади? Люди, что трудились возле домов – развешивали треску, чистили рыбу, как зачарованные, остановились и устремили свои взоры на Ханну. Другие же, те, что работали в кузницах и лавках, один за другим, стали выходить на улицу, обращая все свое внимание на светловолосую всадницу.
Таким образом, когда Ханна оказалась уже посередине одной из узких улочек, кругом стоял народ. Девушка скользнула по ним медленным, изучающим взглядом. Эти люди были озадачены её появлением, однако в их глазах Ханна не обнаружила недоброжелательности или затаенной злобы по отношению к себе. Тогда девушка еще сильнее расправила плечи и громким, уверенным голосом обратилась к собравшимся:
- Я ищу женщину по имени Сольвейг.
Люди переглянулись меж собой, но ответа сразу не дали. В какой-то миг, Ханне показалось, что она зря приехала сюда, но девушка ошиблась, потому что следом, из толпы, раздался голос:
- Вы про Сольвейг? Весть о её мастерстве давно ушла далеко за пределы нашего селения. Идемте, госпожа, я покажу вам дорогу.
Ханна, крепче сжав поводья, направила вслед за светловолосым юношей свою лошадь. С каждым её шагом сердце в груди девушки все сильнее и ощутимее стискивало напряжение. Оно было столь мощным, что Ханне стало трудно дышать. Её ладони были влажным, в горле запершило. Девушка разозлилась на себя за собственную слабость. Она же – воин! Ей нужно было совладать со своими, такими ненужными сейчас, чувствами!
- Пришли, госпожа, - останавливаясь возле просторного дома, дверь которого была выкрашена в белый цвет, сообщил юноша. Он, своими большими, серыми глазами с нескрываемым интересом разглядывал Ханну. Девушка, окинув его строгим взором, с усмешкой на губах наблюдала, как юноша виновато опустил свой взгляд.
Ханна, ловко спрыгнув с лошади, вручила поводья юноше, не забыв при этом грозно добавить:
- Если с лошадью что-то случится, я отрежу тебе… - она прошлась взором по парню, - уши.
Не дожидаясь реакции, Ханна решительно толкнула дверь вперед. Первое, что ощутила девушка, это аромат в доме. Он показался ей отчего-то знакомым. Теплый, с легким ароматом трав, этот запах окунул Ханну в прошлое. По телу девушки прошлась дрожь. Руки задрожали, и Ханна сжала ладони в кулаки.
Девушка пошла дальше. В доме было тихо и светло. Откуда-то, из дальней комнаты, доносился приглушенный шум. Ханна пошла на него. Игнорируя усилившуюся дрожь, девушка подошла к комнате. Дверь в неё была полуоткрыта. Ханна остановилась возле неё. Её взгляду предстала высокая, светловолосая женщина. Она стояла возле окна, спиной к Ханне. И снова, в который раз, девушке захотелось убежать. Она, повернулась было, намереваясь отойти в сторону, однако в этот момент, женщина, видимо, ощутив на себе взгляд, так же повернулась и увидела Ханну.
Светлое, немолодое, но по-прежнему красивое лицо женщины, было приветливым.
- Вы что-то хотели? – распахивая дверь, вопросила хозяйка дома. Она, разглядев лицо Ханны, непроизвольно нахмурилась. В светло-голубых глазах мелькнула догадка. Женщина взмахнула рукой и прижала её к груди. В этот миг рукав платья сполз, обнажая взору Ханны то самое родимое пятно в форме полумесяца.
- Я – твоя дочь, которую ты продала, - не сводя горящих, от невыплаканных слез, глаз с лица матери, произнесла Ханна. – Я пришла сказать тебе, что ненавижу тебя.
