Полгода спустя
Макс
Я только что похоронил отца. Скверная штука эта жизнь. Ты только начинаешь привыкать к ее коварным ударам, как она заканчивается. На самом интересном. Отцу стало намного лучше, и мы так радовались, что потеряли бдительность. Хотя вряд ли можно обыграть смерть. У него случился второй инсульт, который он не пережил. Я был рядом. Надеюсь, что отец ушел спокойным за меня. Я смотрю в окно, капли дождя размеренно и уныло бьют по стеклу. Лондон. Скоро я уеду отсюда. Открываю офис в Нью-Йорке. К черту. Энжи права, с этим городом у нас как-то не задалось.
— Все разошлись, Макс. Распорядится, чтобы убрали со стола?
— Да, Рейчел. Конечно. Но я бы еще выпил.
— Я принесу виски.
Я оборачиваюсь, чтобы поблагодарить ее. Совершенное создание. Удивительно доброе. Я улыбаюсь, когда Рейчел подает мне стакан с темной жидкостью.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, тревожно разглядывая меня, —
«… он открыл глаза, такие странные, абсолютно чёрные, я больше ни у кого таких не видела, без зрачков, будто там жил кто-то совсем другой, в хрустале, холоде, вечной ночи, не жаловался, а думал, как захватить мир.»Ники Кален «Арена» Москва 2003 гТрое высоких взрослых мужчин и одна девочка лет тринадцати, не переговариваясь, не глядя друг на друга, напряженно наблюдали, как двое коренастых работников кладбища закапывают могилу женщины, которую каждый из скорбящих любил по-своему, но глубоко и искренне. Их было всего четверо здесь, в этот страшный час. Трое мужчин и девочка, объединенные, пригвожденные болью, которая стирала слезы прошлых обид и невидимые стены отчуждений и недосказанности. И все они, дети разных миров, готовы были пролить слезы о той, что ушла внезапно, и не прощаясь.— Я не знал, Макс. Ты веришь мне? — солидный брюнет средних лет тронул за плечо молодого человека, уткну
«Мы преисполнены нежности к тем, кому делаем добро, и страстно ненавидим тех, кому нанесли много обид".Жан де Лабрюйер.2008 г. Лондон.— Что снова случилось, Энжи? — спросил Эдвард Эванс, выходя из кабинета директора колледжа. Девушка ждала его в коридоре, кусая губы. Нервным движением она убрала прядь темных волос со лба, потупила взгляд. Святая невинность, иначе не скажешь. Эдвард тяжело вздохнул. Если бы ее характер соответствовал внешности….— Прости, дядя Эд, — прошептала она, сделав шаг навстречу, — Я плохо нахожу общий язык со сверстниками. Анжелика Собинова в колледже для золотых английских деток! Они ненавидят русских.— Это не так, милая, — мягко обнимая девушку за хрупкие плечи, произнес Эдвард, — Ты должна быть добрее к людям. Нельзя все слова принимать буквально. Зачем ты ударила Нелли Браун?— Она была груба, дяд
«Мой мир — это маленький островок боли, плавающий вокеане равнодушия.»З.Фрейд.А платье оказалось очень красивым. Если не сказать, волшебным. Эксклюзивная модель. Безумно дорого, в меру откровенно и элегантно. Кремово-розоватый шелк, расшитый серебряными нитями. Под цвет ее глаз. Макс снял этикетки, но Лика сразу узнала работу Веры Вонг. Ее свадебные платья известны на весь мир, и Лика одна из поклонниц таланта именитого модельера. Подол в пол, красивый глубокий вырез на спине, обнаженные руки. Село идеально, мгновенно превратив Анжелику в воздушную фею. Так не похоже на приевшиеся платья для выпускниц и подружек невесты. Анжелика с сожалением взглянула на свое отражение. Жаль, что она не сможет его надеть. Нужно держать обещания, данные самой себе. Самодисциплина важна, необходима. Чтобы не затеял Эванс, она не позволит ему испортить свой день рождения. Пусть подавиться своей злобо
