Глава 4

Мы въехали в коттеджный посёлок. Элитный коттеджный посёлок.

А я со своими думами и не заметила, как мы оказались за пределами города.

Перед лимузином поднялся шлагбаум, и мы двинулись вперёд по идеально ровному тёмно-серому асфальтовому покрытию. Оно было таким чистым, что я не удивилась, если бы узнала, что его моют с шампунем. Обочины тоже были чистыми, без единой соринки, зато с короткой ярко-зелёной травкой. Забыла добавить – идеально ровной.

По обе стороны от дороги шли заборы, довольно длинные, с коваными, сплошными, а то и украшенными вензелями воротами, которые чаще всего располагались по центру. Заборы были высокими, увитыми плющом и утыканными камерами слежения, обсаженные туями или розовыми кустами, за ними проглядывались ровные зелёные лужайки, раскидистые кроны клёнов или милые сердцу российских олигархов берёзы. А вот дальше, метрах в ста от дороги или даже больше, виднелись дома. Ну как дома… Замки, дворцы и палаццо. На любой вкус и цвет.

Интересно, в каком из них живёт Любкин жених? Вот в том, светло-зелёном с вертолётной площадкой на заднем дворе? Или в том, где по траве бегает свора злобных ротвейлеров, загоняя какую-то мелкую живность? Надеюсь, на электронном управлении. А может, в этом сказочном замке с башенками?

Последний вариант мне понравился. Я бы и сама пожила в таком. Жалко, остригла волосы, а то могла бы сбросить вниз, как Рапунцель, и ждать, пока принц по ним поднимется в замок.

К моему удивлению, мы проехали посёлок насквозь.

Я посмотрела на сестру, но Любаня вовсе не выглядела удивлённой. Сидела, уставившись в телефон, и что-то набирала на дисплее.

– Люб, – позвала я её, – куда мы едем?

– Домой, – отозвалась она, не отрываясь от своего занятия.

Покинув посёлок, дорога сделала крутой поворот, и моему взгляду открылось чудо. Настоящая русская усадьба, одна из тех, что сгинули после революции, сгорев в огне и ненависти.

Дом стоял на пригорке. Это был каменный особняк с белыми стенами и широким балконом, опоясывавшим второй этаж по фасаду и подпираемым белыми же колоннами. Симметрично по обе стороны, но на некотором отдалении от дома, расположились флигели. Наверное, для прислуги и каких-то хозяйственных нужд.

А вокруг раскинулся парк. Тенистые липовые и дубовые аллейки опоясывали дом и службы, одна спускалась вниз, к дороге, другая, напротив, шла вверх, постепенно сливаясь с лесом.

– Нравится?

Только сейчас я заметила, что Любаня наблюдает за выражением моего лица с каким-то подспудным удовлетворением.

– Очень.

Она кивнула своим мыслям:

– Я знала, что тебе понравится. Это прадед Егора построил. Он на войне с фашистами каким-то генералом был или адмиралом, не помню точно, – Любаня пожала плечами, – его наградили и разрешили тут всё восстановить. У них здесь ещё раньше имение было. Ну при царях…

Сестра не обладала даром рассказчицы, но я поняла. Воиновы воссоздали родовую усадьбу с разрешения властей и за заслуги перед родиной. Может, и фамилию сменили, чтобы не щеголять аристократическим происхождением. Тогда это не особо приветствовалось.

Усадьбу Воиновых тоже опоясывала ограда, кованая, с растительным орнаментом. Поверху шли короткие пики, кое-где торчали белые носы видеокамер.

Перед воротами лимузин остановился. Не знаю, проверяли водителя или узнали в лицо, но спустя несколько секунд створки ворот начали открываться сами собой. Значит, всё тут на электронном управлении.

Впрочем, чему удивляться? Следовало ожидать, что усадьба не только оснащена, но и защищена по последнему слову техники.

