А дальше все начинает происходить так быстро, что я почти и не успеваю осознавать. Костя тянет меня на себя, близко, вплотную, кладет руку на бедро, поднимает его, чуть опускаясь вперед. Мне приходится ухватиться за его плечи.
— Что ты делаешь, Костя? – шепчу я ему в губы, потому что наши лица оказываются слишком близко. Он только улыбается, выпрямляется, разворачивает меня спиной к себе, кладет одну руку на живот, а второй тянет мои волосы так, что я вынуждена повернуться к нему. Костя снова склоняется к моим губам, запуская пальцы за край шорт. Низ живота прошибает острый импульс, который я не могу скрыть, тяжело выдыхаю, прикрывая глаза. А Костя не останавливается, он крутит меня, гладит, и смотрит, смотрит, не отрываясь. Желание растет в какой-то геометрической прогрессии. В небольшой студии становится невыносимо душно, не хватает воздуха. Я сама не замечаю, как реагирую на Костины прикосновения, как сжимаю его плечи, как глажу кожу. Как мне приятна его близос
Илья приезжает очень быстро, открываю дверь, пропускаю его внутрь. Присаживаюсь на край кровати, Илья – в кресло, смотрит на меня, облокотившись на колени и подавшись вперед.— Что случилось, Нат? – задает вопрос. Нервно тереблю в руках резинку для волос.— Илья… Ты мне нравишься. Ты очень хороший. Но… Я говорила вначале: мне кажется, друзья из нас лучше, чем пара. Я… Я не чувствую к тебе… Ну знаешь, нет каких-то сильных эмоций, тяги… Так не должно быть. Ты достоин большего, понимаешь?Илья вздергивает брови, усмехается.— Так ты обо мне типа заботишься, Нат? Не стоит. Я отлично оцениваю обстановку. Нам с тобой хорошо вместе, разве нет? Ну подумаешь, нет бешеной страсти… Ты уверена, что она вообще бывает? Что это не фантазии маркетологов?Уверена. К сожалению. Потому что еще несколько часов назад…— Да даже если бывает, – продолжает Илья. – Страс
«С ним все нормально» – прилетает следом еще одно смс.Читаю сообщение несколько раз, общий смысл доходит не сразу. Вскакиваю, роняя телефон, мечусь на месте. Господи, что же это такое! Он… Он из-за меня? Как он мог попасть в аварию? Он же такой аккуратный, такой внимательный на дороге. Надо срочно ехать.Вчерашние вещи я постирала и забыла вытащить из машинки, открываю шкаф. Большая часть шмоток у Ильи, по крайней мере, из тех, что я ношу ежедневно. Натягиваю сарафан, хватаю телефон и рюкзак, влезая в шлепанцы. Пока бегу по лестнице вниз, вызываю такси и, уже нервно отхаживая на пятаке возле дома, звоню Илье, у него недоступен абонент. Поколебавшись, набираю номер, с которого пришло сообщение. Костя.— Что с ним случилось? – нервно спрашиваю.— Нат, успокойся. Несколько ушибов и ссадин, сломал левую руку. Его оставили в больнице на несколько дней.— Как он мог в аварию попасть?Такси въезжает
Мир сходит с ума, я схожу с ума вместе с ним. Обалдеваю от урагана эмоций, которые в один момент поднимаются внутри меня и начинают бушевать. Хватаюсь за Костю, не зная, что хочу сделать дальше: оттолкнуть или прижаться к нему сильнее. Губы сами раскрываются навстречу поцелую, я отвечаю жадно, безудержно. Сама не понимаю, как зарываюсь пальцами в его волосы, как оказываюсь на столе, а Костя у меня между ног. Голову затягивает пеленой, возбуждение не просто несется по телу: оно обрушилось на него, словно снежная лавина, не оставляя ни одного шанса на спасение.Я перестаю понимать, что происходит, чувствую только обжигающий поцелуй и горячие руки на своем теле. С ума сойти, как же может быть… Невероятно.— Костя, Костя, – я отрываюсь на считанные миллиметры от его губ, даже касаюсь их своими, когда говорю. – Мы не должны, мы не можем.И целую, он тяжело выдыхает носом.— Останови меня, Нат, – утыкается лбом в мой лоб. Не
