АЛИССАНДР
— Род Аласс не согласен с предложением вашего величества!
Стоило только дверям королевского кабинета отрезать нас от сопровождения и внимания бдительного секретаря, Вольтур Аласс подал голос.
Старый осёл, как будто не понимает, что его величество уже не отступит. Даже пожелай он изменить решение, публичное объявление лишило его этой возможности.
Так к чему это заявление? Пустое сопротивление ради сопротивления? Желание выбить из короля что-то взамен? Другие далеко идущие планы?
— Это не предложение, друг мой, — тон Астея Пятого был обманчиво мягок и вкрадчив. — Это приказ. И ты его исполнишь.
— Я не дам согласия на брак своих детей.
— Вы забываетесь, герцог Аласский, — еще мягче обронил его величество.
Они застыли друг напротив друга в напряженных позах — Вольтур Аласский сухой и жилистый, Астей Пятый Герингем более грузный — но во многом схожие: один рост, один возраст, даже профили одинаковые, остроклювые.
Красно-белый и черно-алый наряды феноменальным образом лишь подчеркивали сходство.
Я не испытывал желания лезть между ними. Зачем? Пусть старый недруг первым разозлит Астея и первым примет на себя удар. А когда король приведет его в чувство и спустит пар, тогда и поговорим.
— Перед моим именем стоит не “рихт[1]”, а “тэйр”, ваше величество!
Моего будущего тестя несло: только что он фактически заявил королю, что это ОН, Астей Пятый Герингем, забывается, вмешиваясь в семейные отношения высшей знати.
И не стоит думать, что его величество не заметит или спустит старому другу эту правду на грани дерзости. Королевская дружба — она такая. В ней крайне не рекомендуется переходить границ.
— Мои привилегии и права я заслужил не шаркая каблуками при дворе, а защищая границы королевства от набегов инородцев, — продолжил, набычившись, Аласс.
Видимо, здорово его величество задел дворянскую гордость своего вассала, если тот пустил в ход шантаж, напомнив, кто бережет спокойствие королевства.
Герцогства Аласское и Вейлеронское — щит Карлиона, последний оплот равнин. Предгорья, за которыми Сонные Горы, откуда то и дело рвутся в равнинные земли, в человеческие королевства, орды неведомых тварей.
Это тебе не симпатичные лесовички и горянки разных форм и мастей, с которыми иной раз могут закрутить лихой роман искатели экзотики и новых впечатлений, и даже не инородцы-приживалы, которых выявить сложнее, чем избавиться.
Это в прямом смысле слова — неведомые, и в прямом смысле слова — твари.
Королевства, конечно, и между собой сцепиться не дураки — именно последняя такая драка покрыла меня славой и приблизила к монаршей милости, но орды инородцев… Это другое.
Когда на равнины идет очередная Великая Волна, королевства объединяют силы, и все резервы и ресурсы встают за щитами воинов пограничных земель, протянувшихся по предгорьям. Но Великая Волна — особый случай, само собой. Это случается не каждый год и даже, слава богам, не каждое десятилетие.
А вот рядовые набеги на земли каждого пограничного тэйра бывают по два-три раза в год, а то и чаще. Обычное дело: племена инородцев Сонных Гор тянут языки к мягкому мясу равнин, но напарываются на клинки сторожевых замков.
Вольтур Аласс, герцог Аласский, только что дал понять, что, продолжи король упорствовать, он способен пропустить следующую малую волну к неготовым к такому повороту событий соседям.
Если, конечно, у меня от близкого семейного счастья не приключилось слуховых галлюцинаций.
— Мятеж? — ощерился Астей.
— Посягательство на неотъемлемые права дворян? — зеркально осклабившись, отразил выпад Аласский.
— Что ж, — и в этом королевском голосе скрежетнул металл монаршей воли. — Будь по-твоему. Я не стану требовать этих брачных уз. Но сегодня же все члены рода Аласс оставят занимаемые должности, и в три дня должны будут покинуть столицу. С этого момента и до моего отдельного распоряжения вам запрещено появляться в Акрейне. Вы можете…
Его величество огласил список оставленных старому другу свобод (не балуя его оными — осталось как раз то, что входит в неотъемлемые права дворян), и Аласс, не дрогнув, склонил голову в почтительнейшем из согласий:
— Да будет так, ваше величество. В таком случае род Аласс добровольно ограничивает свое экономическое присутствие вне границ герцогства и отзывает вложения в следующие проекты…
А ведь сцепились не на шутку, оба на взводе, глаза горят — рвут друг из друга куски мяса, как волки над добычей. Показным сопротивлением ради сопротивления и не пахнет: почтенный тэйр, похоже, твердо намерен загнать свое герцогство в опалу, но не смешать кровь с заклятым врагом!
