Глава 2

Арина

Сейчас мы смотрели друг на друга, и я не могла не заметить сходства между этим грубым упырем и моим Матвеем.

«Может, все вампиры чем-то похожи?», — задалась я вопросом и сжала плечо сына.

—Ты покинешь этот мир и отправишься в тот, где тебя ждет не только магия, но и соответствующее учебное заведение. Ты очень одаренный вампир, и это удивительно, потому что тебя окружали только люди. Все это время ты жил здесь и спокойно обходился без активного использования магии – каково это? Не чувствуешь себя ущербным? Может, ты считаешь себя загнанным в ловушку зверем? — спросил Эржбет.

Я хотела возмутиться, но сын опередил:

— Нет, дедушка и мама дали мне все самое лучшее, и я ни о чем не жалею.

— Как много тебе рассказал… твой дед? Судя по твоей силе, тебя вскормил маг. Не помнишь, как давно он перебрался в ваш мир? Ты был с ним или он нашел тебя здесь, а после смерти оставил на попечение этой дамы?

— Все, что знал, то и рассказал. Дедушка был со мной с самого рождения, моих родителей не стало, и он перебрался сюда, когда я был младенцем. Он хотел, чтобы я жил в мире, где вампиру не угрожает опасность.

Эржбет нахмурился:

—Удивительно слышать подобное о человеке. Будь я на его месте, прирезал бы кровопийцу еще в колыбели.

— Что вы несете?! — зашипела я. Будь у меня под рукой что-нибудь тяжелое, я бы огрела этого кошмарного типа по голове. Задавать подобные вопросы ребенку — уму непостижимо.

— Я говорю правду. Ты не хочешь уйти со мной в магический мир?

— Для чего идти туда, где нам с мамой угрожает опасность? Я лучше останусь здесь, и мы никогда не расстанемся, чем я буду там без нее.

— Ты — глупец и до невозможного наивен. В твоем возрасте я таким не был, — изрек вампир, откинувшись на спинку стула и осознавая пропасть, разделяющую его и мальчишку. — Сколько тебе лет?

— Десять.

— Где ты учишься?

— В школе, а еще хожу на занятия по борьбе. Я самый лучший.

В этом Эржбет не сомневался.

— Как твое имя?

— Матвей, — сын опустил голову, и я взлохматила его черные волосы, одарив теплой улыбкой и поцеловав в макушку.

Эржбет зарычал, от чего мы удивленно на него посмотрели.

— Видимо, не все люди ненавидят нас, раз твой дед, будучи человеком, захотел спасти тебя.

— Видимо, вам такую заботу не оказывали. Не удивительно, что вы так грубы. К тому же смеете поднимать руку на женщину, — злобно сказала я.

Вампир смерил меня ледяным взглядом.

— Пока мы с напарником в городе — останемся у вас. Жить в гостиницах я не люблю — много лишних глаз. За тобой присмотрю и подготовлю к тому, что тебя ждет в нашем мире. И это не обсуждается, — вампир недобро сверкнул багрянцем своих глаз, когда я уже открыла рот, готовая послать его куда подальше.

— Поверьте: лучше, чтобы мальчика обучал я, а не кто-то другой. Вампиры нынче — вымирающий вид, нас осталось не так много. Согласитесь, чему вы можете его научить, ведь вы — обычный человек и наш корм.

— Ага, значит здесь я для вас обед, а в вашем мире вас истребляют, как вредителей, — с сарказмом заметила я.

— Можно сказать и так, но будьте осторожны в выражениях. Иначе мне придется укоротить ваш острый язык. Вы недальновидная и эгоистичная женщина, простая человечка. Кусок мяса, от которого я в любой момент могу избавиться.

— Что же не избавляетесь? — я склонила голову на бок.

Вампир прорычал и, развернувшись, направился осматривать квартиру. «Кто бы знал…», — думал он.

Была бы моя воля — я бы зарычала, а еще лучше завыла, как волк. Что за дела творятся в моем доме? Сначала нападение, теперь нежданные жильцы, и среди них кровожадный хмырь. От такого точно ничего не поможет спастись. Я до сих пор ощущала на своем горле его цепкую хватку, чувствовала, как пальцы с длинными ногтями сдавливали мою кожу.

Дрожащей рукой я налила в чашку воды и сделала два больших глотка, утерев влажный след с подбородка.

— Мам, тебе нехорошо? — оскал Матвея пропал, и он с беспокойством взглянул на меня. Мой мальчик, мой маленький вампир. Неужели нас с тобой разлучат навсегда?

