Покидала комнату полная решимости проявлять стойкость духа до конца. В какое бы дикое место не занесла меня судьба, никто не вправе заставлять меня делать что-то, что идет вразрез с моими желаниями, чему активно противится моя душа и собственные принципы. Даже если меня окружают психически ненормальные люди, причем, все как один, я все равно найду способ справиться с ними. Нужно только всегда и везде проявлять твердость. Не убьют же они меня за непослушание или убьют?..
А вот в холле, куда я вышла в сопровождении банщицы, меня ждало потрясение, существенно подорвавшее веру в себя. Две девушки из нашей танцевальной труппы даже не вели, а тащили под руки рыдающую Сайку. На ней не было живого места. От костюма остались одни лохмотья, а слезы смешивались с кровью и обильно стекали по лицу.
Я застыла, не в силах вымолвить хоть слово или сделать шаг. Какой зверь посмел такое сотворить с девушкой?! Банщица тщетно дергала меня за руку. На нее я даже внимания не обращала, во вс
- Сдохни, тварь!Одновременно со слухом проснулась способность двигаться. Только вот сверху придавило что-то тяжелое и сопящее. А еще я поняла, что совершенно нечем дышать, как и то, что мою шею сдавливают крепкие тиски. Вот тогда инстинкты заявили о себе, заставляя меня забиться всем телом. Я уже не осознавала, что делаю, прилагая максимум усилий, чтобы вдохнуть хотя бы глоток воздуха. Ногами колотила по чему-то мягкому, а руками пыталась разомкнуть пальцы, что продолжали сжимать мою шею и делали это все сильнее.Каким-то чудом, не иначе, мне удалось вывернуть тело и брыкнуть ногой нападавшего так, что стон боли не заставил себя ждать, а в следующий момент и пальцы на моей шее разжались. Из последних сил, вложив в удар все, что осталось, я скинула с себя груз. Звук падающего с кровати тела заставил меня перестать хватать ртом воздух и сесть. Нащупав выключатель лампы на прикроватной тумбочке (да-да, в моем новом жилище были самые обычные лампы, а не противно чадящий ф
Пережитый стресс лишил меня остатков сил. До своей комнаты я еле добралась, чувствуя себя совершенно разбитой. На кровать упала, не раздеваясь и моментально провалилась сначала в болезненный, наполненный мелькающими картинками, а потом мертвецкий сон. Интуитивно ждала, что даже этого мне не позволят сделать, кто-нибудь обязательно придет и разбудит, но ничего такого не произошло. Проспать я умудрилась до самого вечера. Пробудилась самостоятельно и первое, что испытала, было дичайшее чувство голода. Ну конечно! За целый день я умудрилась даже капли воды не выпить, не говоря уже о еде, и сейчас испытывала настоящие муки. Поистине, чувство голода – одно из самых сильных у любого живого существа.Какова же была моя радость, когда на тумбочке возле кровати я обнаружила поднос с едой! Вот уж точно, из положения бойкотируемой тут можно было извлекать сплошные прелести. Никто не явился меня будить и куда-то тащить. Принимать пищу вместе со всеми мне тоже запретили, чему я была
Как только дверь за Гордеем захлопнулась, не успел затихнуть в комнате звук от щелчка замка, как я уже провалилась в глубокий сон. Казалось, пролетел один миг, как распахнула глаза и поняла, что наступило утро. Совершенно не помнила, что видела во сне, но проснулась довольная и отдохнувшая. Опять волшебство? Наверняка. А иначе, как назвать подобную беспечность? Не стала долго ломать над этим голову, предпочла отвлечься на место своего заточения. Покои поражали роскошью и красотой. Огромная мягкая кровать под белым балдахином, что контрастировал с черным атласным бельем. На стенах шелковые обои пастельных тонов. Массивные кресла из темного дерева, комод и два стула. Расписные вазоны со свежими розами по углам комнаты. Подсвечники в позолоте. Стильно, ничего не скажешь.М-да… неплохо вождь устроился. Не похоже на берлогу! Однако, как ни приятно было находиться здесь, расслабляться я не имела права. В любой момент мог вернуться Гордей, и тогда уже будет не до моих планов.