ГЛАВА СЕДЬМАЯЛицо женщины исказилось от боли. В глазах блеснули слезы. Ханна поморщилась – от отвращения к самой себе, потому что ей самой захотелось плакать. Ноги еле держали девушку, а сердце… Её сердце захлебывалось от боли. Она и представить не могла, что будет так больно!Девушка попятилась назад. Хозяйка дома, вытянув руку, словно желая остановить Ханну, тихо произнесла:- Ты имеешь право ненавидеть меня. Но у меня просто не было другого выбора.И тут, сквозь стену самообладания, прорвалась волна прежде сдерживаемых чувств.- Не было другого выбора?! – вскрикнув, вопросила Ханна. – Ты продала меня, как вещь, как какой-то товар. Неужели твое материнское сердце не дрогнуло, когда ты отдавала свое дитя в чужие руки?Сольвейг, схватившись за грудь, обессилено прислонилась к стене. Лицо женщины побледнело.- У меня не было другого выбора, - повторила она.Ханна, ощущая горечь
ГЛАВА ВОСЬМАЯХанна пробежалась глазами по хорошо знакомому почерку. Да и как она могла не узнать его, когда сама учила ту, кому принадлежало это письмо, грамоте?«…Я скучаю по тебе и беспокоюсь. Быть может, ты найдешь время, и мы сможем увидеться с тобой, Ханна? Вся семья ждет тебя на свадьбу Хальварда, которая состоится в первый день лета. Ты приедешь? Прошу тебя, если тебе нужна помощь, дай мне знать, и я сделаю все, что в моих силах…»Ханна смахнула с кончиков ресниц одинокую слезинку. Тепло и забота, которым было пронизано это письмо, не оставило сердце девушки равнодушным. Воспоминания, подобно своенравной волне, поднялись в груди Ханны, возвращая её на короткий миг назад.Перед её глазами вновь были улыбающиеся лица прежней семьи. Отец, Хакон, Тесса и их малыш, Хальвард…Подумать только, её старший брат совсем скоро свяжет свою жизнь с Марной. Ханна не было с ней знакома, но слышала, что будущая
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ- Кто это был? – обеспокоенно вопросила Сольвейг, стоило Ханне перешагнуть порог дома.- Ансгар, - стараясь говорить ровным тоном, ответила девушка. Пройдя на кухню, Ханна налила себе из кувшина в чашу прохладной воды. День был довольно жаркий, и девушка страстно желала пить, а еще – унять волнение, которое вызвало у неё появление этого красивого мужчины.- Ансгар?! – переспросила Сольвейг. Округлившимися от удивления глазами, женщина смотрела на свою дочь. Та, делая вид, что ничего не случилось, медленно, чтобы не подавиться, пила воду.- Наш правитель? – спросила Сольвейг. Женщина тоже налила себе воды. Залпом, выпив её, Сольвейг произнесла:- Что ему было нужно? Что он сказал?Губы Ханны дрогнули в задумчивой улыбке:- Он пригласил меня завтра на ярмарку.Сольвейг еще больше округлила глаза.- На ярмарку? – женщина, вдруг, широко улыбнулась. – Вперв
ГЛАВА ДЕСЯТАЯХанна не дала сразу согласия, однако уже через две недели настойчивого ухаживания Ансгара, она приняла предложение стать его женой. Было просто невозможно отказать этому мужчине, потому как он сделал все то, что могло бы очаровать даже искушенную женщину. Не нужно забывать, что Ханна таковой не являлась.Каждое утро слуга из господского дома приносил Ханне охапки ароматных цветов, к которым была приложена записка, написанная собственноручно Ансгаром. Содержание в ней заставляло Ханну смеяться от радости – каждое слово мужчины было пропитано лаской и обещаниями счастливого будущего.Вечером же, когда только начинало темнеть, прибывал сам Ансгар и забирал Ханну на ужин, который непременно проводился на поляне, под сиянием уходящего солнца. Это было особо любимое время для девушки. Её можно было понять – разделять пищу с тем, к кому было неравнодушно твое сердце, смотреть на небо, окрашенное яркими лучами светила, и вид