Чтобы простые смертные, вроде меня, не могли проникнуть в святая святых.

Да уж, здесь явно живут небожители. И как Любаня умудрилась забеременеть от одного из них? Как она вообще с ним встретилась?

– Люб, как вы с Егором познакомились? – озвучила я свой вопрос.

– Потом расскажу, – отмахнулась сестра и скомандовала: – Приготовься.

– К чему?

Но ответить Люба не успела. Лимузин остановился, мужчина в чёрном открыл дверь и помог мне выбраться наружу.

– Спасибо, – вежливо улыбнулась ему и перевела взгляд на дом.

И тут же споткнулась.

На широком каменном крыльце стояла женщина. Язык не поворачивался назвать её пожилой, столь царственная у неё была осанка. И пусть женщина была совсем маленького роста, вряд ли кто-то сумел бы посмотреть на неё свысока, столько превосходства и даже лёгкого презрения было в её лице и самой манере держаться.

Она была одета в один из костюмов от «Шанель», в которых на людях не стеснялась появляться королева Англии. Волосы, столь благородной серебристой седины, что за этим виделась рука умелого стилиста, были собраны в элегантный пучок.

Я внимательно оглядела женщину с ног до головы и наткнулась на её взгляд. Тут же почувствовала себя глупой провинциалкой, незнакомой с правилами хорошего тона и слыхом не слыхивавшей, что так пристально пялиться на людей неприлично.

Тем более на особ королевских кровей.

Захотелось упасть перед ней на колени и просить прощения за то, что посмела оскорбить её своим недостойным взглядом. Но я сдержалась. Только потупилась.

– Здравствуйте, Зоя Максимовна, – с нарочито преувеличенной радостью воскликнула Любаня и, подхватив меня под руку, потащила к крыльцу. – Вот, сестра моя прилетела из Америки. Познакомьтесь, Вера Артемьева.

И вытолкнула меня вперёд.

Никогда ещё я не чувствовала себя столь неловко, как под пристальным взглядом этой молчаливо стоящей женщины с поджатыми губами. Что мне нужно делать? Поклониться? Или поцеловать ей руку?

– Здравствуйте… – окончательно стушевавшись, пожелала её дорогим туфлям.

– Здравствуйте, Вера, – вдруг произнесла женщина приятным, хоть и немного высоковатым голосом, – рада с вами познакомиться. Любовь покажет вашу комнату. Ужин в двадцать часов. Приведите себя в порядок, переоденьтесь и не опаздывайте.

Женщина развернулась и скрылась за высокой дверью. А я стояла и смотрела на то место, где она только что находилась. И кажется, у меня был раскрыт рот.

– Ну что, идём? – Любаня подхватила меня под руку

– Кто это? – я позволила увлечь себя вверх по ступеням, всё ещё находясь под впечатлением от неординарного знакомства.

– А это, – сестрица усмехнулась, – была сама королева-мать.

Дом оказался просторным и пустынным. А ещё невероятно чистым. Все поверхности, которые могли блестеть, блестели. И что удивительно, в поле зрения нам не попалось ни одного человека. Но я всё же была уверена, что для поддержания такого уровня порядка нужен немалый штат прислуги.

Дом мне понравился. Может, за счёт высоких потолков, или широких коридоров с большими окнами, а может, благодаря хорошей системе кондиционирования, но здесь легко дышалось. И я сразу почувствовала себя уютно.

Когда-то в институте на истории Петербурга нам рассказывали о гениус локи – духе-покровителе места, который либо принимает нового человека и позволяет остаться, либо всячески выпроваживает из своих владений, устраивает каверзы и не даёт жизни.

Так во, мне кажется, в старых домах тоже есть такие духи – хранители места. И хранитель дома Воиновых казался весьма гостеприимным.

Гостевые покои располагались на втором этаже. Причём именно так – покои. В моём, пусть и временном, распоряжении оказалась небольшая гостиная, уютная спаленка и совсем крохотная ванная. Зато отдельная, что я не могла не оценить.

