Мне бы стать маяком
и светить во мрак
для морских бродяг,
для пугливых рыб,
но я стал кораблём,
который погиб.
Стихотворение Вольфганга Борхерта.
‑ Алло. Лёнька, ты?
‑ Нет, это автоответчик, ‑ сказал Леонид. – Костя, можешь оставить сообщение после звукового сигнала…
‑ Слушай, Лёня, тут сегодня Наташка вечеринку устраивает. Я вот, думаю, тебе позвоню. Чего тебе дома сидеть, тоже пойди, развлекись…
‑ Наташка? Что-то не припомню…, ‑ сосредоточенно сказал Лёня.
‑ Да ты что, друг. Наташка, сестра моя.
‑ Так она ж вроде училась за границей где-то…
‑ Ну, училась, выучилась. Неделю, как приехала. В честь приезда и устраивает.
‑ А, тогда ясно. Но её всё равно не помню. Знаешь, так очень смутно, так что придётся тебе меня знакомить заново.
‑ Там разберёмся. Я за тобой в полшестого заеду. Одевайся покрасивше, не жди лёгких побед.
‑ Да ну тебя, ‑ засмеялся Лёня. ‑Заезжай, жду.
‑ Ну, давай, ‑ сказал Костя.
‑ Пока. – Лёня повесил трубку.
Он поставил чайник. До приезда Кости ещё было время, можно было выпить чаю и спокойно осмыслить происходящее. Вечеринка ‑ это неплохо, исходя из того, что Лёня уже давно не участвовал в молодёжных весельях. Это даже может быть интересным…
Леонид запрыгнул в ванну. Быстро принял душ и немного привёл себя в порядок. Налив себе чашку горячего чаю, он сел за стул. Немного подумав, сходил в комнату за печеньем. Вчера родители приходили. Он жил отдельно уже несколько лет. После смерти деда они ещё больше отдалились друг от друга и, возможно, они даже втайне хотели этого. Уж слишком они были другие, слишком незнакомые люди, чтобы жить вместе. И когда выпала возможность с квартирой, все вздохнули с облегчением. Намного легче приходить в гости, изредка показывая себя дружной семьёй, чем доказывать это каждый день самому себе, с постной миной на лице…
Он сделал большой глоток, обжёг язык и недовольно поморщился. Теперь они общаются как хорошие знакомые, начиная разговор с погоды и новостей и заканчивая серьёзными разговорами, включающие в себя политику, философию, экономику и различные другие направления, при этом мирно попивая чаёк. К такому привыкаешь намного быстрее. Эти невинные встречи, пустые взгляды и не менее пустые обещания, всё, что остаётся от них. Ни осадка, ни радости. Это просто нужно, как нужно выполнить свой утренний моцион…
Он посмотрел на часы. До приезда Кости ещё полчаса. Леонид попытался вспомнить, как выглядит эта загадочная Наташа, но её образ ускользал, картина, казавшаяся полностью оформившейся, внезапно расплывалась. Он не мог её вспомнить. Давно это было, давно она уехала. Практически, как они с Костей познакомились. Он видел её несколько раз или не несколько? Они вроде даже ездили вместе ней и Костей на несколько вечеринок, он даже пытался встречаться с ней. И всё. Дальше мысли путаются…Как давно это было. Четыре, пять лет назад? Сплошной туман.
Звонок. В дверь. На пороге стоял Костя, поигрывая ключами от машины.
‑ Ну, ты просто, мистер Дориан Грей? – с ходу сказал Костя.
‑ Что такой молодой?
‑ Нет, на портрет похож…
‑ Спасибо, это ты только что придумал? ‑ Лёня посмотрел на гостя
‑ Нет, это домашняя заготовка.
– Понятно, ‑ ухмыльнулся Лёня. ‑ Чай будешь?
‑ Да нет, у Наташки попьём, ты готов?
‑ Да, только куртку возьму.
‑ Хорошо, я внизу жду.
‑ Давай, ‑ Лёня одел куртку. Зашёл на кухню, покрепче закрутил воду и огляделся – всё в порядке. «Хорошо», ‑ он взял с журнального столика ключи, ‑ «можно ехать!».
Он захлопнул дверь и быстро спустился во двор. Костя подъехал прямо к парадному.
‑ Ну, чё ты там копался? – Костя открыл дверь. – Садись.
‑ Ключи искал.
‑ Учти, Лёня, я на машине только туда. Обратно не рискну садиться. Так что или там оставайся, или рассчитывай на метро или таксо, ‑ предупредил Костя.
‑ Что значит там?
‑ Гулянка обещает быть долгой, ‑ многозначительно сказал Костя. – Тебе советую остаться до конца…
‑ Что сюрпризы будут?
‑ Конечно, какая вечеринка без сюрпризов. Сюрпризы будут обязательно, ‑ он прибавил газу.