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ- Моя прекрасная жена, - тон, которым обратился Ансгар к Ханне, вызвал у девушки улыбку. – Тебе нравится наш свадебный пир?Ханна, нехотя отведя взор от мужа, окинула зал медленным взглядом. За расставленными п-образными столами, сидели немногочисленные гости – то были воины Ансгара и всего пара торговцев, удостоившихся особого внимания своего повелителя. Матери Ханны здесь не было – Сольвейг, поздравив молодожен, осталась праздновать свадьбу вместе с другими жителями, у стен господских домов. Такой выбор женщины немного покоробил Ханну, но девушка постаралась не запускать глубоко внутрь неприятные мысли.В конце концов, сегодня был день её свадьбы, и она не допустит, чтобы что-то омрачило ей праздник!- Пир по-настоящему свадебный, - ответила Ханна, вновь переводя влюбленный взгляд на мужа.Конечно, пиром этот ужин можно было назвать с натяжкой. Гостей было мало, зал был украшен скромно, ни звуков
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯПо телу Ханны прошлась болезненная дрожь, когда хлыст, издав, леденящий душу, щелчок, ударил её по спине. Кожа в месте удара моментально стала гореть, и страшно было представить, что стало бы с ней, не будь на новобрачной преграды в виде платья. Стиснув зубы, девушка молчала. А вот слез сдержать она уже не смогла – они, не спрашивая разрешения, горячими ручьями побежали по её щекам. Новобрачная судорожно вцепилась в свои бедра, прикрытые гладким шелком свадебного платья. Пальцы её, задрожав, заскользили вниз, и безошибочно нащупали холод металла.Это была привычка, от которой Ханна не могла избавиться. Всегда и повсюду, она носила с собой кинжал. С тех самых дней, когда братья начали обучать её владению оружием, Ханна, следуя их примеру, не расставалась с ножом. Вот и сегодня он, привязанный тонкими ремешками к ноге девушки, был с ней. Только вот Ханна никак не думала, что оружие пригодится ей. Она, учащенно дыша, пытал
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯНа первом этаже были слышны веселые голоса. Как и думала Ханна, люди продолжали праздновать в зале. Девушка уверенно направилась на источник звука. Каждый её шаг в пустынном коридоре отдавал глухим гулом. Даже охрана – и та была на празднике. Да, у Ханны была возможность проскользнуть незамеченной и сбежать, прихватив с собой мать.Но не этого желало смелое сердце Ханны.Расправив плечи, сильнее сжав рукоять меча, девушка ногой толкнула двери в зал. Это было сделано с такой силой, что двери, ударившись о стены, издали громкий шум, мгновенно привлекший к себе внимание празднующих людей.Десятки мужских глаз устремили взоры на Ханну. Воины, застыв на месте, с изумлением смотрели на стоящую в дверях светловолосую девушку. Её шелковистые пряди подобно волнам разметались по плечам, в каждой руке было по оружию. Лезвие одного из них – кинжала – багровело от крови. Но самым впечатляющим среди всего этой картины б
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯПервым изменением, которые сделала Ханна в своем новом доме, стало избавление от прежней господской спальни. Её попросту разнесли – сломали стены, сожгли всю мебель, ковер и другие предметы интерьера, что были там.Ханна безжалостно избавилась от того, что каким-то намеком могло напомнить ей о бывшем правителе этих земель.Все вещи Ансгара, все украшения, оружие, даже посуду, из которой он предпочитал, есть – все это было сложено на корабль, который Ханна лично подожгла. Глядя на пламя, пожирающее вещи человека, которого Ханна совсем недавно считала своим возлюбленным, девушка ощущала, как огонь внутри неё осушает её сердце от остатков надежды, что когда-нибудь она соединится в счастливом браке с другим мужчиной.Уже нет.Одного, несчастного раза Ханне было достаточно, чтобы прийти к выводу, что брак – не для неё. Но это совсем не значило, что жизнь на этом для девушки была закончена и уже н