Глава 1

Вот уже целый час я сижу перед фотографией отца в рамке, с чёрной лентой. Рядом стоит одинокая свеча. Она почти догорела. А рядом со свечой — стакан с водкой и кусок чёрствого хлеба. Глубокий вдох — выдох. Залпом опустошаю стакан, закусываю хлебом и реву в голос:

— Папочка-а-а-а! Мой папочка! Почему ты ушёл, почему ты бросил меня одну? Да ещё и с кучей долгов?

Слёзы перерастают в настоящую истерику. Как дальше жить? Я ведь теперь полная сирота без гроша в кармане. Вот-вот единственную квартиру отберут за неуплату долгов. А ещё мне не дают прохода те страшные типы в кожаных куртках с лысыми головами.

Бежать. Прямо сейчас. В другой город. Пока не поздно. Вчера я уже получила сообщение с угрозой, что, если не погашу долги отца, меня отправят вслед за ним. Упакуют в чёрный пакет для трупов, привяжут к шее булыжник и бросят в реку с моста. Клянусь. На экране смартфона было написано именно так, слово в слово.

Растерев по щекам слёзы ладонями, я встала из-за стола и побегаю к шкафу, чтобы начать паковать вещи. Как вдруг… вздрогнула и схватилась за сердце. В дверь моей квартиры настойчиво затарабанили. Стучали они не руками, по всей видимости, а кулаками и ногами.

— Открывай давай! Мы знаем, что ты здесь!  

Всхлипнув, я по инерции юркнула под стол. Забилась, как загнанный в угол зверек, и задрожала, покрывшись тонной колючих мурашек.

— Считаем до трёх и выбиваем дверь.

Я не смогла сдвинуться с места и на миллиметр. Дикий ужас превратил меня в статую. Это они. Бандиты. Пришли за долгами.

— Сама напросилась, дура набитая!

Удар. Ещё один. И ещё.

Треск. Звон в ушах. И мой истошный вопль в пустоту.

Я крепко-крепко зажмурилась, закрыла уши ладонями и представила, что меня здесь нет. В уме напела колыбельную… Всегда помогало, когда я в детстве боялась оставаться одна дома. Но не в данном случае. Через пару секунд я ощутила жесткую хватку на своей лодыжке. Рывок. И меня протащило спиной по полу. Ещё одна секунда... и меня в раскорячку швырнули на стол.

— Так, так, так. Кто тут у нас? В прятки решила поиграть, в кошки-мышки?

— Не-е-ет! Отпустите! Не трогайте! — извиваюсь, вырываюсь, но грубые руки держат моё тело жёстоко и неподвижно прямо на нашем кухонном столе.

Когда туман перед глазами рассеивается, я чувствую, как моё сердце в груди пропускает удары, потому что вижу две сердитые страшные рожи. Бородатые, обритые наголо мужчины. Два крепких мужских силуэта. От них неприятно пахнет табаком и угрозой.

— Смотри, какая дерзкая, — шипит один бандюк и впивается своими острыми пальцами в мои скулы, пока второй держит мои ноги. — Остынь, красотка. Дело есть.

— Твой идиот-папашка проебал тебя в карты, — перебивает первого второй бандит. — И халупу твою ржавую тоже.

— Забирайте. Только оставьте меня в покое, — рыдаю, потому что мне очень-очень страшно. Но в ответ получаю серию глумливых смешков.

— Но нам этого мало. И рубля гребанного твой клоповник не стоит, — бандит, что был повыше ростом, замахнулся ногой и со всей дури пнул стоящую рядом табуретку, которая в полёте раскрошилась на опилки. — Дерьмо.

Они вдруг призадумались. Бегло оглядели мою однокомнатную квартиру недовольными взглядами, а потом разом уставились на меня. Тот, который пониже, почесал свой лысый затылок и выдал неутешительный вердикт:

— Значит, так! Или мы тебя сдаём на органы, или шлюхой в рабство…

Я забыла, как дышать. Тьма сгустилась перед глазами, а внизу живота всё скрутило.

— Гонишь? — вмешался второй. — Да чё с неё взять? Уродина та ещё. Костлявая, неопытная, ростом маловата. Хилая, как селёдка. С такой клуши много не поимеешь.

