Поезд поехал, неожиданно быстро набирая скорость, и я бросилась за ним:
– Стойте! Стойте! – кричала я в пустые двери, размахивая руками, и никак не решаясь запрыгнуть на ходу. – Простите! Я перезвоню! – финансовому консультанту куда-то мимо трубки.
В голове мелькнуло, что сейчас реализуется один из моих страшных страхов: я остаюсь на перроне одна, без денег, без документов, в неизвестности... А-а-а! Но как же в него запрыгнуть?! Он же едет!!
Я всхлипнула. И вдруг кто-то подхватил меня под попу и всунул в вагон, протолкнув дальше сильным торсом. Раскрыв рот от изумления, я обернулась. Молодой человек лет тридцати или около того, с бородой и завязанными в хвостик на макушке густыми волосами, очень похожий на породистого льва в джинсах, лёгкой куртке
Она обрадуется! Увидит его, удивится, тотчас всё поймёт, и расцветёт ему навстречу!Лука вёз себя, как подарок, готовый осчастливить собой Софи. Ну, и себя заодно... Тот необыкновенный поцелуй должен быть продолжен. Она ведь наверняка тоже почувствовала тогда рай!Переполненный мыслями, надеждами и взволнованным предвкушением триумфа,Лука летел впереди самолёта, ловя себя на ощущении завоевателя, готового забрать в свои владения дикие земли в обмен на сундуки перламутровых бус. Вместо бус Лука купил для Боккачины символическую подвеску на изящно переплетённой цепочке – крошечного единорожка, чтобы исполнял желания. Она такая красивая — пусть исполняются! Пусть ей будет хорошо! Итальянец помнил советы о милых презентах для русских девушек и бил себя по рукам, чтобы не приобрести сразу
Лука бродил по сырой, хмурой Москве и не знал, что предпринять. Его не интересовала архитектура, магазины и масштабы великой русской столицы. Он думал о Софи так много, что кажется потерял себя в этих мыслях. Обратиться в полицию? А кто он ей?Ещё раз написать Маню? Лука сделал это трижды, но тот словно в Антарктику провалился и загулял с пингвинами. Поискать Боккачину в соцсетях? Искал! Сбился с ног, в глазах рябило, от Гугл-переводчика в том числе и от сообщений всех друзей подряд: «Ну как там, брателло?», «Уже поцеловал свою русскую?», «В Москве снег?». Вот дурачьё!Прошерстив всех друзей Павлина, Маню и Даши, Лука так ничего о Боккачине и не нашёл. Почему у Софи не было аккаунта в соцсетях? Это же странно! Даже его дедушка Фабио есть в Фейсбуке... Она прячется?! От него или от тех «проблем», о
Я поняла: нет ничего абсолютного, в жизни всё просто и сложно одновременно. Нам не найти совершенно белого и до конца чёрного. В этом парадоксе мы и живём: летом – фрукты, цветы, жара и комары; зимой – романтика снега, уют в домашнем тепле, а вместе с тем повышение цен за отопление, гололёд и насморк; осенью – золото и багрянец лесов, высокая синь неба и дожди с пронизывающим ветром; весной – цветение садов, молодая листва, а также острая нехватка любви и обострения у невротиков.Что касается человека, тоже всё ясно: когда тебя любят – это повод для счастья, когда отвергают – причина для страданий. Я же балансировала между крайними состояниями, как цирковой паяц. У меня были все основания испытывать счастье и дико страдать.Ужасно, на самом деле, осознавать, что тебя не любят. Особенно мама. По какой-то странн
