- Развлекайтесь, вечером приду, - хмыкает Мирта, и с противным лязгом захлопывает за моей спиной дверь.
Первые мгновения я вижу лишь темноту, и чувствую отвратительный запах нечистот. Словно меня привели в общественный туалет. Но постепенно моё зрение привыкает и, благодаря тусклому свету из узкого окошечка, что находится под потолком, я понимаю, что нахожусь в комнате размером примерно пять на пять метров, с двумя двухэтажными кроватями по бокам, и небольшим столиком между ними.
И первое, что бросается мне в глаза – это Лешка. Он сидит на кровати, сжавшись в комок и качается из стороны в сторону смотря куда-то перед собой совершенно остекленевшим взглядом.
Моё сердце сжимается от жалости и ненависти к этой твари, что довела моего брата до такого состояния. Таким я его видела разве что в детстве, когда мать выпивала и набрасывалась на него с кулаками, если он, не дай Бог, попадался ей на глаза.
Быстро подбегаю к нему и начинаю шарить по телу. Пытаяс
Мирта ведет меня не к выходу, а наоборот куда-то вглубь. Мы спускаемся по лестнице, заворачиваем в очередной длинный коридор, и входим в одну из дверей.Это помещение похоже на ритуальный зал, каких-нибудь сумасшедших сектантов.Окон нет. Лишь голые стены. Словно вытесаны из камня. Первое что бросается в глаза – это большая плита в человеческий рост и высотой с прозекторский стол, из совершенно темного камня. Кажется, будто этот камень поглощает весь свет, находящийся в комнате.Почему у меня возникли ассоциации с прозекторским столом? Сама не знаю... А еще появилось ощущение, что я тут уже была. Да и плита эта... здесь кто-то меня вскрывал.Воспоминания начинают накатывать словно вспышки.Нет, вскрывали не мое физическое тело, вскрывали душу. Как консервную банку ножом. Грубо, болезненно. И затронули ЕЁ... она спала. И спала бы еще очень долго, возможно еще сотни лет, пока бы моя душа путешествовала из одного тела в другое, потому что еще сл
- Госпожа, куда прикажете ехать? – вырывает меня из полудремы голос шофера.Какое-то время я пытаюсь сообразить, о чем он меня вообще спрашивает, но затем справившись с усталостью выпрямляюсь и понимаю, что машина стоит на месте и мы никуда не едем. А еще то, что уснула не коленях у брата, который тоже прикорнул в неудобном положении, откинувшись спиной на сиденье.- Где мы? – заглядываю в окно, но вокруг темнота, и ничего не видно.- Когда я заметил, что вы уснули, съехал с обочины, но время уже почти три ночи, вам, наверное, надо отдохнуть в нормальных условиях.Мужчина прав. Отдохнуть надо не только мне, но и Лешке. Я вообще не представляю, как он будет себя чувствовать после такого потрясения, опять, наверное, замкнется в себе, как это было после смерти отца. Расшевелить я его смогла только через месяц. Это только кажется, что он апатичный, и ничего не понимает и не замечает во круг себя, на самом деле – это далеко не так. Все он пон
Шел уже седьмой день поисков. А Крид и Орант так и не сдвинулись с мертвой точки. Женя пропала вместе с братом, прихватив с собой еще и шофера. Или это шофер помог ей сбежать? Маги так и не смогли этого выяснить.Последний раз маячок, установленный в машине, показал, что та побывала где-то рядом с заброшенной свалкой. Это было как раз неделю назад. Собственно, там маячок и нашли... а не машину.По камерам выяснить куда подевалась машина не удалось, как назло, в том районе они все были сломаны. Как такое произошло, люди не знали.«Возможно короткое замыкание», - оправдывался человек, отвечающий за камеры, а Орант даже залез ему в голову, чтобы понять врет ли он, но опять натолкнулся на блок. Кто-то качественно подтер ему память. И это наводило на нехорошие подозрения.В пансионате, где жил брат Жени, толком ничего выяснить не удалось. Девушка, работающая в ту смену, опять же ничего не помнила.- Кто-то из «своих» украл Женю,
