Сердце замирало от приятного ощущения, как было во время совместных вылазок в чужие сады. А после опустошительных набегов я и Вирдес возмущённо округляли глаза: как можно подозревать наследников магических родов в банальном воровстве слив? Улыбнулась воспоминанию, потом горько вздохнула: всё это в прошлом. Волшебство момента рухнуло, я быстро обошла комнату дея. И почему меня сюда потянуло? Покосилась на кресло и скривилась, вспомнив, чем занимались дей Белен и Лиция.
Скрипнула зубами: ох уж эта Лиция! Насколько нужно ненавидеть, чтобы на пороге смерти попытаться уничтожить ценой оставшейся силы? Интересно, что я ей сделала… Может, дей Лобо был её любимым клиентом? Сухое лицо верховного мага не показалось мне привлекательным, его прикосновения даже вспоминать противно, и пахло от него серой и чем-то кислым… Ох, нехорошо плохо думать о мёртвых магах! Говорят, это может призвать во сны беспокойный дух их силы.
Провела кончиками пальцев по мягкой бархатистой
– Вноси, – распахнув дверь, тихо сказал Адор.Дей Росио, возмущённо кряхтя, втащил сопротивляющегося гостя и, подтянув к креслу, рывком усадил в него. Дей Лавио пошатнулся, не открывая глаз, пробормотал что-то неразборчивое да громко всхрапнул. Адор покачал головой и, прикрыв дверь, активировал защитное заклинание: витиеватый символ полыхнул алым и исчез.– Пилар, хочешь вина?Дей Росио на миг скривился и, усаживаясь в кресло, оказался спиной к окну. Глянул на разморённого гостя из Ролокской долины и покачал головой:– Тебе хватит одного пьяного мага крови в академии куртизанок…– Куртизанки! – вдруг воскликнул дей Лавио. Маг взмахнул рукой и протянул: – Они великолепны! Никогда не думал, что может быть… так… ох… хр…Дей Росио коротко усмехнулся и тихо спросил:– Кто его так?..– Уралия, – понимающе ответил Адор. – Жаль, ч
Я стояла посреди полутёмной комнаты и смотрела на мрачное лицо дея Белена. Возможно, он будет кричать, ругаться, обвинять… Всё равно. Пусть говорит что хочет – это неважно. Ничего уже неважно. То, что я случайно подслушала, оглушило. Выжгло все эмоции, и теперь, казалось, в месте, где было сердце, лишь кружились пыльно-тонкие клочки сажи. Ни суд, ни первые часы в этом постыдном месте не лишали надежды. Как бы ниплакала, я была уверена, что выход найдётся. Ждала, что меня спасут: отец ли, Вирдес ли… Но несколько минут умертвили эту надежду. Спасения нет. Как и сил страдать. Разум же был холоден, голова ясна, мысли текли ледяным ручьём.– Научите меня.Слова прозвучали, но,казалось, что отзвуки спокойного голоса всё ещё слышны. Чужого голоса, не моего. И, похоже, мне ещё предстоит познакомиться с этой новой девушкой. У неё то же имя, то же лицо, но она совершенно другая.Дей Белен не ответил: ни голосом, ни движением, ни взгля
И всё же нужно решиться. Я ничего не знала о том, как правильно это делать, видела лишь раз, да и то пребывала в шоке. Увы, толком не смогла ничего вспомнить. Как Лиция целовала это? Убирала язычок или лизала его? Я то приближалась к блестящей сочащейся влагой головке, то со стоном отворачивалась. Страх не отпускал. Вдруг сделаю что-то неправильно?Так, спокойно! Мне не нужно пытаться впечатлить Белена, я хочу лишь показать свою покорность, чтобы он согласился обучать меня. А значит, можно быть неумелой и неопытной – это же не экзамен?! Или всё же экзамен?.. На место куртизанки. О тьма кровавая! Сердце, казалось, просто взорвётся, всё тело покрывал липкий пот, всё во мне кричало, что лучше умереть. Но я не могла себе этого позволить. И дело даже не в стигме… Надо обезопасить их, а это возможно только так. А, значит, сомнений и быть не должно.Зажмурилась и, подавшись вперёд, прикоснулась губами к тёплой плоти. Дей Белен зарычал, словно зверь, и я
