Я помолчала, позволяя последним словам Риэра осесть в сознании. Выходит, я не приговорена окончательно, но и радоваться забрезжившей надежде еще рано, потому что право выжить придется добывать своими силами, да и после, похоже, не светило просто вернуться к прежде привычному укладу. Я не была великой поклонницей внезапных изменений, а уж тем более радикальных, но, когда нет особого выбора, кто угодно приспособится. Я уж точно была намерена это сделать, и, естественно, воспользуюсь его предложением о помощи как разобраться, несмотря на все раздражение, которое вызывал у меня и сам грубиян Риэр, и остальные ему подобные, с кем мне случилось столкнуться. Оборотни. Они оборотни, Рори, и пора привыкать называть их так и окончательно признать их реальное присутствие в знакомой мне картине мира, как и то, что я теперь одна из них. Ну, как-то так. Хотя очевидно, что появлению таких, как я, никто слишком не рад. Похоже, обращенные – это нечто типа никем
Звуки, разбудившие меня, сложно было истолковать двояко. Женское хихиканье и сладострастное постанывание и грубое мужское ворчание, прерываемое громким возбужденным сопением. Кто-то, не трудно догадаться кто, явно собирался заняться сексом в моей гостиной, если уже не делал это. Какого хрена! Мгновенно взбесившись, я ломанулась туда, по дороге отстраненно отмечая, что дверь я закрывала, а сейчас она была довольно широко открыта. Риэр с хозяйским видом сидел, развалившись и закинув руки за голову, на моем, МОЕМ диване, а на его коленях ерзала какая-то девица, похоже, усиленно сражаясь с его же ширинкой за доступ к члену. Естественно, даже в таком положении было очевидно, что она намного выше меня и не то что щедро, а по мне, так чрезмерно одарена и сзади, и спереди. Лица не видно, но на голове нечто многоцветное, причем пряди, окрашенные в розовый и зеленый, внезапно заставили вспомнить о моих пушистых носках.
Но торопиться мне оказалось без надобности. Едва я успела надеть белье, весьма откровенное, к слову, как услышала приглушенные голоса в районе прихожей.– Сегодня никак, Рейчик? – спросила Мила как-то так жалобно, что ли, что я невольно скривилась.– Занят, – отрезал альфа. – Приду, когда смогу, Мила.– Ну хорошо, сладкий, – разочарованно, но покладисто протянула она. – Я буду ждать. Можешь даже не звонить – просто забегай.Тоже мне свободная женщина! Свободная во всем, кроме зависимости от траха с беспардонным хамом, для которого откровенная тоска, не слишком искусно спрятанная за легкомысленностью и смирением в голосе этой женщины, – пустой звук. Интересно, он не замечает ее чувств в силу общей присущей мужика
Перед выходом я запустила руку в стоявшее на тумбе деревянное глубокое блюдо со всякой всячиной и выудила сигареты с зажигалкой, удивляясь, кстати, что ни разу не захотела подымить с момента возвращения домой после обращения. Еще там лежала короткая отвертка на все случаи жизни для одинокой девушки, что сама всему хозяйка и заодно мастер по починке всяких мелочей. Отцовский нож я потеряла при первом нападении во дворе, так что сойдет что есть. Незаметно сунула импровизированное оружие вместе с кошельком и телефоном в карман. Пусть это и смешно, но лучше хоть что-то, чем можно тыкнуть и причинить вред, чем совсем ничего, в моем-то положении. Перед подъездной дверью Риэр бесцеремонно отпихнул меня в сторону и вышел первым.– Джентльмен из тебя, как я посмотрю, тот еще! – тихо проворчала ему в спину.– Что весьма удобно для тебя, в случае, если В