Кто-то борется с системой, кто-то пишет блоги, кто-то выходит на митинги и отстаивает свои права, а я просто живу. Потому что, как я внезапно поняла, глядя в окно автобуса Ростов-Новочеркасск на заросшие приземистыми акациями лесополосы и уставшие от солнца поля, в этом и есть моя борьба. Она в том, чтобы не страшиться обрушившейся на меня свободы и не терзаться от сомнений, правильно ли я поступаю; в том, чтобы не оглядываться постоянно на маму и замечать за собой в течение дня привычные, но совсем не мои мысли. И, обомлев, прислушиваться к массе всевозможных «не прилично», «стыдно» и «не заставляй краснеть» в собственной голове, словно к повторяющимся передачам на FM волне, записанным на подкорку. И моя личная борьба в том, чтобы во всём этом хаосе слов, тревоги и привитых понятий, правил, программ и условий воспитания, словно в луковой шелухе, находить своё. Правильное или неправильное – не знаю,
В первом банке мне отказались предоставить папин кредитный договор и данные по страхованию, во втором тоже. В нещадно кондиционированных помещениях меня бросало в пот, и внутренний градус несмотря на ледяные лица менеджеров приближался к точке кипения. Очень хотелось раздобыть автомат или гранату и с нецензурным криком покончить с этими вертепами кредитов и лицемерия, но я девушка воспитанная... И потому несмотря на все заявления и советы Штольца за мной просто закрылись двери, в первом случае стеклянные на фотоэлементах, во втором – дубовые с намёком на старину и приглашением в склеп.Прежде чем наткнуться на такую же непробиваемую стену в третьем банке и снова испытать прочность собственных нервов я решилась на риск. С дрожью в ногах я направилась на улицу Энгельса – туда, откуда меня «эвакуировал» Красиков, сказав, что на этом мои проблемы закончатся, туда, где я не
Боккачина провела Луку мимо галдящих синьор, выдав несколько раз робкое «Здрвстртэ» и получив ещё более нечленораздельное в ответ.– Добридень! – озарил всех дам улыбкой Лука, гордый донельзя тем, что тоже говорит по-русски, и прокатил мимо них чемодан. Подхватил его на пороге за ручку и потащил по узким лестничным пролётам на третий этаж.На соседок всегда лучше оказывать хорошее впечатление – этого не мог не знать итальянец, пол детства проведший на узких улочках старого города. Именно там порой всё решается – со скандалом, с объятиями или с горшками герани на голову, в общем кому как повезёт!Возле красивой двери Софи остановилась в нерешительности с ключом в руках. Обернулась на незваного гостя.
Беспардонный стук повторился. Глаза Софи расширились до размера блюдца, а сама она сжалась, сидя на ковре, как испуганный ребёнок.– Это они... коллекторы... – прошептала девушка, побелев под цвет потолка.И Лука понял – всё решится сейчас: или он станет в её глазах рыцарем без страха и упрёка, или останется пустословом навечно. С холодком по коже пронеслись воспоминания о «братве» из голливудского блокбастера и криминальные хроники из новостей о Сицилии. Он кивнул Софи и, взяв за ножку стул из центра комнаты, направился к входной двери. Та снова заходила ходуном.– Не надо, Лука, не надо! – воскликнула Боккачина.Он обернулся и с улыбкой сказал:– Любой
Всё произошло так быстро, что я даже не успела ответить, что выплачу долги. Только вскрикнуть, падая назад. Поймав, Лука задвинул меня одной рукой за спину. Оттолкнул в сторону кабинета. Схватил папин дубовый стул ножками от себя. И со скоростью снаряда налетел на верзилу. С неимоверной мощью. Как тараном. От неожиданности здоровяка вынесло задом на площадку. Заодно и подельников за спиной. Что-то мелькнуло. Тупой удар о металл. Скрежет щепок. Я видела только спину Луки. Он рванулся всем корпусом вперёд и резко назад. Захлопнул металлическую дверь. Налёг на неё так, что на руках и на спине вздулись мышцы. Щёлкнул засов. Замки один за другим.Лука обернулся ко мне. Красный, дышит тяжело, словно только что толкал попавший колесом в яму грузовик. По металлу снаружи заколотили дубинами, кулаками и матом о долгах и обо мне...С чувством вины и растер