«Большинство людей вдействительности не хотят свободы потому, что она предполагает ответственность, аответственность большинство людей страшит.»З. Фрейд. Анжелика прислушалась к словам Макса, и решила не будить «лихо». Она выбрала мир, призрачный и ненадежный. Фальшивый и шаткий.Они обошли огромное количество бутиков. Потратили три часа и кучу денег. Лика не просила ни о чем. Почти все время молчала, чтобы снова не вступить в неприятную для обоих конфронтацию. Выбирал Макс. И, надо признаться, вкус у него отменный. Даже в области женской одежды и аксессуаров. Пришлось сдаться. И позволить Максу купить ей все, что он посчитал подходящим и необходимым. Однако в ювелирном магазине она решительно отказалась от безумно дорогого комплекта из белого золота, инкрустированного брильянтами. Длинные серьги и ожерелье с подвеской в форме солнца с длинными лучами. Очень красивы
«Как много, однако, существует такого, в чем я не нуждаюсь.»СократАнжелика улыбалась, крутясь перед зеркалом в примерочной. Алое атласное платье-футляр сидело на ней, как перчатка, подчеркивая линии тела, о которых Энжи и не догадывалась. Грудь, талия, бедра. Оказывается, у нее все это есть, если умело подобрать одежду.— Выходи уже. Я сейчас поседею от волнения, — позвала ее Мила.Выход Лики вызвал триумф. Даже продавщица была потрясена.— Боже, — восторженно выдохнула Мила, глядя на подругу. — Ты, как Кармен. Потрясающе.Анжелика засветилась, чувствуя всеобщее одобрение. Ей тоже нравилось.— Берем, — заявила Мила. — И туфли тоже. И вон ту сумочку.— Но… — возразила Лика.— Никаких «но». А теперь в салон. Стричься. Прическу я сделаю сама. Приду с утра и завью тебя, будешь у меня роковой красоткой. Слу
«Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, ав качестве замены приносят удовольствие. За это мы должны без сетований принимать, когда, вступая впротиворечие с частью реальности, иллюзииразбиваются вдребезги.»Фрейд.— Уже поздно, Лик, и бар закрывается, — тронув за плечо безучастную подругу, тихо сказала Мила. Анжелика вздрогнула, растерянно оглянулась по сторонам. Дешевая забегаловка совсем опустела. Сомнительный контингент разбрелся по домам на шатающихся ногах. Бармен смотрел настороженно и отчужденно. Она не помнила, как попала сюда.Сбежала из ресторана и шла, куда глаза глядят, а верная подруга за ней. Видимо, по дороге они замерзли и зашли в этот кабак. Обычно говорят: с корабля на бал, а у нее вышло наоборот. Как нелепо они смотрелись. Две красивые девушки в дорогих нарядах в третьесортном заведении. К ним даже не приставали, остерегались&hell
«Я вам не нужна; для вас я только шелуха, которую терпят ради зерна».Ш. Бронте. «Джейн Эйр».Москва.Однако после двух часов мучений и нервного перенапряжения, Анжелика снова засомневалась в собственных выводах. Макс, проснувшись, вел себя обыденно, подчеркнуто вежливо и равнодушно. Неужели ему нравится мучить ее подобным образом. Лика порядком устала от длительной игры в кошки-мышки. После приступа внезапной откровенности Эванса, она уже знала, что ему доставляет удовольствие вводить людей в шокирующие непредвиденные ситуации, дабы оценить ответную реакцию. И, как, по его мнению, она должна была отреагировать? С самолета далеко не убежишь.Что за бес вселился в Эванса? Что скрывается за сексуальными намеками? Ему блондинок мало? Каждую неделю новая, хотя нет, в последнее время реже. Или еще одно испытание придумал? Забавляется? Девушка не переставала думать об этом, едва поспевая за широкими и быстрыми шагами Макса. Они остановил
….и всё сложилось легко, как пасьянс; как пишут в романах: они были созданы друг для друга, потом мы начали укладываться спать, застревали в пледе, свисали с краёв; потом мне захотелось пить, потом ему в туалет; короче, заснули мы под утро, а в куполе медленно появлялось небо, космос; и я подумала на прощание с явью: «почему его оставили родители, такого нежного, надменного, слабого; он ведь так и не вырос…»Ники Кален. «Арена»— Я слышу, как ты думаешь, — бросил Макс, легким движением снимая галстук, потом пиджак. Лика наблюдала, как он аккуратно вешает вещи во встроенный гардероб.— Фраза из дешевого романа, — отозвалась девушка. Он разгладил невидимые складки на пиджаке, хлопнул дверцей шкафа. Улыбнулся мягко, терпеливо, не глядя на нее.— Никогда не читал романы, тем более, дешевые. И ты тоже. Тебе нужно остыть, Энжи. Ты слишком напряжена и рас