Адор проснулся, но глаза открывать не спешил. Очень уж приятным оказался сон: растрёпанные волосы, гладкийбелоснежно-полупрозрачной шёлк, нежные пухлые губы около его члена... В чреслах разгорался огонь, но стоило повернуться, как голова отозвалась острой колющей болью. Выругался и, щурясь от нестерпимо яркого света, приподнялся в постели. Одежда валялась на полу, как и покрывало. Окинул мрачным взглядом шрамы, которые предпочёл бы не видеть никогда, чтобы не вспоминать, и резким движением поднялся.Прошёл к шкафу и, распахнув, выбрал рубашку из синего лаорезийского льна, плотные коричневые бриджи и бежевый сюртук. Если верить волшебному сну, то сегодня предстоит особенный день. Облизнулся и замер на мгновение, вспоминая вкус её губ. Вяжуще-вишнёвый, он дразнил металлическим привкусом магии крови, тревожилсилу, требовал насытиться этой женщиной, выжать до последней капли. Так же себя ощущали все, кто сталкивался с подобной мощью, поэтому-то и нужно дочерей магов к
Я нерешительно топталась перед знакомой дверью. То оттягивала жмущий ворот жуткого шерстяного платья, то заправляла за ухо выбившуюся прядь, то листала подаренную Гасией красивую толстую тетрадь, то прислушивалась к едва слышимым голосам и серебристому смеху, но войти в комнату всё не решалась. Сердце билось так часто, что, казалось, не смогу и слова произнести. Не хочу, чтобы надо мной снова смеялись. Это… больно.– Селеста?Обернулась и виновато улыбнулась при виде Гасии: заведующая держала в руках огромную вазу с живыми цветами.– Что такое?.. – начала она, но я перебила.– Вам же тяжело!Положила тетрадь, подбежала и попыталась выдернуть из её рук вазу, но заведующая оказалась сильнее, чем казалась. Она усмехнулась:– Страшно?Я уронила руки и, кусая губы, молча кивнула. Гасия строго произнесла:– Тогданужноэто сделать. Страх указывает тебе верный путь, бутончик…
– Заходи, – улыбнулась Лигши.Я разочарованно осмотрела небольшую комнату с двумя кроватями, круглым столом на изогнутых ножках и огромным пузатым шкафом, из которого вываливались разноцветные вещи. Как-то иначе я себе представляла оплот греха. В левом крыле было намного… эротичнее. Но, может, потому, что эти девушки ещё учатся?Лигши раскрыла скрипучие дверцы и деловито постучала по губам подушечкой пальца:– Что бы выбрать?..Ощутила приятный аромат сладкой ванили, даже рот слюной наполнился. Роза делала ромовые булочки, которые пахли так же аппетитно. Подошла к кровати и при виде тарелки с пирожными, которая лежала прямо на покрывале, улыбнулась:– С кем живёшь?– С Анжиолой, – не оборачиваясь, ответила Лигши. – Рыженькая такая…– Познакомились уже, – мрачно хмыкнула я, пытаясь выпутать из волос веточку. – Чую, будем подруги не разлей вода!– Она
Платье оказалось очень лёгким и удобным: не нужно приподнимать юбку, чтобы не споткнуться, не жарко. Даже к корсету быстро привыкла. По сравнению с тем, в который меня затянули для бала дебютанток, он меньше и даёт дышать. Но, несмотря на обилие красивых тканей, ощущала себя обнажённой. Ноги!Снова натянула шлейф на коленки и опасливо покосилась на дея Прера. Тот понимающе усмехнулся и выразительно посмотрел на Лигши: ученица, не стесняясь голых коленок, покачивала ножкой в изящной золотистой туфельке. Дей отвернулся, за что я мысленно его поблагодарила.– Поэтому, – продолжал дей, – необходимо учиться ощущать поток врождённой магии. Ухаживать за ним, как за капризным заморским растением, постоянно восстанавливать мощь, чутко реагировать на любое изменение… Кстати, женщинам это гораздо проще. Вы от природы чувствительнее. Магам, тем, кто хочет достичь большего, разумеется, приходится воспитывать себя. Вопросы?Я встрепенулась: 
Ноги едва слушались, сердце прыгало насмерть перепуганным зайцем, искало выход, стучало в ушах, перед глазами плыли разноцветные пятна. Обречённо шла за деем Беленом. При воспоминании об убийственно-завистливых взглядах, которыми наградили меня девочки, сжалась ещё сильнее. В горле встал ком, по жилам растекалось пламя даже от пугливой мысли о прошлой ночи. Что он намерен со мнойсделать? Будет мучить снова? Зайдёт дальше? Почему-то не верилось, что дей на самом деле намерен обучать меня.– Проходи!Распахнул дверь и отступил, поспешно отвёл взгляд. Не хочет пугать? Давить? Желает, чтобы я добровольно вошлав царство греха? Вспомнила сестричек и, сжав кулаки, шагнула в комнату. О, сколько странных, душераздирающих воспоминаний навевали и мягкий ковёр, и проклятое кресло, и тяжёлая бархатная занавеска… Судорожно сглотнула и, зажмурившись, резкими движениями принялась расшнуровывать корсет.– Тебе жарко? – насмешливо осведомился