« … я думала о тебе каждый день, и у меня всё сердце изболелось; а теперь ты выздоровеешь, я знаю, я чувствую, моему сердцу легче; теперь я могу вернуться; а если не вернусь — ничего, проживу тихо на хуторе жизнь и буду знать: в ней всё было, в ней был ты…»
Ники Кален. «Арена»
«Знаешь, почему деньги не делают нас счастливыми? Потому что в детстве мы о них никогда не мечтали.»
(с)
Июнь. Три года спустя. Россия. Москва.
Анжелика
Это было странное чувство. Совсем не то, что я ожидала. Спускаясь по ступенькам с крыльца здания, принадлежащего экономическому факультету МГУ, я невольно обернулась, в последний раз взглянула на окна, прислушиваясь к собственным ощущениям. Новенький, пахнущий свежей бумагой и чем-то специфическим, но безусловно приятным, диплом о высшем образовании в моих руках не вызвал той бури эмоций
—И кто же вам больше нравится?—Вы жестоки, потому что вы молодая.—Потому что у меня разбито сердце. Почему вы не отговорили меня?—Я увидел, что он счастлив… Он сказал мне, что полюбил вас с первого взгляда, вы смелая и чистая, и, наверное, это поможет.Ники Кален «Арена» Четыре года спустя.Константин СтаростовЯ посмотрел в панорамное окно. Вниз, на бегущую сверкающую Москву с высоты двадцать пятого этажа. Все офисное здание принадлежало мне, моей семье. Я был хозяином жизни… до этой минуты. Моя рука, сжимающая папку с документами, дрожала. Но я все еще играл роль властителя судеб. Мой поверенный ждал ответа, наблюдая за моей напряженной спиной.— Это конец? — все еще на что-то надеясь, спросил я, прижимаясь лбом к холодному стеклу. Я думал сейчас о дочери. И том, что, возможно, не увижу,
КонстантинЯ понимал, что это крах. В глубине души мне стало легче, что моя двойная жизнь открылась. Мне больше не нужно врать. Хотя… было ли мое молчание ложью? Я так не считаю. Любил ли я меньше жену и дочь из-за того, что пару раз в год посещал свой закрытый клуб? Конечно, нет. Я просто жил так, как умею, как могу, как мне показали. Меняться можно, но поздно. Я бы сорвался…Как же объяснить?Две жизни в одной. Они просто текут параллельно, не пересекаясь. В одной я — порядочный отец и муж, деловой человек, в другой — садист и извращенец, адреналинозависимый игрок. Оба эти человека я. Без лжи и фальши. Возможно, найдутся те, кто сможет понять, о чем я. В какой-то момент, мне почудилось понимание во взгляде Эванса. Да, он должен знать, о чем я говорю. Лике просто не везет с мужчинами. Неосознанно ее тянет к подобным типажам. С ней тоже что-то не так. Я всегда это чувствовал. Все мы чуточку безумны, просто мы трое — чуть больше ос
Месяц спустя.АнжеликаКогда Костя говорил о том, что придется сделать несколько перелетов, он явно преуменьшил. Перелетов и переездов было больше двадцати. Первые две недели, мы не останавливались даже на сутки. Я бы вынесла спокойно все, что нужно, но не Соня. Когда она потеряла сознание в небе над Францией, я реально психанула. Нас сопровождал очередной суровый немногословный тип брутальной наружности. И после моей затянувшейся историки, он соизволил связаться с начальством, и нам разрешили неделю провести в Париже. Как только Соня пришла в себя, мы снова летели сначала в Бангкок, а потом был заключительный перелет в США, штат Флорида. Границу которого я пересекла, как Анжелина Стар, а Соня, как София Стар. По-крайней мере, имена нам не сильно изменили. Все это время ежедневно я получала сообщения от мужа, подтверждающие, что с ним все в порядке. И это было единственным утешением в том ужасе, в котором я прибывала последние несколько недель.Мы прибыли на мес
