ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Дик

Темноволосая эльфийка, мама Айонки, мне сразу понравилась. Спокойная, тихая, несуетливая, она мгновенно располагала к себе ласковым взглядом. По ее приказу нас доставили в огромную гостиную и выгрузили из носилок на диваны.

— Меня зовут Иоланэль, но родные называют Иол, что и к вам относится. Как вы, наверно, уже слышали, папу Айон зовут Райдером, вы познакомитесь с ним чуть позже. Андриеля, нашего старшего сына, вы уже знаете. Как я поняла, это он принес вас сюда. Ольгерда — его супруга и мама Габриеля.

Она взглядом показала на нашедшую нас красивую девушку в белой пелерине и того ноющего пацана, который, судя по кислому виду, был нам не очень рад.

— С остальными родственниками мы познакомим вас попозже. А пока начнем с тебя, — она обратилась к нашему эльфенку, положив руку ему на плечо. — Как тебя зовут?

— Леонель, точнее, Лео,— смущенно улыбнувшись, отозвался он, заодно представив и меня. — А его зовут Дик.

Эльфийка нам улыбнулась, затем продолжила говорить Лео:

 — На втором этаже много свободных покоев, прогуляйся и выбери себе любые, которые приглянутся… Я пошлю слуг, они помогут тебе искупаться и принесут одежду и все, что ты пожелаешь. Через сорок минут я буду ждать тебя на обед. Если вместо трапезы предпочтешь лечь отдохнуть, сообщи слугам, чтобы тебя не тревожили.

— Спасибо… — И, оглянувшись на меня с улыбкой, этот предатель, — не мог меня дождаться! — спокойно отбыл на второй этаж «выбирать себе покои».

Принц, тоже мне…

Иол подошла ко мне и, положив руку на плечо, также ласково заглядывая в глаза, сказала:

— Тебе, Дик, предложу то же самое. Если вы с Лео решите обедать отдельно, слуги принесут вам еду в комнаты…

— И вы не станете нас ни о чем расспрашивать? — ехидно прищурившись, поинтересовался я. Она рассмеялась:

— Конечно станем, вот только вы можете не отвечать… А пока иди, отдыхай, горячая вода уже готова.

— Горячая вода? Здорово! Спасибо! — Я радостно потер руки: после подвала, избиения и пыток больше всего хотелось искупаться.

— Знала, что тебе понравится! — усмехнулась Иол. Но, едва я сделал шаг к лестнице, на которой меня ждали две служанки, она спросила: — Забыла спросить, эти связи между вами лепила Айон?

Только что вспомнив, что предстал перед ней женихом дочери, я немного смутился:

— Да, еще в клетке, чтобы нас не продали по одному.

— И что, помогло? — Иол устало улыбнулась.

— Нет, все равно ей пришлось драться с магами…

Она грустно кивнула, а я, ругая себя, что ответил так необдуманно и расстроил Иол, пошел наверх.

Еще на лестнице, при выходе на второй этаж, схватив рукой за предплечье, меня поймал радостный Лео:

— Ты почувствовал, что нигде больше ничего не болит?

— Нет… — буркнул я, скидывая его лапу.

Но Лео этого, кажется, даже не заметил:

— Ты представь, сила у Иоланэль какая, она только руку на плечо положила, а раны все зажили, только розовые полоски остались, да и те к утру сойдут!

Я скривился, в его восторге можно было захлебнуться. Мне хотелось спустить его с небес на землю:

— Тебе же Айонка говорила, что к ее маме, как к целителю, едут со всего мира… Чего удивляешься… — раздраженно отозвался я, поведя плечами. За всеми этими волнениями я только что понял, что у меня на самом деле больше ничего не болит.

Лео насмешливо фыркнул:

— Ты что, думаешь, каждый целитель так может?

— Ничего я не думаю! Сейчас как Райдер Айонку не спасет, и что тогда с ней будет?! Вот я о чем думаю! — с горечью буркнул я.

— Пока мы шли к замку, Ольгерда, жена того серого дракона, мне тихо сказала, что вчера здесь была служанка Света, Хиль, она так ее назвала. Она им сообщила, что завтра у них будут долгожданные гости и счастливое пополнение в семействе.

— И что? — Я мрачно на него посмотрел, не понимая, какое отношение гости имеют к спасению Айонки.

— А ничего… Слуги Света просто так ничего не говорят. Все с Айонель будет хорошо. Ольгерда своим словами с меня словно гору сняла! — радостно лепетал наш эльфенок, двигаясь по коридору и заглядывая в очередную комнату.