‑ А где она живёт?
‑ Да где, там за цирком. Дом старый, знаешь?
‑ Ну…
‑ Так рядом, там новый дом, только построили. Она там квартиру купила.
‑ Что зарабатывает хорошо?
‑ Родители помогли.
‑ А…
Мимо пронёсся бульвар.
‑ Ты чего так гонишь? Опаздываем?
‑ Да, нет. Просто. Машин нет, чего быстрее не ехать.
‑ Смотри, на бухгалтерию не нарвись…
‑ Не беспокойся. Я слежу за спидометром, там лишний десяток допускается…
‑ Ну, как знаешь, ‑ Лёня отвернулся к окну.
‑ Что там от Аркаши слышно? – спросил Костя.
‑ Работает…
‑ С друзьями уж и времени нет посидеть…
‑ Да ладно тебе, ты ж знаешь, что у него дома проблемы. Сможет – вырвется.
‑ Знаю, знаю, это я так, от вредности, ‑ сказал Костя.
Машина повернула. На куполе цирка мигало солнце…
‑ Тут, за поворотом? – спросил Лёня.
‑ Да, один поворот и на месте.
Костя свернул во двор и припарковался.
‑ Ну, что? Готов к труду и обороне?
‑ Всегда готов, ‑ сказал Лёня.
‑ Тогда пошли, ‑ Костя пикнул сигнализацией, машина приветливо отозвалась.
‑ Слушай, а хороший домик, ‑ сказал Леонид.
‑ Да, моя сестричка после за границы, не любит плохого…
‑ Может мне не идти, ‑ улыбнулся Лёня, ‑ я такой провинциальный.
‑ Слушай, Лёнька, ну что ты гундосишь. Приехали и приехали. Веселись.
‑ А, Костя, ‑ он посмотрел на него, ‑ а мы что с пустыми руками привалим?
‑ Почему с пустыми? Сейчас в магазин сбегаем, так винца бутылочку возьмём.
‑ И всё?
‑ Ну а что? Две возьмём.
‑ Ладно, пошли – Леонид, пересчитал финансы.
Магазин был прямо за углом. Довольно-таки приличный, с намёком на фирменные марки. Лёня предложил взять красного креплёного, Костя предложил взять белого сухого. Взяли оба варианта, да ещё присовокупили бутылку коньяка, хорошего, насчитали четыре звезды…
‑ Ладно, пошли быстрее, уже и так всё уже пропустили, ‑ сказал Костя.
‑ Ну, может, хоть что-то и нам останется, ‑ сказал Леонид.
Лифт пришлось ждать долго. Кто-то на верхних этажах никак не хотел с ним расставаться. Видимо что-то выгружали…
‑ Может, пешком пойдём?
‑ Знаешь, на десятый этаж, как-то не хочется…
‑ Тогда подождём, ‑ согласился Леонид.
После пятиминутного ожидания кабина лифта добралась до первого этажа. Несколько мгновений и они стоят возле красивой чёрной двери. Из-за двери доносилась музыка…
‑ Эта? – спросил Лёня.
‑ Ага, ‑ позвонил Костя.
Дверь открылась практически мгновенно:
‑ Костя, привет! Лёнька и ты приехал. Ну, проходите, проходите, ‑ сказала Наташа.
‑ Привет, ‑ сказал Леонид. Он вспомнил её сразу, удивясь на секунду, как он вообще мог забыть её…
Знакомство.
Их познакомил Костя. Ещё тогда, когда они учились в университете. Тогда как-то он к нему прибежал и сказал:
‑ Лёнька, ты знаешь, ко мне сестра приехала. Развлекать её нужно. Может, поможешь, а то я тут в городе ни бэ ни мэ, а ты того, местный…
‑ Да обычно местные как раз ничего и не знают…
‑ Тебе что сложно, Лёнька!
‑ Да причём тут, только я сам не особенно…
‑ Да это ничего, походишь с умным видом, расскажешь про злачные места…
‑ Ну ладно, только потом без обид…и ты платишь, ‑ засмеялся Лёня. – Шутка, Костик, не бледней…
‑ Хорошо, я тогда за ней, встретимся через час, в нашем садике…
‑ Хорошо.
