Наверное, я мог бы найти тысячу слов для возражения или хотя бы попросить некоторое время нам всем на отдых и раздумья. Но нечего душой кривить – никто из нас не сможет ни расслабиться, ни перестать думать об одном и том же по кругу, пока мозги набекрень не съедут. О том, что сегодня мы могли добраться до Экзорциста, но не сделали это. Доводы о разумных причинах и оправдания могут сгодиться для других, но никогда не сработают наедине с собой. Поэтому единственное, что я ответил Владе:
– Только если ты сама готова.
Однако ответ Гарденина был категоричен.
– Сейчас абсолютно не время для подобных действий! – услышали мы на громкой связи.
Не сказать, что я был удивлен. Господину наставнику действительно нужно, чтобы задержание маньяка мы провели уже п
– Не вздумай у меня тут помирать, Чудинов! Я тебе с крючка соскочить не дам, даже не надейся! – Голос Гарденина искажался, будто был эхом прямо в моей опустевшей и жутко пульсирующей черепушке, каждым звуком подбрасывая и так нестерпимую боль на новый уровень. – Дыши! Дыши давай, покажи всем, какой ты засранец упертый!Глаза не открывались, но какая-то скотина, подло издеваясь, светила фонарем прямо в лицо, порождая под веками страшную резь. Земля под спиной взбесилась и ходила ходуном, как будто намереваясь меня доконать еще и этой тряской.– Отвали, сука! – хотел рявкнуть я, но вдохнуть не смог. Раскаленный стальной обруч стиснул ребра, позволяя только захрипеть, и неожиданно я ухнул в какой-то колодец, чему был даже рад, потому что долбаный свет и насилующий мои бедные мозги голос наставника стали удаляться. Уже почти предвкушал, что достигну прохладного мягкого дна, где так темно, тихо и спокойно, как всего будто подкинуло, возвращая в
– Малыш, нам поговорить нужно!Опять Алина зацепила мою единственную чистую рубашку, а значит, сегодня на работе от меня будет нести как от парфюмерной лавки! Что за идиотская манера хватать чужие вещи? С чего все без исключения девушки считают, что напялить на голые телеса мои вещи – это охренеть как сексуально? У меня что, по их мнению, на собственную рубашку вставать должен? Пришла трахаться к мужику – ходи голой! Если бы я напялил ее топик, не прикрывающий пупок, это показалось бы ей сексуальным? Не-а. Наверняка бы визжала, что я извращенец и порчу ее охренительно дорогой кусок тряпки. А еще говорят, что это у мужиков двойные стандарты. Сто процентов какая-то курица безмозглая придумала эту фигню с мужскими вещами, написала в каком-нибудь говноблоге, а все без раздумий кинулись повторять. Хотя не знаю, может, и есть парни, которым нравится подобное. Но это не я однозначно. Это моя квартира, моя территория и мои тряпки. И просто терпеть не могу, когда мое
Влетев в кабинет, буркнул приветствие своему помощнику Василию и плюхнулся в кресло, строя мрачные коварные планы по избавлению от этой тощей обузы. Тихо постучали, и мадам Владислава появилась в дверном проеме во всей, так сказать, красе. Замеченный мною ранее свитер крупной вязки явно был ей не по размеру, или просто ее худоба была чрезмерной, но висел он на ней бесформенным мешком, достигая середины бедра. Разве сейчас еще такое носят? Из-под этого предмета одежды виднелись застиранные мешковатые джинсы. На ногах совершенно нелепые в такую погоду тряпичные балетки, явно видавшие лучшие дни. И причем, насколько мне видно, еще и промокшие. Твою же дивизию, так ведь можно все нутро застудить! Тоже мне, госпожа Влада. Что за нелепый вид? Разве ясновидящие не гребут бабки лопатой, одурачивая доверчивых идиотов, которым деньги девать больше некуда? Я молча размышлял, не спеша проявлять любезность, она же так и стояла, помощник тоже пялился, не говоря ни