— Ладно, посмотрим, что получится у ее папаши…

— Да, я тоже нервничаю от нетерпения! Смотри, в этой комнате горы кукол — наверно,  это детская Айонель. Давай просто возьмем себе те покои, что рядом…

— Да. Я ту, что справа, — мрачно отозвался я.

— Тогда я левую! — все еще радостно отозвался Лео.

Перед тем как мы разошлись по комнатам, я предупредил эльфенка:

— Когда искупаешься и переоденешься, айда ко мне, что-то мне не по себе во всей этой красоте…

Лео кивнул и зашел в свои покои.

Я еще раз осмотрел коридор отделанный шелком и золотыми рамками, в которые, составляя симметричный узор, были вкраплены крупные драгоценные камни.

«Одного такого камешка хватило бы на год беспечной жизни половине нашего поселка», — с отвращением рассматривая всю эту роскошь, подумал я.

Служанка позади меня тихим покашливанием напомнила о себе. Я насмешливо поклонился, пропуская ее в комнату первой.

Пусть пока все идет, как идет, а там… а там посмотрим!

Айонель

Из-за непонятного порошка Игнира я потеряла сознание и пришла в себя только в его сфере.

Молча наблюдая за происходящим из-под полуприкрытых век, слышала его ругань, но даже пошевелиться не могла. Сломанной куклой я валялась у ног Игнира, который в это время, громко проклиная Свет, осматривал волдыри от ожогов* на своих руках.

*О влиянии Света на темных подробно описано в «Чудесах».

Вокруг брызгами взрывались звезды, меняли свет плывущие насквозь лучи, превращаясь в невесомые облака света. Вот как выглядит быстрый перенос через пространство! Я засмотрелась, потому поздно заметила, что сфера свернулась, и мы оказались в горной,  затянутой туманом, совершенно негостеприимной местности.

 Сильно пахло морем, вдали кричали чайки: видимо, сфера остановилась где-то на берегу. Мелкую морось от волн ветром то и дело заносило в мою сторону, обдавая беспомощную, откинутую на камни руку холодной влагой.

Пытаясь хоть как-то взять тело под контроль, я полностью сосредоточилась на этом, и не сразу заметила, что Игнира рядом нет.

Свалив меня на камни, маг не позаботился хоть как-то укрыть свою «добычу». Из-за полной неподвижности и боли в онемевших от холода руках и ногах, я несколько раз отключалась и приходила в себя, уже не чувствуя застывшей руки и неловко вывернутой ноги.

День и ночь я неподвижно пролежала на берегу. Могла поднять только веки, бессильно наблюдая, как наступает прилив, и размышлять о причинах столь странного поведения Игнира.

Что это? Месть за устроенное в академии? Или ему понадобилось куда-то срочно  удалиться, вот он и бросил меня в первом попавшемся месте?

Хотя одно другому не мешает.

Через сутки этой муки, утром, наконец, почувствовала, что могу шевелить рукой. Тело с трудом, но постепенно оживало. Я медленно, с напряжением сжимала руку в кулак, заставляя непослушные суставы слушаться. Мне казалось, что так я смогу быстрее подняться.

Осталось только поскорее прийти в себя и сбежать отсюда!

Но ничего не вышло. К вечеру второго дня где-то рядом под тяжелыми шагами заскрипела галька.

Игнир, не скрывая злорадства, склонился надо мной и насмешливо произнес:

— Смотрю, ты уже очнулась? Не очень впечатляет. Времени на очистку организма от драконьего снотворного ушло больше суток, ровно как у человека. Что-то мне кажется, легенды слишком преувеличивают силу драконниц...

Я открыла рот, чтобы резко ответить, но ни звука не вырвалось, получился только безмолвный выдох, которым только насмешила Игнира:

— Н-да, совсем не впечатляет!

Открыв глаза, с ненавистью на него посмотрела.

Игнир, как всегда, был в своем извечном сером плаще с большим капюшоном, как у стражников в замке людского короля.

Мы с Диком даже как-то спорили, что он под ним носит — военную одежду или шелковый камзол. Под длинной накидкой хозяина академии, которая распахнулась при наклоне, ничего кроме белой рубашки не было. Холода он точно не чувствует.

Черные глаза моего врага блестели. Кажется, он ликует.

— Сейчас я исправлю одно мелкое упущение и, наконец, получу то, что давно заслужил! — весело сообщил он. В его руках был толстый черный плащ, покрытый чарами так, что защитной магией отдавало в мою сторону даже на расстоянии двух шагов.