Они встретились в садике. Познакомились. Сестра Кости оказалась на удивление милой, хотя не без лёгкого налёта провинциальности. Но она как-то привлекла Лёню. Они прекрасно провели время: посетили несколько кафешек, посмотрели виды города, и насмеялись от души. Она поразила его своим смехом: чистым и по-детски непосредственным, не злым, а каким-то захватывающим…
Через несколько дней он пригласил её на экскурсию, без Кости…Может, у них могло бы получится что-то серьезное, но обстоятельства всегда вынуждают людей менять планы. Всегда находится то, что поломает всё, как и эту соломинку, только начавших налаживаться отношений. Месяц пролетел, как мгновение, а потом, потом она уехала. Учиться за границу, в какой-то престижный вуз…
Это было пять лет назад…
Сейчас от этого налёта ни осталось и следа. Лёне это как-то бросилось в глаза. Она стояла перед ним такая знакомая, но в тоже время такая чужая…
‑ Наташка, ты представляешь, Лёня тебя уже не помнит. Он по телефону сказал, что вас заново придётся знакомить…
‑ Наташа, ‑ она картинно протянула руку.
‑ Лёня, ‑ он испепеляющим взглядом посмотрел на Костю, ‑ конечно, я помню, тебя, Наташа…
‑ Раз помнишь, то идём!
‑ А мы тут и с собой принесли, сестрёнка! – сказал Костя.
‑ Зачем, Костик, я ж всё купила. Ну уж раз принесли, то ставь в холодильник…
‑ Ага, ‑ Костя пошёл на кухню…
‑ С новосельем тебя, ‑ запоздало вспомнил Леонид.
‑ Спасибо, Лёня, ‑ она посмотрела на него. – Проходи, я сейчас тебя со всеми познакомлю…
‑ Спасибо, ‑ он шагнул в комнату.
В комнате был студенческий полумрак, и громко о чём-то новом страдали «Руки вверх». В этом полумраке можно было различить танцующие пары и несколько человек, сидящих на диване в углу. Из другой комнаты падала небольшая полоска света, пересекавшая экватором танцплощадку…
Наташа включила свет.
‑ Это Лёня, мой друг, а это, ‑ она посмотрела на вошедшего Костю, ‑ мой брат, Константин.
Народ не выглядел слишком весёлым или слишком уж недовольным. Выглядел никаким. Лёня дежурно пожал руку парням, даже не пытаясь запоминать их имена, и познакомился с девушками, лёгким кивком головы, поприветствовав их…
Народ был ни слишком пьяным и ни слишком обкуренным, видимо вечер действительно только начался.
‑ Раз все в сборе, то давайте к столу, ‑ предложила Наташа.
‑ Пошли, ‑ сказал Костя, который уже рассказывал какой-то блондинке о прелестях холостяцкой жизни…
Стол был европейский. Леня даже стушевался, увидев обилие приборов и бокалов, опасаясь своей некомпетентности, но всё обошлось. Никто не требовал от него аристократический манер ‑ на него просто не обращали внимание. Лёня посмотрел на часы. Если посидеть несколько часов и не увлекаться, то можно успеть на метро.
‑ Спасибо, что пришёл, ‑ шепнула ему Наташа, проходя мимо.
Леонид проводил её взглядом, видимо вечеринка действительно будет полна сюрпризов. Мысли о метро отошли на второй план. На первый вышли мысли о выпивке:
‑ Кто пьёт? ‑ спросил он у кавалеров.
Пили все, и все водку.
‑ Отлично, ‑ сказал Костя, ‑ Лёня, ты будешь разливать…
‑ У меня рука тяжёлая, ‑ возразил Леонид.
‑ Мы что, жребий кидать будем?
‑ Ладно, сказал высокий парень с умным выражением лица, кажется, его звали Алексей. ‑ Я разолью, а то подерёмся ещё!
‑ Не дождётесь, ‑ возразил Костя, но против кандидатуры не возражал. Все рюмки перекочевали к Алексею. – А что дамы пить будут?
‑ А дамы, предпочитают коньяк, ‑ сказала Наташа.
‑ За дамами ты поухаживаешь? ‑ спросил Костя.
‑ За такими красавицами, конечно, ‑ Леонид с натянутой улыбкой на лице открыл бутылку «Henessy».
‑ Прекрасно, ‑ Наташа вопросительно посмотрела на гостей, ‑ и кто мне родной скажет тост?
‑ Конечно, брат, ‑ сказал Леонид.
‑ Что? ‑ поперхнулся салатом Костя.
‑ Ничего, тост говори, ‑ сказала Наташа.
‑ Ой, Наташка, тост, ну сейчас! – Костя приготовился к длинной тираде. ‑ Чтоб тебе хорошо жилось в этой квартире, чтоб тебя тараканы не мучили, чтоб друзья почаще приходили. Чтоб она светлая была эта квартира. А вообще я очень рад, что ты вернулась и вернулась такой самостоятельной и образованной…, ‑ он опрокинул стопку. Все последовали его примеру.
Леонид вздрогнул – давно водку не пил. Вечер начался. За первым тостом последовал второй, потом третий и даже четвёртый. Лёня понял, что в первой половине вечера до него очередь не дойдёт, а во второй вряд ли он сможет что-то сказать. После седьмого тоста он успокоился…
‑ Потанцуем? – спросила слегка раскрасневшаяся Наташа, девушки тоже не очень отставали. Лёня разливал уже вторую бутылку…
‑ С удовольствием, ‑ сказал он, слегка заплетающимся языком.
