Глава 32

Это было страшно. Страшно от невозможности сделать хоть что-то, как в дурном, вязком сне, когда остается только наблюдать свой полный беспомощной жути полет.

А на дне ожидало чудовище. Гекатонхейр*. Предначальный великан, сторукий, стоглазый, с ножами, щипцами, крючьями, иглами, кнутами и шипами. Справа и слева вставали осклизлые стены его обиталища, синим светом истекали куски льда в жаровне, а великан правил на оселке ланцет, готовясь извлечь из моей души что-то значимое.

Здесь я тоже был привязан. И мог только растерянно наблюдать за его работой. Совсем как несколько веков назад, когда жрец зачитывал слова ритуала Отречения, а семилетний мальчишка у алтаря с ужасом ощущал, как у ног ложится трещина, навсегда разделяя жизнь на “до” и “после”…

В трещине, разверзшейся в пропасть, прятались жадные по чужую душу бесплотные твари, но тогда я этого еще не знал. Просто чувствовал – происходит что-то очень-очень скверное. Непоправи