Артем протащил руки через ноги вперед. Макс отбросил пистолет. Отличник схватился за измазанную в крови винтовку и выдернул ее из рук белобрысого. Того такие мелочи уже не волновали. Пять-десять секунд на все.
Они бросились в лес. Леха бежал первым со связанными за спиной руками, неловко вскидывая ноги и едва уклоняясь от хлещущей листвы и перепрыгивая поваленные стволы. За ним – отличник с винтовкой, которая цеплялась за каждый куст, за каждую ветку. И Макс, внутри которого все звенело. И кричать почему-то хотелось еще сильнее, чем под дулом пистолета.Парень слышал, как позади перекликаются преследователи, как трещат сучья. Они оторвались на несколько сотен метров, не больше. Грош думал о том, что они не могут бежать вечно. Но пока они бегут, они живы, пусть дыхание и рвало грудь, а стволы деревьев сливались в одну сплошную пелену.Вечность кончилась быстро, минут через десять, когда Игрок споткнулся и полетел головой вниз. Отличник по инерции пробежал еще парУтром стало не особенно легче, но он смог выпить воды и удержать ее в пустом желудке.– Знаешь, где мы? – спросил у Лехи отличник.Его форма, наспех сполоснутая в ручье, напоминала половую тряпку, которую забыли постирать после использования.– Точное место не назову, но если хочешь узнать, не заблудились ли мы, отвечу – нет. К лагерю выведу, если мы без карты в какой-нибудь гадюшник не забредем.– Лагерь… – задумчиво повторил Самарский. – Да, вам надо вернуться в лагерь.– Нам? – поднял брови Игрок.– Я иду до конца, – Артем посмотрел на горы.– До какого конца? Чьего? Своего собственного?– До конца семнадцатого маршрута, – Самарский посмотрел на Леху. – Я не хочу вернуться в корпус только для того, чтобы собрать рюкзак и начать все сначала. Я должен сделать все возможное, иначе… – он протер лицо руками. – Она мне ночами снится
Шаги по ступеням отскакивали от толстых, уходящих вглубь земли плит и били по мозгам не хуже монотонного тюканья. Игрок дышал Грошу в спину, с каждым пройденным метром света становилось все меньше и меньше.– Сюда бы Самарского с его протезом, дорогу нащупывать, – высказался Игрок, когда ширина ступени чуть изменилась, и он едва не свалился на Гроша.– На фиг он тут нужен? Только мешать будет со своим костылем.– Я все слышу, – раздался голос сверху, и Леха засмеялся.– Ты же рвался в герои, вот и наслаждайся, – ответил Макс. – Считай, что охраняешь тылы.Ход изогнулся, и скудное освещение исчезло полностью. Макс вытянул руку и, касаясь боковой стены, стал спускаться дальше. Ни темнота, ни свет сами по себе не могли помешать движению.Тук-тук. Звук стал ближе. Через три метра парень стукнулся носком ботинка, потом и коленом о преграду. Пальцы коснулись холодного камня как раз в тот момент, когда раздалось
Как и сказала Вика, ноги в ботинках торчали из-под камней. От осознания того, что это человек, что еще совсем недавно это была Галька-хохотушка, стало не по себе. Макс досчитал до пяти и заставил себя подойти ближе. Котова никогда не относилась к числу его друзей, к ним мало кто относился. Она также не выносила его, как и остальные, бывало, высмеивала, но почему-то сейчас это уже не имело значения.Наверное, что-то изменилось, прежде всего, в нем самом. Нет, он никогда не станет примером для подражания, как Самарский, душой компании, как Игроков, или любимцем профессоров, как Ильин. Но здесь и сейчас в этой пещере он впервые не чувствовал одиночества. Нет, оно ему не мешало, он привык к нему, как привыкают к колючему толстому свитеру. Но иногда окружающий мир может греть ничуть не хуже теплой одежды.«Может, у меня просто крыша поехала», – мысленно предположил Грош, опускаясь рядом с телом.Игрок осмотрел завал и присвистнул.– Мы тут год
