Я крепко-крепко жмурюсь, моё сердце набатом грохочет в висках, по спине несутся гранулы пота. Как же мне страшно. Я жду этого. Собственного конца. А ожидание даже хуже самой смерти. Как вдруг… Из мира тьмы обратно на поверхность меня выдергивает жуткий треск, ассоциирующийся у меня с хрустом ломающихся костей. Когда я распахиваю глаза, то ужас усиливается.
Трансформация оборотня осуществляется на моих глазах. Здесь и сейчас. И нет зрелища более ужасающего и одновременно шокирующего, чем видеть то, как огромный дикий кот становится огромным голым мужчиной.
Арену охватывают вопли. На трибунах появляются какие-то люди — сторонние наблюдатели то есть — артисты цирка. Разинув рты, они пытаются запечатлеть зрелище на видео.
— Не снимать! Пальцы отстрелю!
Толчок в спину, я лечу вперед, интерес Руби ко мне незамедлительно теряется. Теперь дуло его проклятого револьвера направлено на клоунов с телефонами. Зеваки тут же
Осмотр в медицинском крыле не занял много времени. Какое облегчение. Оборотня всего лишь взвесили, визуально изучили со всех сторон, измерили пропорции тела и заставили пописать в баночку. Дастан молодец. Держался как настоящий герой, так стойко, словно от него зависела судьба всего мира. Но по глазам мужчины было видно, как неумолимо сильно он сдерживается, чтоб не оторвать мучителям головы. Я была его таблеткой спокойствия. В случае неповиновения бандиты прежде всего сделали бы больно не льву, а мне. Я была их пультом управления зверем.После осмотра Лигра заперли в клетке, а меня потащили к Савински. Давно я не общалась с мерзавцем. Всё это время урод был занят поисками новых способов, чтобы озолотиться. А главным инструментом на пути к вечному изобилию по-прежнему оставался Лигр.Наверное, я никогда не привыкну к трупам несчастных животных, что были развешаны на стенах хором Савински в качестве украшений. У меня всё время жгло в глазах и ныло в груди, когда я подни
Первое время я выбиралась в город для отвода глаз и не строила никаких планов на первые вылазки, так как знала, что за мной наблюдают. Первым делом я проверила состояние квартиры, оплатила счета, пробежалась по магазинам за новой яркой косметикой для выступлений, также прикупила новой одежды для жизни — старая уже совсем износилась, а потом вернулась в «тюрьму». Так я делала несколько раз. Убедившись, что за мной нет хвоста, я наконец-то приступила к осуществлению задуманного.Для начала нужно было раздобыть денег на билеты. А их нам понадобится очень и очень много. На помощь пришёл мамин золотой кулон, который я берегла для особого случая. Это украшение я прятала на кухне под холодильником, под половицами, на чёрный день. Оно было дорого мне. Но жизнь Лигра была дороже.Само украшение представляло собой увесистый кулон в виде запятой, с огромным рубином в центре украшения, что переливался всеми оттенками радуги. На такое волшебство можно было смотрет
— Дастан! Даста-а-а-ан! — я неслась в темноту на жуткий львиный рёв, а по моему лицу водопадом струились слезы. Как же громко он вопит! Крики и рыки зверя наполнены мощнейшей болью! Неужели… он себя покалечил? Как раз во время последнего прыжка раздался глухой хлопок и весь мир погрузился в темноту. Лишь пылающие кольца пламени служили единственным источником света.Через мгновение после глобальной поломки в помещении начал творится кромешный хаос. Я задыхалась от слез, задыхалась от запаха гари, потому что увидела, как кольца начали летать по всему цирку со свистом врезаясь в трибуны. Гостей охватила паника. Люди повскакивали с мест и неслись неизвестно куда. Друг друга давили, вопили, толкались. Те, кто сидел выше, кубарем катились по сидениям вниз. Недаром говорят детям в школе по дисциплине «ОБЖ», что паника в толпе — лидер самых опасных происшествий в мире по сей день. Похуже землетрясения.Видела я ужасно, но, судя по плохо ра
Я прихожу в себя в каком-то сыром и жутком подвале, в котором воняет плесенью и ещё чем-то таким едким, химическим. Я намертво привязана к стулу острыми верёвками и протяжно постанываю.Боже, моя голова! Раскалывается. Перед глазами всё мутнеет. Обшарпанная комната освещается одной-единственной лампой. Где-то капает вода. Этот звук бьёт по вискам, будто молоток, и действует мне на нервы. Навострив уши, я вздрагиваю, потому что слышу шаги и чьи-то басистые голоса, которые кажутся мне знакомыми.Ущипните меня кто-нибудь, чтобы я проснулась! Вся эта пугающая атмосфера напоминает мне кино про маньяков, как в фильме «Пила». Вон за той ржавой дверью, очевидно, спрятан хирургический кабинет.Я нервно сглатываю, машу головой, пытаясь прогнать сон, а потом слышу, как кто-то орёт мне на ухо и вместе с криком отвешивает жесткий шлепок по лицу. Конечно же, это Руби.— Дрянь такая! Вот ведь сука паршивая! Ты что натворила, коза драная? Ты хоть