Я завис на полминуты, пытаясь понять, что она несет, но потом меня осенило. Конечно же! Лет восемь назад, когда я только пришел сюда, на Саньку напали прямо в морге, ночью. В аэропорту умер один из «глотателей», и его доставили на вскрытие к нему. А получатели товара настолько обнаглели или отчаялись, что рискнули явиться за ним в морг глубокой ночью. Они тяжело ранили Саню и приковали его наручниками, и он так просидел до утра, медленно истекая кровью, пока его сменщик не нашел. Выжил только потому, что в помещении жутко холодно было, и это приостановило кровотечение. Тогда этот случай получил громкую огласку, и историю растащили во все газеты и новости, приукрашивая, как водится, красочными подробностями, литрами крови и выпущенными по полу кишками.– Здорово, – насмешливо ухмыльнулся я. – Вот так эта фигня и работает, да?&ndash
Бесшумно открыл дверь в кабинет только для того, чтобы зависнуть на пороге от странного зрелища. Мой помощник Василий и госпожа Влада смеялись. Не в том смысле, что прямо ржали, заходясь в безудержном веселье. Нет, это был какой-то особенный, тихий смех. Я бы даже квалифицировал его как интимный или заговорщицкий. Хотя какие, к черту, заговоры, когда они знакомы всего минут двадцать в общей сложности? Но при этом я наблюдал вполне себе наглядную картину, как оба сидели с кружками парующего чая в руках, наклонившись лицами друг к другу, и тихо о чем-то говорили, издавая эти самые сдержанные звуки – мягкий смех. Госпожа Влада поджала под себя ноги, и это делало ее позу совсем какой-то девчачьей, а вечно насупленный Василий был сейчас совершенно расслаблен. Он даже сутулиться перестал. При этом я, хоть убей, не мог вспомнить, чтобы парень за три месяца работы моим помощником вообще улыбнулся хоть раз! Я что, настолько невнимателен, или этого и прав
Я быстро выписал повестку беременной мадам Сысоевой, которая вроде успокоилась, но, поняв, к чему идет, опять начала делать лицо невинной страдалицы в окружении злобных монстров, дрожать губами и лить бесконечные слезы. И все это под аккомпанемент воплей ее мужа, перечислявшего куда, кому и сколько раз он на меня пожалуется и как меня за это потом нагнут. Приходилось мне такое слышать частенько раньше, и обычно все эти сотрясения воздуха никак меня не задевали, но сегодня от каждого визгливого звука в голове уже стало отчаянно пульсировать, и я едва сдерживался, чтобы не наорать на обоих. Такое чувство, что ей путевку прямиком на Колыму выписывал, а не требовал явиться для опроса через пару дней! Хуже всего, что меня сейчас в одинаковой степени бесили обе бабы: и эта Сысоева с ее истерикой, и госпожа экстрасенс с чрезмерной реакцией. А больше я сам, потому как, считая все сверхъестественные штуки полной хренью, все равно сейчас невольно поддавался вед
Вернувшись в кабинет, я позволил себе немного попсиховать, не стесняясь в выражениях, под флегматичным взглядом уже немного привыкшего к моему характеру Василия. Он не стал уточнять, что же меня так вывело из себя – тут и коню понятно, знал же, что к начальству иду. Сцепив руки на затылке и вытянув свои длинные ноги в потертых джинсах, он сидел, откинувшись и невозмутимо дожидаясь, пока я просто выдохнусь. Не девицы же мы, чтобы начать сочувственно вздыхать и охать. Тем более что сейчас мне все равно было не вариант объяснить, что же меня так злит. Ну, имеет нас начальство регулярно и по-всякому, так за столько лет уже втянулся, можно сказать, почти удовольствие получаю. Но одно дело – тебя и понятно за что, а другое – когда с твоей помощью пытаются кого-то. Это уже какое-то, мать его, извращение! А я парень простой, если и трахаю все, что движется, то сугубо традиционно! Не хрен меня использовать как гребаный инструмент в чужих игра