— Заткнись ты! Пригодится, — пауза, я застываю в ожидании услышать собственный приговор. — Пусть ухаживает за нашими уродами.

За кем?

Эти мерзавцы напугали меня до седины на висках.

— Так! Решено! — один из здоровяков звучно хлопает в ладоши, а я на время обретаю свободу от их шершавых лап. — В цирк эту соплячку забираем. Клетки от дерьма будет чистить, пока бабки не отработает.

— Не поеду. Не буду! Насилие — это нарушение прав человека! Вы что себе вообще позволяете? Я в полицию позвоню!  

Я не выдержала. Сорвалась. Вскочила со стола и громко закричала. Но лучше бы этого не делала.

— Вот сука! За языком бы своим следила. Вывела меня. Держи её, Руби, будем воспитывать.

— Пустите! Пустите-е-е! — забилась в истерике, когда мерзавцы снова растянули меня по рукам и ногам, но перед этим огрели мощной пощечиной по лицу, чтобы я смирилась с неизбежностью и поняла, что у меня нет выбора. — Заткнись! Лахудра. Ноги ей раздвинь.

Они практически сняли с меня штаны. Как только руки одного бандюгана легли на мои бёдра, я сдалась.

— Ладно, ладно. Хорошо, — с мольбой в голосе. — Я согласна. Только не трогайте. Умоляю…

Один из мерзавцев схватил меня за волосы. Намотал их на кулак и больно дёрнул на себя, пригрозив:

— Ещё раз случится подобная фигня — и я тебя так оттрахаю, что ты превратишься в мертвое растение и прямым ходом отправишься в психушку. Поняла?!

Быстро-быстро киваю, захлёбываясь в слезах, боли и горе.

— У тебя ровно пять минут, — предупреждают меня страшным басом, — чтобы собрать шмотки и переодеться. Иначе потащим в том, в чём застукаем, когда вернёмся.

После этого меня отпустили. Бандиты скрылись за дверью, вернее за тем, что от нее осталось, а я, отдышавшись, спрыгнула со стола и в темпе принялась собирать вещи.

***

Трудно было сконцентрироваться. Очень. Особенно когда мои конечности превратились в подобие ваты, а слезы всё никак не исчезали с ресниц.

Я даже не знала, что с собой брать, да и вообще не понимала, куда они хотят меня забрать. В панике забегала по комнате. Схватила дорожную сумку и принялась сгребать с полок бабушкиного шифоньера одежду, средства гигиены, кое-какие медикаменты. Часто-часто дышала и в перерывах между вдохами вытирала скользящие по щекам слёзы с надеждой, что сегодняшний вечер окажется лишь сном. Я просто сплю. Утром открою глаза и всё будет хорошо. Но как бы сильно я не щипала себя за запястья, увы, проснуться не получалось.

У меня был ещё один шанс — выскочить через окно и удрать по пожарной лестнице. Но как только я распахнула створки окна на кухне, чтобы оценить обстановку снаружи, приступы дрожи в конечностях лишь усилились. Головорезы стояли прямо под моим окном, затягивались сигаретами и что-то бурно обсуждали между собой. Один из амбалов, сжимая папиросу в зубах, пошло постукивал кулаком по ладони, а второй в ответ, сплюнув мокроту на асфальт, недовольно цыкнул и покачал головой.

— Лучше снимем тебе нормальную шлюху. Эта совсем уже доходяга. Даже на полшишечки втащить не успеешь, а она развалится. Кто за неё долг перед Коллекционером будет отрабатывать?

— Ладно, погнали. Быстрее дело сделаем — быстрее в клуб съебёмся. Завёл ты меня с этими шлюхам. Вот что теперь со стояком делать?

— Дрочить. Мысленно. Паха-ха-ха!

Подонки.

Я отскочила от окна как раз в тот момент, когда один из них поднял голову вверх, а второй бросился обратно в подъезд.

Мамочка моя родная.

Спаси и сохрани.

***

Как и обещали, мерзавцы не сжалились на дополнительное время для сборов. Вытащили меня из квартиры прямо в домашних тапках, а мои вещи грубо швырнули в багажник огромного бронированного джипа.