Прием был в самом разгаре. Я всеми силами старалась не попадаться на глаза Гордею и не выпускать из вида Луку. Первый откровенно наслаждался вечером и, казалось, напрочь забыл о моем существовании. Меня это вполне устраивало, хоть я и понимала, что знай глава клана, что я тут, а не томлюсь взаперти, наверное, вел бы себя по-другому. А так он уверен, что вернется после приема и найдет меня сломленную заточением и готовую на все. Нет уж, дорогой! Сегодня я планирую покинуть эту пещеру. Понятия не имею, кто или что мне в этом поможет, но сделаю для этого все!С планом побега в мусорном контейнере мне пришлось распрощаться, когда случайно увидела, как Брунгильда ковыряется огромной палкой в помоях. Тогда у меня сложилось впечатление, что не мне первой пришла в голову подобная мысль. Наверное, кто-то до меня хотел именно так сбежать и был пойман с поличным. Ладно хоть не вилами протыкала мусор, иначе мне стало бы совсем грустно. Да и что уж там говорить, не готова я была прятаться
Сквозь полусонное забытье мне слышалась музыка. Будто кто-то играет на рояле. Густые сильные звуки наполняли пространство и, казалось, мою сущность тоже. От них становилось тепло и приятно. Музыка успокаивала, смягчала переживания, залечивала душевные раны. Я чувствовала себя здоровой и отдохнувшей.Хотелось дремать и дальше, но мешало наглое солнце. Через панорамное окно оно светило мне прямо в лицо. Волей-неволей пришлось открыть глаза и осмотреться. Куда же меня занесло? Я лежала на удобной широкой кушетке в комнате с камином. На медвежью берлогу не похоже. Ну и шуточки у тебя, Маруся. Значит ли это, что медведь принес меня в этот дом? И куда подевался он сам, в таком случае?В другом конце комнаты я заметила черный рояль. Вот на чем играли! Но кто? Кроме меня в комнате никого не было.Лежать и дальше не смогла. Кто-то заботливый снял с меня верхнюю одежду, но оставил в спортивном костюме, накрыв клетчатым пледом. Встав с кушетки, я решила осмотреть дом. Это
Я так торопилась сбежать, что на лестнице споткнулась и ударилась коленкой. Но боль почувствовала гораздо позже, когда очутилась в отведенной мне комнате и плотно закрыла дверь. Вот тогда я и рассмотрела свежую рану. Кожа была рассечена и из нее медленно сочилась кровь. Словно зачарованная наблюдала, как набухает алая капля, а потом стекает по ноге, оставляя тонкий след. Наверное, точно так же струятся слезы по моим щекам, оставляя влажные бороздки. А вот как кровоточит сердце разглядеть невозможно, но это настолько больно, что не идет ни в какое сравнение с царапиной на ноге. Эта боль терзает, выматывает, и рану не зашить, не вылечить медикаментами… Говорят, время лечит. Тогда почему со мной происходит все наоборот? Чем больше я не вижу Луку, тем сильнее меня мучает чувство к нему. Болезненное и саднящее, как эта царапина на ноге.Когда снова зазвучали звуки рояля, я задрожала всем телом. Не вынесу этого! Он издевается! То, от чего я сейчас бежала, было ошибкой. Роков
Лунный свет заливал комнату. Он струился сквозь незашторенное окно и отбрасывал причудливые тени на стены и потолок. Какое-то время я любовалась его игрой, балансируя между сном и явью. Но очень скоро поняла, что не луна рождает перламутровое сияние, сполохами пробегающее по комнате. А потом я уловила и запах ландышей. Вот тогда накатила такая тоска, хоть вой.Елена сидела в кресле в вальяжной позе, закинув ногу на ногу. Сейчас она меньше всего напоминала бестелесного духа и казалась еще красивее чем до этого. Разговора избежать не получится, а поэтому я тоже постаралась принять удобную позу, сидя, прислонившись спиной к подушке. Натягивая на себя одеяло не вовремя подметила, что на мне очень откровенная кружевная сорочка, больше показывающая, чем скрывающая. И облачил меня в нее Калина, когда я уже практически спала. Краска стыда не заставила себя ждать, оставалось надеяться, что в темноте комнаты это останется незаметным даже для вездесущего духа.- Почему ты являешь
Кто-то, лишенный сострадания, развел в моем горле огонь и регулярно подбрасывал туда дров, чтобы горело ярче и палило жарче. Он же или она, по всей видимости, залили в мою голову расплавленный свинец, чтобы она тоже горела и казалась неприподъемной. А вот телу моему периодически становилось холодно, когда его протирали чем-то влажным и прохладным, пахнущим уксусом. Накрывали простыней, а через какое-то время процедура повторялась.Я не теряла сознание. Хоть боль в голове и мешала мыслить логически, но я знала, что рядом находится Калина, ухаживает за мной, пытается сбить температуру, которая меня поджаривала изнутри. Это он опять нашел меня в лесу и спас от верной смерти. Теперь-то я понимала, какую совершила глупость. Ведь умри я, помогла бы своему отцу? Да и кто сказал, что словам Елены вообще можно верить?Периодически Калина мне что-то колол. Больно было жутко, но даже застонать не получалось. В такие моменты он приговаривал:- Потерпи, родная, так надо.
