Дождь закончился, а ветер затих. Кейтлин, наконец, согрелась и с удовольствием дышала ночным воздухом. Было хорошо и спокойно. Не приходилось волноваться о том, что кто-то хочет тебя поцеловать и ждет какой-то особенной реакции. Девушка чувствовала себя немного виноватой за то, что испытала облегчение, когда Гарри ушел.
— А оказывается, прогулка может быть не такой уж и нудной, — усмехнулся Даниэль.
— Предлагаете сделать круг по саду?
— Почему бы и нет? Конечно, сейчас темно, и вряд ли вы разглядите все красоты, но кое про что я вам смогу рассказать.
— Красоты? — хмыкнула девушка. — Не смешите меня. Старый пруд, развалившаяся беседка.
— У беседки удивительная судьба. Ночь самое лучшее время для этой истории, я буду рад поведать ее вам. Джон Макензи привез беседку из Франции около тридцати лет назад.
— Тогда мама еще жила здесь! — воодушевилась Кейтлин.
— Да, беседка ста
Кейтлин и Даниэль договорились нанести визит Чарльзу Диккенсу около полудня. С утра молодой человек послал одного из новых слуг с запиской к писателю и уточнил, что не потерпит отказа. Кейтлин подозревала, что Диккенс вряд ли обрадовался сообщению о нежданных гостях, но не посмел отговориться неотложными деламиДевушка так сильно нервничала перед предстоящим визитом, что собралась задолго до назначенного времени, и поэтому, ожидая Меган и Даниэля, пришлось прогуливаться внизу в холле.С появлением молодых жильцов, дом словно ожил. Исчез скапливающийся годами запах плесени, Лиз с двумя молоденькими деревенскими девчонками, которым в большом городе податься можно было либо в дом с «плохой репутацией», либо в «дом свиданий», отдраила все полы и стены. Убрала паутину из углов и натерла до блеска потемневшие от времени люстры. Служанка, активно взявшаяся за приведение дома в порядок, перерыла все кладовые и достала несколько старых, но роскошных ковр
— Побеседуем? О чем? О сортах чая? Об отвратительной лондонской погоде, а быть может, об удое на ранчо моего отца?— Почти, — улыбка Даниэля девушке не понравилась. Она была притягательной и опасной. От нее сердце учащенно забилось, а во рту пересохло.— Так о чем?— Вы скажете Диккенсу, что на днях продаете дом, уточните, что дело это решенное и сделка заключена.— Кому я продаю дом?— Неважно. Важно, что вас задерживаю только я. Вы ждете, пока я запакую и перевезу коллекцию Джона во Францию. Я люблю Францию, там нравы гораздо свободнее, а девушки доступнее.— Это вы кого сейчас убеждаете?— Я вхожу в образ.— Вы считаете, что Диккенс клюнет?— Если ему что-то нужно из коллекции Джона, он нанесет нам визит и очень скоро.— Полагаю, визит будет неофициальным?— Определенно. Диккенс не преступник, а значит, запаникует и совершит вс
Домой Даниэль вернулся в отвратительном настроении. И тому было сразу несколько причин. Во-первых, за годы знакомства он привык считать Чарльза Диккенса другом семьи и своим другом, а иногда, когда Джон был занят, старшим наставником. Диккенс многому научил его и казался хорошим человеком, а сегодня старые отношения, построенные на взаимном уважении и доверии, начали рушиться, словно карточный домик. Даниэль все еще не хотел верить в то, что Диккенс имеет отношение к смерти Джона, но писатель явно занервничал, когда речь пошла о продаже дома и вывозе коллекции. В этом доме находилось что-то такое, что не давало Диккенсу покоя, и Джон это «что-то» не пожелал подарить или продать другу, а значит, на то имелись причины. И вряд ли эти причины были в полной мере понятны Диккенсу. Даниэль знал, на что способны даже самые хорошие люди в погоне за мечтой или страстью.Вторым, что не давало молодому человеку покоя, был лощеный, напыщенный и всезнающий сыщик, на которог
Меган присела на край латунной ванны и, перегнувшись, поцеловала Даниэля в губы — неторопливо, пробуя на вкус, возбуждая желание. Ее рука, обнимающая молодого человека за шею, начала бледнеть. Мышиное платье растаяло, освободив гибкую, стройную фигуру с узкими бедрами и трогательно выпирающими ключицами. Волосы тоже изменились — они стали длиннее и напоминали извивающиеся, словно змеи, струи воды. Меган сама стала водой, полупрозрачной, перетекающей, но все еще сохраняющей соблазнительную девичью оболочку.— Не знаю, как тебе, а мне так нравится даже больше, — мурлыкнула она и сотней брызг обрушилась в ванну, закручиваясь бурлящим, щекочущим потоком вокруг тела Даниэля.— Перестань, — выдохнул молодой человек.— Как скажешь, — водный поток снова обрел физическую оболочку. Меган с распущенными мокрыми волосами, в полупрозрачной греческой тунике примостилась на край ванной, болтая в воздухе стройной длинной ногой.&md