Когда эти неотёсанные обезьяны тащили меня по ступенькам подъезда я все-таки потеряла свою какую-никакую обувь. Но им было наплевать. Как и соседям, которые даже не додумались вызвать полицию и, как трусливые крысы, попрятались по щелям. Скорее всего, они просто знали, кому принадлежит эта машина, в которую меня швырнули как какое-то ничтожное животное, ещё и по затылку больно огрели ладонью.

Естественно знали. Блатные номера, охрана — один в один, в его стиле, с характерными логотипами на куртках, с эмблемой кобры, обернутой вокруг человеческого черепа.

Страшные люди. Очень страшные. Верхушка власти под управлением Рудольфа Савински. Этого человека, этого гадкого типа знал весь город. Как опасного, безжалостного головореза-бизнесмена, не ведающего ни совести, ни пощады, ни жалости.

***

Я провела в дороге два часа. Чтобы я не сбежала, меня приковали наручниками к двери. Хорошо, что оба бандита заняли передние сидения джипа и ко мне никто не приставал. Но я кожей чувствовала их похотливые, мерзкие взгляды и благодарила Боженьку, что они не стали распускать руки. Не имеют права. Вероятно, приказ босса.

Город позади. Впереди глухая степь, которая периодически сменялась лесом. Повороты... Один за другим. Один за другим. Асфальт сменился каменистой дорогой. Я пыталась запомнить местность и то, куда меня везут, но окончательно запуталась и потеряла ориентацию из-за резких поворотов и прыжков по ухабам. Вряд ли здесь ходят городские автобусы. Это определённо территория внедорожников.

Я летала как резиновая от одного угла к другому. Наручники больно резали запястье. Меня укачало и тошнило. Я думала, эта каторга никогда не кончится, как вдруг увидела нечто невероятное.

Джип на полной скорости проскочил через густые насаждения из елей и других деревьев, въехал на деревянный мост, под которым бурлила река, а затем перед моими глазами выросли огромные металлические ворота. Нет, не огромные, а огроменные, на обеих их створках которых виднелись две большие, до мурашек страшные эмблемы — змея, обвивающая череп.

Владения мафиози были огорожены каменным забором, тянувшимся ввысь метров на восемь, не меньше. И зачем такие размеры? Я как будто увидела средневековую крепость. Неприступную, надежно охраняемую. Для кого была построена такая защита? Для динозавров? Неужели они держат там доисторических монстров? Ну точно, как «Парк Юрского периода».

Когда мы подъехали к воротам, автомобиль звонко посигналил. Ворота открылись. Джип с рыком ворвался во двор. Оглянувшись назад, я увидела, как те самые жуткие ворота беззвучно закрылись. Как будто они закрылись навсегда. И в душе я полностью умерла, потому что осознала, что моя прежняя жизнь закончилась. И я… Теперь я стала чьей-то безвольной вещью, без права голоса и прав распоряжаться собственной судьбой.

***

— Пошевеливайся, и под ноги смотри.  

Грубый толчок в спину.

Босая, я брела по территории этого жуткого места и буквально корчилась от дрожи, обхватив себя руками, спотыкаясь на каждом шагу. Здесь было построено много разных домов. Словно маленький городок, а впереди виднелись ещё одни ворота с надписью: «Zoo».

Зоопарк?

Ах да, значит, это правда. Савински действительно помешан на животных.

Я спотыкалась потому, что была в полном шоке от того, что видела. Поэтому и не смотрела под ноги. Даже не обращала внимания на боль в стопах от порезов об острые камни. Через три минуты мы подошли к одному из домов. Он отличался от всех остальных. Был здесь самым мрачным и в одночасье самым роскошным. На полу — чёрный мрамор. Стены и фасад — из какого-то редкого тёмного дерева. А на входе, у крыльца, всё те же жуткие змеи с черепами. Только сейчас они встречали меня не как эмблемы, а как статуи.