— Вот уж дудки! — процедила я. — Это все нервы, не волнуйся. Лучше сходи и посмотри, что там вынюхивает этот упырь. Ходит по нашему дому, как по проспекту.

«Меньше всего мне нужны непонятные создания, владеющие магией. И почему же я не ведьма?..»

***

Криштов Ракоци

Когда я впервые увидел Арину, она напомнила мне нахохлившуюся ворону. Короткие всклоченные волосы, черное и мокрое из-за дождя пальто, темные глаза с расширенными во всю радужку зрачками. Отрешенный взгляд устремлен в пол под ногами. Она сидела на ступеньках между пятым этажом и проходом на крышу, утирая нос рукавом.

Моего появления она не заметила. Я выбежал ненадолго мне надо было купить внуку Матиашу подгузников, пока он крепко спал в кроватке. Со щелчком я повернул ключ в дверном замке и снова обернулся к девушке. Вид у нее был жалким. Таким взглядом смотрят те, у кого в жизни произошло что-то серьезное – то, чего они не смогли избежать и что нельзя исправить. Я постоял с полминуты, раздумывая: обратиться к этой незнакомке или нет. На бродяжку или наркоманку она не похожа…

— Девушка, с вами все в порядке? —именно такой вопрос обычно задают людям, которые плачут в одиночестве.

Она все-таки подняла на меня взгляд и нахмурилась, а затем заозиралась по сторонам, будто осознавая, где она и что происходит.

— Д-да… — пролепетала девушка и, взявшись за перила, медленно поднялась, словно промокшее пальто весило полтонны. Кожа на ее пальцах побелела, она с трудом стояла на ногах. Простое движение отняло у нее столько сил: она тяжело задышала и вымученно улыбнулась мне. — Голова немного закружилась, должно быть, из-за погоды.

Возможно, другой бы и поверил ее словам, но я видел, что это ложь. Я всегда чувствую, когда мне лгут.

Девушка неторопливо спустилась по ступенькам и подошла к соседней двери. Она выудила из кармана ключи и попыталась вставить их в замочную скважину. Я видел, как ее пальцы дрожат, словно у заправского алкоголика, но она точно не пила. Со звяканьем ключи ударились об пол. Опираясь о стену, девушка опустилась на корточки, но пошатнулась и упала на колени. Встать она больше не смогла, ее плечи дрожали от безмолвного рыдания, по щекам катились слезы.

— Вот что… раз мы с вами соседи, то давайте-ка вы зайдете ко мне и соблаговолите успокоиться, а я, если понадобится, вызову скорую, — я подобрал ключи, вложил в ее руку и помог встать с пола.

Девушка подняла на меня мокрые от слез глаза и молча кивнула. В другой ситуации я бы возмутился ее доверчивостью – принять помощь от незнакомца, но не сейчас. От маньяка во мне было столько же, сколько от трубадура.

Я провел ее в коридор, помог снять пальто и прошептал:

— Единственное, о чем я попрошу вас — быть тихой, у меня кроха-внук и сейчас он спит.

Отрешенный взгляд девушки изменился и стал живым. Должно быть, тема детей была ей знакома или близка. Я не знал ее биографии, чтобы судить точно. Ни с кем из соседей я не общался, квартиру оформил на себя и внука, а волокита с документами в этом мире была улажена за несколько дней, стоило мне пройти через портал.

Здесь правили деньги, и небольшое магическое вмешательство в умы людей помогло мне избежать множества бюрократических проблем.

Из всех районов Москвы я выбрал центр – за его уют и доступность ближайшего портала в мой мир. Арбат — место, где я оказался в первую ночь после перемещения, отринул из-за многолюдности, шума и яркости вывесок. В риэлтерской конторе мне предложили дом на Патриарших прудах, и я был приятно удивлен царящим здесь уютом и тишиной.

Так я стал неприметным вежливым соседом и владельцем большой квартиры напротив пруда. Рядом находился мой антикварный магазинчик – помещение, которое я сразу же после оформления квартиры выкупил за кругленькую сумму, распрощавшись с очередными фамильными драгоценностями. Я знал, что мне необходимо место работы, чтобы ни у кого не возникло даже малейшего подозрения относительно моей личности и тем более внука.

Долго ли я обдумывал переезд в этот мир? Нет. После некоторых событий я собрал все самое необходимое, подхватил ребенка и шагнул в портал –, в надежде на лучшую жизнь и искупление собственных ошибок. Жизнь, которую я захотел начать с чистого листа. Пусть это и считалось бегством.

