ЧАСТЬ 1. ГЛАВА 5

Глава 5

Она раскрыла дневник, поставила дату: «Последний вечер декабря, за несколько часов до Нового года…» – и задумалась, с чего начать. Наверное, с того, как она разбила игрушки, расплакалась, а тут вдруг пришел этот Сергей Степанов…

«Все‑таки неловко вышло, – вздохнула она, – зачем я ему нагрубила? Он‑то в чем виноват? Испортила человеку настроение перед праздником…»

В дверь позвонили. Она вздрогнула – кто это может быть?

…На пороге стоял Сергей Степанов.

Увидев его, Вера так обрадовалась, что вскрикнула:

– Сережа?! Как замечательно, что вы вернулись!

Он растерялся:

– Вы правда рады?

Вера смутилась:

– Я рада, что теперь смогу отдать вам ваш камень! Понимаете, я его случайно выложила и забыла об этом…

– А я думал, вы рады мне! – улыбнулся Сергей.

– Вам я тоже рада! Искренне сожалею о том, что наговорила всяких гадостей! Извините меня!

– А давайте познакомимся снова? Как будто ничего не было – ссоры, нелепого выяснения отношений?!

– Вы великодушны! – усмехнулась Вера. – Входите, будем знакомиться! Ой, вы весь в снегу!

– Там сильный снегопад!

Когда Сергей снимал куртку, Вера обратила внимание на большой яркий мешок, который он принес с собой.

– Это вам, – Сергей протянул мешок Вере.

Она испугалась – что там?

– Подарок от Деда Мороза!

Вера ахнула, достав из мешка стеклянного кролика. За кроликом последовал хрустальный ангел с трубой, шары всех размеров и расцветок и много других елочных игрушек. Наконец она вынула из волшебного мешка макушку в виде звезды, немного напоминавшую ту, что сегодня разбилась.

– Надеюсь, это хоть чуть‑чуть поднимет вам настроение! Готов помочь повесить их на елку.

– Вы волшебник! Очень красиво, спасибо… Представляю, сколько это стоит. Игрушки явно дорогие, дизайнерские!

– Больше не будете переживать из‑за тех, что разбились?

Вера вздохнула:

– Понимаете… Те игрушки были связаны с воспоминаниями…

Он улыбнулся:

– Как знать, может, потом и эти станут памятными, и вы будете вспоминать, как однажды в новогодний вечер вам их принес незнакомец, и рассказывать об этом нашим внукам.

– Чьим внукам?

– Нашим с вами, – серьезно сказал Сергей.

Вера усмехнулась:

– Спасибо, у меня уже есть внук. Вернее, скоро будет! Я вижу, вы шутник! За игрушки еще раз спасибо! Ловлю вас на слове – вы должны мне помочь украсить елку!

– Я помогу! – с готовностью откликнулся он. – Кстати, хотел спросить, вы не простудитесь? Что вы ходите босоногая?

Вера смущенно улыбнулась:

– Здесь паркет. Теплые полы.

– Когда вы улыбаетесь – у вас совсем другое лицо! – заметил Сергей и окончательно смутил ее.

Они развешивали игрушки на елку. Вернее, развешивал в основном Сергей, а она подавала их ему, потому что с его высоченным ростом он запросто доставал до верхних веток.

Вера поинтересовалась, почему в саквояже оказались камни. Сергей рассказал, что коллекционирует минералы с самого детства. Его отец был геологом и часто брал сына с собой в экспедиции. В итоге минералогия стала его увлечением на всю жизнь. Он пообещал когда‑нибудь непременно показать Вере свою огромную коллекцию, которая занимает целую мансарду в его квартире.

– Вы собираете минералы?

– Нет, я архитектор. А минералы – это хобби. Должно же быть у человека что‑то, чем он по‑настоящему увлечен?

– Наверное… Значит, вы проектируете дома?

– Не только, – улыбнулся Сергей, – еще бизнес‑центры, железнодорожные вокзалы, и особый предмет моей гордости составляет школа, которую построили по моему проекту.