Они вышли в соседнюю комнату. Там уже кружилось несколько пар. Лёня слегка пошатывался.
‑ Хорошая, э.. вечеринка, ‑ сказал он, чтобы хоть что-то сказать.
‑ Да, ‑ молча согласилась она.
‑ И как тебе было там, за горбом?
‑ Нормально, там, лучше, чем здесь…
‑ Ты думаешь?
‑ Все так думают.
‑ Но, Наташка, то, что думают все не всегда верно. У тебя есть своё мнение?
‑ В данном случае оно совершенно совпадает с большинством.
‑ Ага, ‑ хмыкнул он. – А мне вот и тут хорошо.
‑ А ты был когда-то там?
‑ Нет, только по телевизору видел. Мне достаточно.
‑ Как знаешь, ‑ она немного помолчала.
‑ Хорошая музыка. Что это? – спросил он.
‑ Не знаю, ребята принесли. У них и спроси.
‑ Хорошо, он посмотрел на полоску света, она двоилась.
‑ Лёня, ‑ спросила она тихо, ‑ а ты ждал меня?
Он на секунду опешил, но потом сказал:
‑ Нет.
‑ Хоть честно, не поёшь мне песню о вечной любви…Знаешь, ‑ она посмотрела ему в глаза, ‑ один классик сказал? «Женщину нужно боготворить или бросать…»
‑ Я полностью согласен, ‑ сказал Лёня, ‑ с Ремарком.
‑ Это была не проверка эрудиции, ‑ засмеялась она.
‑ Я понял, ‑ он покрепче сжал руки у неё на талии.
Началась новая песня.
‑ Ты не против, потанцевать со мной ещё немного? – спросил он.
‑ Нет, ‑ она положила голову ему на плечо. – Хорошо, что ты пришёл…
Он промолчал. Слишком внезапно всё это на него навалилось, слишком сюрпризным оказался этот вечер, и что-то подсказывало ему, что на этом сюрпризы не закончатся…
Они потанцевали ещё немного. Обмениваясь ничего не значащими фразами. Подошёл Костя:
‑ Идём, подымим, ‑ сказал он.
‑ Можно? ‑ Лёня посмотрел на Наташу, ‑ извинишь меня, я на минуту…
‑ А ты что уже и куришь? – спросила она в недоумении.
‑ Я не затягиваюсь, ‑ он пошёл за Костей.
Они вышли на лестничную клетку.
‑ Ну, как? – спросил Костя.
‑ Прикольно, ‑ сказал Лёня, выпуская облако дыма.
‑ Ты что, шутишь? ‑ Костя посмотрел на него с улыбкой. – Супер, я уже давно так не отрывался. Да я смотрю, Наташка на тебе весь вечер висит…
‑ Вот это меня и беспокоит.
‑ Не дрейфь, тебе ж она нравилась когда-то?
‑ Да, ‑ сказал Лёня. – Это меня беспокоит тоже.
‑ Ты что, выпил мало? – спросил Костя, ‑ что-то больно беспокойный.
‑ Может, ‑ Лёня вдохнул дым.
‑ Расслабься, и получи удовольствие. Как я.
‑ Что нашёл кого-то?
‑ Конечно, есть тут одна блондиночка. Не могу сказать, что высший класс, но так для вечеринки можно..., ‑ Костя выбросил окурок.
‑ Действительно...
‑ Идём, ‑ сказал он.
‑ Ага.
На пороге их встретила Наташа:
‑ Пошли, принесём горячее.
‑ Пойдем.
Горячее было второй частью вечерней программы. И Лёня как-то обрадовался, что чай с водкой не пьют, потому что пить ещё, мучительно не хотелось. Через ещё несколько стопок очередь дошла и до него. Голова была уже в лёгком тумане, а язык в лёгкой прострации, но что-то говорить нужно было. Для начала он встал. Так легче собраться с мыслями. При резком вставании, они перемешиваются и на верху оказываются свежие…
‑ Я желаю тебе, ‑ сказал Леонид, ‑ чтобы твоя жизнь была полна чудес. Я желаю, чтобы ты всегда была любима и желанна. И я хочу, чтобы квартира, в которой мы все сегодня собрались всегда была такой же гостеприимной и милой…
Все выпили. Потом ещё немного. А после горячего снова начались танцы. Лёня потанцевал немного со всеми, присел отдохнуть на диван. К нему подсел парень, он уже не помнил его имени…
‑ Вася? – спросил парень…
‑ Нет, Леонид.
‑ Конечно, конечно. Милорад, ‑ представился парень.