Пока Игнир небрежно закутывал меня в этот своеобразный магический чехол, я вспомнила услышанные проклятия в сфере.

Значит, он необдуманно схватил меня на площади академии, и его сильно опалило Светом. Потому и бросил меня на берегу, чтобы найти способ переносить «ценный груз» без ущерба себе.

— Ты уже догадалась, куда мы попали? — перекинув меня через плечо, как свернутый ковер, весело спросил он. — Могу подсказать. Мы на острове Драконов, единственном месте на этом свете, где можно принести драконницу в жертву, чтоб получить ее Сердце. Можно еще кое-что получить, но я не определюсь без подготовки.

Вот и исполнение детских страшилок… Ему нужно мое сердце! Папа столько лет меня предупреждал, а я никогда не принимала его слова всерьез.

— Жаль, что в дракона обернуться не смогу, это бы здорово ускорило процесс! Но, если твой папаша здесь, это мгновенно выдаст нас и испортит мне все планы. Так что путешествуем пешком благодаря ему.

И тут же он насмешливо поинтересовался.

 — И как тебе окрестности? А мысль, что я уничтожу твоего отца, благодаря твоему сердцу, надеюсь, тебя  не сильно огорчает?

Кровь прилила к голове, вызывая боль, но я ничего исправить не могла, магия меня почти не слушалась, как и тело. Настолько все застыло в теле и душе, что даже страшно не было. Хотя от ужаса должно было рвать душу на части.

Какое-то время Игнир пробирался между скалами, шагал через густой туман, иногда ему приходилось карабкаться со мной на плече на почти отвесные утесы.

Наконец мы попали в гигантскую пещеру, в которой было совершенно пусто, хотя светло. На плохо обработанных колоннах висели яркие огни, не давая темноте поглотить исполинское царство камня и пустоты.

Я ничего не знала об этой пещере, да и слышала о Драконьем острове только мельком. Дома о нем не говорили, а в академии Игнира ходили дикие слухи, один страшней другого.

— Итак, драконница… Ты готова сделать меня самым счастливым на свете? Обладателем абсолютной власти? — высказав это довольным тоном, Игнир, наблюдал за мной с напряженным интересом, как смотрят студенты, препарируя зверушек.

— Нет. Ничего у вас не выйдет, — насмешливо прошептала я. И, медленно разминая сведенные судорогой мышцы шеи, ровным голосом повторила: — Рабу тьмы никогда не стать властелином Света, тем более — стать счастливым. Это невозможно!

— Да что ты понимаешь, девчонка!.. — как-то слишком бурно и беспочвенно взорвался он, гневно швырнув меня с плеча на пол. Видимо, мои слова его зацепили.

Тело болело, зато мой эмоциональный ступор никак не проходил. Я лежала у огромного черного камня, как понимаю, алтаря, на котором мне вот-вот вырежут сердце, и ни капли не боялась. Превратившись в сплошное терпение, всего лишь отстраненно наблюдала за подготовкой Игнира к ритуалу.

Дальнейшее заняло лишь минуту, хотя в тот миг мне казалось, что время остановилось.

Игнир, подготовив и выложив клинки со странными рисунками на специальную поставку в камне, грубо поднял меня и положил на алтарь.

Я безучастно смотрела, как, занеся оружие надо мной, он приготовился разрезать форму академии, чтобы по всем правилам принести меня в жертву, но тут в пещеру ворвались папа с братом.

Они выставили щиты между мной и Игниром, чтобы он вновь не унес меня, а сами стали окружать его, чтобы схватить и уничтожить.

Поклонившись им, он насмешливо произнес:

— Я не прощаюсь, господа драконы, драконница… Еще увидимся! — Игнир сотворил сферу и исчез...

Ну да, в этом он мастер.

Я попыталась подняться с ледяного камня, думая о том, что в последнее время в моей жизни что-то слишком много холода. И он, кажется, начал меня одолевать…

Тут ко мне подскочил папа и схватил на руки.

— Доченька…

— Пап… а я боялась, что ты не успеешь… — прошептала я, прижимаясь к горячей папиной груди. — Я так обрадовалась, когда увидела тебя в небе над академией.

— Прости меня, что я так долго не мог найти мое сокровище… — Папа прижал меня еще крепче.

Брат подошел сбоку и взял меня за руку, согревая.