Надеюсь, это мама, а не как в прошлый раз. И все-таки до прихожей добегаю и в глазок заглядываю с волнением. Мама. Облегчение и… Разочарование. Ну а на что я надеялась? Глупости все это. Не придет он.Открываю, мама осматривает меня быстрым цепким взглядом. Она как всегда с иголочки: легкое платье идеально выглажено, волосы уложены, легкий макияж, прямая спина.Вздыхаю и плетусь обратно в кровать. Мама появляется следом, наблюдает, как я ложусь.— Ну, и что случилось? – задает вопрос, усаживаясь на край рядом со мной.— А что случилось? – прикидываюсь дурочкой.— Тетя Зоя звонила, сказала, ты вернулась грустная и с сумками.— Грусть она тоже через глазок разглядела? – язвлю, не удержавшись.— Когда человек плетется, еле перебирая ноги и сгорбившись, много ума не надо, чтобы понять: что-то у него не так. Что случилось, Наташа? Он тебя бросил?Я вздыхаю. Нет, мама, все еще ху
Надеюсь, это мама, а не как в прошлый раз. И все-таки до прихожей добегаю и в глазок заглядываю с волнением. Мама. Облегчение и… Разочарование. Ну а на что я надеялась? Глупости все это. Не придет он.Открываю, мама осматривает меня быстрым цепким взглядом. Она как всегда с иголочки: легкое платье идеально выглажено, волосы уложены, легкий макияж, прямая спина.Вздыхаю и плетусь обратно в кровать. Мама появляется следом, наблюдает, как я ложусь.— Ну, и что случилось? – задает вопрос, усаживаясь на край рядом со мной.— А что случилось? – прикидываюсь дурочкой.— Тетя Зоя звонила, сказала, ты вернулась грустная и с сумками.— Грусть она тоже через глазок разглядела? – язвлю, не удержавшись.— Когда человек плетется, еле перебирая ноги и сгорбившись, много ума не надо, чтобы понять: что-то у него не так. Что случилось, Наташа? Он тебя бросил?Я вздыхаю. Нет, мама, все еще ху
— Натусь, ты меня слушаешь? Поднимаю глаза на Даньку, мы сидим в кафе-мороженое, он рассказывает про экзамен. Натягиваю улыбку. — Конечно, Дань.Он поправляет очки на переносице.— Ну вот. Я рассказываю билет, а препод начинает меня валить, представляешь?Понимающе киваю, ковыряясь в мороженом. Я не люблю учиться, и вся эта тема мне не очень интересна, а вот Данька наоборот, планирует остаться в институте, стать преподавателем, как и его родители. Которые нас и познакомили. Моя мама и его неплохо общаются. В целом, Данька хороший, он добрый, заботливый, хотя по жизни большой зануда и педант. Мы вместе уже два года. Я к нему привыкла, и кажется, знаю наперед все, что он скажет. Вот сейчас: «как он может валить меня, когда все знают, что я иду на красный диплом?»— Все знают, что я лучший ученик на курсе, иду на красный диплом. А он валит меня прост
Лежу на плече Кости, вырисовывая пальцем узоры на его груди. Внутри почему-то так спокойно, что впору начинать бояться. Костя был нежный, неторопливый в этот раз, словно изучал мое тело не спеша, позволяя себе запомнить его. А я плавилась в его руках, подавалась навстречу, отдавалась, растворялась. И это было с ума сойти. На шее у него кулон на веревочке – лев в гриве солнечных лучей. Обвожу его пальцем, улыбаясь. Носит. Пусть под рубашкой, пусть не видно, но носит. И Костя точно не знал, что мы встретимся, значит… Это что-то значит? Неужели, правда, это больше, чем просто желание обладать?Приподнимаюсь на локте и спрашиваю:— Как Илья?Костя хмурится, но я не могла не поинтересоваться. Несколько раз хотела написать Илье, но так и не решилась. Уходя уходи, как говорится.— Нормально. Вернулся домой, царапины зажили, рука в гипсе. Но он вроде ничего, справляется.Я киваю.— Ну а в целом, как он?Костя ус
Утром он уезжает. Застегивает мятую рубашку, стоя перед зеркалом, а мне неудобно, потому что утюга нет. То есть он есть, но сломался с полгода назад, а я как-то обхожусь без него.— Ладно, у меня на работе есть запасная одежда, – замечает Костя, приведя себя в относительный порядок.— Ты сам рубашки гладишь?— Нет, – усмехается он, – химчистка. Потом привозят на дом в идеальном состоянии. Хотя утюг у меня есть, и даже работает.Я показываю ему язык, он, смеясь, притягивает меня к себе. Целует, я обвиваю его шею руками, и мы быстро увлекаемся.— Нат, мне ехать надо, правда, – улыбается он сквозь поцелуй. Я отпускаю его с неохотой. – Откуда у тебя этот шрам? – он проводит пальцами по бедру, где тянется тонкая белая полоска.Я поспешно отмахиваюсь.— Так, неудачно упала, – отхожу к зеркалу, расчесываюсь. Надеюсь, Костя не заметил моей растерянности. Вроде бы что тако
