ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ
Годива проснулась с ощущением случившегося чуда. Оно, пронзая её грудь, наполнило тело девушки силой и необычайной энергией. Пальцы рук и ног стали горячими, словно Годива окунула их в чан с водой. Не выдержав, девушка резко села в кровати – и тот час одеяло сползло с её плеч, и красавица обнаружила, что полностью обнажена. Не сразу вспомнила она, что случилось. А когда события вчерашнего дня начали кружиться в её голове, Годива, разволновавшись, окинула взглядом соседнюю часть кровати.
На ней, лежа на животе и повернув лицо в сторону девушки, спал Леонардо. Видимо, он спал сладко, потому, что его губы застыли в теплой улыбке, которая невероятно шла мужчине. Сейчас он не был суровым воином и грозой врагов. Нет! Глазам Годивы предстал другой Леонардо – спокойный, мирный, абсолютно расслабленный. Словно он избавился от какого-то тяжелого груза, прежде мешавшего ему дышать полной грудью. Казалось, мужчина даже слегка помолодел.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯХоть солнце и было щедрым на свои лучи, увы, это не спасало от холода. Он витал в осеннем воздухе, щекоча, пробирался в нос, кусал за щеки и пальцы рук, напоминая – совсем скоро земля покроется снегом. Скоро – все станет белоснежным и будто застывшим. Но сегодня погода была хорошая – на пронзительно-синем небе - ни облачка, вот уже два дня не лили дожди и земля, успев просушиться, теперь не растекалась противной жижей под копытами лошадей.Этим утром Леонардо и его супруга Годива, а так же большая часть войска, покинули стены замка и направились в гости к человеку, который считался единственным верным другом нормандского льва, человеку, прозвище которого говорило само за себя – нормандский палач. Александр. Именно к нему ехал Леонардо. К другу, с которым они прошли столько испытаний, сколько хватило бы и не на одну жизнь. И вот, когда нормандский лев считал, что превратности судьбы остались позади, именно то
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯСамая темная ночь перед рассветом. Говорят, именно так и бывает. Но сегодня Леонардо не был уверен в этом. Вглядываясь в сереющее небо, подсвеченное тусклыми лучами восходящего солнца, мужчина пытался уравновесить свои чувства. Странно, но с появлением в его жизни Годивы, они, эти чувства, словно ожили, и стали столь ощутимыми, что, порой, просто мешали. Не знал Леонардо, что может быть так больно. И хотя эта боль не была физической, она не уступала по силе своей ранам, полученным в боях. Не сомневался нормандский лев, что душевные шрамы не смогут до конца затянуться, и будут – так или иначе, кровоточа, напоминать ему о той, что стала для него женой. О той, которую он вынужден оставить.Лишь из любви к Годиве Леонардо расставался с ней. Лишь оберегая от лишений, неизвестности и испытаний, ему пришлось сделать этот нелегкий выбор. Довольно размышлений! Подавив в себе тяжелый вздох, мужчина, обернувшись, бросил прощальный
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯЗамок Александра остался позади. Там же, за его надежными каменными стенами осталось и сердце Леонардо. Словно собственноручно он вырезал острым клинком этот кусок плоти. Теперь – в груди нормандского льва образовалась пустота – темная, мрачная, отдающая болью и холодом при каждом вздохе. Оказалось намного сложнее, чем думал мужчина. Невозможно выбросить, избавиться с легкостью от воспоминаний, которые услужливо рисовала перед его глазами память.Все, так или иначе, было связано с Годивой. Она казалась ему везде – голубой небосклон виделся её глазами, шелест падающих листьев – слышался ласковым шепотом, ветер – ощущался прикосновением её рук. Любимая была везде…Прилив злости – не к Годиве, а к обстоятельствам, сложившимся против них, окутал Леонардо. Барон, мгновенно ощутив перемены своего хозяина, громко заржал. Мужчина погнал коня вперед – хотелось в этой безумной скачке из