‑ Очень приятно.
‑ Знаешь, Лёня, я смотрю на эту нашу жизнь, и понимаю, что мы, как бобры. Мы всю жизнь ищем свой сон…
‑ В каком смысле?
‑ А ты что, не знаешь эту притчу? ‑ спросил Милорад.
‑ Нет, я первый раз слышу о бобрах…
‑ Ну, брат, это ж мировая вещь, ‑ сказал Милорад, ‑ слушай…
Сон бобра.
Это было в далёкой стране. Стране синих гор и безликих людей. В этой стране царствовали какие-то законы, а какие-то были забыты. Там, именно там, в синих, как даль горах жил бобёр. Он не признавал идей и рыбу, а вёл себя, как известный балагуры. Его глаза были похожи на вчерашний день, а улыбка на нашествие саранчи. Это было то время, когда такое можно было себе позволить. Рядом с ним в соседних хижинах, деревянных, как солома, жили тоже очень много личностей и пустышек, которые тоже могли сделать этот шаг. Но так уж вышло, что первому пришла эта мысль в голову, этому бобру. Хотя по прошествии многих лет, когда гасят свет, они иногда оспаривают это право…
В тот день бедно светило солнце и абсолютно была не видна луна. Обычный день, когда хочется выйти на улицу и окунуться в пахучую весну, или осень. В зависимости оттого, что стоит на дворе. Бобёр вышел на улицу, почесал хвостом за ухом и подумал, что быть может, его хвост, это предвестник зимы. Хвост был холодный, как дальний родственник. В тот день, бобёр понял, что ему не хватает чего важного. Чего-то такого, что могло бы принести ему известность. Он оглядел себя. Не заметив ничего не обычного, бобёр прошёл дальше, в дымку, в бескрайние леса, покрывающие склоны синих гор, как ржа. Он заходил всё дальше и дальше в эту пустынную местность лесов, пока не увидел муравейник. Муравейник был огромный, практически даже больше его, бобра, но он смирился с этим. Он лишь подошёл ближе, его заинтересовало это безумное движение этих маленьких санитаров пустыни. Бобёр подошёл, нервно подрагивая килем. В этом движении было что-то животное, хотя неизвестно кем были его родственники…
Муравейник был каким-то необычным, или это просто в этот день всё таким казалось бобру. Муравейник, это маленький Ватикан, это государство в государстве, взволновало его бобринную душу. Он присмотрелся поближе и понял, что они действительно живые, что это не плод его воображения, и не мираж. Он увидел маленьких чёрных муравьёв, которые, строго следуя указаниям, жили по своим законам, неукоснительно следуя им. Это было непонятно поборнику идей и рыбы. Он в недоумении воззрился на этих тлей, которые посмели быть иррациональными, которые посмели выжить в законе, в то время, как в мире правил хаос. Он уже замахнулся, своим покрытым изморозью хвостом, чтобы смести с лица земли этот глоток свободного воздуха, но вдруг остановился. Некоторые муравьи спали. Бобёр опешил…
Он подумал, что иначе нельзя выжить в пустыне своих мечтаний, и он отошёл на расстояние, от сверкающих улыбок муравьёв. В голове у него вертелся лишь один вопрос: «А как спят эти монахи духа? А соблюдают ли они свои законы во сне? Да и какой он вообще сон? Сон муравья? Задаваясь этими вопросами, он пошёл дальше. Бобры утеряли возможность спать. Давно, неизвестно за какие грехи, но сон оставил их в покое. И теперь, закрывая глаза, ни видели лишь своё подсознание и веки. Больше ничего. Никаких картинок и ярких образов, ни каких ярких и осмысленных историй, о которых осталось упоминание только в летописях. Он даже попытался пустить слезу, но выдавил лишь боль, потому что воды катастрофически не хватало. Боль покатилась по сухой щеке и бобра и, докатившись до подбородка, упала в траву. Трава вскрикнула от неожиданности. Она не привыкла к чужой боли…
Бобёр подумал, что сон, наверное, очень приятная вещь, раз муравьи, живущие по законам, удостоились чести обладать им. Сон даёт постигнуть себя только правильным…
Он подошёл к огромной птице, которая оказалась камнем. Он спросил её:
‑ Птица, а почему ты так похожа на камень?
‑ Потому, что я разучилась летать, ‑ ответил камень и умолк навеки.
‑ Но мне нужно спросить тебя, птица, ‑ он набрал в лёгкие храбрости, ‑ ты знаешь сон?
‑ Да, ‑ камень вернулся из мечты, ‑ сон живёт далеко-далеко, но я был там, когда ещё был птицей. Сон живёт там один, так как все его дети живут в мире и приходят ко всем, кто достоин этого…
‑ А почему бобры не видят снов?