Она отметила, что, когда он начал рассказывать о камнях и архитектуре, у него загорелись глаза. В Сергее была искренность и мальчишество в хорошем смысле, и это не могло не вызывать у нее симпатию.

– Представляете, я даже живу в доме, который придумал сам! Сначала я придумал дом, где хотел бы жить, а потом купил в нем квартиру.

– А на что похож ваш дом?

– На корабль! И стоит он на берегу реки, откуда на город открывается потрясающий вид.

– У вас все дома похожи на корабли?

– Нет. Я пытаюсь сделать так, чтобы мои здания не походили друг на друга. Так интереснее. Я не замучил вас? О минералогии и архитектуре я могу говорить часами. Расскажите лучше о себе…

Вера усмехнулась – что рассказывать?! Что она давно растворилась в Павловском и забыла про себя как самостоятельную человеческую единицу?

– Когда‑то давно, в другой жизни я была балериной.

– Вы балерина? – От удивления Сергей едва не выпустил из рук елочный шар.

– Это было так давно, что мне и самой теперь не верится, – рассмеялась Вера. – В детстве родители хотели привить мне дисциплину и волю – очень уж я была слабенькая и болезненная; мама, шутя, грозила, что отдаст меня в Суворовское училище, но поскольку в Суворовское девочек не брали, она определила дочурку в Вагановское, где дисциплина, может, даже жестче. Там для меня началась настоящая школа жизни! Иногда было трудно, невыносимо даже, и все‑таки балетное училище я закончила.

Правда, неизвестно, какой бы я стала балериной, хорошей или плохой, но точно знаю, что мне мешало стать лучшей в этой профессии – страх и неуверенность в себе. Я никак не могла избавиться от неуверенности. Была работоспособна, гоняла себя до седьмого пота, понимая, что особого таланта у меня, наверное, нет, но думала, что я свое возьму усидчивостью. А потом моя карьера в балете закончилась…

Вера замолчала и будто забыла и про елку, и про Сергея, погрузившись в воспоминания.

…Она уже работала в театре и получила первую в своей жизни серьезную роль, когда один из критиков отозвался о Вере нелестно. Прочитав его отзыв, она впала в депрессию.

Сейчас, с высоты прожитых лет, она понимает, что искусство – такая сфера деятельности, в которой (неважно, кто ты – балерина, художник, режиссер) надо быть готовым к тому, что тебя в любой момент могут опрокинуть лицом в торт. Другой вариант – мордой в винегрет. Публичный человек – идеальная мишень для критики, сплетен, зависти, и твой успех в профессии зависит в том числе от твоей неуязвимости и способности держать удар.

Теперь она это понимает, а тогда, в юности, оказалась совершенно не готова к критике и воспринимала ее крайне болезненно.

Нет, наверное, если бы она была уверена в своем таланте, ее бы эти торты и винегреты не испугали, но в глубине души она знала, что, вероятно, критики правы и особого таланта у нее нет. Довольно грустно – понять вдруг, что ты человек средних способностей; в особенности если ты много лет пытался доказать окружающим и, главное, себе, что у тебя талант и ты избранный. Она себя, конечно, успокаивала, что это ничего – миллионы людей живут со средними способностями или даже вообще без них, а у нее, в конце концов, есть дарование, и это не так уж мало; но все‑таки однажды она приняла решение оставить сцену.

– У вас потрясающая пластика, – улыбнулся Сергей. – Теперь я понимаю почему – сказывается балетное прошлое… За вами очень приятно наблюдать – в каждом жесте достоинство, красота и удивительная плавность. Знаете, я не люблю резких женщин… Для меня красивая женщина – это прежде всего пластика и плавность. Вы очень красивая… Так что же было потом, когда вы ушли из балета?