Прошла целая неделя, или всего лишь одна неделя? В любом случае, для меня это была самая спокойная неделя, за прошедшие, наверное, даже не дни, а целый год, со дня смерти отца.Антон и Лешка незаметно для меня умудрились найти общий язык... если их безмолвное общение таким можно было назвать, и я за Лешкой почти не следила. Такое ощущение, будто этот мужчина забрал на себя абсолютно все мои проблемы, и самое главное - в душу не лез. Максимум мог узнать о том, чего я хочу на обед, завтрак или ужин, и все... больше не мельтешил перед глазами. И неизменно называл госпожой.«Моя госпожа», - кажется, что эти слова имели для него особое значение, о котором я старалась не думать.Спасла его жизнь все же не я, а ОНА, и это «моя госпожа» больше предназначалось той, что живет внутри меня, а не мне. Поэтому особо не обольщалась на этот счет.Вот так мы и жили в доме Антона.Три молчаливых тени.Он был немногословен, я тоже попус
5 лет спустя...- Доброе утро любимая, - слышу я голос Крида и чувствую нежный поцелуй за ушком.- Доброе утро любимая, - вторит ему Орант, с другой стороны, и тоже целует, только чуть ниже – в шею, а затем еще ниже и еще ниже – в сосок.- Доброе, - растягиваю губы в счастливой улыбке, опускаю руки в низ, и не открывая глаз, нашариваю твердые, как куски стали ... прессы моих мужчин, ну и кое-что пониже.Слышу протяжные стоны, что с одной, что со второй стороны, а затем решительное и немного недовольное рычание.- Ну уж нет, теперь наша очередь, - выдыхает мне в шею Орант, и резко перетягивает мою сонную тушку на себя.- Это еще что такое, бунт? – усмехаюсь в ответ, и сонными глазами рассматриваю моего любимого блондина.- Ну не все же тебе нас пользовать, мы тоже немного хотим, - хитро улыбается мне Крид, уже вставая на колени и перебираясь мне за спину.А Орант состроив
Сижу в душном офисе налоговой инспекции за номером двести двадцать пять нашей любимой северной столицы, проверяю налоговые декларации. В офисе пятнадцать человек, и только лишь тринадцать из них работает, потому что держится за свое место, руками, ногами, зубами, и прочими подручными средствами. Я, кстати в их числе. А вот две наши блатные трещотки, ожидающие, когда освободятся должности, на которые их, собственно, сюда временно и засунули, всё не унимаются.- Социальный опрос! – поднимая пятисантиметровый ядовито-оранжевого цвета ноготь вверх, говорит Элла, мне она почему-то напоминает чем-то Эллочку-Людоедку из довольно знаменитого произведения. У блондинки крайне маленький запас слов, кстати, фраза «социальный опрос» одна из новых очень сложных фраз, которые выучила не так давно эта красотка, и теперь вставляет везде, где только можно. Ну и характером ее бог тоже наградил, точно таким же, как у ее тезки из книги.- Да-да, мы вот размышл
- Я бы, на вашем месте сначала его почитал, - безэмоционально отвечает господин Крид.А в это время господин Орант, достает откуда-то из-под стола, самые обыкновенные формата «А4» скрепленные, такой же самой обыкновенной скрепкой, листы, и кладет их на стол, с моей стороны.- Читайте, только побыстрее, - недовольно сверкнув алым светом, как мне показалось в сторону своего коллеги, торопит меня «красноглазый», и откинувшись на своё сиденье, демонстративно смотрит на свои часы на запястье.Сглотнув несколько раз, торопливо встаю, и сделав пару шагов забираю документ со стола, а затем вернувшись обратно, сажусь в кресло, и пытаюсь вчитаться в прыгающие от страха перед глазами, строчки.Глаза до сих пор слезятся, света недостаточно, поэтому буквы расплываются. И поняв бессмысленность всего происходящего, я перевожу взгляд на господина Оранта, и спрашиваю:- Покажите, как и где подписать?- Вы же даже не прочитали, - на эт
- Ну и, как твой экспериментальный метод? - не скрывая веселой ухмылки, спрашивает Крид, отодвигая стул и садясь на него.- Нормально, - делая вид, что не замечает подтруниваний друга, Орант расправляет салфетку у себя на коленях, и резко кидает в голову друга детское воспоминание, которое он смог считать во время сна их новой подопечной.На пару мгновений взгляд Крида становится стеклянным, а затем уже более осмысленным.К таким «шуткам» старого друга он уже давно привык, и поэтому почти не обиделся... почти. И взглянув на него, лишь криво усмехнулся. А затем, стараясь не обращать внимания на адскую боль в голове, взял в правую руку нож, в левую вилку, и принялся за яичницу с беконом.Ничего, сегодня на тренировке, он ему объяснит, что с ним шутить не стоит. Не зря же он платит инструктору по новой технике борьбы такие баснословные деньги.- Миллион из камушков на берегу, это не воспоминание, а всего лишь её воображение, друг мой, - не