Год спустя— С днем рождения! – наши слова тонут в звоне бокалов, Илья принимает поздравления с улыбкой. Мы сидим у бассейна во дворе Костиного дома небольшой компанией. Сегодня действительно радостный день. Не только потому, что у Ильи день рождения, но и потому что сам он, кажется, стал счастливее.Три дня назад позвонила врач из больницы, новая терапия начала приносить результаты, мама Ильи пришла в себя. Конечно, ее ждет длинный путь реабилитации, восстановления психического и физического здоровья, но… Но это настоящее чудо, и оно должно было случиться с ним после всего, что он пережил.Фирму у отца он отвоевал, задвинул того далеко, теперь уж точно он не конкурент никому ни в нашем городе, ни тем более в Москве. Знаю, что отец его уехал из города, чтобы избежать постоянных конфликтов с Ильей и позора. Чем занимается – не представляю, да и незачем мне это. Кажется, мы все в какой-то момент решили, что в наших ж
Моменты в голове – как в тумане. Пока меня отстегивают, о чем-то спрашивают, я толком не разбираю, только цепляюсь отчаянно за Костину руку, словно боясь, что отпущу ее, и он пропадет. Должен как будто пропасть. По всем законам жанра. Но вот он здесь, живой, настоящий, смотрит на меня, и в глазах что-то такое необъяснимое. Словно он тоже боится меня потерять.Мы оказываемся в его машине, я оглядываю рассаживающихся по другим машинам людей, по всей видимости, охрана, не знаю, внушительные такие парни. Игоря не вижу, спрашиваю Костю:— Что будет с ним?Он бросает на меня испытующий взгляд. Если думает, я переживаю за Игоря – то зря. Я переживаю за себя. Не хочу, чтобы этот человек когда-нибудь появился в моей жизни. Тем более я точно знаю: хорошего от него ждать не стоит.— Мы разберемся с ним, Нат, – отвечает коротко Костя. Я киваю, добавляя:— У него в друзьях Азиат. Я не знаю, кто он, но, наверное, серьезный чел
НатаОн сидит напротив меня, перекатывая между пальцами монетку. Развалился в старом кресле, смотрит давяще. Мне кажется, он так не смотрел даже, когда мы попали в ту аварию. Правда, тогда, ему нужно было быстро действовать…Мы в пригороде, в каком-то заброшенном дачном доме, я сижу на старой кровати, Игорь в кресле, тот мужчина, что был за рулем, копошится в кухне, я слышу, как гремит там посуда.— Я говорила, что не смогу, – зачем-то произношу, бросая на Игоря быстрый взгляд. – Не знаю, на что ты рассчитывал. Илье стоило только надавить на меня… Они знают, что мы с тобой когда-то встречались!Я прикусываю язык, запоздало думая, что этот факт не стоило раскрывать. Игорь задумчиво хмурится, отбрасывает монетку в сторону.— Плохо, – качает головой. – И кто же такой умный оказался, интересно?— Я не знаю, – качаю в страхе головой. – Не знаю.Игорь еще како
КостяИлья звонит, когда я сажусь в машину, чтобы ехать в офис. Я почти не спал этой ночью, бродил по квартире, борясь с желанием сорваться к Нате. В сознании все четче зрела мысль, что я облажался. Что не стоило проверять ее, нужно было просто поговорить. Ожидала бы она или нет этого разговора – при желании я смог бы вытрясти из нее всю правду. А так… Чувствую себя дерьмом, вспоминая, как она просила не бросать ее, как смотрела на меня, как обнимала. Разве так врут? Мой мышонок, у которой каждая эмоция на лице читается. Разве может она быть обманщицей? Но как тогда все это понимать?Я не мог остаться рядом с ней, меня раздирало от гребанного желания обнять ее и не отпускать, а раз уж я начал все это шоу, нужно было довести его до конца.— Ната ко мне приезжала, – голос Ильи ровный, но звучит как-то слишком глухо, и у меня начинает ныть в груди.— Зачем?— Хотела нас помирить. Сказала, что расстане
Илья вздергивает бровь.— А ты как к нему относишься?Простой вопрос ставит меня в тупик. Мы даже с Костей не говорили о наших чувствах, да и какие чувства, когда мы так сошлись и вместе всего-то несколько дней? И все-таки…— Я не хочу его терять, – отвечаю честно.— Куда же ты уедешь? – Илья никак не комментирует мой ответ, просто по-деловому расспрашивает дальше.— Для начала к родителям, потом продам квартиру и переберусь еще дальше. Меня не будет ни в твоей жизни, ни в Костиной.Илья какое-то время смотрит на меня.— А чего так, Нат? Махнула бы сразу в Москву с Козыревым.Мир дергается, как в компьютерной игре при неловком движении, застывает на мгновенье мутной картинкой перед глазами, по желудку вверх тонкой струйкой ползет тошнота. Я медленно поднимаю на Илью глаза, поддавшись первой мысли: он все знает. Илья смотрит спокойно, непроницаемо. Я почему-то думаю о том, что он