– Забрел, лег в гроб и сам плитой накрылся, – хмыкнул Игрок.– Вы не ученые, вы всего лишь студенты!– Мы, – спокойно сказал Макс, и выключил фонарь. – Мы всего лишь студенты. Ты в том числе.– Ты… ты, – беспомощно повторила она.Грош почувствовал легкое, словно перышко, прикосновение во тьме.– Почему это так важно для тебя? Не для истории, а именно для тебя? – Игрок чиркнул спичкой.Макс увидел перед собой исхудавшее лицо Насти с упрямо сжатыми губами.– Ты, – повторила она, будто не слыша вопроса Лехи, не замечая его присутствия, – ты.Прозвучало растерянно. Он не понял, кто сделал первое движение. Она слишком устала, он был зол. Она дернула его за форму, он позволил ей это сделать. Ей и себе. Позволил на миг прижаться к теплым сухим губам, почувствовать ее дыхание. Даже не поцелуй, а случайное касание, от которого они оба отпрянули, будто коснулись чего-то
– Берешь Лису, я – гвардейца, – прошептал Макс Игроку, тот обернулся на стоящих неподалеку Лисицыных.От провала, где остались сокурсники, их отделяли два часа хода под дулом пистолета и с десяток километров.– Почему не наоборот? – Леха усмехнулся. – Думаешь, дашь слабину, если дотронешься?– Думаю, не сдержусь и врежу, а меня мама учила, что бить девочек нехорошо.– Меня тоже, – Игроков смотрел, как Настя, сказав что-то брату, достала из его рюкзака плитку шоколада, откусила и закатила глаза от удовольствия. У него требовательно заурчало в животе. – Заметано, – проговорил он и громко спросил: – Так куда маршируем, господа конвоиры? К черту на куличики или в светлое будущее?Лисицын дернул щекой, отпил из фляги, забрал у Насти рюкзак, вытащил сложенную вчетверо карту и протянул Игрокову.– Какая прелесть, – умилился Леха, глядя на фиолетовый штамп с цифрой одиннадцать.
Игроков перестал разговаривать. Конечно, не совсем: он отвечал Максу, но не реагировал ни на понукания Калеса, ни на шпильки Лисы, словно бы их не слышал. На ночевку встали в небольшом леске, граничащим с коричневыми каменными уступами, по которым предстояло взбираться завтра. Леха выбрал место, никого не спрашивая и игнорируя пистолет Лисицына, чем слегка напугал Грошева.Пламя потрескивало, танцуя на сухих сучьях, Игрок выкопал несколько запеченных клубней дикого картофеля. Дуя на ладони, перекинул пару Максу. Лиса, сидевшая по другую сторону костра с банкой тушенки в руках, проводила их задумчивым взглядом. Грош был уверен, что в другое время Леха не упустил случая напомнить, что военнопленных полагается кормить. Его молчание было неправильным и тяжелым, словно воздух вдруг обрел вес.– Зачем ты это сделал? – спросил Игроков, откусывая от клубня и пачкая губы золой.– Давай без дурацких вопросов, – Грошев посмотрел на Калеса, сидевшего чуть
Выгребная яма воняла, будка туалета в паре шагов левее ей не уступала. Дощатая дверь скрипела на ветру, редкий лесок позади шумел листьями. Самое то для романтической прогулки с девушкой, которой очень хотелось свернуть шею.Тягучий аромат разложения с легкостью перекрывал для Грошева все остальное.– Макс, даю слово, что освобожу Леху, чтобы не случилось, – проговорила ему в спину Лиса. – Никто не собирается вас убивать, молчание даже ваше можно купить, вопрос только в цене, в сумме.– А остальных? Тоже купите? – парень развернулся. – Ильина, Першину, Чуфаровского? Ярцеву похороны оплатите? Самарскому свадьбу?– Перестань! Что-нибудь придумаем, я обещаю.– Так, давай, – он приблизился к Насте, – освобождай. И я даю тебе слово, он доведет вас до бункера. Твоему брату даже знать об этом не обязательно, он не поймет и не почувствует.Она отвела глаза. Другого ответа он и не ждал. Грош усмехнулся,
– Садись, Малой, – Тилиф положил на стол, где еще недавно стояли миски, пистолет гвардейца и громоздкий револьвер Лисы.Макс потер запястье, никак не отреагировав на приглашение. Когда тебя окружают люди с оружием, геройствовать как-то не хочется. Но он все равно попытался. Из чистого упрямства. С предсказуемым результатом.Маст стал торопливо протирать столешницу. Двое с автоматами замерли чуть в стороне.– Упрямец, – Раимов разрядил пистолет и покачал головой.– Что дальше? – спросил Грош. – Опять заставите стрелять?– Нет, – Шрам взялся за оружие Лисы. – У тебя был шанс, Малой, второго я никому не даю, – мужчина заглянул в барабан, хмыкнул и демонстративно перевернул. Оттуда не вывалилось ни одного патрона.– Тогда зачем я здесь?– А ты куда-то торопишься?Грош бросил взгляд в окно, где-то там остались Игрок, Настя и чертов гвардеец. В любой момент могли раздаться