Удобно, уютно и светло. В общем, дом мне понравился, как и ожидала Любаня. А своё мнение о семье, с которой угораздило связаться сестру, я составлю за ужином. Кажется, королева-мать говорила, что все соберутся.

Любаня прошлась по всем помещениям, заглянула в шкафы и тумбочки и слегка скривилась.

– Как-то скромненько тут, у меня комната побольше будет.

– А по-моему, здесь мило, – возразила я, – и для меня одной места вполне достаточно.

– Нет, ты не понимаешь, – она плюхнулась на кровать в спальне и закинула ногу на ногу, – ты – моя сестра. И отношение к тебе должно быть соответствующее, на высшем уровне. А они заселили тебя в комнату для третьесортных гостей. Пойду, скажу королеве, чтобы выделили тебе место получше…

Она поднялась и решительно зашагала к двери, но я успела перехватить её за локоть.

– Люба, стой, не надо никуда ходить.

Сестрица недоуменно уставилась на меня, пришлось пояснить.

– Мне очень нравится комната. Если помнишь, у тёти Люды с дядей Колей у нас была малюсенькая спаленка на двоих. А в детдоме мы вообще всемером в одной комнате жили…

– Нашла, о чём вспоминать, – нахмурилась Любаня, но к двери рваться перестала. – Ладно, если тебе нравится, оставайся. Но королеве я это припомню.

Я вздохнула и села рядом с сестрой.

– Расскажи мне лучше о своём женихе. Как вы с ним познакомились? Какой он? Как к тебе относится? И почему по телефону ты сказала, что у тебя проблемы, а сейчас делаешь вид, что всё прекрасно?

У меня ещё был целый список вопросов, но больше озвучить я ничего не успела. В дверь постучали. Я напряглась, не ожидая гостей. Но Любаня лучше ориентировалась в реалиях этого дома и громко крикнула:

– Войдите!

Сразу за разрешением дверь открылась, и в гостиную задом втиснулась пожилая женщина в чёрном форменном платье с белым воротничком и манжетами. На плече горничная несла мою сумку, а за собой тащила мой же чемодан.

– Большое спасибо, – я уже подскочила было, чтобы помочь женщине, явно запенсионного возраста, но теперь уже сестра удержала меня за локоть.

– Ты чего? – я удивлённо на неё обернулась и зашептала: – Она же в возрасте, ей тяжело.

– Сиди, – велела сестра. – Афина выполняет свою работу.

Я послушно осталась на месте, чувствуя неловкость, но Любаня лучше знает, кто и что здесь должен делать, поэтому спорить не стала. По крайне мере, пока не разберусь сама, что тут к чему.

Горничная была маленькая и округлая, смешно семенила толстыми ножками. Лицо у неё было широкое, с выдающимися скулами и узкими степняцкими глазами. Укороченное каре с густой чёлкой добавляло ещё большей округлости, но и делало образ завершённым – словно маленький кругленький боровичок.

– Здравствуйте, – поприветствовала нас горничная и уверенно просеменила мимо к платяному шкафу.

Мы с Любаней только молча смотрели. Я в некотором ступоре, сестра – несколько задумчиво, словно сквозь неё.

А Афина подошла к шкафу, отодвинула зеркальные створки, поставила рядом сумку и чемодан, открыла и начала выкладывать мои вещи.

– Стойте, – сорвалась я с места, – не надо. Я сама.

Афина обернулась ко мне. От удивления её глазки округлились, а рот приоткрылся буквой «О».

Любаня подошла ко мне и потянула к выходу из спальни.

– Продолжайте, Афина, – величественно и явно копируя Зою Максимовну, распорядилась она. А потом зашипела мне на ухо: – Пусть прислуга делает свою работу. Ей за это платят. А ты моя гостья и прекрати уже меня позорить.