Меня снова бросило в сон. Жар стих. Кости перестали трещать и крошиться в пыль. Когда я открыла глаза, то очень удивилась, глядя на то, как там, вдалеке, за гладким горизонтом, в месте, где соединяется море и небо, начинают плавно ползти первые лучи бледно-красного солнца.Вот теперь я точно сплю. Как? Ну как мы оказались на корабле?— Что происходит? — зевая, я ворочаюсь в крепких объятиях ароматного, стильного, главное, горячего тела. Сейчас мне было не жарко от лихорадки, а холодно. Глянув на свои руки, я опешила, когда увидела, что моя кожа стала очень бледной. Что, спрашивается, вчера было? Неужели сон?— Не волнуйся, ты не умерла. Я тебя согрел и успокоил. Странно, что ты не обратилась до конца. Вероятно, твой организм ещё недостаточно «повзрослел». Лигрица внутри тебя успокоилась и погрузилась в спячку, чтобы не травмировать твою человеческую оболочку. Когда она очнётся и когда уже окончательно пробудится — неизвестно.
Меня зовут Ясмина. И это моя история. Которая начинается с горя. В тот день я буквально лишилась всего. Семьи, дома и даже права распоряжаться собственной жизнью. У меня осталась лишь коллекция неоплаченных счетов и литр невыплаканных слёз. В историю, которую я расскажу, сложно поверить. Но если вы не видите чудес невооружённым взглядом, это не значит, что их не существует. Мир хранит в себе много тайн и много загадок. Границы вселенной не имеют ни конца, ни края. А космос поражает своими объемами, своей чарующей первозданностью, своей редкой, неповторимой красотой.Здесь, на Земле, со мной приключилось настоящее чудо. Из ряда фантастики. Я никогда не верила ни в пришельцев, ни в чудовищ, ни тем более в оборотней. Пока однажды моя привычная реальности не перевернулась вверх тормашками. Пока меня, простую девушку из бедной семьи, погрязшую в долгах, в один ужасный день не бросили в клетку.В клетку к жестокому, кровожадному монстру. В качестве лёгкого ужина.К мо
Забывая обо всём на свете, я бросаюсь в сторону клетки. В панике ищу ключи в карманах. Нахожу. Роняю. Подбираю с пола. Ещё раз роняю и рыдаю.— Вы только держитесь, держитесь, держитесь. Сейчас я вам помогу. Я позову кого-нибудь на помощь, но сначала вас нужно вытащить оттуда.Я в полном недоумении. В полном ужасе и оцепенении! Там человек. В клетке, где должен сидеть зверь, на боку лежит человек. Голый. Огромный, мускулистый детина, с длинными, до уровня плеч, волосами золотисто-пшеничного цвета. О, мама-а-а! Как же так вышло? Как он здесь оказался? Какой-то новенький несмышлёный работник забыл закрыть клетку и входную дверь чёртового бункера. Зверь разодрал одежду этого дурачка и сбежал наружу. Теперь Савински нас всех бросит крокодилам. Что же делать, что же делать?С десятой попытки я вставляю ключ в замочную скважину клетки, открываю вольер, падаю перед обнажённым мужчиной на колени, а сама до жути боюсь, что когда опрокину здоровяка на спину, то увиж
Вот уже целый час я сижу перед фотографией отца в рамке, с чёрной лентой. Рядом стоит одинокая свеча. Она почти догорела. А рядом со свечой — стакан с водкой и кусок чёрствого хлеба. Глубокий вдох — выдох. Залпом опустошаю стакан, закусываю хлебом и реву в голос:— Папочка-а-а-а! Мой папочка! Почему ты ушёл, почему ты бросил меня одну? Да ещё и с кучей долгов?Слёзы перерастают в настоящую истерику. Как дальше жить? Я ведь теперь полная сирота без гроша в кармане. Вот-вот единственную квартиру отберут за неуплату долгов. А ещё мне не дают прохода те страшные типы в кожаных куртках с лысыми головами.Бежать. Прямо сейчас. В другой город. Пока не поздно. Вчера я уже получила сообщение с угрозой, что, если не погашу долги отца, меня отправят вслед за ним. Упакуют в чёрный пакет для трупов, привяжут к шее булыжник и бросят в реку с моста. Клянусь. На экране смартфона было написано именно так, слово в слово.Растерев по щекам слёзы ладонями,
Меня снова бросило в сон. Жар стих. Кости перестали трещать и крошиться в пыль. Когда я открыла глаза, то очень удивилась, глядя на то, как там, вдалеке, за гладким горизонтом, в месте, где соединяется море и небо, начинают плавно ползти первые лучи бледно-красного солнца.Вот теперь я точно сплю. Как? Ну как мы оказались на корабле?— Что происходит? — зевая, я ворочаюсь в крепких объятиях ароматного, стильного, главное, горячего тела. Сейчас мне было не жарко от лихорадки, а холодно. Глянув на свои руки, я опешила, когда увидела, что моя кожа стала очень бледной. Что, спрашивается, вчера было? Неужели сон?— Не волнуйся, ты не умерла. Я тебя согрел и успокоил. Странно, что ты не обратилась до конца. Вероятно, твой организм ещё недостаточно «повзрослел». Лигрица внутри тебя успокоилась и погрузилась в спячку, чтобы не травмировать твою человеческую оболочку. Когда она очнётся и когда уже окончательно пробудится — неизвестно.