— Можно воды… — хрипло попросила девушка, когда я довел ее до кухни и усадил за стол.

— Конечно, — плеснув из чайника кипяченой воды в кружку, поставил перед ней.

Большими глотками она осушила ее и вытащила из заднего кармана джинсов бумажный платок.

Я сел напротив, расслабленно откинувшись на спинку стула и наблюдая за ее движениями. Я чувствовал, что напряжение постепенно уходит, она перестала шмыгать носом, внимательно изучая обстановку и меня.

— Вы один здесь живете? Я вроде бы вас раньше не видела…

— Вы могли просто не заметить. Я живу здесь почти полгода с маленьким внуком, а дочь погибла, — я умышленно сказал ей об этом и тяжело вздохнул, склонив голову, всем своим видом показывая, как мне больно. Так оно и было, но сейчас я хотел узнать, что же произошло с ней, а для этого необходимо завоевать хотя бы толику доверия.

Девушка покачала головой, и ее губы скривились, глаза вновь наполнились слезами:

— Простите, я не хотела лезть не в свое дело. Просто… сегодня выдался не самый удачный день и, кажется, дальше будет еще тяжелее.

— Может быть… вам стоит поделиться наболевшим? Понимаю, что незнакомый мужчина, который годится вам в отцы, не самый лучший собеседник, но такие разговоры помогают облегчить душу, — я порадовался, что с утра не успел побриться, и сейчас у меня был небрежный домашний вид.

Одежда этого мира пришлась мне по вкусу: она была простой и очень удобной. Джинсы, фланелевая рубашка в клетку и очки в узкой оправе. Все это расположило девушку ко мне. Одинокий мужчина, заботящийся о внуке — что может быть милее. Первым делом, помимо приобретения паспорта и документов на квартиру, я полностью изменил внешний облик: сбрил бороду и состриг длинные волосы, переоделся в нормальную одежду и закупил все необходимое для малыша. Этот мир радовал многообразием товаров и всего того, что позволит с легкостью заботиться о ребенке. Особенно мне, одинокому мужчине без опыта обращения с детьми. Моей дочерью занималась жена и толпа нянек, а здесь пришлось самому браться за дело.

— Да. Возможно, вы правы, и мне станет легче, если я расскажу, — она комкала платок в руках и собиралась с мыслями.

Я не торопил ее, снова наполнив чашку водой. Девушка благодарно кивнула и отпила немного. В последующие полтора часа она рассказала мне почти всю биографию. О том, что ее зовут Арина Чайка, ей двадцать три и сегодня она развелась с мужем, с которым прожила пять лет. Они поженились, когда девушка закончила школу. У самой Арины отца нет, а мать умерла три года назад от онкологии. О причине развода Арина ответила, что долгое время они пытались завести ребенка, но у нее постоянно случались выкидыши. А после ей поставили диагноз — бесплодие. Вначале она думала, что муж будет любить ее как прежде, но и в нем что-то переменилось. Он очень сильно хотел ребенка, но брать чужого малыша из детского дома категорически отказывался. Затем начались затяжные вечера на работе, пьянство, обвинения, дошло даже до пощечин. Муж во всем обвинял Арину, она не выдержала и сама предложила развестись. Муж не возражал, тем более он утверждал, что встретил одну девушку, а жизнь идет: он не хочет растить ребенка, будучи старым дедом.

В течение всего дня в суде Арина держалась молодцом. Четко отвечала на вопросы, монотонно подписывала документы и даже умудрялась всем улыбаться: мол с ней все в порядке и жизнь продолжается. «Насильно мил не будешь», — так она себя ободряла, пока не вошла в подъезд, где силы покинули ее, и наступило ледяное оцепенение. Душа болела, и она физически это ощущала. Одиночество захлестнуло ее, и даже осознание того, что она не осталась без крыши над головой, потому что квартира, в которой они жили, по документам принадлежит только ей одной, не обрадовало.

Я понимал, что для утешения нет слов. Девушка потеряла возможность стать матерью, а затем осталась одна.

