Сегодня пятница, а завтра планируется девичник в известном модном клубе. В воскресенье состоится свадьба и от мысли об этом событии, меня начинает трясти. Даже страшно подумать, что меня ждет. Просто отвратительное чувство.
После того, как мы с Андреем отдохнули на Алтае, во мне что-то перевернулось. Я поняла, что он мне небезразличен. Но в моей ситуации чувства недопустимы, неприемлемы, что ужасно жестоко. Конечно, это только с моей стороны в виду моей наивности и невероятных незабываемых ощущений с первым мужчиной, показавшим мне, что такое безумное удовольствие.
Самые восхитительные и потрясающие дни – это в домике, где я была непозволительно счастлива. И, наверное, влюблена, что зародилось в пламени страсти и нежности сильного мужчины.
Конечно, он наглый, уверенный в себе, ставящий свои желания превыше всего, но мне казалось, со мной Андрей старался быть мягче. Возможно, он так со всеми, вроде как период ухаживания, но я надеялась, что это не так.
Андрей С презрением смотрю на стакан с виски в моей руке, отмечая пустую бутылку на журнальном столике. Проклятье. Я пью. Из-за девчонки. Противен сам себе. Как же взбесили ее слова. Даже хуже, выбили из-под ног почву. Сучка. Знаю, что поступил мерзко по отношению к ней, но не смог по-другому. Либо бы потащил в комнату и… грубо вдолбил, что она не права. Блять. Сам себя не пойму. Хочется набить кому-нибудь морду. Даже очень. Но нет, поехал в кафе и, взяв два вискаря, рванул домой, после трехчасовой поездки на байке. Думал, успокоюсь. Ни хрена подобного. Еще больше взбесился. И вот, уже вторую открыл. Посмотрел с презрением на стакан, замечая разбитые о стену костяшки правой руки, и тут же отшвырнул его туда же. Да пропади все пропадом. Найду другую… Встал и пошел курить на балкон. Пачка почти закончена, хотя открыл только сегодня утром. Вот они, мать их, проклятые чувства. И как я в это дерьмо по уши вляпался? П
Айсберг Курил у клуба, злясь на упертую девчонку, не желающую даже поговорить. Черт, я ведь извинился, а она не ответила на сообщение. Охренеть, переступил через себя, позвонил, написал, а ей все равно. Конечно, засыпал я пьяным с другими мыслями, но, проснувшись к обеду, решил, что все не так поверхностно и легко, как казалось. Погряз в ней. Нужна. Хочу видеть рядом каждый день. Спать, брать, когда вздумается и предъявить права на свою девочку. Понял, что не могу отпустить. Не хочет, значит, захочет. Впервые испытываю такое непонятное дерьмовое состояние, и отказываться от своей девчонки я не намерен, пусть даже ей не понравится. Тяжело далось, что в моей жизни появилась та, от которой срывает башню и хочется быть с ней в любом состоянии. Не только трахать, а спать, есть и гулять. На Алтае я был действительно счастлив, когда она была рядом и не бежала от меня, стесняясь показаться со мной на люд
Приехав к его новостройке, быстрым шагом направились к подъезду. Всю дорогу молчали. Алкоголь выветрился, как только меня схватили, а что осталось, сдуло ветром на байке. Так что, трезвая. Иду следом за Андреем и не знаю, как и чем закончится наш разговор. Вошли в квартиру. Разделись, и Айсберг сразу направился в кухню. Я за ним. Мужчина включил чайник, и, достав из холодильника лимон, стал резать его. Видя мое изумленное лицо, буркнул: – Горячий чай и ванная – вот, что тебе необходимо. – Я… – Раз уж голой нравится ходить в ледяную погоду… – Я приехала на такси в клуб, и собиралась обратно, таким же путем, – произнесла, зная, что мои слова его не убедят. Он уже решил, что у меня мозгов нет, раз в таком виде бегала на улице. Но с другой стороны, я же на девичник ехала. – Ну раз я виноват, что заморозил, тогда лечить буду. Теплая ванная и горячий чай с лимоном, а в процессе поговорим. Осторожно села на высокий стул и произнесла:
Дрожащими от волнения руками, готовила «твердый» омлет на маленькой сковородке. Как только увидела, что он поднялся и готов, отключила, убрав в сторону стеклянную крышку, раскладывая по тарелкам. Можно конечно было посущественней что-то приготовить, но переживала, что не выйдет. С омлетом точно не напортачу – быстро готовить и всегда получается. Андрей сидел за столом и наблюдал за мной, а я лишь краснела. Еще бы, после того, что он творил со мной рано утром, мне до сих пор было стыдно. Восхитительно, что проснулась не от звонка будильника, а оттого, что меня страстно соблазняли самым потрясающим способом, отчего, толком не проснувшись, погрузилась в сладкую негу. Когда немного пришла в себя, услышала хриплые слова: «Уже час жду, когда ты проснешься, соня», а потом почувствовала медленное вторжение в свое тело. То, что творилось после, даже не могу описать словами, только радоваться, что этот мужчина рядом и сводит с ума счастливую меня. – Мила, если ты и дал