Я прихожу в себя в каком-то сыром и жутком подвале, в котором воняет плесенью и ещё чем-то таким едким, химическим. Я намертво привязана к стулу острыми верёвками и протяжно постанываю.Боже, моя голова! Раскалывается. Перед глазами всё мутнеет. Обшарпанная комната освещается одной-единственной лампой. Где-то капает вода. Этот звук бьёт по вискам, будто молоток, и действует мне на нервы. Навострив уши, я вздрагиваю, потому что слышу шаги и чьи-то басистые голоса, которые кажутся мне знакомыми.Ущипните меня кто-нибудь, чтобы я проснулась! Вся эта пугающая атмосфера напоминает мне кино про маньяков, как в фильме «Пила». Вон за той ржавой дверью, очевидно, спрятан хирургический кабинет.Я нервно сглатываю, машу головой, пытаясь прогнать сон, а потом слышу, как кто-то орёт мне на ухо и вместе с криком отвешивает жесткий шлепок по лицу. Конечно же, это Руби.— Дрянь такая! Вот ведь сука паршивая! Ты что натворила, коза драная? Ты хоть
— Дастан! Даста-а-а-ан! — я неслась в темноту на жуткий львиный рёв, а по моему лицу водопадом струились слезы. Как же громко он вопит! Крики и рыки зверя наполнены мощнейшей болью! Неужели… он себя покалечил? Как раз во время последнего прыжка раздался глухой хлопок и весь мир погрузился в темноту. Лишь пылающие кольца пламени служили единственным источником света.Через мгновение после глобальной поломки в помещении начал творится кромешный хаос. Я задыхалась от слез, задыхалась от запаха гари, потому что увидела, как кольца начали летать по всему цирку со свистом врезаясь в трибуны. Гостей охватила паника. Люди повскакивали с мест и неслись неизвестно куда. Друг друга давили, вопили, толкались. Те, кто сидел выше, кубарем катились по сидениям вниз. Недаром говорят детям в школе по дисциплине «ОБЖ», что паника в толпе — лидер самых опасных происшествий в мире по сей день. Похуже землетрясения.Видела я ужасно, но, судя по плохо ра
Первое время я выбиралась в город для отвода глаз и не строила никаких планов на первые вылазки, так как знала, что за мной наблюдают. Первым делом я проверила состояние квартиры, оплатила счета, пробежалась по магазинам за новой яркой косметикой для выступлений, также прикупила новой одежды для жизни — старая уже совсем износилась, а потом вернулась в «тюрьму». Так я делала несколько раз. Убедившись, что за мной нет хвоста, я наконец-то приступила к осуществлению задуманного.Для начала нужно было раздобыть денег на билеты. А их нам понадобится очень и очень много. На помощь пришёл мамин золотой кулон, который я берегла для особого случая. Это украшение я прятала на кухне под холодильником, под половицами, на чёрный день. Оно было дорого мне. Но жизнь Лигра была дороже.Само украшение представляло собой увесистый кулон в виде запятой, с огромным рубином в центре украшения, что переливался всеми оттенками радуги. На такое волшебство можно было смотрет
Осмотр в медицинском крыле не занял много времени. Какое облегчение. Оборотня всего лишь взвесили, визуально изучили со всех сторон, измерили пропорции тела и заставили пописать в баночку. Дастан молодец. Держался как настоящий герой, так стойко, словно от него зависела судьба всего мира. Но по глазам мужчины было видно, как неумолимо сильно он сдерживается, чтоб не оторвать мучителям головы. Я была его таблеткой спокойствия. В случае неповиновения бандиты прежде всего сделали бы больно не льву, а мне. Я была их пультом управления зверем.После осмотра Лигра заперли в клетке, а меня потащили к Савински. Давно я не общалась с мерзавцем. Всё это время урод был занят поисками новых способов, чтобы озолотиться. А главным инструментом на пути к вечному изобилию по-прежнему оставался Лигр.Наверное, я никогда не привыкну к трупам несчастных животных, что были развешаны на стенах хором Савински в качестве украшений. У меня всё время жгло в глазах и ныло в груди, когда я подни
