С утра вся фабрика гудела – мажор вместе со своей собакой поймал поджигателей. Через приёмную мимо меня и Ленки шла шеренга тех, кто хотел поздравить Никитина с победой или выразить своё восхищение, или чего-то пожелать.
Мало кто приходил с пустыми руками. В основном несли выпечку, варенья, разносолы и прочие домашние деликатесы.
Спустя три часа такого паломничества Макс выскочил вслед за очередным посетителем с полубезумным видом и велел запереть приёмную. Кажется, у него даже дёргался глаз.
А ты что думал, быть народным героем – это пожинать плоды своей славы. Я ухмыльнулась и тут же опустила глаза, но, видимо, опоздала, потому что спустя секунду мажор уже стоял у моего стола, опираясь на него ладонями.
– Что? Ну что смешного?! – зарычал он.
Я даже вздрогнула и тут же замотала головой.
– Ничего…– и действительно, мне тут же перестало быть смешно. Особенно под изумлённым взглядом Ленки, увенчанным
На выставке было полно народу. Даже больше, чем в прошлом году.Нам досталось весьма неплохое место – проходное, не в самом конце, но и не в начале, когда посетители проходят, не задерживаясь, разглядывая, что там впереди.В этот раз наш стеллаж был выполнен в виде большой коробки шоколадных конфет «Виктория», в розетках которой лежали образцы продукции. Сырки тоже были представлены, вот только спрос на них был намного ниже.И я злилась, как будто мы с мажором были не одной командой, а настоящими конкурентами. И в некоторой степени так и было. Ведь «Виктория» – это его работа, его детище, кроме всего прочего, сделанное за моей спиной. Но самое главное – Никитин преуспел. В то время как я провалилась.Теперь я понимала, что приедь мы на выставку только с сырками, нас ожидал бы неминуемый провал. Нет, они тоже пользовались спросом, их тоже хвалили. Весьма сдержанно.А вот «Виктория» была настоящей
Поначалу я сопротивлялась по-настоящему, затем только делала вид, а потом и вовсе растворилась во вкусе его губ, лёгких касаниях языка, дышала его дыханием.Наконец он оторвался от меня и, подняв моё лицо за подбородок, с улыбкой посмотрел в глаза. Затем звонко чмокнул в нос. Он выглядел таким довольным, что я засомневалась, правильно ли понимаю, что здесь происходит.Видимо, этот вопрос я всё-таки задала вслух, потому что мажор вдруг развернул меня спиной к себе:– Ты не узнаёшь это место?Я оглядела помещение кафе.– Ты хочешь сказать…– Ага, мы здесь познакомились. Помнишь?Разумеется, я помнила. Ещё бы, забыть такое фееричное знакомство.– Так ты всё это спланировал?! – я почувствовала себя глупо. Гналась за ним как дура, а он тут гештальт закрывает.Толкнула Никитина руками в грудь. От неожиданности мажор отпустил меня.– Как я мог спланировать, что ты убежишь с рабо
Красная «Астон Мартин» с огромной скоростью мчалась по шоссе. Она догоняла меня, всё увеличиваясь в зеркале заднего вида.Я сильнее нажала на педаль газа, но мой старенький серебристый «фордик», разумеется, не мог сравниться в скорости с элитной спортивной машиной.К тому же дорога здесь была прямой на многие километры, что также давало фору моему преследователю.Я гнала по шоссе на предельной для моей машины скорости в сто пятьдесят километров в час. Ещё никогда в жизни я не ездила так быстро.Но «Астон Мартин» догнала меня за несколько минут и начала теснить к обочине. Пришлось сбросить скорость, чтобы не улететь в кювет.Красный автомобиль прижал меня к обочине, блокируя собой выезд на трассу.Ну всё, приехали! Сейчас он меня убьёт…Тридцать минут назадЯ возвращалась от бабушки в отличном настроении. Впереди было ещё целое воскресенье, и весь выходной день я
А с утра всё так закрутилось, что я и думать забыла про нахального мажора. Было просто не до него.Дизайнерская фирма «Омега-принт», с которой наша фабрика сотрудничала уже много лет, потребовала увеличение оплаты и сто процентов вперёд. Видите ли, раньше они работали на доверии с Андреем Ивановичем, а теперь проснулись. А то, что я уже полгода руковожу фабрикой, и прежде всех всё устраивало, ничего?Наш шеф, Андрей Иванович Никитин, очень долго болел, мы все знали и диагноз, и то, что это практически неизлечимо. Мы старались поддерживать его и радовать в силу своих возможностей. Шефа все любили.Перед тем, как уехать в Москву на операцию, он вызвал меня в свой кабинет.Андрей Иванович стоял спиной к окну, опершись о подоконник. Таким я его и запомнила – в ореоле солнечных лучей, пробивавшихся сквозь стекло.– Садись, Вика, – сказал он. – Ты знаешь, что дела мои плохи...– Андрей И... &nd