– Я тебя позорю? – уже в гостиной, предусмотрительно прикрыв двери, повернулась к сестре. Её заявление меня по-настоящему рассердило. Сколько Любаня живёт в этом доме? Неделю? Месяц? А уже ведёт себя как королева. В отличие от неё я не верила, что эта сказка долго продлится. И уж лучше не привыкать к особым условиям, которые всё равно рано или поздно закончатся.

– Прости, – сестрица потупилась, но я видела, что она осталась при своём мнении. И это больно кольнуло меня обидой.

– Ладно, – я отошла к окну, в минуты волнений мне нужно было иметь какой-нибудь пейзаж перед глазами, это немного отвлекало от эмоций и позволяло сосредоточиться на деле. – Давай начистоту. Зачем ты меня вызвала? Только не говори, что я пересекла океан лишь для того, чтобы полюбоваться, как ты копируешь королевские манеры будущей свекрови?

Говорила, стоя к ней спиной. Я не узнавала свою сестрёнку, и эта обновлённая Любаня мне не слишком нравилась. Казалось, стоит мне увидеть упрямое выражение её лица, и я потеряю контроль, скажу что-нибудь лишнее. А ругаться с единственным родным человеком совсем не хотелось.

Тем более пейзаж действительно радовал взгляд. Моя комната располагалась с обратной стороны дома. Окна выходили на холм, который огибала живописная аллея, скрываясь где-то наверху. Я решила обязательно прогуляться там позже.

– Ладно, – донёсся до меня голос сестры, и я поздравила себя с правильно выбранной тактикой. Она меня позвала, значит, я ей нужна. Любаня вздохнула так тяжело, как будто это признание с трудом ей давалось, а потом выдала: – Я хочу, чтобы ты произвела впечатление на Егора.

– Зачем? – такого я точно не ожидала.

– Ну… понимаешь… – Любаня немного смутилась, и это было неожиданно после столь необычного заявления. – Они все считают меня недалёкой дурочкой, и я хочу, чтобы они… Егор… посмотрели на тебя и поняли, что раз моя сестра такая умная, то и я тоже могу… И дали мне шанс…

Я опустилась на диванчик, чувствуя, что мне нужна надёжная опора. Чем дальше, тем меньше я понимала.

Выглядевшая такой смелой и уверенной Любаня, как оказалось, мучилась от чувства неполноценности? Я была для неё примером? Сколько новостей. Только ради этих признаний стоило пересечь океан.

– Ладно, – согласилась я. А был другой вариант? – Рассказывай, чего именно ты ожидаешь? Как тебе помочь?

Оказывается, Любаня хотела не так много. Мне просто нужно быть собой, рассказать о Нью-Йорке, своей работе, высокой должности и зарплате. В общем, продемонстрировать, что девочка-сирота из маленького провинциального городишки сумела добиться высот в этой жизни. Причём собственными силами.

А я и не знала, что сестра комплексовала из-за этого. Чувствовала себя неполноценной? Ущербной?

– Я очень тебя люблю, ты же знаешь? – подошла к ней и обняла.

– Знаю, – она некоторое время продолжала быть скованной и стояла, не двигаясь, а потом тоже обняла меня. – И я тебя люблю. Спасибо. Я очень рада, что ты приехала.

– И я тоже рада. Всё будет хорошо.

Нас прервало тихое покашливание. Любаня отскочила от меня, как будто её застали за чем-то предосудительным.

– Я разобрала вещи. – Афина стояла в проёме двери и делала вид, что не замечает возникшей неловкости. А может, и действительно не поняла. – Будут ещё какие-нибудь распоряжения?

– Нет, спасибо, Афина, вы можете быть свободны, – а мою сестру, на несколько мгновений проявившуюся под пластами королевского высокомерия, вновь сменила Любаня, которая встретила меня в аэропорту.

Горничная вышла, но сестра осталась прежней.

