ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Лео

Ну, если быть справедливым, первая неделя была просто сказочно-приятной. Мы могли нормально искупаться. У нас появилась своя комната, и мы больше не сидели неподвижно, а могли обойти гору-замок, днем ворота всегда были открыты. Мы могли пробежаться до хозяйственного двора и, поднявшись на самые высокие уровни башен, из окон посмотреть на море. В большой горе, по местному — «в замке», жили все ученики. Обедали и занимались  ученики только в пристроенных «башенках».

Буквально на следующий день мы попали на урок к довольно доброму учителю, который проводил самое первое занятие на природе. Нас проводили за ограду и выпустили на площадку — широкую живописную поляну, между двумя горами, посередине которой текла небольшая река, вдоль нее по берегам росло множество кустов, которые летом наверняка будут усыпаны ягодами.

— Как красиво… — заворожено осматривая простор перед глазами, вздохнула Айонель. Я кивнул.

Если внимательно всматриваться, неяркая природа севера на самом деле пленяла своей тонкой красотой. Но только не Дика. Дракон по-хозяйски высматривал, где расположен выход из ущелья и даже собрался туда сбегать, но не успел.

 Учитель, появившийся чуть позже, хлопнул в ладоши, привлекая наше внимание. Седой невысокий старичок с белесо-голубыми глазами, в длинном до пят светло-коричневом балахоне, подпоясанном кожаным ремешком, обутый в толстые чувяки, — выглядел очень просто. Он часто улыбался, мягко говорил и вел себя довольно благородно, по крайней мере, у него в ауре не было черноты.

Сереньдин спокойно расставил новичков перед собою и попросил:

— Итак, студенты, ваша задача — изменить в руках кусок камня. Сделать его прямоугольным.

Камней под ногами было море, все похватали беленькие с серыми вкраплениями и мелкими дырочками, на фоне серых булыжников они казались помягче. Но надо ли говорить, что единственная, у кого камень хоть немного изменился, была Айонель?

Правда, то, что у нее получилось, больше напоминало ромб, но Сереньдин был впечатлен. Он крутил серый ромбик в пальцах и восхищался:

— Замечательно получилось, ни капли знания теории, зато какая сила! Умница, девочка, я оставляю тебя у себя на факультете, будешь учиться на втором уровне.

Больше никого он на второй уровень не назначил.

Дальше Сереньдин интересно рассказывал о практической трансформации объектов, пообещав, что мы начнем с чего-то легкого, с воска, например.

— Так вот, сначала вы мысленно представляете, ту форму, которую хотели бы придать объекту, затем представляете это, используя магию. Сначала получаться будет плохо, особенно, если объект имеет в себе несколько уровней выделки. Но с каждым разом фигуры станут послушнее в ваших руках, настолько, что хватит просто подумать о новом виде объекта, и он изменится, — произнося это, Сереньдин изменил серый булыжник, только что поднятый из-под ног, превратив его в каменную ящерицу. Фигурка получилась с потрясающей прорисовкой деталей: на темно-зеленых лапах был виден каждый коготок, по шкурке ползли яркие пятна в темных ободках, а неподвижно застывшие глаза блестели, как у живой.

— Конечно, на словах все легко, а на деле это года постоянной работы, но, я уверен, в конце концов, у вас получится как надо!

С восхищением наблюдая, как в руках этого человека камень оживает и превращается в нечто потрясающее, я понимал, что это не просто годы, это десятилетия работы. Все новички, и мы в том числе, радостно кивали, предвкушая, что вот-вот и мы сможем изменить любой предмет легким жестом.

В общем, урок пролетел незаметно. Возвращаясь в замок на обед, я спросил друзей:

— Ну как?

— Мне было очень интересно! — радостно припрыгивая, заявила Айонель. — И вообще мне здесь нравится. Кухарка вместо работы угостила нас печеньем, а я уже не помню, когда так вкусно завтракала. Учитель Сереньдин — очень приятный человек. В общем, и директор Бренн, и даже Сизит тоже ничего, кнутами налево направо не машут. У меня дрожь по коже только от одного человека, хозяина этой академии.

— Наивная принцессочка, погоди, они еще просто до нас не добрались… — пробурчал Дик, сосредоточенно срубая палкой сухую прошлогоднюю траву.

— Занудный дракончик, отстань! Я буду радоваться, пока мне радостно, и печалиться, когда плохо, и прекрати портить мне настроение! — раздраженно оборвала его Айонель, измерив дракона гневным взглядом.

Дик отвечать ей не стал, с досадой пихнул меня локтем в бок и пробормотал:

— Это все кухаркины печеньки на нее так подействовали…

Полностью согласный с ним, — я видел ауры местных учителей и прочих насельников академии, — все же промолчал, понимая, что она сама все поймет чуть позже, так что пусть пока радуется.

После первого занятия нас накормили и оставили в покое. Но только учителя. То, что мы получили отдельную комнату, и то, что Сереньдин выделил Айонель перед остальными, настроило остальных против нас. В тот же день в столовой ученики провожали нас взглядами, полными отвращения, если не брезгливости. И только наложенное на весь учебный и спальный корпус заклинание молчания не давало им заговорить.

Особенно меня удручало, что так к нам относились даже сородичи. Эльфы больше всех демонстрировались свое пренебрежение, норовя пройти рядом и зацепить плечом.

Но, как оказалось, это было начало. Бренн тогда на площади не сказал, что каждый уровень это минимум четыре года, и мы сюда попали надолго.

Второй день в академии обещал стать таким же спокойным и приятным, как предыдущий. После занятий мы с Айонель быстро искупались и вернулись к себе в пещерку. Теперь мы почти с любовью воспринимали этот собачий закуток, считая его своим.