– Потом я познакомилась со своим будущим мужем, и у меня появилась возможность поменять все: жизнь, город, профессию. Я вышла замуж, переехала в Москву. И, наверное, от отчаяния (ну если все так круто менять, почему бы и нет?!) – кинулась, вот именно что – кинулась в медицину! Даже в хирурги хотела пойти. Но это смешно, конечно, – куда мне, трусихе, в хирурги? В общем, подалась в гинекологи. Хотела быть хорошим врачом. Очень старалась. Правда. Закончила институт, устроилась в больницу, но муж, а он уже приобрел статус известного режиссера, сказал, что мне надо определиться. «Чего ты хочешь в этой жизни? Быть моей женой или гинекологом?» Вопрос был явно риторический. Я ответила, как и предполагалось, правильно и ушла из медицины.

– Не пожалели?

Вера вздохнула:

– Стараюсь не думать об этом, потому что иначе всем будет плохо. Знаете, если бы мою жизнь можно было высказать одной фразой, то она звучала бы так: «Я только собираюсь жить…» Словно все, что со мной было и будет, лишь подготовка к чему‑то большому и прекрасному. А все, что до этого, – репетиция. Затянувшаяся на годы.

– Вы мне напоминаете героинь Чехова, этих его прекрасных барышень в вечном ожидании будущего счастья…

– Угадали, он мой любимый писатель… А вы, по всему видно, человек деятельный, живущий сегодняшним днем? Впрочем, можете не отвечать, и так ясно!

Она протянула ему стеклянный фонарик. Забирая игрушку, Сергей коснулся ее руки и убежденно сказал:

– У вас еще все сбудется! То «большое и прекрасное», к чему вы себя столь долго готовили, непременно случится!

Она усмехнулась:

– Что вы говорите! Скажите еще, что в новом году начнется новая жизнь?!

– Почему бы и нет?

– Я, если вы заметили, – уже довольно взрослая женщина и слабо верю в позитивные перемены в таком возрасте.

Сергей взглянул на нее с изумлением:

– Что же, по‑вашему, на получение «большого и прекрасного» существует какой‑то возрастной ценз? То есть, скажем, до тридцати пяти новые возможности и дары судьбы вероятны, а после тридцати пяти (или сорока, как вы считаете?) – решительно нет? Вы действительно так думаете? Следуя вашей логике, я тоже не смею ни на что надеяться, мне все‑таки, страшно сказать, – скоро сорок!

– Мне уже сорок! – сухо отозвалась Вера. – Кстати, не утруждайте себя реверансами и льстивыми уверениями насчет того, что мне никогда не дашь моего возраста!

Он рассмеялся:

– Хорошо, не буду, хотя это так и есть!

– А вы, значит, верите во все эти подарки от судьбы или Деда Мороза?

– При чем тут Дед Мороз? Я верю во все хорошее и в то, что оно может случиться с каждым, независимо от возраста.

– И много хорошего с вами случалось? – не выдержала Вера.

– В ваших словах сквозит убийственная ирония! Зря… Надеюсь, и с вами, и со мной еще много чего хорошего произойдет… Не надо только закрывать для него двери и окна…

– Не надо назидательности! – отрезала Вера.

Сергей пожал плечами:

– Ну не надо так не надо. Знаете, а еще я верю в существование «тысячи невидимых рук помощи». Вот скажите, разве у вас не бывает такого чувства, что вам часто помогают, вас направляют?

– Нет, у меня не бывает. И вообще я не верю в подобные теории.

– А верить в нее совсем не обязательно, потому что вам будут помогать вне зависимости от того, верите вы в это или нет.

– А вам помогают?

– Конечно, – убежденно сказал Сергей. – Иначе бы я не встретил вас.

Он закончил наряжать елку и в качестве финального действа нахлобучил на макушку звезду.

– Ну вот, ваша елка готова!

Нарядная ель переливалась огнями, напоминая о празднике.

Вера поблагодарила Сергея, признав, что он блестяще справился со своей задачей.

– А у меня в этом году нет елки. Здесь, в Москве, в съемной квартире не хотел ставить, а в Петербурге не было времени… Вера, кстати, хочу предложить вам поужинать со мной… Я, признаться, сегодня даже не завтракал… Может, сходим куда‑нибудь в ресторан?

Она отказалась – не хотелось выходить из дома, да и в ресторанах сейчас наверняка слишком людно и шумно, все‑таки новогодний вечер.