Со всей доступной мне сейчас скоростью я вскочила на ноги, шипя нечто невнятно-матерное от жжения в счесанных ладонях и коленях, и метнулась прочь, только для того чтобы понять: находимся мы в каком-то тупике, рядом с мусорными баками. Очевидно, какой-то задний двор клуба, окруженный с трех сторон кирпичной стеной метра два с половиной высотой и запертыми глухими воротами – с последней, четвертой.– Да что же тебя к помойкам-то так тянет, дворняга ты долбаная? – пробормотала, пятясь и сбрасывая по ходу туфли на огроменных каблуках, пока не уперлась спиной в стену. Огляделась еще раз со смесью паники и тоски. Никакого шанса, что как-то смогу перебраться через эту преграду – я ведь не чертов человек-паук или там прыгучий кузнечик. Вот так и придет мне конец в этом вонючем закоулке, пока скотина Риэр развлекается буквально в десятке метров от меня. Эх, лучше и правда пошла бы его искат
– Тихо, пупс, у меня голова лопнет от твоего вопля! – привел меня в сознание повелительный рык Риэра, и я, замерев, поняла, что действительно воплю во все горло и отчаянно сражаюсь не с громадной лапищей чудовища, давящей на грудь, а с ремнем безопасности, надежно удерживавшим меня на месте и не дававшим рвануться и разбить себе лицо о переднюю панель его авто.– Что это было такое? – вышло едва ли внятно из-за того, как пересохло во рту.– Пупс, ты чего? – хмыкнул Риэр. – Мы прикончили Мурата, который покусал тебя, и можешь считать, что самая главная угроза миновала.Надо же, даже «мы», а не «я»!– А потом? Что это такое было потом?– В смысле пото
Риэр зло прищурился, сверля меня взглядом, и словно по обнаженным нервам омыло ощущением близости к непосредственной опасности, воплощением которой он являлся. Однако вместо страха это пробуждало некий почти нездоровый азарт, какого прежде никогда не испытывала, и я уставилась в ответ и провела ногтями вниз от его груди к животу, оставляя еле заметные красные полосы. Но только основание ладони наткнулось на уже повлажневшую, гладкую твердую плоть, как Риэр молниеносно схватил за запястье и вздернул его вверх, одновременно стремительно разворачивая нас и вжимая теперь меня в плитку, еще хранившую тепло его тела. Мстя ему за это, я оставила четыре новые отметины на другой стороне его торса, наслаждаясь конвульсивным сокращением рельефных мышц под моим нажимом и щекочущим прикосновением темных жестких волосков, но и вторая рука была схвачена, и теперь Риэр вздернул меня выше, так что кончики пальцев на ногах едва касались пола.
– Да ты по утрам, смотрю, прям романтическая греза любой женщины, – пробормотала я, потягиваясь и прислушиваясь к своим ощущениям. Ожидаемо, что после вчерашних экшен-приключений и последующей постельной борьбы без правил вкупе с акробатикой у меня должно болеть все и везде. Некая ломота была, но совсем не той силы, которую было бы логично предположить. Плюсы моей измененной сущности? Вот просто уверена, что они будут более чем щедро перекрыты минусами.Риэр никак не отреагировал на мое колкое замечание, да и я не ожидала же от него томного пробуждения, легкого завтрака в постель и признания, что я была неподражаема в своей страсти. Ну, разве что, может, хоть подобия улыбки, а не насмешливой ухмылки типа «чего я там не видел», когда я натягивала на голое тело халат. Или хотя бы притворно-заботливого «ты в порядке?», а не безразличного «быстрее шевелись!» Да и
Кофе благополучно сбежал, залив огонь, да и пить его как-то резко перехотелось. Как только я осталась одна, сразу будто слегка сдулась. Согнувшись, прижалась щекой к прохладной столешнице, позволяя себе чуточку побыть выдохшейся бескостной массой с реальными эмоциями и рефлексией. Нет, раскисать уж совсем в мои планы не входило, но небольшая передышка от образа «Рори-крутышка, ее ничем не пронять» мне была просто жизненно необходима. Все вокруг и во мне самой поменялось с такой стремительностью, что и обмозговать, и до конца осознать-то времени не оказалось. А вот сейчас пора разложить все по полочкам.Во-первых, впадать в истерику от самого того факта, что я теперь не совсем человек, не собираюсь. Какой смысл бухнуться на пол и рыдать с воплями: «Ах, Боже мой, я превратилась в чудовище из мифов, сделайте с этим что-нибудь»? Я – все та же я, просто изменились некие обстоятельс
