На обратной дороге Влада вела машину невнимательно и пару раз чуть не въехала в зад микроавтобусу со спецназом. И это при том, что до этого она была чрезвычайно аккуратным водителем. При каждом резком торможении в последний момент она бормотала извинения и виновато косилась в мою сторону, при этом умудряясь смотреть как бы сквозь меня.
– В чем дело? – в конце концов спросил я, хоть сейчас мне стоило размышлять над стратегией будущего допроса, нежели над нашими личными заморочками.
Честно говоря, почти подготовился к разговору о наших внерабочих отношениях. Ну не могут женщины заканчивать все парой фраз, тем более если инициатива была не их. Даже если нет сразу эмоций, они приходят потом. Нужно им все обязательно проговорить, хотя чаще проорать, высказав тебе, какой же ты мерзавец и потративший ее время даром мудак.
– Я сказать тебе кое-что хочу, – пробормотала Влада, когда мы остановились на очередном светофоре, и нервно застучала ногтем
В полном людей приемном покое я не сразу разглядел Владу, а когда наконец увидел – сгорбившуюся и съежившуюся, спиной ко всем, на банкетке в самом дальнем углу – сердце грохнулось об ребра от беспокойства на нее. Вот понесло же ее в такое место, хотя знала ведь, как погано будет себя чувствовать! Все удовольствие от самостоятельного вождения мгновенно рассеялось, и я стремительно пошел к ней, по пути отмечая присутствие двух Гудвиновских амбалов, стоящих с мрачными рожами чуть поодаль от Влады. Если чем обидели… Спокойно, дышим, Антоха.От прикосновения к плечу Влада вздрогнула, но, едва вскинула голову и увидела, что это я, тут же почти сбила меня с ног улыбкой. Один открытый взгляд и небольшое движение губ – и у меня аж в голове поплыло от того, какая же волна облегчения, радости и надежды исходила сейчас от Влады. На меня надежды, на вот такого-сякого Антона Чудинова, который дл
Экзорцист провел подрагивающими пальцами по холодному оконному стеклу, стремясь хоть как-то справиться с охватившим его нервным возбуждением. Приемный покой больницы был заполнен снующими туда-сюда людьми, обычными мирянами, понятия не имеющими, кто находится сейчас рядом с ними. Его Пятая Зараженная, его ответственность перед этим миром, его цель, которая нашла его сама. Люди, бросающие на нее беглые взгляды, видели лишь обманку, потому что были незрячими. За этой бледной кожей, острыми скулами, хрупкими плечами, тонкими запястьями скрывалась порочная сила настолько огромная, что захватила почти все пространство внутри. И никто ее не видел, не замечал, только он. Потому что в том и есть его предназначение – узреть Зараженных и спасти их от бремени, терзавшего нещадно своего носителя, того самого, которое невежды и глупцы смели именовать даром.Мускулы Экзорциста сводило от напряжения, ненасытная пот
Видимо, дерьмо должно всегда достигать критического уровня, потому как только мы вышли в коридор, то сразу же столкнулись с шефом, явно собиравшимся домой. Заметив нас с Владой, он моментально развернулся. И почему мы не могли разминуться?– Вечер добрый, госпожа Арифеева, – скривившись, проскрипел он, будто с большим удовольствием пожелал ей провалиться сквозь землю, и уставился на меня. – Капитан Чудинов, вы, очевидно, или совсем не держитесь за возможность работать здесь, или считаете, что для вас существуют какие-то исключительные условия. За последние дни я что-то не пронаблюдал ни единого вашего отчета. Писать разучились?– Я займусь этим…– Немедленно! – рыкнул шеф. – Завтра с утра он должен уже лежать на моем столе! Никаких отговорок! Всего хорошего!
