Как и сказала Вика, ноги в ботинках торчали из-под камней. От осознания того, что это человек, что еще совсем недавно это была Галька-хохотушка, стало не по себе. Макс досчитал до пяти и заставил себя подойти ближе. Котова никогда не относилась к числу его друзей, к ним мало кто относился. Она также не выносила его, как и остальные, бывало, высмеивала, но почему-то сейчас это уже не имело значения.
Наверное, что-то изменилось, прежде всего, в нем самом. Нет, он никогда не станет примером для подражания, как Самарский, душой компании, как Игроков, или любимцем профессоров, как Ильин. Но здесь и сейчас в этой пещере он впервые не чувствовал одиночества. Нет, оно ему не мешало, он привык к нему, как привыкают к колючему толстому свитеру. Но иногда окружающий мир может греть ничуть не хуже теплой одежды.«Может, у меня просто крыша поехала», – мысленно предположил Грош, опускаясь рядом с телом.Игрок осмотрел завал и присвистнул.– Мы тут год– Забрел, лег в гроб и сам плитой накрылся, – хмыкнул Игрок.– Вы не ученые, вы всего лишь студенты!– Мы, – спокойно сказал Макс, и выключил фонарь. – Мы всего лишь студенты. Ты в том числе.– Ты… ты, – беспомощно повторила она.Грош почувствовал легкое, словно перышко, прикосновение во тьме.– Почему это так важно для тебя? Не для истории, а именно для тебя? – Игрок чиркнул спичкой.Макс увидел перед собой исхудавшее лицо Насти с упрямо сжатыми губами.– Ты, – повторила она, будто не слыша вопроса Лехи, не замечая его присутствия, – ты.Прозвучало растерянно. Он не понял, кто сделал первое движение. Она слишком устала, он был зол. Она дернула его за форму, он позволил ей это сделать. Ей и себе. Позволил на миг прижаться к теплым сухим губам, почувствовать ее дыхание. Даже не поцелуй, а случайное касание, от которого они оба отпрянули, будто коснулись чего-то
– Берешь Лису, я – гвардейца, – прошептал Макс Игроку, тот обернулся на стоящих неподалеку Лисицыных.От провала, где остались сокурсники, их отделяли два часа хода под дулом пистолета и с десяток километров.– Почему не наоборот? – Леха усмехнулся. – Думаешь, дашь слабину, если дотронешься?– Думаю, не сдержусь и врежу, а меня мама учила, что бить девочек нехорошо.– Меня тоже, – Игроков смотрел, как Настя, сказав что-то брату, достала из его рюкзака плитку шоколада, откусила и закатила глаза от удовольствия. У него требовательно заурчало в животе. – Заметано, – проговорил он и громко спросил: – Так куда маршируем, господа конвоиры? К черту на куличики или в светлое будущее?Лисицын дернул щекой, отпил из фляги, забрал у Насти рюкзак, вытащил сложенную вчетверо карту и протянул Игрокову.– Какая прелесть, – умилился Леха, глядя на фиолетовый штамп с цифрой одиннадцать.
Игроков перестал разговаривать. Конечно, не совсем: он отвечал Максу, но не реагировал ни на понукания Калеса, ни на шпильки Лисы, словно бы их не слышал. На ночевку встали в небольшом леске, граничащим с коричневыми каменными уступами, по которым предстояло взбираться завтра. Леха выбрал место, никого не спрашивая и игнорируя пистолет Лисицына, чем слегка напугал Грошева.Пламя потрескивало, танцуя на сухих сучьях, Игрок выкопал несколько запеченных клубней дикого картофеля. Дуя на ладони, перекинул пару Максу. Лиса, сидевшая по другую сторону костра с банкой тушенки в руках, проводила их задумчивым взглядом. Грош был уверен, что в другое время Леха не упустил случая напомнить, что военнопленных полагается кормить. Его молчание было неправильным и тяжелым, словно воздух вдруг обрел вес.– Зачем ты это сделал? – спросил Игроков, откусывая от клубня и пачкая губы золой.– Давай без дурацких вопросов, – Грошев посмотрел на Калеса, сидевшего чуть