В добытом из щели между гаражами свертке оказалось именно то, что я думал. Дорогой кухонный нож из качественной стали с длинным узким лезвием и удобной рукоятью из дерева. Похоже, совершенно новый и использованный лишь единожды – чтобы отправить на тот свет господина Сысоева-старшего. Естественно, что обычный охотничий был бы надежнее, но если все это и правда дело рук мадам Сысоевой, то беременную даму могли и запомнить в специализированном магазине. На самом деле, выбор способа убийства не совсем обычный для женщины. Ладно бы еще в состоянии аффекта, во время скандала или защищаясь, схватила первое, что под руку попалось. Но здесь ведь речь об этом не шла. И не только исходя из обвинений госпожи Влады, конечно. Человек не создает себе алиби, убеждая всех вокруг, что он находится в момент преступления в другом городе, если собирается лишь бурно выяснить отношения, а не поставить последнюю точку в беседе, ткнув под ребра ножом. И тут опять же у
– Не вздумай у меня тут помирать, Чудинов! Я тебе с крючка соскочить не дам, даже не надейся! – Голос Гарденина искажался, будто был эхом прямо в моей опустевшей и жутко пульсирующей черепушке, каждым звуком подбрасывая и так нестерпимую боль на новый уровень. – Дыши! Дыши давай, покажи всем, какой ты засранец упертый!Глаза не открывались, но какая-то скотина, подло издеваясь, светила фонарем прямо в лицо, порождая под веками страшную резь. Земля под спиной взбесилась и ходила ходуном, как будто намереваясь меня доконать еще и этой тряской.– Отвали, сука! – хотел рявкнуть я, но вдохнуть не смог. Раскаленный стальной обруч стиснул ребра, позволяя только захрипеть, и неожиданно я ухнул в какой-то колодец, чему был даже рад, потому что долбаный свет и насилующий мои бедные мозги голос наставника стали удаляться. Уже почти предвкушал, что достигну прохладного мягкого дна, где так темно, тихо и спокойно, как всего будто подкинуло, возвращая в
Наверное, я мог бы найти тысячу слов для возражения или хотя бы попросить некоторое время нам всем на отдых и раздумья. Но нечего душой кривить – никто из нас не сможет ни расслабиться, ни перестать думать об одном и том же по кругу, пока мозги набекрень не съедут. О том, что сегодня мы могли добраться до Экзорциста, но не сделали это. Доводы о разумных причинах и оправдания могут сгодиться для других, но никогда не сработают наедине с собой. Поэтому единственное, что я ответил Владе:– Только если ты сама готова.Однако ответ Гарденина был категоричен.– Сейчас абсолютно не время для подобных действий! – услышали мы на громкой связи.Не сказать, что я был удивлен. Господину наставнику действительно нужно, чтобы задержание маньяка мы провели уже п
К моменту, когда мы с Владой были готовы к выходу, господин наставник так и не объявился и не отзвонился, а я сам не был настроен настаивать на общении. Журналистов я заметил почти сразу, как и они нас. Двое долговязых дрыщей, один с микрофоном, другой со здоровенной камерой, весьма похожий на того, который сопровождал Кристину, выскочили из фургона с логотипом «Пятого канала» и понеслись в нашу сторону. Их всех по шаблону где-то штампуют, что ли, как и их вопросы тупые?– Загадка моя, просто представь, что их нет. Хорошо? – попросил я Владу, уже совершенно нормально воспринимая собственную обостренную потребность защищать ее. – Что бы они ни говорили – не слушай!– Антош, неужто ты думаешь, что после всего, через что я прошла, до меня журналисты смогут добраться?– А?