Мы вошли внутрь особняка. Внутри дома было жутко, темно и холодно. А интерьер приводил в кромешный ужас. На стенах — непонятные картины, какие, наверное, рисуют в психиатрических диспансерах тяжелобольные психопаты, через каждые пять метров страшные статуи и чучела животных. Кошмар. Я просто опустила голову в пол и смотрела на свои ноги. Мне казалось, мы попали в дом ужасов. В один из тех, что можно увидеть в фильме жанра хоррор.

Бандиты потащили меня на второй этаж по кручёной лестнице. Поднявшись наверх, мы застыли перед тяжёлой дверью из натурального дуба. Один из бандюков, откашлявшись, тихонько постучал. Неожиданно бандиты притихли, как будто испугались. Превратились в мелких щенков, стоило им только оказаться в личных апартаментах реального демона, что жил в коже обычного человека.

— Входите, — отозвались в ответ хриплым, важным басом.

Переступив через порог комнаты, я тут же столкнулась взглядом с чёрными глазами немолодого полноватого мужчины, на котором, как для нашего времени, красовалась весьма старинная одежда: тёмно-серый вельветовый костюм и белые ажурные рукава, выглядывающие из-под пиджака в области запястья. На шее — бохо, с брошью в виде черепа и змеи, а рядом, возле стола, я увидела трость. Тоже со змеёй и черепом.

«Вот он чудик», — подумала я, скривившись от отвращения. Скорее всего, у этого типа не все дома. И я была права. Но мои мысли подтвердятся чуть позже на практике, когда я начну отрабатывать долг и меня официально припишут к законным рабам этого ненормального зоопарка.

Рудольф Савински. Мафиози. Головорез и бандит. Он держал в страхе не только наш город, но и полстраны. Всё ему было нипочем. Даже полиция, власть, президент. У кого есть деньги — тот и правит миром. Поговаривают, что этот жуткий человек помешан на охоте, чучелах и редких животных, которых контрабандой вывозит из разных закутков нашей планеты. А потом продаёт другим мерзавцам, делая на этом зле сумасшедшие деньги.

В его кабинете было как в настоящем склепе. Или даже хуже — в морге.

Всюду стояли какие-то жуткие банки с заспиртованными зародышами, а на стенах висели непонятные головы. То ли животных, то динозавров, то ли инопланетян.

Были ли они настоящими? Я не знала. Но ради сохранения целостности собственной нервной системы я убеждала себя, что это недоразумение — всего лишь пенопластовые макеты.

Мужчина отсканировал меня угрюмым взглядом, а затем, облизав нижнюю губу, прошипел:

— Ну здорово, кошелка. Как звать-то?

— Ясмина, — жалобно промямлила, опустив голову в пол, сжав подол свитера настолько сильно, что, кажется, до крови проткнула ногтями собственные ладони.

— Значит, ты в курсе, зачем здесь? Грешки своего папеньки отрабатывать. Так ведь?

— Д-да, — тихо, едва уловимо.

— Громче! Чё ты там мямлишь?

— Да.  

Дернулась. С вызовом посмотрела в его опасные глаза цвета угля. Какой же жуткий голос у этого страшного типа. А его лицо — всё в морщинах. Да ещё и этот уродливый шрам, что тянется от самого виска вниз, к шее, и исчезает под горловиной бохо.

Фыркнув, негодяй вытащил из раритетной на вид коробочки сигару и закурил, слегка расслабившись, понизив тональность голоса:

— Хорошо. Что-нибудь можешь предложить мне взамен?  

Густые брови мафиози сошлись на переносице. В этот момент его страшные глазищи заскользили вниз, к моей груди, отчего я быстро обхватила себя руками, а негодяй сипло засмеялся.

— Вряд ли, — ответил за меня. — У тебя есть два варианта. Я сегодня добрый, потому что с минуты на минуту ко мне в парк должны доставить чертовски потрясающий экземпляр для моей уникальной коллекции уродов, — выпустил кольцо едкого дыма в мою сторону, ехидно сморщился и широко развёл ноги под столом, расслабившись в кожаном кресле.  — Первый вариант: ты становишься моей постельной игрушкой, — Резко хлестнул себя по коленям ладонями, как бы намекая, какой именной игрушкой, и я подскочила на месте, тихонько всхлипнув. — Второй: отправляешься подчищать дерьмо за моими динозаврами.