— Если хочешь знать мое мнение, Арина… — я прокашлялся, — прости, я забыл представиться, меня зовут Кристиан Ракоцкий. Не удивляйся, я перебрался в Россию из Венгрии, поэтому мое имя будет для тебя необычным. А по поводу твоей ситуации могу точно сказать, что тебе ни в коем случае не стоит отчаиваться. Всегда найдутся те, кому еще хуже, но это эгоистично: радоваться горю других и думать, что у тебя все не так плохо. Сейчас тебе тяжело как никогда, но и это пройдет. Время лечит не сразу, а очень медленно, но плохое забывается и наступают светлые времена. — Я сказал ей именно то, что говорят в подобных ситуациях, но сам не верил в подобную чушь. Боль и страдания, которые я носил в сердце, не оставляли меня ни на секунду.

Девушка шмыгнула носом и сдавленно спросила:

— У вас так было после смерти дочери?

— Почти. Но у меня есть внук, и я не позволяю себе забыть о нем и его будущем. Он совсем маленький — и вначале мне было с ним очень тяжело. Я не привык общаться с детьми. А тут жизнь столкнула с этим, и пришлось вникать, набираться опыта.

— У меня столько всего осталось из детских вещей, даже кроватка есть. Муж когда-то купил, думал, что у нас все наладится, а я… — она снова заплакала. — Если вам что-нибудь нужно, обращайтесь.

— Поплачь — станет легче, — я несмело коснулся ее плеча, осторожно похлопав по нему, и Арина вздрогнула. Я хотел было убрать руку, но девушка сама удержала ее.

— Спасибо вам, Кристиан, что выслушали меня. Дожила до того, что ни подруг, ни друзей — всех заменил муж, а тут его не стало, и мне придется самой как-то выживать дальше.

— У тебя есть работа?

— Нет, только диплом об окончании университета. В студенческие годы я подрабатывала продавцом-консультантом, а как учеба закончилась. Коля… — она запнулась и сделала глоток воды. — Он сказал, что сам будет зарабатывать, а я должна быть хранительницей семейного очага и будущей матерью его детей. Глупая я, давно бы стаж и опыт был, а сейчас кому я нужна. Даже в музей не факт, что возьмут: там на должность искусствоведа нужен опыт работы.

— А как насчет того, чтобы стать, управляющей антикварной лавки? — мне нужна была работница, а этой девочке необходимы деньги на жизнь. Конечно, она без опыта, но с образованием, и я готов дать ей шанс на безбедное существование.

— Антикварной? Законная продажа? — почему-то она спросила шепотом.

— Безусловно! — я повысил голос и тут же прислушался, не заплакал ли малыш. — Все чисто. Товар доставляют из Европы, прямые поставки, без посредников. У меня свои клиенты, а у тебя необходимое для этой работы образование.

— Я когда-то отправляла резюме в одну картинную галерею, но они взяли на должность более опытную девушку.

— Вот и решили. Все необходимые документы я для тебя подготовлю, — я встал из-за стола, намекая на то, что гостье пора уходить. Сметливая девушка сразу же это поняла и на цыпочках вернулась в коридор.

— Испытательный срок три месяца, — я сообщил ей условие, как принято при стандартном приеме на работу.

— Конечно.

— Документы я тебе занесу завтра, а потом покажу лавку. Она, кстати, находится на соседней улице.

— Спасибо вам большое, я не знаю, что сказать, — она была сама наивность. Светлый и доверчивый ребенок, рано лишившийся матери и нуждающийся в заботе, поддержке взрослого человека. Я представил на ее месте свою дочь и понял, что окажись она в подобной ситуации – брошенная всеми, одинокая и никому не нужная, я был бы рад, если бы кто-то помог ей.

Из комнаты раздался плач, и, выпроводив гостью, я пошел в детскую.

— Молодой человек, я рад, что для вашей малой нужды у нас есть новая упаковка подгузников, — бережно придерживая кроху за головку и тельце, я вытащил его из колыбели. Хныканье прекратилось, стоило избавить малыша от мокрого памперса. Он смотрел на меня при теплом свете ночника черными глазами, кусая крохотный кулачок.

Я улыбнулся ему, но по моим щекам потекли слезы.

Перед глазами стояла картина: что могло быть, если бы я оставил свою дочь в покое и не вмешивался в ее жизнь. Если бы сумел предотвратить ту трагедию, соучастником которой стал я сам… Мой грех будет мучить меня до самой смерти. И маленький Матиаш — наглядное тому подтверждение.

Я утер слезы и с усмешкой сказал:

— Нужно привыкать, что в этом мире тебя зовут Матвей. Для всех ты будешь известен только под этим именем, —покормив из бутылочки смесью, я уложил малыша спать и сел за письменный стол.