– Я бы вам предложила поужинать здесь, но мне вас совершенно нечем угостить, – смутилась Вера, – поскольку я на диете уже полгода, у меня только овсянка и мюсли… Не очень празднично, зато полезно…

– Давайте все полезное оставим будням, – улыбнулся Сергей, – а в праздник позволим себе чего‑нибудь исключительно вредного, но поднимающего настроение. Недалеко от вашего дома есть супермаркет, если позволите, я ненадолго отлучусь?

Ей не оставалось ничего другого, как кивнуть в знак согласия – ужин так ужин!

* * *

Вскоре после его ухода в дверь позвонили.

«Наверное, Сергей вернулся, – подумала Вера. – Однако как он быстро!»

Она открыла дверь и обомлела – на пороге стояла высоченная Снегурочка в белой шубке, отороченной оборками, и в кокетливой белой шапочке, из‑под которой развевались длинные темные волосы.

– С Новым годом! – сказала Снегурочка.

– С Новым годом! – натянуто улыбнулась Вера. – Вы, наверное, ошиблись дверью?

– Вы Павловская?

Вера растерянно кивнула.

– Тогда я к вам.

Вере только и оставалось, что пригласить Снегурочку в гостиную.

Девушка прошла и уселась на диван. Вера расположилась в кресле напротив.

Шубка у Снегурочки была коротенькая, а ноги очень длинные. В общем, Снегурка оказалась такая… голливудская. Накрашенная, а золотистый загар в сочетании с белоснежным одеянием выглядел особенно эффектно. На вид девочке было лет восемнадцать, не больше.

«Красивая Снегурка, только очень уж грустная, будто потеряла своего Деда Мороза! – подумала Вера».

Она смотрела на девушку, ожидая каких‑то разъяснений: ну не новогодние подарки же от собеса она ей принесла, в самом деле!

Однако девица не спешила разъяснять цель своего визита и довольно пристрастно рассматривала хозяйку и обстановку гостиной.

Пауза затянулась.

Наконец Вера решилась ее нарушить:

– Простите, а что вам нужно?

Девушка фыркнула, как будто Вера спросила что‑то неприличное, и с вызовом сообщила:

– Я пришла за своим мужем!

«Вот оно что – это та самая ревнивая девушка Сергея Степанова!» – догадалась Вера.

– Что же вы сразу не сказали? – доброжелательно улыбнулась Вера.

Снегурка в ответ посмотрела весьма удивленно:

– Понимаете, я не знала, как вы отнесетесь к моему приходу!

Вера пожала плечами:

– Да я, в сущности, не имею ничего против.

– В самом деле? – Гостья широко распахнула ярко накрашенные глаза.

Вера в свою очередь тоже удивилась – а почему она должна быть против? Что она – дикий социопат?

– А где Сергей? – заволновалась девушка и начала беспокойно оглядывать гостиную. Как будто ее Сергей мог прятаться где‑нибудь под диваном или за шторой.

Вера задумалась – что же ответить? Сказать, что Сергей ушел за едой для новогоднего ужина на две персоны, было как‑то неловко.

«Нелепость какая, – вздохнула Вера. – Вот я старая дура! Оказалась в какой‑то двусмысленной водевильной ситуации».

Не зная, что сказать, она ответила вопросом на вопрос:

– А как вы узнали мой адрес?

– Да так… Получила через третьи руки!

«В милиции, что ли, ей дали?» – не поняла Вера, но из вежливости уточнять не стала.

– Где Сергей? – снова спросила девушка.

– Простите, а как вас зовут? – Вера попыталась повторить тот же трюк с переводом разговора на другую тему. Однако он не прошел.

– Послушайте, что вы мне заговариваете зубы! – возмутилась девушка. – Какая разница, как меня зовут?! Можете называть меня Снегурочкой! Я вас в третий раз спрашиваю, где Сергей?

«Из того, что рассказывал Сергей Степанов, можно сделать вывод, что девица страшно ревнивая, шутка ли – разорвала пеньюар! И если ее муж сейчас заявится с каким‑нибудь тортом и шампанским, пожалуй, разгорится дикий скандал!» – подумала Вера.