– Итак, господа альфы России и ближайшего зарубежья, позвольте мне объявить наш первый инновационно-законодательный съезд открытым, – разнесся звонкий голос стоящей на трибуне большого конференц-зала бизнес-центра «Небеса» Рори, и изображение на экране повторило ее движения, позволяя разглядеть каждую мельчайшую черточку ее лица, а особенно безмятежно-кровожадную улыбку, от которой у меня потяжелело в паху.Вот она, моя дерзкая девочка, моя муха-жигалка, моя адская саблезубая киска! Стоит перед целой толпой взирающих на нее с неодобрением или вовсе с откровенной ненавистью альф расслабленная, преисполненная уверенности в своих силах и праве перевернуть многовековые устои.– Думаю, вы заметили, что я не назвала вас «глубокоуважаемыми альфами», и это не случайно. Все потому, что я и мои единомышленники не считаем, что все
Черт, а вдруг с Риэром случилось что-то плохое? Что, если ему помощь нужна? И как мои связанные? Куда они-то подевались? Им-то, собственно, и податься некуда.– Ма-а-ашь! Мне нужно с Саем поговорить! – взмолилась я по телефону. – Пожалуйста!– Да ради бога! – покладисто согласилась она. – Только потом мне все расскажешь.– Аврора, я знаю, зачем ты звонишь! – Двоедушный звучал крайне недовольно. – И нет, я не собираюсь помогать тебе искать твоего мужчину, а уж тем более организовывать для него спасательную экспедицию.– Но…– Он в этом не нуждается, поверь, – категорично оборвал меня Исайтари.– От
– Слушай, Маша, может, я просто домой поеду? – заканючила я в холле квартиры, которая, судя по всему, занимала весь этаж.– С чего бы это? Я тебе даже еще ничего не показала! – абсолютно не хотела замечать моего желания посидеть и повариться в своем соку подруга. – К тому же какого черта тебе там делать? Пялиться в сто пудов пустой холодильник, сидеть в одиночку и накручивать себя, какой Риэр мудак?Ну, была такая задумка. Настроение что-то стало стремительно превращаться из озадаченно-раздраженного поначалу в мрачно-тоскливое. А ведь еще и пяти минут, наверное, с ухода альфы не прошло.– Нет уж, пойдем-ка я тебя накормлю-напою, а потом уж решим, как с тобой быть.Обещание свое Маша выполнила и перевыполнила. Две порции мартини до еды,
– Ты не хочешь сегодня оторваться от дивана? – с ненастоящим возмущением вопросила я, покормив разбудившего меня Барса.Вот уже почти двое суток мы жили в одном из пустующих гостевых коттеджей Риэра, пока его личное жилище приводили в божеский вид. Ну как жили… большую часть времени проводили все же в постели, либо использовали другие подходящие поверхности интерьера, предаваясь безудержному разврату. И, кажется, менять что-либо Риэр пока не собирался.– Ни в коем случае! – поморщился он, щурясь на меня, и швырнул подушкой. – Я намерен всю следующую неделю провести в постели. Буду трахаться здесь, есть, спать и снова трахаться. Мы будем, пупс. Давай немедленно задерни эти долбаные шторы и заползай на меня.– Представляю, как ты станешь чудно пахнуть после недели такого пост
Браналь, вот как ее звали. И свое первое убийство она совершила в семь. Защищаясь. Поначалу. Она была первенцем в семье альфы Хильдегу, но стала разочарованием и изгоем. Кому нужна такая? Повитуха матери выкинула ее, даже не обтерев, как мусор – зачем тратить силы на ущербное дитя. Браналь подобрала и выходила бездетная, слегка чокнутая самка из низшей касты стаи, жившая на окраине и отиравшаяся возле дома альфы в надежде получить какие-нибудь объедки. И жила бы она себе жалко, но тихо, если бы не бесконечные издевательства окружающих, главным зачинщиком которых был ее родной брат, появившийся на свет через одиннадцать месяцев после нее сильным и здоровым. Идеальным. Он и получил семейное имя Хильдегу, потому что именно ему предстояло стать наследником альфы и следующим вожаком стаи, которая столетиями не сменяла своего названия, законов и правящего семейства. Когда ее брат подрос, он стал преследовать Браналь, стоило той только высунуться из ла