Этой ночью Кейтлин спала очень чутко. Девушка даже раздеваться с вечера не стала и револьвер положила не в тумбочку, а рядом с подушкой, чтобы проснувшись можно было до него дотянуться как можно быстрее. События минувших дней заставляли нервничать. Волновал не только Чарльз Диккенс, который мог пожаловать в любой момент, но и Даниэль — такой красивый и порочный. С сильным поджарым телом и нахальной, сводящей с ума улыбкой. Кейтлин слишком хорошо помнила его глаза и дыхание на своих губах. Ей не нравилось, что она жаждала его поцелуев. Была одна надежда — завтра с утра в гости придет Гарри и, возможно, поможет забыть об опасном черноволосом красавце. Правильно было бы вообще прекратить думать об этих молодых людях — ни за первого, ни за второго девушка не собиралась замуж. Гарри из-за его незавидного происхождения вряд ли бы одобрил отец, который хоть и не был аристократом, но добился многого самостоятельно и желал своей девочке лишь самого лучшего. А Даниэль&hellip
От дальнейших вопросов Лиз отвлекла прибежавшая на крики кухарка в смешном ночном чепце с рюшами и держащиеся за руки молоденькие служанки. Они, увидав Даниэля, тут же заулыбались и смущенно захихикали, вызвав у Кейтлин лавину ничем не обоснованной ревности. Меган просочилась в комнату незаметно и сразу же прошла в дальний угол, где присела на стул рядом с застывшим, словно изваяние, Мэлори. Девушка ласково взяла его за руку и безмятежно улыбнулась. Кейтлин разозлилась сильнее — похоже, все в курсе происходящего, кроме нее.Лиз и служанок удалось выгнать из кабинета нескоро, они отказывались уходить, пока госпожа не отправится спать, а Кейтлин не желала идти в свою комнату, пока не получит объяснений от Мэлори, Даниэля, Диккенса и для полной картины от своей компаньонки. Она и спасла положение. Меган подошла к Лиз, смущенно ей улыбнулась и показала на дверь, потом покосилась на стул, словно бы обещая служанке, что обязательно присмотрит за Кейтлин.Лиз подумала и
— Тогда понятно, как и почему вы можете сказать, все ли на месте в доме, — наконец тихо произнесла она, обращаясь к Мэлори. — В этом вам помогает ваше состояние?— Да, — кивнул дворецкий, — мне кажется за годы, проведенные здесь, я научился чувствовать дом. Не знаю, какие именно предметы здесь хранятся, но чувствую, если что-то изменилось, переместилось или пропало. А так же я чувствую чужаков, как‚ например, сегодня сэра Диккенса.— Вы можете являться моментально, едва успеешь о вас подумать, — задумчиво начала Кейтлин. — Вы свободно перемещаетесь по дому и, похоже, проходите сквозь стены. Как же вышло так, что в ночь убийства вы не видели и не слышали ничего?— Мисс Кейтлин, — устало улыбнулся Мэлори. — Я — не человек. Закончив свою работу, я не иду отдыхать в комнату. Я — призрак, а призраки существует словно бы в двух мирах. В этом мы можем создать иллюзию жизни, а в др
Было уже совсем поздно. В окно с раздернутыми шторами таращилась полная, яркая луна. Она давала света больше, чем две тусклые газовые лампы, зажженные в бывшем кабинете барона. Оживленные дискуссии и рассуждения быстро сошли на нет. Диккенс пересел в кресло, ближе к письменному столу и взял в руки одну из статуэток древнего Египетского божества — у Джона их было великое множество. Писатель окончательно успокоился и уже не косился в сторону Мэлори, словно ожидая подвоха. Он убедил Даниэля в своей невиновности, но неприятный осадок все равно остался, его невозможно было убрать извинениями или красноречивыми, убедительными объяснениями. Диккенс уже не раз проникал в дом без чьего-либо ведома и пытался украсть дорогой экземпляр из коллекции. Доверие, которое существовало между давними друзьями, было утрачено, и он прекрасно это понял по неловкому молчанию и потупленным взглядам. Осознав, что в одночасье ситуацию не исправишь, Диккенс начал собираться домой. Мэлори вызвался проводи