‑ Бобры слишком лицемерны, самоуверенны и спесивы. Их покарал главный сон за гонор. С тех пор, бобры видят лишь свои веки.
‑ А скажи, где находится эта страна? Я пойду туда и поговорю с главным сном. Может он изменит своё решение, ‑ сказал бобёр.
Камень рассказал ему. Бобёр поблагодарил камень словами и пошёл дальше. От липких слов благодарности, камень задохнулся…и превратился в мёд.
Бобёр вышел из леса, и его глаза утонули в закате. Когда, они выплыли, отплевываясь, была уже ночь. Так было несколько дней, ока его шествие не прервал случай. Он зашёл в город и узнал, что сон совсем, рядом, всего в двух кострах пути. Тогда он надел на себя важность и раскомплексованность. Бобёр прошествовал мимо мыслей и зашёл в лес. Там его ждала скука и ночь. Но он уже привык к ним, поэтому встретил их лишь рукавом своего хвоста. Он разжёг костёр своей тенью и потом, в попытке согреться потерял её. С тех пор бобры не отбрасывают тень…
Через два костра и одно тлеющее бревно бобёр нашёл главный сон. Тот спал, мирно укрывший видениями. Бобёр потрепал его по мыслям, пытаясь привести их в чувство. Главный сон проснулся:
‑ Чего тебе, бобёр? ‑ спросил он.
‑ Мне нужно, лишь малость, ‑ сказал бобёр, ‑ дай мне и мнеподобным видеть сны.
‑ Я не могу этого сделать, вы слишком спесивы!
‑ Мы изменились, ведь прошло уже много лет, подари нам сон.
‑ Он всегда был у вас, вам просто нужно открыть глаза и посмотреть на вещи свежим взглядом.
‑ Я понял тебя, ‑ сказал бобёр. – И в это мгновение он действительно познал истину.
Потом бобёр вернулся домой и подарил себе и другим сон. С тех пор бобры не видят свои веки и подсознания, а видят лишь картинки и красочные истории. И с той поры они спят сладко-сладко…
‑ А мораль? – спросил Лёня после некоторого раздумья.
‑ Мораль? – медленно сказал Милорад, ‑ Каждый видит в этой притче своё. Что видишь ты?
‑ Я вижу, ‑ Лёня улыбнулся…
Что видел Лёня.
Во-первых: Ищущий не всегда ищет, то, что ему нужно. Иногда это уже есть у него.
Во-вторых: Вещи не всегда оказываются в конце тем, чем кажутся в начале.
В-третьих: Многословие не к лицу благородным.
В-четвёртых: Нужно познать вещь, чтобы обладать ею.
В-пятых: Свобода ‑ это то, к чему стремится каждый.
В-шестых: Красивые слова, не всегда приносят пользу.
В-седьмых: Иногда нужно выбирать между благами. Потому что каждое благо по-своему нужно, и можно ошибиться в важности благости.
‑ Достаточно морали, или ещё покопаться? – спросил он.
‑ Достаточно, ‑ сказал Милорад. Я согласен с тобой.
‑ А что видел ты?
‑ Я не видел большего, ты высказал всё.
‑ Я думаю, что в этой притче, есть ещё что-то. Притчи всегда имеют слишком много смысла. Действительно, каждый находит малость и лишь собрав всё вместе, можно воссоздать полную картину…
‑ Ага, ‑ Милорад не слушал его. – Ты травку куришь?
‑ Нет, ‑ Лёня отрицательно помахал рукой, ‑ Я не по этим делам.
‑ Жаль, у меня есть первоклассная травка. А порошочек?
‑ Нет, спасибо...
‑ Ну, как знаешь, я пойду покайфую…
‑ Иди, ‑ Лёня проводил его удивлённым взглядом. Публика у Наташки собралась разношёрстная. Ничего не скажешь – Европа. Мы так спешим, что не понимаем главного, подбирая лишь объедки. В спешке не видно, как грязны лица…
Мы гонимся за чужими культурами и призрачными идеалами. Мы надеваем на себя маску культуры, хотя если присмотреться – это лишь лохмотья, которые колышутся на ветру. Мы плывём навстречу айсбергу и боимся свернуть, потому что вдалеке слишком темно и не видно, где кончается вода, а где начинается боль и память, где начинается стоическая правда, которая должна выживать в любых обстоятельствах. Мы так любим своих соседей и забываем посмотреть за свою спину, где уже давно торчит нож. И мы не узнаём смерть, потому что слишком к ней привыкли. Нас накачивают наркотиками и бездарной писаниной, авторы которой, даже свои имена пишут с ошибками. А мы принимаем всё это за культуру, за новую жизнь. За хорошее и сладкое, за прекрасный запретный плод, который всем хочется попробовать. Не будет ли поздно тогда, когда мы пресытимся этим плодом? Будет ли на Земле тот, кто ещё сможет остановиться и начать всё с начала. Не нужно боятся неизвестного, но нужно опасаться очевидных вещей, потому что лишь простые вещи становятся оружием в руках толпы. А толпа – это страшная сила…
Милорад вышел из комнаты. Лёня подошёл к Косте, тот беседовал всё с той же блондинкой:
‑ Костик, можно тебя на минутку?