Про моё присутствие здесь же, в кабинете то ли оба забыли, то ли наплевали пока… Сдержав усмешку, я позволил себе откинуться на стену и наблюдать за схваткой отстраненно.
О необходимости жениться его величество заговаривал со мной уже не раз. Я отшучивался, пока это было прилично, а когда увиливать стало чревато, признался, что невесту уже выбрал, и помолвка — дело почти решенное, осталось договориться об условиях. После победы над Фолебергом Астей Пятый стал звать меня другом, приблизил и дозволял многие вольности, но королевская дружба — такая зыбкая почва, которой я старался не злоупотреблять. Благо, интересы мои лежали достаточно далеко от дворца и придворной жизни.
Правильно делал — это я точно мог сказать, наблюдая, как ради государственных интересов его величество гнет в дугу старого друга, с которым действительно дружил не одно десятилетие, а не просто благоволил в свете удачной военной кампании.
В отличии от меня, прославившегося при дворе не только победами, но еще и редкой нелюдимостью, герцог Аласский — влиятельный политик и экономический деятель. И от его влияния Астей Пятый сейчас отхватывал здоровенные куски.
Интересно, Вольтур Аласс так любит детей, или так не любит меня?
Нельзя сказать, что Астей Пятый был так уж неправ в своем желании помирить враждующих соседей. Просто шансы на успех я оценивал как мизерные.
Вражда началась около трех веков назад.
В наших предгорьях, богатых лесом, охотничьими угодьями и многими другими, без сомнения, ценными ресурсами, исключительно мало пахотных земель. Каждая сажень, годная под распашку, стоит очень дорого. Около двухсот лет назад некий тэйр Кассиль Ингер, имеющий во владении весьма лакомый кусок земель с романтичным названием “Медовая долина”, в народе носящий куда более простецкое название “Воловьи лужки”, возжелал передать его за кое-какие услуги некому эссею[1], о чем была составлена соответствующая бумага.
Новый владелец Долин-Лужков с документом на право владения явился к моему почтенному предку, герцогу Эриху Волкоглазому Вейлерону, и предложил продать ему эту землю. И продал, за огромные деньги — ибо прекрасно понимал, какова ее ценность в наших суровых краях.
А лет через десять, после смерти тэйра Ингера, к герцогу Гийому Аласскому явился сын покойного, унаследовавший Воловьи лужки согласно завещанию, и вступивший в право владения законным образом. И продал их повторно.
Когда стороны, каждая из которых считала себя единственным и законным владельцем угодий, столкнулись, случилось то, что и должно было — конфликт интересов.
Сын тэйра Ингера утверждал, что никакой передачи земель не было, а полученный моим предком документ — фальшивка. Эссей, продавший Эриху Вейлерону землю, за это время, разумеется, затерялся на просторах королевств.
Единственным способом восстановить справедливость оставался королевский суд — вот только незадолго до него бумага, подтверждающая что эссей получил Медовую долину в оплату неких услуг, исчез без следа. Не важно, что её видела целая толпа свидетелей — магически доказать подлинность документа стало невозможно. И король признал законным владельцем земель герцога Аласского.
Эрих Волкоглазый не стерпел подобного унижения. Ведь мало того, что у Аласских и так земель, годных под возделывание, было больше, так его еще и выставили дурнем, облапошенным безродным горожанином.
Он поднял боевые стяги и силой отбил принадлежащее ему по праву. Так началась междоусобная война, затянувшаяся на полстолетия. Когда мои предки не отражали набеги инородцев — они сражались с Алассами. Со временем столкновения пошли на убыль, но вражда так и осталась. Вейлероны не оставляли попыток вернуть своё, Алассы не желали отдавать неправедно полученное, и сколько дров было подброшено в топку этой вражды за века — не сосчитать.
Дед ненавидел герцога Аласского люто, до зубовного скрежета.