НатаЯ смотрю на Костю изумленными глазами, чувствуя, как начинают дрожать пальцы, до противного мелко, так, что это сложно скрыть. Не могу поверить, что все это происходит со мной. Долбанная материализация мыслей? Или как это можно назвать? Вот он компромат, он сам плывет ко мне в руки. Все, что нужно, это согласиться, сдать бумаги Игорю и получить проклятую видеозапись. И навсегда потерять Костю… Какой-то замкнутый круг. Как Илья может так поступать с другом, что бы ни случилось? Мы ведь, в конце концов, расстались на тот момент. Да, я не успела рассказать, но это не повод топить человека настолько, что ему приходится топить тебя в ответ. Нужно поговорить с Ильей. Вот что. Если Игорь за мной наблюдает, я все равно не смогу забрать компромат беспрепятственно. Я не агент 007, я даже не замечу слежки, если она за мной будет. С другой стороны, если бы я смогла принести Косте компромат, то он бы им воспользовался, и Игорь бы потерял к нему инте
КостяВыхожу от Наты в растерянности. Кажется, я просто перестал что-либо понимать. У нее на флешке фотографии из леса. Моя встреча с Азиатом. Это полный трындец. Вспоминаю худую девичью фигурку, мелькнувшую тогда в высокой траве, и понимаю: это действительно была Ната. Какого хрена она там делала вообще? Зачем фотографировала нас? Мы тогда с Азиатом крупно повздорили: я всерьез считал, он устроил эту встречу как раз с целью сфотографировать, а потом использовать данные против меня. Все знают, что Милованов-старший и Азиат давние враги, и мое нахождение рядом с ним в такой обстановке как бы само собой намекает на сговор. Но Азиат оказался не в курсе, по крайней мере, к такому выводу я пришел, наблюдая за ним после случившегося. Он, как и я, искал фотографа. И, как и я, не нашел. И вот теперь выясняется невероятное: это была Ната…Тру лоб, бесцельно двигая по улице. Просто не знаю, что и думать. Положим, она оказалась там случайно, зачем тогда фотог
Я затыкаюсь, меня потрясывает, обхватываю себя руками за плечи.— Там действительно почти никого не бывает, в такую погоду точно, – говорит через пару минут Игорь. – Я не знаю, откуда взялась вообще эта баба. Везде недострой, кому придет в голову переться в дождь сюда? Я запускаю руку в волосы, кусаю губы, чувствуя, как текут по щекам слезы. Господи, что будет, когда мама узнает? Она меня убьет. Если ее саму раньше удар не хватит. Это же такой позор… Да ладно позор. Пусть только та женщина выживет.Игорь притормаживает в двух кварталах от моего дома, я не сразу понимаю, что мы уже приехали. — Что теперь будет? – спрашиваю его. Он бросает взгляд в зеркало заднего вида.— Слушай сюда, Наташ. Ты сейчас пойдешь домой, выдумывай, что хочешь, но чтобы никто не узнал правду, поняла? Нас на той дороге не было. – Я открываю рот, чтобы выразить протест, но Иго
Умываю лицо холодной водой снова и снова, смотрю в зеркало на опухшее лицо с покрасневшими глазами. Я все-таки не удержалась, хотя велела себе не расклеиваться. Лежала, плакала на кровати, пока не вырубилась, спустя не знаю сколько времени. Даже не слышала, когда Костя звонил.А он взял и приехал, потому что переживал. От этого почему-то еще больнее. Теперь я не могу радоваться его чувствам, которые он проявляет ко мне. Я честно хотела все ему рассказать. И не смогла. Потому что уверена: тогда все кончится. Совсем. А я не хочу, не могу вот так резко…Снова вытираю слезы. Нужно выйти и рассказать ему правду. Я должна это сделать. Я попрошу у него защиты, да, мы расстанемся, это понятно, не обсуждается. Да, все закончится, но оно в любом случае закончится. Даже если бы мне вдруг повезло, и я бы нашла компромат на отца Ильи – все бы тоже закончилось с этим, только стало бы еще хуже.Поэтому какая разница, сейчас или позже? Только очень хочется, чтобы п