Я застыла. Ни рыба ни мясо. В полном шоке. Даже и звука не смогла выдавить. Подлец запугал меня до немоты в горле и абсолютного паралича в мышцах.

— Ну так что? — сначала кивает в сторону мусорного ведра, а затем на свой выпирающий пах. — Присядешь на мой член? — похабно пошлёпывает по бедру, лыбится, старый извращенец. А меня тошнит и мутит! Не только от вида этого мерзкого интерьера, но и от его мерзкой рожи, и от пошлых вопросов в том числе.

Хватит. Надоело. Уж лучше...

— Я выбираю дерьмо, — нахожу в себе силы выдавить неоспоримый ответ.

Уж лучше дерьмо, чем его уродливый член.

— Ахахах! А малышка-то с характером, — он заржал с такими надрывами, что тут же закашлялся и практически удавился собственным хамством. Жаль, что этого не случилось. Одним уродом на планете стало бы меньше.

Головорезы, его верные подхалимы, стоявшие за моей спиной, весело подхватили смех главного, а мне захотелось разрыдаться от позора.

— Подойди ко мне.  

Внезапно Савински ударил кулаком по столу, и в комнате стало очень-очень тихо.

Я подошла. Внутренний голос шептал, чтобы я делала все, что он скажет, если мне дорога жизнь.

— Ближе, — с недовольством в приказном тоне. — Встань на колени, — затушил бычок о гладкую поверхность хрустальной пепельницы. — Считаю до трёх… И буду тебя ебать. За неподчинение.

Да, я встала перед омерзительной сволотой на колени. Унизительно. И очень-очень больно в душе. Но, по крайней мере, я не заплакала. С гордо поднятой головой смотрела в его отвратительное морщинистое лицо со шрамом.

— Целуй мою руку. И благодари. За то, что предоставил выбор.

Это было настоящим потрясением. Он вытянул вперёд свою пухлую ручонку, увешанную золотыми перстнями с драгоценными камнями, и с презрением смотрел на меня, ожидая очередных унижений.

Я не заплачу. Не заплачу. Не заплачу.

— У меня сегодня хорошее настроение. Поэтому я предоставил тебе право выбора, крошка. Но ты, к сожалению, выбрала не тот вариант. Своих шлюх я боготворю, осыпаю деньгами и золотом, как собственные трофеи. Зря ты отказалась от бесценного билета в сказку. Насилие к бабам я, честно, не люблю. Мне его и так в жизни хватает. Люблю покорных давалок. Да и ты, если честно, не в моём вкусе. Хилая, мелкая. Ни сисек, ни писек.

Головорезы снова заражали, восхваляя своего лидера как бога.

— Ну же, целуй. И благодари за милосердие, жалкое ты насекомое.

От его морщинистой ладони неприятно пахло сигаретами, вот-вот — и меня стошнит прямо на пол. Зажмурив глаза, не обращая внимания на бешеное сердцебиение в груди, я потянулась к руке мафиози. Боже. Как же это мерзко. Я понимала, если поцелую руку, что убивала сотни людей и живых существ, руку, которая по локоть резвилась в крови, то стану ничтожеством и перестану себя уважать. Как и другие люди, которые отныне будут принимать меня за подстилку главной мрази страны.

Но у меня нет выбора. Жизнь? Или страшная смерть.

До вечного позора оставалось всего мгновение, как вдруг… судьба, вероятно, услышала мои молитвы и послала мне каплю спасения. За дверью кабинета послышались торопливые шаги. Колотушки в дверь. И в проёме появилась фигура незнакомого мне человека в элегантном костюме.

— Господин! П-приехали! Они з-здесь! Ваш экспонат д-доставлен в целости и сохранности. Это нечто. Это просто из мира фантастики! — незнакомец путался в словах и задыхался. — Скорее идемте.

Лицо Рудольфа засияло от радости, гнев в чёрных зрачках сменился милосердием. Он буквально скатился с кресла на пол. Грубо схватил меня за руку и потащил в сторону лестницы из кабинета, довольно буркнув в ответ:

— Ну наконец-то.