Отец относился гораздо спокойней, но, сколько я себя помню, что бы ни стряслось в замке Страж, виноватых долго искать не приходилось — это всегда были происки Алассов.
Эти мысли катились незначительным фоном, в то время как здесь и сейчас я внимательно слушал. Герцог Аласский принимал участие во многих значимых для королевства проектах, которые сейчас просто и незатейливо обескровливал, отзывая своё золото.
Неприятно даже подумать, какие потери при этом понесет он сам, но тут, кажется, уже вступил принцип “лишь бы соседу было еще хуже”.
А “соседу” было и впрямь не сладко: Аласский попал, куда метил.
И когда герцог закончил перечислять, из каких еще кампаний корона должна вернуть ему средства (кстати, занятные сведения об интересах черно-алых), его величество навалился ладонями на стол:
— Да что ж ты так уперся?
— Ваше величество отдает мою дочь моему врагу! — Нет, Вольтур Аласс не позволил себе ни единого непочтительного движения или интонации, но гнев и упрямая решимость стоять до конца были понятны.
— Зато отдаю тебе — дочь твоего врага! — парировал Астей.
А я сдержал усмешку: как изящно Астей Пятый обозначил, что я сам не враг Аласскому, а лишь мой отец.
— Ваше величество, как будто я и впрямь могу сделать невинной девушке что-то плохое! — надменно вздернул подбородок Аласс.
Это ты, сволочь старая, намекаешь, что я — могу?!
Я лениво, плавно перетек из одного положения в другое, вспоминая, что как маг герцог Аласский не очень силен, хотя коварен и сложно прогнозируем в бою.
Ну ничего, и не таких в труху перетирали.
Но моё предложение завершить старую вражду другим способом, прояснив все один на один старым добрым поединком чести, опередил его величество Астей Пятый.— Раз это твоё единственное опасение, — по-змеиному быстро отреагировал король, — то, полагаю, если его сиятельство герцог Вейлеронский даст слово обращаться с тэйрим Нисайем со всем возможным почтением, камень преткновения будет устранен! Не так ли, друг мой?На Аласса было приятно посмотреть: его явно распирало желание “дорогому другу” много, много доброго, но… Но пойманный на слове он стоял и молчал.Заявить прямо, что моего слова недостаточно, он не мог. И он, и я, и его величество понимали: такое оскорбление спустить я не смогу, даже если захочу, а я не захочу. А в поединке со мной у него нет шансов, и неважно, магией мы будем сражаться или железом. Я сильней и там, и там, у меня больше боевого опыта и я ба
Мне стало смешно. Угрожать Вейлеронам, Алассы учатся, кажется, раньше, чем произносить собственное имя.— У меня тоже есть войско, — счел забавным напомнить я, и этот самый носик слегка сморщился, выдавая все, что его хозяйка думает о моем войске.Ну раз маленькая тэйрим изволит ничего не бояться и даже грозиться…Вальс закончился, но вместо того, чтобы вернуть птенца в гнездо, я повел ее в совершенно противоположном направлении — к фуршетным столам.Нисайем нервно оглянулась.— Вы должны сопроводить меня к матушке.— Как жених — не должен. К тому же я должен провести с вами как минимум три танца, предлагаете мне бегать туда-обратно ради этого?— Мы можем потанцевать прямо сейчас!— Я не люблю кадриль.Моя нев
Виторик склонил в голову, обозначая, что услышал и понял.— Стефан, ты слышал? — Отец впился взглядом в тощего и сутулого казначея.— Да, ваше сиятельство, — чопорно отозвался эссей Лаугесен, всё с тем же страданием на лице.Удивительный он человек, эссей Лаугесен, и я не знаю, как герцог, распоряжаясь собственными средствами не чувствовал себя так, будто грабит почтенного эссея.Когда брат и казначей вышли из кабинета, отец вышел из-за стола.— Теперь ты, Нисайем, — его сиятельство присел на диван между мной и матушкой, и я невольно испытала волнение: папенька не баловал меня вниманием.Да и вообще своих детей не баловал.— Ты выходишь замуж, Нисайем, — объявил он.Что дальше? “Пойди в сокровищницу и выбери подарок тэйру Вейлерону&r
