ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
От взгляда Леонардо Годива лишилась остатка сил. Он смотрел на неё тяжелым, давящим взором. Никакой радости от того, что воин отыскал прекрасную саксонку, ничего она не нашла в его мрачно-черных глазах. Выражение его лица граничило с равнодушием. От того стало еще больнее. Глядя на Леонардо, Годива видела подтверждение своих страхов.
Он не любит её.
Безумная мысль, что лучше ей бы умереть здесь, чем страдать в нелюбви, чем быть отвергнутой, испарилась, когда нормандский лев приблизился к Годиве. С лезвия его меча скапывала темная кровь. Громкое напоминание о том, как беспощаден к предателям Леонардо. А ведь она, Годива, в его глазах тоже предательница! И, видимо, пришел черед её смерти. Теперь желание умереть уже не существовало, словно не об этом думала белокурая красавица секундами ранее. Ей стало страшно. Каково это, умирать? Каково, когда острый клинок разрезает тебя? От дурных мыслей Годиву замутило. Перед глазами все стал
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯГодива устало опустилась на кровать. Спрятав лицо в дрожащих ладонях, девушка тихо заплакала. Теплые слезы, капая ей на руки, согревали их. Жалкая попытка унять ледяной холод, охвативший сердце. Как ей быть теперь? Что делать, находясь в заточении? Это – уже наказание, или оно еще впереди? Неизвестность не давала покоя, изматывая и без того изможденную Годиву.Прекрасная саксонка, стерев со щек мокрые дорожки, поднялась на ноги и подошла к окну – оно выходило прямо на крепостные стены, за которыми виднелось блестящее, серо-синее море. Волны, покачиваясь, воздымались вверх – на них, сверкая, плавали солнечные зайчики. Погода налаживалась. Ах, если бы подобные перемены случились и в её, Годивы, жизни! Ах, если бы ничего этого дурного не было!Она грустно улыбнулась своим мыслям. Что толку сожалеть о прошлом? Какой смысл упиваться жалостью и горечью, если время невозможно повернуть вспять. Значит, это должно б
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ- Зачем? – скрестив руки на груди, спросила Годива. Она, нужно было отдать ей должное, сумела совладать с нахлынувшим волнением и подавила в себе первое желание – броситься мужу на шею.Леонардо, устало вздохнув, раздраженно добавил:- Не тяни время, просто выполни мою просьбу.- Это не просьба, а приказ, - с легким укором в голосе, заметила Годива.Мужчина тот час нахмурился. Вид его и без того был не самый добрый, теперь же Леонардо был похож на мрачное, бессердечное существо. Знал ли он, какой давящий силой обладает его взгляд и выражение лица?- Это не имеет значения, сделай то, что я сказал, - холодным тоном произнес Леонардо. Он стоял в шаге от Годивы и, сам того еще не отслеживая, любовался ей. Это прекрасное лицо, нежный, чувственный профиль, белоснежная шея, к которой так хотелось приникнуть губами… Прошло так мало времени, а воин ощущал все нарастающее
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯЕго слова нельзя было назвать грубыми. Не было в них и оттенка приказа. Лишь просьба, за которой читалась глубоко спрятанная мольба.Леонардо никогда прежде так не говорил с Годивой. Девушка, изумленная, посмотрела на мужа – словно видела его впервые. Сомнение, отразившиеся в голубых глазах красавицы, сменилось огоньками надежды.- Ты просишь прощения? – пересохшими от волнения губами, задала вопрос Годива.- Да, - чуть сильнее сжав в объятиях жену, ответил Леонардо. – Я не только прошу прощения, но и прошу у тебя время, чтобы я искупил свою вину.Тон его голоса был серьезным, а черные глаза источали прежде неизвестную мягкость. Не ту, что делает мужчину слабым и женственным, а ту, что облагораживает и лишь подчеркивает его мужественность. Ведь поистине, только сильный, уверенный в себе мужчина, способен быть мягким и добрым по отношению к своей женщине.Годива не знала, что сказа
ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯГодива проснулась с ощущением случившегося чуда. Оно, пронзая её грудь, наполнило тело девушки силой и необычайной энергией. Пальцы рук и ног стали горячими, словно Годива окунула их в чан с водой. Не выдержав, девушка резко села в кровати – и тот час одеяло сползло с её плеч, и красавица обнаружила, что полностью обнажена. Не сразу вспомнила она, что случилось. А когда события вчерашнего дня начали кружиться в её голове, Годива, разволновавшись, окинула взглядом соседнюю часть кровати.На ней, лежа на животе и повернув лицо в сторону девушки, спал Леонардо. Видимо, он спал сладко, потому, что его губы застыли в теплой улыбке, которая невероятно шла мужчине. Сейчас он не был суровым воином и грозой врагов. Нет! Глазам Годивы предстал другой Леонардо – спокойный, мирный, абсолютно расслабленный. Словно он избавился от какого-то тяжелого груза, прежде мешавшего ему дышать полной грудью. Казалось, мужчина даже слегка помолодел.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯХоть солнце и было щедрым на свои лучи, увы, это не спасало от холода. Он витал в осеннем воздухе, щекоча, пробирался в нос, кусал за щеки и пальцы рук, напоминая – совсем скоро земля покроется снегом. Скоро – все станет белоснежным и будто застывшим. Но сегодня погода была хорошая – на пронзительно-синем небе - ни облачка, вот уже два дня не лили дожди и земля, успев просушиться, теперь не растекалась противной жижей под копытами лошадей.Этим утром Леонардо и его супруга Годива, а так же большая часть войска, покинули стены замка и направились в гости к человеку, который считался единственным верным другом нормандского льва, человеку, прозвище которого говорило само за себя – нормандский палач. Александр. Именно к нему ехал Леонардо. К другу, с которым они прошли столько испытаний, сколько хватило бы и не на одну жизнь. И вот, когда нормандский лев считал, что превратности судьбы остались позади, именно то
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯСамая темная ночь перед рассветом. Говорят, именно так и бывает. Но сегодня Леонардо не был уверен в этом. Вглядываясь в сереющее небо, подсвеченное тусклыми лучами восходящего солнца, мужчина пытался уравновесить свои чувства. Странно, но с появлением в его жизни Годивы, они, эти чувства, словно ожили, и стали столь ощутимыми, что, порой, просто мешали. Не знал Леонардо, что может быть так больно. И хотя эта боль не была физической, она не уступала по силе своей ранам, полученным в боях. Не сомневался нормандский лев, что душевные шрамы не смогут до конца затянуться, и будут – так или иначе, кровоточа, напоминать ему о той, что стала для него женой. О той, которую он вынужден оставить.Лишь из любви к Годиве Леонардо расставался с ней. Лишь оберегая от лишений, неизвестности и испытаний, ему пришлось сделать этот нелегкий выбор. Довольно размышлений! Подавив в себе тяжелый вздох, мужчина, обернувшись, бросил прощальный
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯЗамок Александра остался позади. Там же, за его надежными каменными стенами осталось и сердце Леонардо. Словно собственноручно он вырезал острым клинком этот кусок плоти. Теперь – в груди нормандского льва образовалась пустота – темная, мрачная, отдающая болью и холодом при каждом вздохе. Оказалось намного сложнее, чем думал мужчина. Невозможно выбросить, избавиться с легкостью от воспоминаний, которые услужливо рисовала перед его глазами память.Все, так или иначе, было связано с Годивой. Она казалась ему везде – голубой небосклон виделся её глазами, шелест падающих листьев – слышался ласковым шепотом, ветер – ощущался прикосновением её рук. Любимая была везде…Прилив злости – не к Годиве, а к обстоятельствам, сложившимся против них, окутал Леонардо. Барон, мгновенно ощутив перемены своего хозяина, громко заржал. Мужчина погнал коня вперед – хотелось в этой безумной скачке из
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯЕго взгляд застыл на лице прекраснейшей из женщин. Леонардо смотрел, но не мог поверить тому, что видит. И хотя его глаза явственно различали в этих серых сумерках стоящую напротив красавицу, разум еще не верил, что случившееся явь. Дабы убедиться в реальности происходящего, мужчина накрыл своими пальцами женскую ладонь – и ощутил мягкое тепло, исходящее от неё.Леонардо вздрогнул – словно пробудился. С его губ сорвался вопрос:- Ты здесь?В этой фразе было все: удивление, надежды и нежность. Годива одарила мужа мягкой улыбкой и ответила:- Да.Леонардо резко выдохнул – словно все это время сдерживал себя, затем, устремил свой взор в сторону, разыскивая кого-то. Не глядя на жену, мужчина произнес приказным тоном:- С кем ты прибыла? Я немедленно отправлю тебя назад с отрядом своих лучших воинов. Джейкоб!Теплые пальцы обхватили мужскую ладонь, а после &ndash