Думала ли я, что пройдя через все испытания, я обрету настолько полное счастье? Стоя рядом с Калиной перед лицом старейшины клана, совершающего священный обряд наречения нас парой, я испытывала именно это чувство. Я счастлива!Вообще, старейшина в качестве исключения связал нас в человеческих обликах. По уставу, мы должны были в образах медведей пройти через обряд. Но вышла накладочка. Оказывается, самка не может оборачиваться, будучи беременной. И ребенка мы с Калиной хотели произвести на свет в браке. Вот и получилось, что быстренько сыграли две свадьбы подряд: по медвежьим обычаям и по человечьим. Только вот Гордей на свадьбе не присутствовал. Поговаривали, что никак он не может смирить свою гордыню и успокоиться. Оставалось надеяться, что и на него время подействует благотворно. Со своей стороны я ему все простила.Калина согласился стать альфой, но лишь до той поры, пока не обучит всему Луку и не сможет передать ему бразды правления. Как выразился он сам – д
Я дома. Подумать только, я дома! Все родное, знакомое с детства. Никаких тебе тренировок, выступлений, мадам Виолетт… Любящая и заботливая мама, которая ходит за тобой по пятам, не может наглядеться. Она даже отпуск взяла специально, чтобы все время быть рядом. Папа, усиленно делающий вид, что ничего не произошло, что все в нашей жизни по-старому. И куча свободного времени, в институт ходить не надо, этот год у меня академический отпуск. А дальше посмотрю, что делать с учебой. Наверное, все же стоит восстановиться и закончить, раз уже больше половины отучилась.Первые дни я ходила как пришибленная по квартире, не знала, куда себя деть и за что бы взяться. Получала ласковые нагоняи от мамы, когда специально окуналась в самую грязную работу – разбирала то, что годами складывалось и не трогалось, выносила мусор, наводила порядок в кладовке. В общем, занималась тяжелым трудом, чтобы только не думать, не вспоминать. Мне всегда это помогало, а сейчас так и вовсе было н
Проснулась я в гордом одиночестве. В домике уже снова было жарко натоплено, а с улицы доносился звук топора.Какое-то время я лежала и прислушивалась к себе. Нам предстоял день изматывающего пути, а потом встреча с неизвестной колдуньей, которую еще нужно было отыскать. Отец, как мог, обрисовал, где она обитает, но точных координат у нас не было. Да и жилище свое она околдовала, сделала невидимым для всех. Отец не высказал в слух, но я отчетливо уловила его сомнения, а там ли Марго до сих пор, жива ли. Как примет она нас, не прогонит ли?.. Кто знает, может за годы одиночества и затворничества свихнулась она окончательно. И от всего этого зависела жизнь Луки, которая, возможно, сейчас висит на волоске.Как ни крути, а в голове моей были одни сомнения и никакой конкретики. И тем более я не понимала, отчего же мне так хорошо, что хочется петь и танцевать.Откинув одеяло, я невольно бросила взгляд на свое обнаженное тело. Так недавно я познала плотскую сторону отнош
- Вот что, голубки! Бродить по подвалам клана значит привлекать к себе ненужное внимание. Уверена, стража не дремлет, да и Гордеюшка лелеет план мести, - усмехнулась Елена. – Пока мы тут беседуем, может они уже идут за вами…- Так надо торопиться! – всполошилась я, испугавшись, что можем упустить такую возможность освободиться сами и спасти отца.- Успокойся, дурочка! – махнула на меня рукой дух. - Спят они, попугать вас решила. Но случайность никто не отменял. К отцу твоему я пойду одна.Елена проделала какие-то манипуляции руками, и цепей на руках и ногах Калины как ни бывало. Хотела бы я тоже так уметь. Никакие Гордеи тогда мне не были бы страшны. Но если для этого нужно стать озлобленным духом, то я уж как-нибудь без магии обойдусь.- Как это пойдешь одна?! – возмутилась я. – Я пойду с тобой.- Да уйми ты ее, неразумную, - скривилась Елена, обращаясь к Калине, который в это момент разминал руки и ноги. &ndas
Пробуждение свое не могу назвать приятным. Да и какое это пробуждение, если я буквально выползаю, выкарабкиваюсь из беспамятства. Цепляюсь за реальность, которая все время ускользает, а меня вновь и вновь засасывает куда-то далеко вниз. Каждый раз я падаю в колодец с головокружительной высоты. Но не долетаю до дна – какая-то сила вновь выталкивает меня на поверхность. Я словно прыгаю на огромном батуте, и каждый раз боюсь, что вот сейчас траектория сменится, и вместо того чтобы лететь обратно вниз я упаду на каменный пол и разобьюсь насмерть.Я не упала… И скакать на батуте тоже перестала. Место экстрима заняла головная боль. Даже глазами вращать было больно, не говорю уже о том, чтобы пошевелить головой. Да что же это такое! Никогда еще я не была в таком паршивом состоянии. Даже с похмелья, в тот единственный раз, когда хапнула лишку Мартини, с подругами на пижамной вечеринке, чувствовала себя почти сносно, по сравнению с тем, что испытывала сейчас. А еще затекл