Выгребная яма воняла, будка туалета в паре шагов левее ей не уступала. Дощатая дверь скрипела на ветру, редкий лесок позади шумел листьями. Самое то для романтической прогулки с девушкой, которой очень хотелось свернуть шею.Тягучий аромат разложения с легкостью перекрывал для Грошева все остальное.– Макс, даю слово, что освобожу Леху, чтобы не случилось, – проговорила ему в спину Лиса. – Никто не собирается вас убивать, молчание даже ваше можно купить, вопрос только в цене, в сумме.– А остальных? Тоже купите? – парень развернулся. – Ильина, Першину, Чуфаровского? Ярцеву похороны оплатите? Самарскому свадьбу?– Перестань! Что-нибудь придумаем, я обещаю.– Так, давай, – он приблизился к Насте, – освобождай. И я даю тебе слово, он доведет вас до бункера. Твоему брату даже знать об этом не обязательно, он не поймет и не почувствует.Она отвела глаза. Другого ответа он и не ждал. Грош усмехнулся,
– Садись, Малой, – Тилиф положил на стол, где еще недавно стояли миски, пистолет гвардейца и громоздкий револьвер Лисы.Макс потер запястье, никак не отреагировав на приглашение. Когда тебя окружают люди с оружием, геройствовать как-то не хочется. Но он все равно попытался. Из чистого упрямства. С предсказуемым результатом.Маст стал торопливо протирать столешницу. Двое с автоматами замерли чуть в стороне.– Упрямец, – Раимов разрядил пистолет и покачал головой.– Что дальше? – спросил Грош. – Опять заставите стрелять?– Нет, – Шрам взялся за оружие Лисы. – У тебя был шанс, Малой, второго я никому не даю, – мужчина заглянул в барабан, хмыкнул и демонстративно перевернул. Оттуда не вывалилось ни одного патрона.– Тогда зачем я здесь?– А ты куда-то торопишься?Грош бросил взгляд в окно, где-то там остались Игрок, Настя и чертов гвардеец. В любой момент могли раздаться
Один из автоматчиков шел первым, Тир замыкал. В касках с фонарями они смотрелись добрыми работягами, если бы не оружие в руках. Студентам касок не предложили: то ли они были в дефиците, то ли о сохранности их голов думать уже не приходилось.– Зачем нам бригадир Привезенцева? – вполголоса спросил Грош.– А что, есть другие идеи? – ответил Леха. – Я правильно понял: нас убьют, как только – так сразу?– Более-менее.– Но так не бывает, – Настя вклинилась между парнями, оставив задумчивого Калеса топать позади. – Они нас отпустят, они не решатся… просто… просто, – она оглянулась на автоматчика.– Неприятное ощущение, правда? – хмыкнул Игрок. – Добро пожаловать на вечеринку, красотка! – улыбка у парня вышла несколько болезненной.– Хватит ее пугать, – процедил сквозь зубы Калес. – Хотите отыграться? Валяйте, но на мне.– Топай
Грошев размахнулся и запустил камень. Снаряд приглушенно ударился в то, что осталось от тела, и скатился вниз. Лиса, Макс и Леха одновременно повернули головы влево. Стоило чему-то постороннему коснуться захоронения, как там за толщей земли и камня начала собираться энергия. Если потребуется, блуждающий будет защищать свои останки.Грошев достал из кармана мешочек с золотом и качнул памятной вещью в воздухе, чувствуя, как энергия вернувшегося двигается вместе с ним.– Леха?– Что? Ничего не изменилось. Труп далеко, так что пока могу стоять и глядеть на камни.– Это наш призрак, – сказал Макс, – но это не Микорский.– С ума сошли? – возмутился Варкон. – Тир, если они такую бодягу кому из офицеров сольют, то с нас головы снимут. Микорский отбывал срок за убийство!– Чей призрак ты утащила из бункера и привязала к Лехе? – спросил Макс у Насти.– Сам знаешь, Лукин Ерофеиван, двадцать пят
Грошев карабкался по лестнице, мысленно отсчитывая горизонтальные шахты. Первая, вторая, третья.– Мы куда-то бежим? – спросил поднимающийся следом Леха. – Или от кого-то?Четвертая, пятая.Макс промолчал. Ответа у него не было. Внятного, обоснованного на фактах ответа, только предчувствие, холодом разливающееся по телу, ощущение на грани возможного. Время не просто шло, оно неслось, сломя голову. Так бывает, когда бежишь и знаешь, что безнадежно опаздываешь.Шестая, седьмая. Пустые и темные коридоры.– Где рабочие? – спросил Грош, невольно останавливаясь. – Где бригадиры? Охранники? Шахтеры?– И генератор стих, – раздался голос Насти. – Вы заметили, гула больше не слышно?По глазам скользнул направленный снизу луч фонаря. Лиса, не испытывая брезгливости, присвоила каску покойника.– Леха, в каких случаях отключают генератор? – спросил Грош и заслонился света.– Ты ме