Риэр оказался совершенно прав по поводу намерений Хильдегу. Я еще не успела даже покинуть пространство между зыбкой дремой и крепким сном, когда на меня обрушился первый удар. Словно два огромных тяжеленных кулака одновременно саданули по моим ушам и вискам, стремясь, очевидно, сокрушить череп. Ясно: больше никаких вежливых уговоров, они же запугивания, нападений в качестве устрашения ради склонения к почти добровольному подчинению и прочих полумер. Меня пришли прикончить. Умею я достать нелюдей и вызвать в них сильные эмоции с криминальным уклоном.Черт, у меня же во сне нет, вроде, физической формы, отчего же этот удар почувствовался настолько реальным? Говорить, что я сразу же потеряла ориентацию, – глупость, ведь, собственно, какая вообще ориентация в пространстве грез, особенно когда оно не только твое, а долбаный проходной двор. Серая мгла вокруг, нет опоры под ногами, не понятно, где верх, где
– Ты тут жить остаться изволишь? – Риэр распахнул дверь в ванную, держа в одной руке уже открытую бутылку шампанского, а в другой – два бокала.Кажется, он решил сегодня быть непреклонно последовательным в несвойственном ему поведении. Вряд ли это было бы поводом для моих жалоб в любой другой обстановке, но сейчас ощущалось слишком уж сюрреалистичным. Так и лезло в голову, что он торопится успеть все эти романтические выкрутасы со мной, потому что другой возможности не будет. Или что это, типа, последние радости для приговоренной к смертной казни. Тьфу, ну лезет же в голову такое!– Я думала, ты ко мне присоединишься, – указала на ванну, грозно цыкнув на неуместные мысли.– На это нет сейчас времени, Рори. Все закрутилось быстрее, чем ожидалось, – ответил альфа, пройдясь по
Риэр буквально секунд десять слушал своего собеседника, а потом без единого слова сунул телефон обратно.– Ты собираешься лежать и пялиться на меня, Рори, или все же покажешь класс? – поддел он меня с улыбкой, но я сразу заметила, что прежнее выражение беззаботного веселья пропало из его глаз.– А ты против того, чтобы я пялилась?– Не-а, – Риэр, пружиня и чуть подпрыгивая, перебрался на мой батут и улегся рядом. – Просто у меня встает, когда ты смотришь на меня влюбленными глазами, и если именно этим ты и намерена дальше заниматься, то предлагаю переместиться куда-нибудь, где джинсы не будут так адски сжимать мой стояк.– Мне кажется, тебе стоит подумать о более свободных моделях штанов для наших следующих прогулок.
Сразу романтика у нас как-то не заладилась. Началось с того, что я реально некомфортно себя ощущала из-за покупки букета. Всегда считала, что девушки, демонстративно таскающиеся на прогулке со здоровенными вениками, оттягивающими руки, и вымученно улыбающиеся, только ради того, чтобы продемонстрировать окружающим, что их парни не скупердяи, выглядят глупо. Ладно еще одна роскошная роза, но не огромный букетище, который вознамерился купить Риэр. А может, я просто завистливая стерва. Никто из моих немногочисленных парней цветами меня не заваливал, вот и убедила себя, что не особо-то и надо и дурость это все. Да и вообще, Риэр с цветами – это как пингвин на экваторе: удивительно, но дико неестественно, что ли. К тому же, пока он его выбирал, дама-цветочница только что не облизала его, воркуя вокруг и стараясь всучить карточку с телефоном своего магазина на будущее. Идиотка, он, наверное, в первый и последний раз в жизни цветы покупает! А когда альф