Разговаривать с Виолеттой не было никакого желания. Да и скоро должна прийти Анна, вот с ней я с удовольствием поболтаю. Осталось выяснить, как поскорее отделаться от мадам, которая не торопилась начинать. Распахнув дверь в мою комнату, она вошла первая, удобно устроилась в единственном кресле и какое-то время рассматривала меня, сведя брови над переносицей. В свою очередь устроилась на кровати, чинно сложив руки на коленях. Мысли усиленно работали в направлении, что бы такого сказать, чтобы поскорее от нее избавиться.- Как ты посмела бежать? И кто тебе помогал? – без обиняков заговорила мадам. Голос ее по-прежнему звучал ровно.Вопросы эти мне совершенно не понравились, а нежелание разговаривать с мадам превратилось в отторжение. Но и молчать я не могла, потому что она явно ждала ответа.- А вы считаете, что вправе удерживать здесь меня силой? – с вызовом отозвалась. – А на второй вопрос, думаю, вы и сами знаете ответ.Хоть бы усмехнул
Калина сказал, что идти по лесу будет легче медведям нежели людям. Что есть специальные тропы, прокладывающие короткий путь в клан, и якобы доберемся мы туда очень быстро. Мне, конечно, было страшновато. Но боялась я, скорее, не превращаться в медведицу, а возвращаться в логово. А еще очень страшно становилось, когда думала, что ждет там моего отца, да и меня тоже.Второй раз перекидываться почему-то оказалось гораздо сложнее. На этот раз я чувствовала каждую косточку, словно все они вдруг зажили самостоятельно в моем теле и независимо друг от друга. Кроме того, не стала закрывать глаза и с ужасом наблюдала, как увеличиваюсь в размерах и покрываюсь шерстью. Боялась даже представить, как меняется мое лицо. И почему-то вспоминались страшилки про оборотней, где люди превращаются в зверей и становятся дикими и неуправляемыми. Слава богу, я хоть сохраняла мышление человеческое в образе медведицы!Как ни странно, но прогулка по лесу мне даже понравилась. Никогда до этого я н
Остаток ночи пролетел как один миг. Правда после визита Елены и разговора с Калиной уснула я далеко не сразу. Перед этим еще раз вознеслась на пик возбуждения, на головокружительную высоту наслаждения, чтобы сорваться с нее в бездну забвения.На этот раз Калина был особенно нежен со мной. Но боже мой! Что он вытворял! Я и предположить не могла, что ласки могут быть настолько откровенными и желанными. На моем теле не осталось ни единого сантиметра, где не побывали бы губы Калины. Он словно доказывал мне, что я вся его, без остатка. И что самое странное, в те минуты я тоже так думала.А еще я поняла одну простую вещь, что нет ничего естественнее и в то же время более экзотического, чем физическая любовь между мужчиной и женщиной. Наши тела сливались так гармонично, словно именно для этого и были созданы. То, что давала мне близость с Калиной, казалось настолько прекрасным и наполненным чувственностью, что не могла даже вспомнить, отчего еще я когда-либо испытывала подобн
Я все продолжала смотреть на дверь, за которой скрылся Калина. Как заведенная повторяла про себя: «Лука мой брат. Лука мой брат…» И так до бесконечности, пока слова не слились в кашу и не потеряли смысл. Так странно, еще совсем недавно я плакала, не стесняясь Калины, а сейчас глаза оставались сухими. Не могла выдавить из себя ни слезинки, как ни старалась. И хотела бы разрыдаться, чтобы хоть чуть-чуть облегчить боль, но не получалось.Я вспоминала Луку. Его лицо, особенно смеющееся, когда на щеках появлялись задорные ямочки, а в глазах зажигались озорные искорки. Его голос, что сейчас отчетливо звучал в моих ушах. Как он перебирал струны на гитаре сильными гибкими пальцами. Сначала для меня, а потом для Елизаветы… Как это было давно! Да и было ли вообще?С самой первой нашей встречи я почувствовала в нем родственную душу. Только теперь начинала понимать, что была это не любовь с первого взгляда, а притяжение крови моего отца, что текла как в н