‑ Ага, ‑ тот встал.
‑ Слушай, Костя, ты что-то слышал о сне бобра?
‑ Что, ‑ Костя посмотрел на него не понимающим взглядом. – Лёнька, ты совсем допился…
‑ Да пошёл ты, ‑ сказал Лёня, мне только что этот, Милорад рассказал…
‑ Какой Милорад, ‑ Костя посмотрел на него…
‑ Наркоман, он пошёл кайфовать…
‑ Лёнька, ну ты даёшь, ‑ засмеялся Костя. – Думал я тут кренделя выписываю, но ты меня переплюнул. Иди Наташке расскажи, ‑ он немного пошатнулся, но ухватившись за спинку дивана удержался, ‑ она хоть посмеётся…
‑ А вот и пойду, ‑ обиженно сказал Лёня.
Костя вернулся на диван.
‑ Кто это? – спросила блондинка.
‑ Это, ‑ Костя посмотрел вслед Лёньке, ‑ ещё один мой сумасшедший друг…
Лёня поискал глазами Наташу. Она сидела на диване и о чём-то оживлённо беседовала с Алексеем, теперь он точно помнил его имя. Он подошёл к ним:
‑ Наташа, давно ты знаешь Милорада?
‑ А что? – она посмотрела на него.
‑ Ты в курсе, что он наркоман?
‑ Что?
‑ Он мне только что предложил пойти покурить или чего-то покрепче…
‑ Ты серьёзно? ‑ у неё в глазах застыл вопрос.
‑ Совершенно, Наташа, ты давно его знаешь?
‑ Нет, мы познакомились пару дней назад. Знаешь, так, в одной очереди стояли, разговорились. Я пригласила его на новоселье.
‑ Боюсь я этих дел, ‑ сказал Лёня, ‑ как бы чего не случилось…
‑ А что может случиться, он же просто курит, на лестничной площадке?
‑ Я не знаю, ‑ сказал Лёня каким-то странным голосом.
‑ В чём дело, ‑ подал голос Алексей, ‑ пойдёт, покурит, чё ты поднимаешь хай?
‑ Я боюсь не за него, ‑ сказал Лёня, ‑ извините меня, ‑ он вышел в коридор.
Видение пришло неожиданно, но он знал, что оно предвещает: Свернувшийся парень в углу, на лестничной площадке, на его лице, белом, как мел, застыло выражение блаженства. Шприц, торчащий из вены, не портил картины, он лишь был дополнением, нужным атрибутом, без которого не было бы цельного вида. Лёня знал, что уже поздно, но всё равно выбежал на лестничную площадку…
Видения приходят, когда он один, теперь он жалел об этом, если бы он вышел в коридор раньше на несколько минут, он ещё мог спасти Милорада…
Лёня не чувствовал угрызений совести, когда подошёл к нему и приложил палец к артерии. Пульса не было. Каждый сам выбирает свою судьбу, жалко лишь, что уходят те, в ком есть потенциал, никогда так глупо не уходят пустышки…
Что ближе – слава или жизнь? Что дороже – жизнь или богатство? Что тяжелее пережить – приобретение или потерю? Кто многое сберегает, тот понесёт большие потери. Кто много накапливает, тот понесёт большие убытки. Кто знает меру, у того не будет неудачи. Кто знает предел, тот не будет подвергаться опасности. Он может стать долговечным. Это знали много лет назад, видимо Милорад брезговал знанием. Лёня не знал этого и он был не вправе судить его за ошибки. Ему было просто больно, что он опоздал…
Он посмотрел на тоненькую струйку слюны, вытекающую изо рта, Милорада. Теперь, он понял ещё одну истину: ничего не давит на тебя сильнее, чем осознание собственного бессилия…
‑ Он мёртв? – спросила Наташа.
‑ Да, ‑ он не обернулся.
‑ Что теперь делать, Лёня, он же умер у меня на новоселье…
‑ Он сам выбрал свой путь, ты не могла ему помешать…
‑ Я позвоню врачам.