Я крепко-крепко жмурюсь, моё сердце набатом грохочет в висках, по спине несутся гранулы пота. Как же мне страшно. Я жду этого. Собственного конца. А ожидание даже хуже самой смерти. Как вдруг… Из мира тьмы обратно на поверхность меня выдергивает жуткий треск, ассоциирующийся у меня с хрустом ломающихся костей. Когда я распахиваю глаза, то ужас усиливается.Трансформация оборотня осуществляется на моих глазах. Здесь и сейчас. И нет зрелища более ужасающего и одновременно шокирующего, чем видеть то, как огромный дикий кот становится огромным голым мужчиной.Арену охватывают вопли. На трибунах появляются какие-то люди — сторонние наблюдатели то есть — артисты цирка. Разинув рты, они пытаются запечатлеть зрелище на видео.— Не снимать! Пальцы отстрелю! Толчок в спину, я лечу вперед, интерес Руби ко мне незамедлительно теряется. Теперь дуло его проклятого револьвера направлено на клоунов с телефонами. Зеваки тут же
Дыхание сбивается. Становится одним на двоих. Языки сплетаются в прочный клубок, словно бешеные змеи. Сердце бьётся в одном ритме, в унисон. Я таю. Растекаюсь лужей, как растаявшая ледышка, в горячих объятиях и ласках грозного зверя. Как оказалось, Дастан способен на большее, чем принуждать, кусать и брать своё против воли загнанной в угол жертвы. Нет, не на большее. Он способен показать своей паре все самые яркие звезды вселенной. Ибо если зверь любит, он любит до граней. На пределе своих возможностей.Я напрягаюсь, слишком скована от страха. До слёз на ресницах. Я боюсь почувствовать сумасшедшую боль снова, как в прошлый раз. Но когда мягкие губы зверя обрушиваются на мою шею, в тело словно врезается молния. Гром звучит в моей голове. В глазах быстро-быстро мигают пятна. Руки Дастана, хоть и огромные, будто лапы гризли, но очень мягкие и нежные, скользят по моей талии. По спине, по бедру. Ласкают тёплыми прикосновения колени, ныряют в теплое девичье местечко и продолжают по
Прошлым вечером меня едва ли не пинками в спину вытолкали из вольера.— Давай, проваливай отсюда, золушка, рабочий день закончен. Здесь не на что смотреть. Особенно тебе. А я сгоняю за попкорном, — хохотнул Руби, вышвыривая меня на улицу.Когда он тащил меня по коридору помещения, я отчётливо слышала голоса девиц. Внизу живота стало холодно, а солнечное сплетение сжало ледяными тисками. Только не это! Не нужно их к нему… Нет! Почему душа протестует? Я не понимала. За них ли переживает? Вряд ли. Пусть залпом сожрёт, я плакать не буду. Но не целует. Не трогает! Не смотрит так же одичало и прожорливо, как смотрел на меня.Ревность. Да. Это и правда была ревность.— Ого, а парень-то красавчик. Чё за прикол трахаться в клетке? — пропищала одна из шалав.— А-ну заткнулись. Ваша задача не задавать лишние вопросы, а бабки отрабатывать. Быстро зашли в клетку, сняли трусы, встали раком.— Долбанные извращенцы
На подкрашивающих ногах я выбежала из вольера на свежий воздух. Голова кружилась, тело невыносимо болело. Особенно грудь и низ живота.Чудовище! Какое же бездушное, отвратительное чудовище!Боль и эмоции безжалостно превращали мой внутренний мир в рваные раны. Он это сделал. Лигр лишил меня невинности. Он терзал мое тело до синяков, царапал мою кожу до крови, кусал мою грудь и толкался во мне своим огромным острым членом. Но я выжила. А лучше бы умерла. Но чёртов Король мира и это не позволил мне сделать.В горле до сих пор всё пекло и горело. Хотелось прополоскать рот бензином, чтобы избавиться от этого мерзкого привкуса чужой крови на языке. Хуже уже быть не может? Нет же. Может! Я не сразу поняла, что сотворил со мной оборотень. Ладно, изнасиловал, к этому я хоть немного была готова, поскольку догадывалась, что рано или поздно меня снова бросят в клетку на растерзание исчадью ада. Но! Чтобы напоить своей кровью… Это было гранью безумия! Хоть я и лишила