Андрей Как током прошибло, когда вошел в открытую квартиру, и понял, что Миланы дома нет. Бешенство с дикой силой рвало разум, и хотелось все крушить. Лихорадочно вспоминал слова Милы, где должна быть свадьба. Услышал звук нового сообщения, и направился в зал. Замер, оценивая обстановку комнаты, что-то не так. Подошел к ноуту, и, пододвинув столик к дивану, стал просматривать документы, открытые Милой. Новое сообщение от друга даже не открыл, потом взгляну. Так, и что тут у нас… «Охренеть. Вот же дерьмо. Ее мать уже как год умерла, а эта паскуда, отец, еще год ее шантажировал». Посмотрел на время – десять часов. Быстро набрал телефон друга, и, на ходу закрыв квартиру, выбежал из дома. Набрав Тимоху, обрадовался, что он сразу ответил на звонок. – Да, братан, – ответил он сонным голосом. – Адрес скажи, где свадьба будет. – Будешь воровать? – уже оживлённее поинтересовался Тимофей.
Андрей Стоял на балконе и курил, смотря на ночной Бердск. Холодный ноябрьский воздух бодрил, обдавая прохладой тело, разгоряченное после дикого секса с дивной куколкой. Люблю холод, и сейчас он мне необходим, зная, что в ближайшее время буду выслушивать жалобы, просьбы, а потом и проклятья разъяренной девушки, с которой спал пару раз. Или больше? Не помнил, да и не хотел вспоминать, потому что не считал ни нужным, ни важным. Изначально сказал Веронике, что у нас – только секс, но сегодня врубился, что она этого не понимает, считая, что у нас вроде как отношения. Идиотка. И каждый раз одно и то же. Раздражает. Сделал последнюю затяжку и, затушив окурок в хрустальной пепельнице, которую девушка купила якобы специально для моих визитов. На хрена она ее приобрела, если сама не курит и, вроде как, не разрешает другим? Подарок? Мне без разницы… даже не думал, что она мне тут нужна. Соседи бы точно не обиделись на пепел, если учитывать ветер,
Милана Дрожащими руками снимала куртку, пытаясь успокоиться. Глупая, зачем поехала? Не хотела, пошла против себя, и тут такое… Знала, что Захар – бабник и подлец, но увидеть его с двумя девушками было противно и мерзко, ведь я через две недели выхожу замуж за него. Не по любви, конечно, а по приказу отца, из-за его бизнеса, который у него на первом месте. Мы никогда не понимали друг друга, как бы я ни пыталась наладить наши отношения, даже будучи маленькой девочкой, когда мы еще жили с мамой. Отец никого не любит кроме себя и своего бизнеса. Хотя нет, сейчас в его сердце Мария. Высокая роскошная блондинка, отбившая отца у моей матери, пока заботилась о ней в должности сиделки. Коварная хищная женщина, притворяющаяся добрым ангелом-хранителем перед моим родителем и всеми, кто на ее взгляд этого достоин, исходя из размера их благосостояния. Моя мама, Ройф Зинаида Витальевна, к огромному моему сожалению, сейчас живет не с нами и д
Ройф Сергей Иннокентьевич сидел в черном кресле и, недовольно прищурившись, смотрел на меня. Дедушка был человеком весьма сложного характера, даже скверного и склочного, что, несомненно, отражалось в его манере общения. Особенно он не терпел неуважения к себе, ни в каком виде, что доходило до паранойи. Считался суровым директором-диктатором, являлся бездушным отцом и жестоким мужем для своей второй жены. Раньше он был другим, когда была жива моя бабушка, насколько знаю по рассказам тети Марины, живущей в Германии, и не поддерживающей с ним даже простых отношений «привет-пока». Но не утверждаю, потому что Федора Егоровна покинула наш мир, когда мне было три года, а тетя Марина была очень обижена на отца, по причинам, которые никому не известны, и никогда не отзывалась о нем хорошо. Мужчина был высокого роста, очень худым и немного горбился, когда ходил. Длинный нос и неприятный прищур глаз напоминали мне персонажа из новогоднего мультфильма «Рождественская история», а и