Я почувствовала, как мои губы округляются:— Он же пропал еще до моего рождения! Я даже не видела его ни разу!— Ничего, это не помешает, — спокойно отозвался батюшка. — Эссей Тирениум после многолетних изысканий и кропотливой работы создал артефакт, который, по его убеждению, способен отыскать артефакт Лунь. Он внимательнейшим образом изучил все исследования его создателя, и убежден, что все работает так, как нужно. При приближении к искомому артефакт поиска начнет нагреваться. Одна проблема — максимальный радиус поиска составляет не более двадцати шагов, а использовать его могут только кровные члены рода Аласс.Я сидела и хлопала ресницами. Бессчетное количество раз.Артефакт Лунь — один из самых крупных булыжников преткновения между Алассами и Вейлеронами после Лужков. Он был создал моим прадедом, талантливым магом, и на то время, да и, п
Я усилием воли отогнала эту картинку, напомнив себе, что женщины из рода Аласских не дрожат от страха — они заставляют дрожать своих врагов!Вскинув подбородок выше, я улыбнулась толпе еще приветливей, стараясь не думать о том, что все эти люди присягали на верность Вейлеронам. У меня среди них союзников нет.Кроме…Экипаж как раз выехал с площади на главную городскую улицу, и я покрутила головой, запоминая: второй переулок от площади, угловой дом с синей крышей.Нет, всё же, союзники у меня здесь есть: отец позаботился!Пока мы медленно добирались от портальной площади до городских ворот, я, несмотря на накидку, успела продрогнуть. Мой муж — боги, у меня теперь есть собственный муж, и с этим нужно как-то смириться! — заметил это и сделал трудноуловимое движение рукой. Тепло волной окутало меня от ног до макушки и развеялось, но
Мысль мелькнула, и сгинула, а я пошла вдоль ряда.Платья с передниками у всех чистые, волосы убраны под чепцы, а сами уборы накрахмалены — все девушки опрятны.Головы склонены, и взгляды не выше моей спины. Руки натруженные, но с аккуратными чистыми ногтями.Я присмотрелась особенно внимательно.Все нервничают.Боги, да какая мне разница, я все равно о них ничего не знаю!— Вторая, пятая и шестая, выйдите вперед.О, считать умеют все — вышли вперед ровно названные, остальные даже не шелохнулись!— Элис, Дора и Кейт, — назвала имена эсса Линед, и девицы присели каждая в свой черед. — Отныне вы служите лично её сиятельству герцогине, остальные могут вернуться к своим обычным обязанностям. Кейт и Дора — разберите вещи её сиятельства. Элис, ты помож
Матушка Рискин покатала слова на языке, подбирая те, что лучше всего разъяснят мне суть.— Магия — постоянна. Она дастся каждому, кого боги наделили силой, старательностью и каплей таланта. Именно в такой очереди. А ведьмовство… оно капризно и переменчиво. И преуспеет ли в нем ведьма, зависит всецело от того, сколько ей боги отмерили таланта и старательности — сдобрив это самой малой каплей силы.Из ее слов выходило, что магия — это наука, а ведьмовство — искусство.— Это у магов всё всегда одинаково, и зависит только от личной силы да количества зазубренных заклинаний, — продолжала между тем болотная ведьма. — А у любой ведьмы всегда — свой путь, и он иной, чем у ее товарок.Рискин покачала головой:— Вот если десяти магам повелеть зажечь на расстоянии магически
Тэйр Россен — мэр Антры, любопытно. Отец отдельно подчеркнул, что моя первоочередная задача — это поиски артефакта, а не шпионаж, но не скрывал, что какие-либо интересные сведения о деятельности Вейлеронов будут не лишними… что, если во время этого ужина будут обсуждаться какие-то важные вещи. Проверка? Донесет жена или не донесет?..— И потом, Сириль, — вмешалась в разговор вдовствующая герцогиня, — ты забываешь о том, что ее сиятельство предстоит еще многое узнать о Вейлероне, о замке и о жизни в нем. Ей пока что будет не до развлечений. Нужно многому научиться, чтобы стать достойной хозяйкой этих земель.— Ну зачем же вы сгущаете краски, матушка, — я переводила взгляд с одной на другую и на третьего, чувствуя себя мячиком в какой-то хитрой игре, который перекидывают туда-сюда. Правда, я не была уверена, что цель этой игры — не уронить мячик. Скорее наоборот. &mdash