Франческа
Я не зря столько времени провела рядом с Элвином, лелея мысли о мести. Спрашивала, слушала и запоминала.
Не бывает лишнего знания.
Когда Дориан Таф приходит в себя, он связан, словно гусак, фаршированный черносливом - традиционное блюдо далриадцев на Мидст. Я плохо умею вязать людей, поэтому постаралась от души, намотав веревку в три слоя. Чтобы он случайно не освободился сам.
И к креслу его на всякий случай привязала.
В рот магу я натолкала мятой бумаги и тряпок. И тоже завязала сверху веревкой, чтобы не выплюнул. А руки…
С руками было сложнее всего. Но я уже думала раньше, как бы связать человека, чтобы он совсем не мог шевельнуть пальцами. И даже придумала.
Да, я знала, что с Элвином у меня это не получится. Но мечтать не запретишь.
Пальцы к пальцам. Ладонь к ладони. И руки к телу.
Маг спеленут, как младенец и я усмехаюсь совсем элвиновской ухмылкой прежде, чем вылить ему на голову уж
IntermediusДжованниПо заброшенному дому плыл запах – дурманящий, чуть сладковатый, вкрадчивый. Он приходил с тонкой струйкой дыма, тайком, исподволь, чтобы забрать разум. В детстве Джованни так и представлял себе эти струйки из курильниц – ядовитыми змеями. Сети, тенёты – опутают, утянут на самое дно, где рыбами ходят уродливые желания.…а мать показывала, как правильно толочь высушенные стебли и листья, в какой пропорции мешать с липкой темно-зеленой смолкой, как лепить маленькие круглые шарики. И все рассказывала, как называется каждое растение, и в какую пору его нужно собирать и как готовить, чтобы несло силу…И еще рассказывала истории. Как Хозяйка Жизни и Смерти создала мир и Четырех владык стихий себе в помощь. Как правила возлюбленным своим творением, возрождаясь в человеческом теле – правила справедливо и мудро. Как Четверо в неумеренной жажде власти предали свою создательн
Он не стал говорить красивых речей, призывать остановиться. Знал – бесполезно. До начала ритуала еще можно было воззвать к совести или разуму, если они оставалась у кого-то из пятерки. Просить служителей прекратить пляску все равно, что убеждать любовников прервать совокупление.Нет, Джованни не стал сотрясать воздух словами. Он ударил.Кинжал вошел под ребра легко, правильно вошел, куда надо. Джованни умел не только сражаться по-честному, но и бить подло.Мать выучила.Чуть провернув лезвие в ране, он выдернул дагу и отскочил. Все заняло не более секунды. Жрец еще дышал, еще стоял, чуть покачиваясь, не понимая, что уже мертв, а оружие Джованни уже летело навстречу второму культисту…Не сумел. За мгновение до того, как кинжал должен был встретить горло – беззащитная полоска смуглой кожи, едва заметная в тени капюшона, противник вскинул руку. Кинжал раскроил плоть, скользнул по кости, в лицо плеснула горячая кровь…А
ФранческаЯ спускаюсь по винтовой лестнице. Элвин оборачивается на стук моих каблучков:- О боги, Франческа, ты бы еще доль… - он осекается.Я замираю от томительного, сладкого смущения, щеки словно обдает струей горячего воздуха. А Элвин все смотрит и смотрит на меня. Так, будто видит первый раз в жизни.Ох, какой у него взгляд! Он один убеждает меня сразу и безоговорочно, что я не зря потратила почти четыре часа на подготовку к новогоднему балу.На мне самое прекрасное платье в мире! Платье, сшитое мастерицей-фэйри специально для бала… оно такое… такое…Я бы его никогда не снимала!Муар ярко-алый, как кровь, с тончайшим кружевом вышивки лишь на тон темнее. Плотный лиф обнимает стан, подчеркивает грудь, открывая чуть больше, чем дозволено приличиями. Рукава-крылья, летящий подол волнами…Словами не передать, как я в нем хороша!Да, платье совсем не подходящее для дебют
Стоит мне увидеть княгиню Ису, как мое прекрасное настроение и довольство собой меркнут безвозвратно.Если зеркала рассказали мне сегодня, что я - хороша, то княгиня - идеальна. Совершенна в каждой своей черте - безупречность мраморного лица, чем-то неуловимо нечеловеческого и оттого еще более прекрасного, изящество фигуры - мне никогда не быть такой миниатюрной, грация походки, царственная выверенность движений…Рядом с Исой я чувствую себя толстой сиволапой мужичкой, уже не знаю куда деть руки и стыдно за ногти - я обрезала и подпиливала их сама, а без опыта разве сделаешь хорошо?И уже совсем не важно, какое на княгине платье, хоть оно и похоже на произведение искусства: ожившее инеистое кружево, что застывает на стеклах в морозный день, стелется паутинкой поверх текучего мерцающего шелка. Струящееся, легкое - никаких каркасных юбок и громоздких лифов, оно обнимает Ису - грациозную, тонкокостную, гибкую, как ивовый прут. Спина непристойно обнажена, но