Я не понял тогда, что Кароль принадлежит только себе и больше никому; что его мир намного больше моего и даже больше реального, для меня, пустого, он стал очередным уловом в море чудаков, блестящей форелью, которой можно похвастаться в кабачке; безусловным, как рефлекс, другом, собственностью, фантиком под стеклом — будто я не нашел его, а создал…Никки Каллен «Арена» МаксЯ звонил ей бесконечное количество раз, но номер был недоступен. Хотелось послать все к черту и развернуть частный самолет обратно, но я не сделал этого. Нужно закончить то, что начато. Слишком многое стоит на кону. Я солгал дочери Анжелики, когда сказал, что еду в Майами. На самом деле я летал в Москву. Ерунда какая — двенадцать часов туда и двенадцать обратно ради одной встречи на полчаса. Я должен выполнить обязательства, решать проблемы. Чужие. Зачем мне это нужно?Да, черт его знает?Иначе не могу. У меня все просто. Я
—Скажи… Ты ко мне не вернешься?—Нет.—Почему?—Мне страшно.—Мне тоже страшно. Но ведь ты любишь меня?—Да, я очень сильно люблю тебя.—Так почему же это не помогло?—Я не врач и не священник. Я обыкновенный человек.Никки Каллен «Арена» АнжеликаУтром я не просыпаюсь. Потому что я и не засыпала. К тому времени, когда Макс отключается прямо на мне, за окном уже светит солнце. Я осторожно выбираюсь, чтобы ненароком его не разбудить и шлепаю в ванную. После я хочу пойти к дочери и немного подремать с ней, пока она не проснется. Потому что, если я останусь, то вырублюсь, и не услышу, как встанет Соня, а она придет сразу сюда. Не нужно ей видеть, что в моей постели спит мужчина. Пусть она маленькая, я сама не хо
Полгода спустяМаксЯ только что похоронил отца. Скверная штука эта жизнь. Ты только начинаешь привыкать к ее коварным ударам, как она заканчивается. На самом интересном. Отцу стало намного лучше, и мы так радовались, что потеряли бдительность. Хотя вряд ли можно обыграть смерть. У него случился второй инсульт, который он не пережил. Я был рядом. Надеюсь, что отец ушел спокойным за меня. Я смотрю в окно, капли дождя размеренно и уныло бьют по стеклу. Лондон. Скоро я уеду отсюда. Открываю офис в Нью-Йорке. К черту. Энжи права, с этим городом у нас как-то не задалось.— Все разошлись, Макс. Распорядится, чтобы убрали со стола?— Да, Рейчел. Конечно. Но я бы еще выпил.— Я принесу виски.Я оборачиваюсь, чтобы поблагодарить ее. Совершенное создание. Удивительно доброе. Я улыбаюсь, когда Рейчел подает мне стакан с темной жидкостью.— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, тревожно разглядывая меня, —
«… он открыл глаза, такие странные, абсолютно чёрные, я больше ни у кого таких не видела, без зрачков, будто там жил кто-то совсем другой, в хрустале, холоде, вечной ночи, не жаловался, а думал, как захватить мир.»Ники Кален «Арена» Москва 2003 гТрое высоких взрослых мужчин и одна девочка лет тринадцати, не переговариваясь, не глядя друг на друга, напряженно наблюдали, как двое коренастых работников кладбища закапывают могилу женщины, которую каждый из скорбящих любил по-своему, но глубоко и искренне. Их было всего четверо здесь, в этот страшный час. Трое мужчин и девочка, объединенные, пригвожденные болью, которая стирала слезы прошлых обид и невидимые стены отчуждений и недосказанности. И все они, дети разных миров, готовы были пролить слезы о той, что ушла внезапно, и не прощаясь.— Я не знал, Макс. Ты веришь мне? — солидный брюнет средних лет тронул за плечо молодого человека, уткну
«Мы преисполнены нежности к тем, кому делаем добро, и страстно ненавидим тех, кому нанесли много обид".Жан де Лабрюйер.2008 г. Лондон.— Что снова случилось, Энжи? — спросил Эдвард Эванс, выходя из кабинета директора колледжа. Девушка ждала его в коридоре, кусая губы. Нервным движением она убрала прядь темных волос со лба, потупила взгляд. Святая невинность, иначе не скажешь. Эдвард тяжело вздохнул. Если бы ее характер соответствовал внешности….— Прости, дядя Эд, — прошептала она, сделав шаг навстречу, — Я плохо нахожу общий язык со сверстниками. Анжелика Собинова в колледже для золотых английских деток! Они ненавидят русских.— Это не так, милая, — мягко обнимая девушку за хрупкие плечи, произнес Эдвард, — Ты должна быть добрее к людям. Нельзя все слова принимать буквально. Зачем ты ударила Нелли Браун?— Она была груба, дяд