– Прими душ, переоденься и к восьми спускайся в столовую… Нет, лучше я пришлю за тобой, чтобы ты не опоздала и не заблудилась. Надень что-нибудь приличное.

Оставив мне указания, сестрица скрылась вслед за Афиной. А я снова подошла к окну.

– Прости, мам, мне кажется, я недостаточно хорошо заботилась о Любане. Она здесь не слишком счастлива. Улыбается, делает вид, что всё хорошо, но ей очень одиноко. Я останусь с ней столько, сколько будет необходимо. Продлю отпуск, если понадобится. Или уволюсь, но сделаю всё, чтобы сестра была по-настоящему счастлива. Тогда мы с тобой будем за неё спокойны.

Приняв решение, я перестала сомневаться. Самое главное – это Любаня. Ради неё я здесь. Ради неё найду общий язык с членами семейства Воиновых. Произведу хорошее впечатление и на жениха, и на его родителей. Я сумею.

Это ведь такая малость, правда?

Я вернулась в спальню, отодвинула створки шкафа. Мои вещи были развешены и разложены в идеальном порядке. У меня самой так никогда не получилось бы, хотя я и была аккуратисткой.

Любаня сказала надеть что-нибудь приличное. Вот только не пояснила, что она подразумевает под приличным.

Я постаралась размышлять логически. Ужин подразумевался семейным, но на нём будет присутствовать гостья, то есть я. Это станет официальным знакомством. Значит, нужно что-то вечернее, но при этом строгое, без излишней вычурности.

Я решила остановиться на чёрном платье от Christian Dior. Купленное по счастливому случаю с большой скидкой, оно часто меня выручало на официальных мероприятиях компании, где я должна была присутствовать. Длиной до колен, глухое спереди, но с вырезом на спине до лопаток, приталенное, без рукавов и с серебристой вышивкой по подолу и на груди.

Я приложила к себе платье и осталась довольна. То, что надо.

До ужина оставалось полтора часа. Как раз успею подготовиться.

Я приняла душ, особо не спеша и с наслаждением смывая с себя усталость и ещё заокеанский пот. В Нью-Йорке было под тридцать градусов, когда я уезжала. А кондиционер у таксиста-индуса не работал.

Потом долго сушила и укладывала волосы. Перед поездкой в Россию я зашла к стилисту и обновила стрижку, согласившись на предложение попробовать себя блондинкой. Кажется, это называлось «растяжка цвета» или что-то в этом роде. Мне оставили мои тёмные корни, а пряди высветлили, каждую по отдельности.

Получилось очень необычно и непривычно. Первые пару дней я постоянно смотрела на себя в зеркало, и мне нравилась блондинка, которую я там видела.

Так, теперь вечерний, но всё же не слишком яркий макияж. Я ведь собираюсь произвести благоприятное впечатление. Вместо привычного увлажняющего блеска для губ решила использовать помаду, мне казалось, так я выгляжу серьёзнее и старше.

И наконец, платье.

Оно село, словно шилось специально для меня. Каждый раз, когда я надевала его, чувствовала себя Золушкой, спешащей на бал.

Обула серебристые туфли на шпильке и ещё раз окинула себя взглядом. Из зеркала на меня смотрела стильная уверенная в себе молодая женщина.

И только я знала, как она нервничала перед этим семейным ужином.

В дверь постучали, когда я стояла у окна и смотрела на чуть колыхавшиеся от ветра листья. Справлюсь ли? Смогу ли оправдать ожидания сестры? Чем ближе подходило назначенное время, тем больше меня охватывал мандраж.

В груди кольнуло, но я заставила себя глубоко вдохнуть, прогоняя вдруг возникшее плохое предчувствие.

Я справлюсь. У меня всё получится. Нет никакой причины нервничать.

Всё будет хорошо.

Глубоко вдохнула, медленно выдохнула, выпрямила спину и красивой походкой уверенной женщины отправилась вслед за горничной.