Влада не стала раздеваться, легла на край кровати спиной ко мне и затихла. Даже дыхания я не слышал. Но чувствовал, что она не спит, потому что и сам не мог уснуть, оттого что был бесконечно зол. Причем именно на нее. Чем дольше я молчал, отдавая себе отчет, что сейчас лучше перемолчать и перебеситься, тем сильнее заводился.– Ты же не собиралась оставаться со мной? – не удержав язык за зубами, я перекатился со спины на бок, прижимаясь к Владе. Странное дело, как бы ни был зол, физическая тяга, удовлетворение от ее непосредственной близости никуда не девались. Вот ведь мужицкая натура во всей красе. Насколько бы ни выводила из себя женщина, которую ты хочешь, желания прикасаться к ней это никак не отменяет. Даже если коснуться хочешь, чтобы придушить. Ответа не последовало, девушка только едва заметно шевельнулась.– Вот что меня и злит больше
Момент смакования степени своего трусливого мудачизма вперемешку с «горькой» был резко прерван тихим щелчком замка и глухим мужским голосом в прихожей. Это сработало как мощный отрезвляющий и чрезвычайно мотивирующий пинок в зад. Да неужели же я и правда до такой степени бесполезный козлище, что позволю явиться в мой дом чужаку и забрать то, что ощущалось самым правильным и необходимым всего какой-то час назад? Всего лишь потому, что меня шокировало и причинило физическое страдание поведение Влады? А разве с самого начала она не вела себя так же? С первой минуты, как я ее увидел, она поступала, говорила, чувствовалась совершенно иначе, нежели кто бы то ни было прежде мною встреченный, и только потому что этой самой инаковости стало вдруг больше, я сдулся? Выскочив в прихожую, перехватил за запястье руку Влады, протягивавшей свою сумку с вещами Гарденину.– Она никуда не уходит, мужик, &nd
Сколько дерьмовых человеческих тайн может храниться на одном крошечном кусочке пластмассы в виде милой зверюшки из мультика? Как выяснилось – много. Постыдные секреты, подлые поступки, предательства, унижения, испытанные лично и через которые других заставили пройти, и даже преступления бесконечным потоком изливались на нас с экрана моего старенького ноутбука уже второй час подряд. Поначалу я едва сдерживал бешенство, слушая эти монотонные, как у едва проснувшихся голоса и всматриваясь в отрешенные, неподвижные лица людей, пребывающих на этих записях в пространстве худших моментов своей жизни. Но постепенно злость стала оседать и пришли отстраненные, лишенные эмоций размышления. Гудвин поступил хреново, создавая эту коллекцию гадких секретов? Безусловно. Но мне ли так психовать по этому поводу, изображая праведный гнев? Разве я в процессе своей работы не занимаюсь чем-то подобным? В поисках справедливости для одних, походя вскрываю гнойники поро
– Что, на хер, за ересь ты написал в отчете, Чудинов! – надсаживал горло на следующее утро шеф, экстренно вызвав меня на ковер.Уже по дороге сюда я точно знал, что ждало меня как минимум жесткое сношение прямо в мозг. Но того, что шеф будет настолько разъярен, не предполагал. Он орал так, что его наверняка было слышно в конце квартала, расписывая мне, какой я тупой придурок и одновременно ужаленный в задницу выскочка, портящий ему все показатели раскрываемости, целенаправленно и злонамеренно плодящий висяки.– Совсем с этой экстрасеншей на пару чокнулись?! Какой, к е**ням, второй маньяк? Закрывай хреново дело немедленно!– Нет, – огрызнулся я, готовясь к новому раунду воплей. – У меня недостаточно доказательной базы.– Недостато
Видимо, дерьмо должно всегда достигать критического уровня, потому как только мы вышли в коридор, то сразу же столкнулись с шефом, явно собиравшимся домой. Заметив нас с Владой, он моментально развернулся. И почему мы не могли разминуться?– Вечер добрый, госпожа Арифеева, – скривившись, проскрипел он, будто с большим удовольствием пожелал ей провалиться сквозь землю, и уставился на меня. – Капитан Чудинов, вы, очевидно, или совсем не держитесь за возможность работать здесь, или считаете, что для вас существуют какие-то исключительные условия. За последние дни я что-то не пронаблюдал ни единого вашего отчета. Писать разучились?– Я займусь этим…– Немедленно! – рыкнул шеф. – Завтра с утра он должен уже лежать на моем столе! Никаких отговорок! Всего хорошего!
Экзорцист провел подрагивающими пальцами по холодному оконному стеклу, стремясь хоть как-то справиться с охватившим его нервным возбуждением. Приемный покой больницы был заполнен снующими туда-сюда людьми, обычными мирянами, понятия не имеющими, кто находится сейчас рядом с ними. Его Пятая Зараженная, его ответственность перед этим миром, его цель, которая нашла его сама. Люди, бросающие на нее беглые взгляды, видели лишь обманку, потому что были незрячими. За этой бледной кожей, острыми скулами, хрупкими плечами, тонкими запястьями скрывалась порочная сила настолько огромная, что захватила почти все пространство внутри. И никто ее не видел, не замечал, только он. Потому что в том и есть его предназначение – узреть Зараженных и спасти их от бремени, терзавшего нещадно своего носителя, того самого, которое невежды и глупцы смели именовать даром.Мускулы Экзорциста сводило от напряжения, ненасытная пот