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯЕго взгляд застыл на лице прекраснейшей из женщин. Леонардо смотрел, но не мог поверить тому, что видит. И хотя его глаза явственно различали в этих серых сумерках стоящую напротив красавицу, разум еще не верил, что случившееся явь. Дабы убедиться в реальности происходящего, мужчина накрыл своими пальцами женскую ладонь – и ощутил мягкое тепло, исходящее от неё.Леонардо вздрогнул – словно пробудился. С его губ сорвался вопрос:- Ты здесь?В этой фразе было все: удивление, надежды и нежность. Годива одарила мужа мягкой улыбкой и ответила:- Да.Леонардо резко выдохнул – словно все это время сдерживал себя, затем, устремил свой взор в сторону, разыскивая кого-то. Не глядя на жену, мужчина произнес приказным тоном:- С кем ты прибыла? Я немедленно отправлю тебя назад с отрядом своих лучших воинов. Джейкоб!Теплые пальцы обхватили мужскую ладонь, а после &ndash
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТАЯСлова своего лидера воины приняли с присущей им верностью – около часа они высказывали свои клятвы, обещая, что, если понадобится, «один лишь зов нормандского льва – и они пойдут за ним в самое пекло». Леонардо не желал им такой участи, и от того несколько раз подчеркнул, что «в этом не будет нужды, война окончена».И все же, несомненно, разговор с воинами, дался нормандскому льву непросто. Впрочем, как и его людям. Сама мысль, что прославленный лидер, уйдет вот так, внезапно, не укладывалась в их головах. Преданные Леонардо, воины с тяжелым сердцем приняли его решение. Конечно, про мужчин так не говорят, но заявление нормандского льва буквально «разбило им сердца».Стояло морозное утро, когда Леонардо в последний раз выступил в путь вместе со своими воинами. Там, за холмом, они расстанутся. Возглавив войско, удерживая в своих объятиях жену, нормандский лев направил коня вперед.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯМестом, где Леонардо и Годиве предстояло жить, оказался небольшой дом из серого, как зимнее небо, камня. Покатая крыша, печная труба и тяжелая, со скрипящими петлями, дверь. Рядом – заросли кустарников, а чуть дальше, не более ста шагов от жилища – лес. И ни одной живой души вокруг. Даже пения птиц не было слышно, хотя, быть может, в предвечернее время им было совсем не до этого.Леонардо, притащив к дому мешки, в которых была одежда и кое-что из съестного, шире распахнул дверь и, оглянувшись, позвал Годиву:- Ну, что, жена, готова поселиться в новом доме?Девушка заметила затаенную тревогу в глазах любимого. Чувствовала, что тот переживает, как она воспримет новое жилище. Сердце болезненно сжалось от любви к Леонардо.- Конечно, муж мой, - одаривая супруга сияющей улыбкой, ответила Годива и стремительным шагом подошла к нему. Она смело зашла внутрь.В доме царила полутьма, а еще витал запах
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯГодива с обреченным вздохом отложила в сторону тряпку. Устремив взгляд на грязные лужи, что покрывали часть пола, девушка с угрызением совести приходила к выводу, что из нее получается плохая хозяйка. По крайней мере, в уборке она точно была не сильна. Как ни старалась вымыть полы, казалось, грязи становилось все больше. Ладони уже саднило от частых попыток нормально выжать тряпку, колени болели от ползания по полу, а спину сводило от напряжения. Сев на единственный стул, что имелся в доме, Годива стала всматриваться в грязные разводы, пытаясь понять, что же она делает не так.Почему, когда у тебя такие светлые намерения – просто привести в порядок в доме, все валится из рук? Ведь именно это случилось с ней. Девушка дважды задевала ведро, из которого расплескивалась вода, дважды, поскользнувшись, падала, то на ягодицы, то на колени. И вот теперь, лишившись прежнего воодушевления и сил, сидела, не зная, что делать.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯПорывистый ветер надувал паруса, и корабль стремительно приближался. На фоне ярко-голубого неба паруса казались белоснежно-белыми. Он не плыл, а будто летел над сверкающими волнами, целенаправленно держа курс на остров. С каждым вздохом становилось ясно, что корабль не просто случайно проплывал мимо (хотя вероятность этого была крайне низкая), а находился здесь с одной - единственной целью – чтобы встретиться с нормандским львом.Годива заметила пробежавшую тень тревоги по лицу любимого мужчины. Увидела, как проявились морщины на лбу, а черные глаза, не моргая, уставились на корабль. Слова застряли в горле, стало трудно дышать. Не зная, что сказать, девушка смотрела на Леонардо, молчаливо ожидая его решения. Мимо, пролетая, прокричала чайка. Мужчина, вздрогнув, словно пробудившись, перевел взор на жену.Её глаза смотрели доверчиво на него. В этой голубой бездне была безоговорочная преданность и любовь к нему. Она вери