— Главное, сейчас не опоздал… — сказала я, улыбнулась… и впервые за все время спокойно уснула.

Проснулась в беспокойстве… Даже если это просто сон, я не хочу его покидать и просыпаться! Мне так хорошо, тепло и спокойно с папой! Как же я соскучилась!..

Окончательно я очнулась, когда мы вышли из точки перехода на нашем острове. Папа так и нес меня, прижав к груди.

Погода испортилась, дул резкий ветер, срывался дождь, опустившееся небо давило свинцовыми тучами.

Я очнулась, осмотрелась, осознала… и завизжала от восторга, обняв папу за шею:

— Это не сон! Папа, ты и вправду меня нашел!

Андриель рассмеялся.

— А я все думаю, что с тобой такое, ни визга, ни писка. Думал, наверно, совсем сломали нашу девочку. Ну, а теперь я спокоен. Все на месте.

— Братик! — Я перебралась к нему на шею. Теперь где-то позади сквозь слезы улыбался папа.

Радость так и распирала меня. Откинув голову назад, я счастливо рассмеялась.

— Твои… друзья уже у нас. — Андриель кивнул головой в сторону замка.

— Ты спас их? Спасибо!!

Во мне все ликовало. Сейчас приду домой и увижу маму! Мамочку!

— Пошли скорее к маме! — Я сползла с брата и потащила за руку его и папу к родному замку.

Пока ухоженными дорожками мы шли мимо парка и фруктового сада к замку, окончательно распогодилось: тучи над островом исчезли, как по мановению руки, ветер стих, и  выложенный мраморными плитами двор залило солнце. Папа и Андро, заметив резкую перемену в погоде, многозначительно переглянулись.

Дальше все слилось в сплошную радость. Я счастливой белкой вертелась между родителями, братом, Оль и вымахавшим на три головы выше меня, Гейбом.

Меня все обнимали, плакали, целовали, опять обнимали. О Лео и Дике мне сообщили, что они мужественно ответили на все вопросы, ушли спать и уже сутки отдыхают.

В общем, я успела искупаться, надеть красивое платье, — это Ольюшка мне из своих подкинула, — и завалиться в комнату к друзьям и секунды не сомневаясь, что они спят вместе.

— Эй, сони, ужин пропустим, а я два — нет, уже три дня ничего ни ела… — растолкав сонных друзей, радостно объявила я.

Очень уж мне понравилось, как они смотрятся в моем родном доме. Как родные и законно принадлежащие этому месту!

— Айонка! — Дик, продрав глаза, радостно в меня вцепился. Изрядно помятая горячими объятиями родителей, я лениво похлопала его по плечу.

— Вставай, давай. Есть хочу, пошли скорее…

— Что же ты без нас не поела? — улыбнулся проснувшийся Лео.

— А я не могу без вас…

В общем, пир на весь мир решили закатить завтра, а пока нас ждал простой ужин. Родители, налюбовавшись, оставили нас одних. И некоторое время в обеденном зале слышалось только наше возбужденное урчание, сопение и чавканье. Один Лео, воспитанный чопорными эльфами, бесшумно уплетал сочное, отлично прожаренное мясо, испачкав при этом в жире лишь самые кончики пальцев. Я сразу приступила к десерту, с аппетитом слопала три пирожных и теперь вяло слизывала крем с четвертого…

Наконец, отвалившись от стола, как сытая пиявка от коняги, Дик признался:

— Я сию минуту усну, прямо тут, носом в тарелке.

— Подожди, доползем до спальни, не стоит смущать родителей Айонель, — медленно отодвигая стул, и так же сонно выбираясь из-за стола, где-то рядом отозвался Лео.

Меня хватило только на одно слово:

— Точно!

Мы кое-как добрались до моей спальни, скинули с кровати всех кукол и, стянув шелковое покрывало, упали на постель втроем, как были. Через пять секунд все кончилось дружным сопением, а Дик, кажется, еще и храпел.

Я проснулась ночью от тихого шепота. В дверях, обнявшись, стояли папа с мамой. Папа, наблюдая за нами, явно гневался, а мама тихо ему шептала:

— Не нагнетай! Они чисты и невинны, как младенцы. Так и спаслись. Вцепившись друг в друга. Посмотри, и сейчас спят, взявшись за руки. Давай оставим их. Чуть придут в себя, тогда и посмотрим. А пока пусть дети спят спокойно!

Они бесшумно вышли, я улыбнулась, притянула к себе Лео и Дика, раскинула на них руки и отключилась.