Ирис брела по академии, словно двигаясь по волнам своей памяти. Ноги сами принесли ее в ответвление коридора, где когда-то был личный отсек Марко. Безошибочно узнав место, она остановилась перед дверью. Там, внутри этого небольшого пространства была когда-то целая огромная территория их счастья, в котором они могли абсолютно все. Там они принадлежали только друг другу, и во внешнем мире не существовало ничего такого, что могло бы хоть как-то разрушить узы, намертво связывавшие их с Марко. Тогда так казалось. Тогда она в это верила, и, как будто, и Марко тоже.
Ирис провела кончиками пальцев по холодной поверхности металла. За этой тонкой прохладной преградой – место, где каждый сантиметр пространства помнит их безумства, их наслаждение друг другом. Там – призраки их сплетенных влажных тел, двигающихся в самом древнем танце, от которого он
– Вот это встреча, Ирис! – сверкнул белоснежными безупречными зубами Райес. – Ты почти и не изменилась! Хотя нет, я неправ. Ты стала еще красивее. Ирис смотрела на парня, которого тогда, много лет назад, видела, пожалуй, первым в этих стенах, кроме тех, с кем вместе летела в академию. Нолан давно уже не тот улыбчивый красавчик-блондин, очаровывавший девушек своей кривоватой ухмылочкой плохиша. Нет, конечно, он был по-прежнему высок, прекрасно сложен и сногсшибательно красив, словно модель с рекламного баннера. Никуда не делись присущие ему лоск и уверенность. Только теперь симпатяга-парень, с которым она училась, стал мужчиной с аурой бесспорной сексуальности и взглядом, ясно говорящим окружающим, что он знает, как выглядит. Его и так-то загорелая кожа сейчас приобрела еще оттенок старой бронзы, вокруг глаз, когда он улыбался, обра
Зефира в очередной раз пробежалась глазами по надписи, горящей огромными голубыми буквами прямо в воздухе за спиной профа Седжвика: «Космическая Академия АСТРА (Антропогенетики, Соционики, Терраформинга, Разведки и Астронавигации)». Сегодня у них первое вводное занятие как раз по соционике и космополитике. Перед этим они больше часа отстояли в общем холле, внимая генералу-кэпу Микалиди, нынешнему директору АСТРА-академии. Он обстоятельно и без лишнего пафоса рассказывал им, какие учебные испытания их ждут в ближайшее время и какие перспективы открывает для них обучение в академии в будущем. Зефира и сама знала, что уже через два года им предстоит окончательно определиться со спе
Дагфинн стоял в зале посещений АСТРА-академии, широко расставив ноги и нервно сцепив руки за спиной. Он ожидал, что с минуты на минуту дверь бесшумно скользнет в сторону, и появятся его двойняшки. Эйсон и Зефира. Так их зовут. Два существа в этой гигантской Вселенной, ближе которых у него нет по крови. Но при этом он даже и вообразить не мог, о чем и как говорить с ними. Они представлялись ему дальше и загадочней любого созвездия, находящегося в миллионах световых лет. Сейчас они войдут, и он скажет им… Что? «Я люблю вас, хоть не
Почти бесшумное скольжение двери, и вот в зал входят парень и девушка. Они оглядываются и понимают, что здесь никого, кроме Дагфинна, нет, и удивленно на него смотрят. Кого они ожидали увидеть? Федора или Ирис? Дагфинн поднимается, похоже, слишком порывисто, так как Эйсон делает шаг вперед и в чисто мужском защитном жесте замирает чуть впереди сестры. Словно пытается прикрыть ее от любой возможной опасности. Это интуитивное движение отзывается в сердце Дагфинна противоречивыми чувствами. С одной стороны – гордость за сына, который ни на мгновение не задумываясь, встал на защиту сестры хоть от всей Вселенной. А с другой стороны, то, что он сам в первый момент был определен собственным сыном в разряд потенциально опасных объектов, задевало. Да
Мелодичное жужжание прибора внутренней связи привлекло внимание Ирис. Взглянув на экран, она увидела лицо Нолана и ответила. – Ты еще не готова? – сверкнув своей фирменной сногсшибательной улыбкой, спросил он. – Дай мне еще минут пятнадцать, – попросила Ирис. – Хорошо! Пятнадцать минут, и я заберу тебя, как есть! – со смехом пригрозил мужчина. – А вот это вряд ли! Ты же сам мне расписывал, какие неприступные тут двери в личные апартаменты и прекрасная система безопасности. – О, да ладно, Ирис! Ты имеешь дело хоть и с бывшим, но разведчиком! Разве меня может остановить такая ерунда, как дверь повышенной прочности? Давай собирайся, и пойдем отмечать твои проводы в первый полет. – Хорошо! Только проставляюсь я! – улыбнулась Ирис. – Ну, вот уж нет! Проставишься с первого вознаг
– Кто мне объяснит: Дагфинн, что, окончательно рехнулся?! – возмущенно воскликнул подлейтенант Церман, новичок в группе, вытирая пот с лица. – Он, что, убить нас пытается? Дагфинн уже стоял в тамбуре тренировочного модуля, но подчиненные еще не видели его. Зато ему представилась прекрасная возможность добавить к психологическим портретам своих людей дополнительные черты. – Чего ты ноешь, Церман? Если у тебя нет яиц, чтобы это выдерживать – просто напиши рапорт и скатертью дорога! – рыкнул на новичка лейтенант Кислицкий. – Если Дагфинн считает нужным повысить нам нагрузки, значит, делает это не просто так!
Ирис сидела на голом металлическом полу изолятора и пыталась осмыслить произошедшее. Их корабль захвачен пиратами, и все члены экипажа, как скот, загнаны в продуктовый трюм. Их же вдвоем с капитаном Мартиносом заперли в этом металлическом карцере, так как они были единственными, кто оказал сопротивление захватчикам. Теперь же капитан лежит у ее ног без сознания, и в тусклом освещении Ирис видна большая рана у него на макушке. Сама Ирис слышала, как звенит в голове после того, как ее приложил о переборку здоровенный рыжий детина. Перед этим они на пару с капитаном практически вытеснили из рубки атакующих, и те, понимая, что могут в любой момент потерять контроль над ситуацией, усилили натиск и больше не стали с ними церемониться. Остальные члены экипажа, памятуя о том, что обычно пираты при захватах старались обходиться без лишней крови, сдались без боя. Хотя оставался вопрос: как агрессорам удалось так быстро добраться через грузовой отсек до рубки, н
Дагфинн опустился в кресло напротив бывшего друга, гася с трудом контролируемую клокочущую внутри злость. Соколовский сидел, наклонившись вперед, упершись локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. Его спина была согнута, как от жуткой тяжести, а плечи ссутулены, словно у Федора не доставало сил или желания их распрямить. – У меня не так много времени, чтобы выдерживать эффектные театральные паузы, Соколовский. Федор вздрогнул и резко поднял голову, так, как будто и правда только что заметил появление Дагфинна. Неприятно резануло то, что с их последней встречи бывший друг словно постарел лет на двадцать. Вокруг глаз и рта залегли глубокие, резкие морщины, цвет лица был посеревшим, а небритые щеки запали, делая скулы необычайно острыми. – Марко… – хрипло выдохнул Федор, и у Дагфинна почему-то в этот раз не было желания поправить его. Что-то такое было в голосе, в