– Понимаете, он ушел…

– Куда?

Врать Вера не умела и презирала любую ложь, однако в данном случае сказать правду не представлялось возможным.

– Я не знаю… Может, в магазин за продуктами, а может, и нет… Если честно, сначала мы с ним поругались, представляете?!

– Вы поругались? – заинтересовалась девушка. – Он что – сказал вам правду?

Вера удивилась: ну в принципе можно сказать и так.

– Да, он рассказал, как было дело.

От волнения жгучая брюнетка даже подалась вперед:

– И как вы к этому отнеслись?

Вера пожала плечами – странные вопросы, однако…

– Как я могла к этому отнестись? Сначала, конечно, была недовольна, потом подумала – надо воспринимать это философски, все равно ничего не изменишь!

– Вы молодец! – обрадовалась девушка. – Поразительно правильное отношение к жизни! Знаете, а я вас представляла совсем другой!

– Какой?

– Мегерой. Собственницей!

«Странная девица! – опять подумала Вера. – Как можно делать выводы о незнакомом человеке лишь на основании его вещей?!»

– А почему вы так подумали?

– Не знаю, так показалось! – усмехнулась Снегурка. – Значит, вы поссорились? И он ушел?

– Ну не совсем так… – замялась Вера. – Но он ушел, это да!

– А как же Новый год?

Вера остолбенела – интересно, а почему Сергей Степанов должен был встречать Новый год у нее дома? Довольно сухо она ответила:

– При чем здесь Новый год? Мы с Сергеем все‑таки чужие люди!

Ее ответ почему‑то вызвал у девушки радость.

– Сереженька, конечно, сложный человек! Иногда он бывает просто невыносим! – вздохнула девушка. – Но гениям все прощается! Сережу надо понимать, о нем надо заботиться!

Вера промолчала, так как решительно не знала, что ответить на эту банальную сентенцию.

Девушка кокетливо поправила снегурочью шубку.

– Кстати, чего вы в таком костюме? – поинтересовалась Вера. – Я, когда вас увидела, очень растерялась – подумала, что у меня на почве нервных переживаний совсем крыша поехала!

– А, – махнула рукой девица, – понимаете, Сергей меня первый раз увидел именно в этом костюме. На пробах детской сказки. Ну вот я и надела сегодня этот костюмчик, чтобы напомнить ему момент нашей первой встречи. Все надеюсь, что он, может, обнаружит в себе признаки какой‑то сентиментальности или хотя бы человечности. Зря, наверное?

– Может, и зря… Я не знаю, – пожала плечами Вера.

Девушка вдруг начала рыдать:

– А он меня бросил, представляете? Меня! Сказал, что между нами все кончено!

Вера съежилась – ей только чужих истерик не хватало!

– Я ему звоню на сотовый, а он трубку не берет! Тогда я от отчаяния решила прийти сюда!

– Послушайте, я вам очень сочувствую, но вряд ли чем‑то смогу помочь! Хотя я искренне желаю вам с Сергеем счастья!

– Да?

От удивления у Снегурки снегурочья шапка съехала набок, и она даже перестала рыдать.

«Тронулась она с горя, что ли?» – подумала Вера.

Проревевшись, девушка нерешительно сказала:

– Ну, раз Сережи нет, я, пожалуй, пойду?

– Идите! – обрадовалась Вера. – Если он вдруг вернется – я передам, что вы его искали.

– Спасибо! – засияла девушка. – Знаете, я даже не ожидала, что вы к этому так отнесетесь! Вы, видимо, очень хорошая женщина! Так и скажите ему, что приходила его «малышка»!

– Непременно! – усмехнулась Вера и решила, что, когда вернется Сергей, она тут же отправит его к «малышке», чего бы ей это ни стоило. Пусть немедленно едет к жене и разбирается в своих амурных делах.

На прощание девушка лучезарно улыбнулась Вере и поздравила ее с наступающим.

«Ну и вечер! – вздохнула Вера, закрывая за гостьей дверь. – Потом расскажу Павловскому – посмеемся вместе!»