– Что, на хер, за ересь ты написал в отчете, Чудинов! – надсаживал горло на следующее утро шеф, экстренно вызвав меня на ковер.Уже по дороге сюда я точно знал, что ждало меня как минимум жесткое сношение прямо в мозг. Но того, что шеф будет настолько разъярен, не предполагал. Он орал так, что его наверняка было слышно в конце квартала, расписывая мне, какой я тупой придурок и одновременно ужаленный в задницу выскочка, портящий ему все показатели раскрываемости, целенаправленно и злонамеренно плодящий висяки.– Совсем с этой экстрасеншей на пару чокнулись?! Какой, к е**ням, второй маньяк? Закрывай хреново дело немедленно!– Нет, – огрызнулся я, готовясь к новому раунду воплей. – У меня недостаточно доказательной базы.– Недостато
Сколько дерьмовых человеческих тайн может храниться на одном крошечном кусочке пластмассы в виде милой зверюшки из мультика? Как выяснилось – много. Постыдные секреты, подлые поступки, предательства, унижения, испытанные лично и через которые других заставили пройти, и даже преступления бесконечным потоком изливались на нас с экрана моего старенького ноутбука уже второй час подряд. Поначалу я едва сдерживал бешенство, слушая эти монотонные, как у едва проснувшихся голоса и всматриваясь в отрешенные, неподвижные лица людей, пребывающих на этих записях в пространстве худших моментов своей жизни. Но постепенно злость стала оседать и пришли отстраненные, лишенные эмоций размышления. Гудвин поступил хреново, создавая эту коллекцию гадких секретов? Безусловно. Но мне ли так психовать по этому поводу, изображая праведный гнев? Разве я в процессе своей работы не занимаюсь чем-то подобным? В поисках справедливости для одних, походя вскрываю гнойники поро
Момент смакования степени своего трусливого мудачизма вперемешку с «горькой» был резко прерван тихим щелчком замка и глухим мужским голосом в прихожей. Это сработало как мощный отрезвляющий и чрезвычайно мотивирующий пинок в зад. Да неужели же я и правда до такой степени бесполезный козлище, что позволю явиться в мой дом чужаку и забрать то, что ощущалось самым правильным и необходимым всего какой-то час назад? Всего лишь потому, что меня шокировало и причинило физическое страдание поведение Влады? А разве с самого начала она не вела себя так же? С первой минуты, как я ее увидел, она поступала, говорила, чувствовалась совершенно иначе, нежели кто бы то ни было прежде мною встреченный, и только потому что этой самой инаковости стало вдруг больше, я сдулся? Выскочив в прихожую, перехватил за запястье руку Влады, протягивавшей свою сумку с вещами Гарденину.– Она никуда не уходит, мужик, &nd
Влада не стала раздеваться, легла на край кровати спиной ко мне и затихла. Даже дыхания я не слышал. Но чувствовал, что она не спит, потому что и сам не мог уснуть, оттого что был бесконечно зол. Причем именно на нее. Чем дольше я молчал, отдавая себе отчет, что сейчас лучше перемолчать и перебеситься, тем сильнее заводился.– Ты же не собиралась оставаться со мной? – не удержав язык за зубами, я перекатился со спины на бок, прижимаясь к Владе. Странное дело, как бы ни был зол, физическая тяга, удовлетворение от ее непосредственной близости никуда не девались. Вот ведь мужицкая натура во всей красе. Насколько бы ни выводила из себя женщина, которую ты хочешь, желания прикасаться к ней это никак не отменяет. Даже если коснуться хочешь, чтобы придушить. Ответа не последовало, девушка только едва заметно шевельнулась.– Вот что меня и злит больше
К моменту, когда мы с Владой были готовы к выходу, господин наставник так и не объявился и не отзвонился, а я сам не был настроен настаивать на общении. Журналистов я заметил почти сразу, как и они нас. Двое долговязых дрыщей, один с микрофоном, другой со здоровенной камерой, весьма похожий на того, который сопровождал Кристину, выскочили из фургона с логотипом «Пятого канала» и понеслись в нашу сторону. Их всех по шаблону где-то штампуют, что ли, как и их вопросы тупые?– Загадка моя, просто представь, что их нет. Хорошо? – попросил я Владу, уже совершенно нормально воспринимая собственную обостренную потребность защищать ее. – Что бы они ни говорили – не слушай!– Антош, неужто ты думаешь, что после всего, через что я прошла, до меня журналисты смогут добраться?– А?