До города Макс добирался долго – не решался ехать с привычной скоростью. В глазах то и дело начинали плясать разноцветные пятна. А когда наконец впереди показался долгожданный указатель, он устал настолько, что единственным желанием оставалось – принять душ и лечь спать.Глазам нужен был полноценный отдых, как и самому Максу. Он, наверное, за всю жизнь не испытывал столько сильных эмоций, как за этот бесконечный день. Точнее даже полдня, поскольку сейчас только наступило обеденное время. И Никитин, слегка отойдя от потрясений, вновь начал чувствовать голод.Решено – надо искать гостиницу и хороший ресторан. И неважно, в какой последовательности.С гостиницей определился сразу, это было несложно – в городке на двадцать тысяч жителей она была единственной. Здание, интерьер и обслуживание остались с советских времён, но выбирать пока не приходилось.Макс потребовал самый лучший номер и заказал доставку еды. Пригрозил, что, если ему не
Макс чувствовал себя закипающим чайником. Эта самоуверенная девица выводила его из себя. Казалось, чаша его терпения готова в любой момент перелиться через край, и тогда эту Викторию, мать её, Владимировну унесёт волна настоящего цунами.Для Никитина подобные эмоции были внове. Возможно, поэтому он не мог справиться с ними так скоро и поддавался на провокации девицы. Ишь, управляющая она. И куда смотрел дядя Андрей? Разве что ей под юбку?Внезапная догадка неприятно царапнула где-то под рёбрами. Так вот кто она такая – обычная подстилка… Ради высокой должности готова согреть постель старичку…Конечно, положа руку на сердце, дядя Андрей ещё не был стариком, по крайней мере, пока не заболел… Но Максу почему-то хотелось думать именно так, он почти насильно нагнетал неприязнь и к нему, и к девице, чтобы испытывать только негатив. Чтобы не вспоминать, как сладко отзывались в паху прикосновения к её губам…Так, стоп! Решил же н
Мне никто не ответил, и я решила войти. Вроде мажор только что был на месте. Отлучалась-то минут на пять, не больше.Несильно толкнула дверь. Увиденную картину можно было бы назвать «Не ждали», потому что две пары покрасневших глаз настороженно воззрились на меня.Первая пара пострадала ещё вчера. А вот вторая явно только что.Судя по тому, что Галина Рафаиловна плакала, сидя за столом, а Никитин стоял у окна, он за что-то отчитывал главбуха.Да и видно было по нему, что не в духе. Брови нахмурены, рот сжат в тонкую полоску, из глаз молнии сыплются. Одним словом – хорош мажор. Может, если б встретились мы при иных обстоятельствах, он мне и понравился. А так… первое впечатление уже составлено, не воротить.– Что вам? – недружелюбно спросил он.М-да, и второе впечатление от первого недалеко ушло.– Э-э… – даже растерялась от его грубости. Но, как человек ответственный и привы
К восьми часам я была во всеоружии – восхитительна и прекрасна. И опасна для мужских сердец. Бледно-розовое шёлковое платье подчёркивало изгибы фигуры и оттеняло чуть смугловатую кожу. Я мазнула по губам розовым блеском и улыбнулась своему отражению. Глаза сверкали в предвкушении.Берегись, мажор, я иду!В 20:03 я вышла из дома. Конечно, я знала, что ехать до Никитина почти двадцать минут. Представляла, как он меня ждёт, нервно поглядывая в окошко, и чувствовала от этого какое-то извращённое удовлетворение.На улице уже стемнело. Фонари поблёскивали жёлтым светом, отражаясь в многочисленных после прошедшего дождя лужах и опавших разноцветных листьях.Я не спешила, приоткрыла окно, наслаждаясь влажной вечерней свежестью.Коттедж, который арендовал Никитин, был окружён тьмой. Вроде бы это была ещё черта города. Но почему-то сюда не дошло ни электрическое освещение, ни асфальтовое покрытие.Я почувствовала, как колёса проваливаются в мног