Дик вернулся в комнатку позже нас, и первым делом с раздражением швырнул свой влажный фартук на стол. Он опять был не в духе:

— Не, ну где это видано!..

Айонель, которая с ногами сидела на кровати и с увлечением читала мой учебник по трансомагии, ворчание Дика пропустила мимо ушей.

— Не, ну ты подумай… — кипел возмущением дракон. — Нацепили на нас эти уродские тряпки, на обед и ужин кормят одной кашей, теперь еще и заклинание молчания активировали кругом! Хорошо, хоть здесь мы под него не попали. — Он пальцем брезгливо подергал свою накидку, размышляя, снимать или нет.

Не отрываясь от книги, Айонель тихо произнесла:

— А мне одежда понравилась, брюки и длинная рубашка все скрывают. Если что, меня устраивает связанная с этим свобода движения. Это куда удобнее, чем ходить в платье.

Дик взорвался от негодования:

— Капустой тебе быть нравится? А полчаса перед купанием снимать и столько же потом это натягивать тебя тоже устраивает?

Айонель, мягко улыбнулась, пожала плечами и, больше не вступая в спор, вернулась к чтению. Тогда Дик повернулся ко мне, собираясь теперь доставать меня.

Я чинно повесил свои накидку и фартук на кольцо для факела, — Айонель для освещения комнатки пользовалась светлячками, и он был здесь не нужен, — и, обернувшись к дракону, сказал:

— Дик, заранее говорю, отстань! Мне после клетки вообще все здесь нравится! Все! И то, что купальня под боком и что для чтения здесь используют не свитки, а странные многолистовые книги! И наша отдельная комната, и что спим мы на полу все вместе, упакованные в магические щиты Айонель, и даже то, что под утро просыпаемся на голом камне, тоже мне нравится! Понятно?! — под конец угрожающе прорычал я.

— Простите, — Айонель покраснела. — Когда я крепко засыпаю, магия сама улетучивается… Не умею я постоянные заклинания делать.

Дик, услышав это признание, сразу оживился и, обернувшись ко мне, с гневом накинулся:

— Не понял, ушастый, ты что, что-то против ее щитов имеешь?! А? А?!

Я покачал головой, не сводя гневного взгляда с дракона. Ему все же удалось втянуть меня в склоку:

— Уши открой, лысый, я говорю, что меня все устраивает! После клетки меня здесь ВСЕ устраивает! — почти прорычал я.

— Тихо! — Айонель взволнованно подскочила со своего места. — Там, кажется, кто-то кричит…

— Принцесса, да что ты в самом деле? Тебе померещилось… — недовольно начал Дик, вновь переводя на меня гневный взгляд. — Здесь никто, акромя нашего ушастика, не вопит и не  воет.

Айонель строго на него посмотрела. В пику Дику, я предложил ей:

— Пойдем, посмотрим.

Бурча себе под нос что-то нелестное в мой адрес, Дик вышел сквозь опущенный занавес и пошел за нами.

Ни я, эльф, ни Дик, дракон, — ничего не слышали. Только Айонель уверенно бежала по коридору в сторону купальни. Как оказалось, не зря: толпа недоумков, в одеждах вроде нашей, затащила в угол эльфийку со второго уровня, так как среди новичков я ее не видел, а для третьего уровня она слишком молода. Как не видел до этого лиц троих насильников.

— Пошли вон отсюдава, малявки, — остервенело сплюнув, рявкнул рыжий.

Смуглый, тот вообще молча и внезапно ударил в нас молнией.

Дик, опешив, остановился. Я с ним. Молния — смертельное заклинание, как им можно в кого-то вот так стрелять?! Они что здесь — вообще того, ущербные на рассудок?!

Айонель в ответ выставила щит и кинулась на помощь к эльфийке.

Высокий светловолосый маг, что срывал с эльфийки рубашку, вдруг упал. Зная нашу Айон, я был уверен, что просто уснул. А жаль!

Двое других, рыжий и смуглый, который держали несчастную девушку за руки, бросили свою жертву и, непередаваемо ругаясь, в бешенстве развернулись к нам. Девушка, жертва их неуемности, захлебываясь в слезах, сползла по стенке.

Айонель что-то сделала, и смуглого затрясло, повалило на пол. И там он продолжил дергаться так, словно невидимый тролль решил вытрясти из него всю душу.

Поражаясь, как вольно тут ученики используют магию, я кинулся на помощь моей спасительнице, потому что рыжий урод, оказавший к ней ближе всех, бросился на Айонель с кулаками. Но я не успел, — Дик стоял ближе и в подобных баталиях, как я давно понял, наш дракон давно собаку съел.

Дракончик с остервенением ударил рыжего в челюсть. Завязалась драка.

Айонель поспешно обогнула дерущихся, подскочила к обессилевшей и дрожащей девушке и помогла ей встать.

— Лео, ее ноги не держат, донеси девушку к нам…

Я кивнул. Пошел и подхватил темноволосую эльфийку на руки. Словно ничего не замечая, она продолжала рыдать. Меня трясло от ее невыносимого страдания, но отключать эмпатию я тогда не умел.

Дик с упоением последним ударом снес челюсть набок более крупному сопернику, но Айонель не дала ему порадоваться. Усыпив рыжего противника прямо под Диком, она торопливо дернула дракончика за плечо:

— Пойдем скорее, не до уродов сейчас!

Дракон недовольно засопел, но все же послушно встал с рыжего. И с чувством глубокого удовлетворения вытер окровавленный кулак об одежду противника. Он как раз недавно стонал, что придется стирать самим одежду, и словно сытый кот, довольный фактом мелкого вредительства, пошел за нами.