‑ Нам придётся сказать им о передозировке, если они услышат это нам придётся поговорить ещё с одной службой…
‑ Ничего не поделаешь, я готова к этому…
‑ Нам придётся объяснить и им, Наташа, ты понимаешь, что после этого инцидента, многие твои друзья пройдут проверку…
‑ Я готова…
‑ Ты не знаешь, о чём говоришь…, ты можешь потерять их всех, постепенно, они просто отойдут от тебя. Знаешь, я не уверен, что им можно доверять…
‑ Проверим, Лёня, но ты останешься? Я ничего не скажу тебе если ты уйдёшь…
‑ Я не уйду, ‑ он обнял её за плечи. – Всё будет хорошо…
Они вошли в комнату. Стояла глухая тишина, как будто все уже знали что случилось.
‑ Ну что? – спросил Костя.
‑ У нас большие неприятности, ‑ сказал Лёня, ‑ он мёртв.
Повисла ещё более гнетущая тишина. Все затаили дыхание.
‑ И что мы будем делать? – спросил Алексей.
‑ Если кто-то не хочет оставаться и дожидаться прихода милиции и врачей, то могут уйти. Я не скажу, что вы были здесь, ‑ сказала Наташа.
Несколько человек в нерешительности затоптались на месте.
‑ Если уж все, то все, ‑ сказал Лёня. – Никто отсюда не уйдёт. Мы всё сделаем вместе…
‑ Ты будешь удерживать нас силой? – спросила одна девушка.
‑ Если понадобится, то да.
Все замолчали.
‑ Звони, врачам, ‑ сказал Костя, ‑ они в милицию, наверное, сами позвонят.
‑ Хорошо, ‑ кивнула Наташа и подошла к телефону. Все стояли на своих местах, в глазах не было хмеля, там поселился страх.
‑ Алло, доктор? ‑ все услышали, что голос Наташи дрожит…‑ Выезжаете? – она сказал адрес.
‑ Едут? – спросил Лёня.
‑ Сейчас будут здесь. Я сказала им, что у него шприц торчит из руки. Сказала, что мы его не трогали, ‑ у неё потекла слеза, одна единственная, маленькая трещинка в стальной воле, маленькая слабинка сердца…
‑ Ты молодец, сестрёнка, ‑ сказал Костя. – Ты молодец.
‑ Ну, что можете сесть и подумать, что вы скажете милиции, ‑ сказал Лёня. Я надеюсь, ни у кого с собой «дури» нету?
Все отрицательно покачали головой.
‑ Вот и хорошо, значит к нам нет никаких претензий. Его никто не знает, пригласили на новоселье. Он пришёл, вышел в коридор. Мы посмотрели, его долго нет, вышли, а он уже готов…Всем понятно. Или у кого-то есть дополнения?
‑ Нет, всё так и было, ‑ Сказал Алексей.
‑ Вот и прекрасно, ‑ сказал Лёня. Внизу послышался гул сирены.
‑ Быстро они приехали, ‑ сказал Костя.
‑ А чего вы вообще волнуетесь за этого Милорада, ‑ улыбнулся Алексей. ‑ У парня вечный кайф, золотой укол, можно сказать. Ему сейчас намного лучше, чем нам…
‑ Дурак, ‑ Лёня посмотрел на него. – Здесь только что умер человек.
Ромео: Клянусь тебе священною луной &nb
Это избранные судьбой. Две белые гвоздики на чёрном смокинге – чёрном, как ночь. &nbs
Когда-нибудь я сыграю в эту игру получше. Когда-нибудь я научусь смеяться. Пабло ждал меня. Моцарт ждал меня.
Вместо вступления:Поздняя осень. Парк. Он стоял тихо и смотрел куда-то туда. Вдаль…Всё начиналось не так. Всё было намного лучше, чем оказалось сейчас. Ведь просто так люди не теряют ничего…Он потерял её. Способность видеть грядущее, способность предвидеть. Тогда, когда меньше всего этого ожидал…Он поднял глаза вверх. Перед ним стоял Посланник. Он узнал его сразу, на это не требовалось особых возможностей. Посланника нельзя не узнать… Учитель спросил: &nb
Ученику: Сегодня можешь и ты &n
Когда-нибудь я сыграю в эту игру получше. Когда-нибудь я научусь смеяться. Пабло ждал меня. Моцарт ждал меня.
Это избранные судьбой. Две белые гвоздики на чёрном смокинге – чёрном, как ночь. &nbs
Ромео: Клянусь тебе священною луной &nb
Мне бы стать маяком и светить во мрак
Ученику: Сегодня можешь и ты &n
Вместо вступления:Поздняя осень. Парк. Он стоял тихо и смотрел куда-то туда. Вдаль…Всё начиналось не так. Всё было намного лучше, чем оказалось сейчас. Ведь просто так люди не теряют ничего…Он потерял её. Способность видеть грядущее, способность предвидеть. Тогда, когда меньше всего этого ожидал…Он поднял глаза вверх. Перед ним стоял Посланник. Он узнал его сразу, на это не требовалось особых возможностей. Посланника нельзя не узнать… Учитель спросил: &nb