- Нет, - в моем голосе нет той уверенности, которую я хотела бы ощущать. - Кому понравится быть рабыней?- Тебе били рабскую татуировку?- Нет.Впервые слышу про такие татуировки.- Тогда ты не рабыня, - голос правительницы мягок, как лебяжий пух. - И не фамильяр. Элвин плохо разбирается в законах, девочка. Для таких, как ты, есть название. Ты - вассал долга, откуп.- Как?- Откуп. Господин расплатился тобою за услугу, и ты перешла к другому повелителю. У вассала долга куда меньше привилегий, чем у полноправного жителя домена, но ты не рабыня.От слов княгини голова кругом. Слушаю, изумленно хлопая глазами, а она смеется, глядя на мое ошарашенное лицо.- Думаешь, твой случай уникален, дитя? Нисколько. У тебя тоже есть права. В том числе право уйти от хозяина в другой домен. Видишь, как полезно знать законы.Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.А если это правда – хочу ли я уходить на самом деле?
Распорядитель объявляет следующий танец, и снова по залу кружат пары. Рядом со мной на диванчик опускается фэйри – надо же, не побрезговал сесть рядом с человечкой.Он низенький, на пару дюймов ниже меня – фэйри почти все меньше людей, Элвин торчит над ними, как его башня над городом. Я бросаю на фэйри короткий взгляд из-под ресниц – нет, не встречались раньше. Я бы запомнила это ромбовидное лицо, чуть выступающие надбровные дуги и несколько крупноватые, остроконечные уши, прижатые к черепу.Снова поворачиваюсь к залу и от скуки рассматриваю кружащиеся пары. У меня платье не хуже, чем у любой из леди. Деньги и драгоценности на Изнанке не в почете, интересно, чем мой хозяин платил Мастеру Гемме за работу…А вон и Элвин - на другом конце зала. Разговаривает с Исой и уродливым незнакомцем. Я снова с грустью отмечаю, до чего хороша княгиня. И дело не только в красоте.Мечтать стать такой же - как мечтать забрать себе луну. Уж лучше пр
Как бы отвечая на мой вопрос, белокосый подходит ближе, чтобы ухватить Элвина за грудки и прошипеть ему что-то в лицо. Это смотрелось бы внушительно, не будь фэйри ниже моего хозяина на семь, а то и добрых десять дюймов.А еще я замечаю, что головы всех не занятых в танце гостей и даже некоторых танцоров повернуты туда же, куда и моя. Даже музыканты то и дело отрывают взгляд от нот, поглядывают в угол, где происходит размолвка. В воздухе повисло жадное предвкушение. Все ждут – чем же закончится ссора?- Уверен, княгиня сделала это специально, - философски замечает фэйри над ухом. – Бал без небольшого скандала никогда не станет событием сезона. Не бойтесь, дитя, - мое встревоженное лицо откровенно веселит его. – Драки не будет. Княгиня не допустит, чтобы ей испортили бальную залу и распугали гостей.Его слова не убеждают, но фэйри знает свой мир и свою повелительницу куда лучше меня. Танец уносит меня дальше по залу, а круг спустя на прежнем мес
ФранческаВ малой гостиной нет ни души, оттого она кажется пугающе огромной. Здесь тихо. Не доносится музыка из бальной залы, не слышен смех и разговоры гостей из анфилады комнат.Лиловые портьеры, сиреневая обивка дивана, обои на два тона светлей. Всей мебели – пара диванчиков, кресла и белый клавикорд с резной крышкой, инкрустированной золотом, в углу.Пустота подавляет.Я отдергиваю портьеру. На широченном – два с половиной фута, не меньше – подоконнике лежит полученная от княгини книга.Ждет.Оглаживаю переплет из темной кожи. По углам книги оттиснуты символы четырех стихий, а в центре - восьмилучевая звезда.Символ Хаоса на своде законов фэйри. Так странно…Я сбежала с приема. Не совсем сбежала – отлучилась. Все равно вечер безнадежно испорчен, так отчего бы не провести его остаток за книгой.Можно устроиться на диванчике, но комната слишком большая для меня одной. И м