ГЛАВА 3

– Спасибо, – благодарно кивнул мой спаситель, разглаживая на груди красный свитер.

Отметила, что одежда Василия не так уж и велика незнакомцу. Мы с Ритой сидели за праздничным столом: женщина задумчиво отпивала золотистое пузырящееся шампанское из высокого бокала, а я без аппетита ковыряла вилкой оливье.

– Даже имя забыть, – тихо произнесла Рита и с сожалением вздохнула, затем мечтательно улыбнулась: – Ему бы подошло Георгий. Или Алексей… Нет! Лучше Константин. А ты как думаешь?

– Мандарин, – усмехнулась я. – Номер два. От него так мандаринами пахло, когда встретила у подъезда…

– Тогда Чебурашка, – захохотал Вася и хлопнул мужчину по плечу. – Как в мультике! Того нашла в мандаринах…

– Вообще-то, в апельсинах, – невольно улыбнулась я и посмотрела на мужчину: – Так как называть ваше королевское величество? Чебурашкой… – оценила габариты и поправилась: – Чебуратор! Или Мандарин? Рин…

Он молча усмехнулся и стянул со стола мандаринку, очистил и, закинув в рот, поднёс шкурку к носу. Прожевав, задумчиво проговорил:

– Мандаринами пахло? Странно…

– Садись, Рин, – пригласил его Василий. Я внимательно посмотрела на реакцию незнакомца, но тот и бровью не повёл, что его обозвали кошачьей кличкой. Рин… А ему подходит! Плеснув вискаря в пузатый бокал, сосед протянул его моему спасителю: – Завтра отвезу тебя к знакомым, сегодня не помогут… всё равно в Новый год никто ничего делать не станет, уж извини. Давай выпьем!

Рита подлила мне шампанского и улыбнулась:

– Мы тоже не будем отставать, да? – Выразительно оглядела мою длинную фланелевую пижаму и приподняла тщательно подведённые брови: – Точно не хочешь переодеться? Знаешь, как Новый год встретишь, так его и проведёшь…

– Типун тебе на силикон, – вздрогнула я и поёжилась: – Не дай Дед Мороз так год прожить! Одного Лерки бы хватило с головой, а тут ещё мужики без памяти…

– А я бы не отказалась, – протянула Рита и окинула Рина плотоядным взглядом, – без памяти…

– Рита! – рявкнул Василий.

– А? – встрепенулась та и нежно улыбнулась мужу: – Да, дорогой?

– Горячее неси, – хмуро проговорил Вася. И когда она упорхнула на кухню, внимательно посмотрел на меня: – Я, грешным делом, подумал, что Лерка тебя снова бил. Столько шума! Лицо у тебя… опухшее. Что случилось?

– А, – отмахнулась я. – Это перец, перцовый баллончик. Видимо, аллергия…

– Баллончик? – удивился Вася и понимающе хмыкнул. – Пыталась Лерку остановить?

– Не Лерку, – покачнула головой и бросила короткий взгляд на Рина.

Быстро отвернулась, но тот успел заметить. Нахмурился и проворчал:

– А я-то думаю, почему у меня в горле першит и кожа чешется. – Усмехнулся: – А утверждала, что спасла меня! А сама баллончиком…

– А нечего было лезть с поцелуями! – вырвалось у меня.

Покраснела и залпом осушила бокал.

– Что? – рассмеялся Рин и покачал головой: – Ты не в моём вкусе, извини.

– Это вы простите, ваше величество, – ехидно откликнулась я, – что не ответила должным образом. Надо было надеть корону из Гусь-хрустального, да с книксеном под мягкое место выставить за дверь!

Голова закружилась, и я закинула в рот мандаринку: раз пью, так и закусывать надо! И, вообще, лучше жевать, а то ещё проболтаюсь о том, как обтирала незнакомца уксусом…

– Рита! – позвал Вася. – Помнишь, меня летом осы покусали? Где тот пузырёк, что мне Михалыч прописал? Тащи сюда…

– Так тебе горячего или лекарства? – ворчливо отозвалась жена.

– Кстати, о лекарстве, – с усилием проглотив едва прожёванную мандаринку, спросила я Рина. – Как ваше высоковеличие себя чувствует? Промёрз так, что жар был… Градусник выпал? Эх, даже не посмотрела, какая температура.

– Вроде нормально, – прижал Рин ладонь ко лбу, дотронулся до затылка и скривился: – А вот тут больно. И тут…

Коснулся виска, и я снова покраснела. Да, туфли я метко кидаю. Василий так подозрительно покосился на меня, что в горле пересохло. Я быстро налила себе шампанского, да глотнула. Так, спокойно! Это была просто самооборона! Не посадит же меня Вася за метание туфель?

Рита поставила на стол широкое дымящееся блюдо, сунула мне пузырёк из тёмного стекла, а Рину с улыбкой протянула коробочку:

– Вы простудились? Вот это должно помочь.

Я следила, как она заботливо наливает Рину воды и помогает запить таблетку. В груди нехорошо кольнуло, снова возникло подозрение, что не просто так он меня Риткой назвал, когда поцеловал… Но если Рин действительно приходил к жене Василия, то он Оскара заслужил! Да и Рита тоже.

– Выпей, чтобы опухоль прошла, – кивнул на бутылочку Вася. – Пей-пей, хуже не будет!

– Куда уж хуже, – саркастично хмыкнул Рин.

Бросила на него красноречивый взгляд и залпом осушила пузырёк. Сладкая гадость слегка горчила, поэтому запила шампанским. Вытерла рот и хмуро посмотрела на Рина:

– Так, ну всё! Моя миссия по спасению завершена. Теперь вам Василий поможет, а мне пора! У меня котёнок не кормленный…

Вскочила, да тут же покачнулась, пол будто ушёл из-под ног, а мир завращался, я словно внезапно попала в калейдоскоп. Ощутила сильные руки и растерянно посмотрела на взволнованное лицо Рина.

– Что случилось? – всматривался он.

– Рита, – протянул Василий, – а что там Михалыч говорил про алкоголь, когда меня осы покусали?

– Запретил, – тут же отозвалась его жена и прижала руки ко рту: – Ох ты! Она же шампанским запила! Что же делать? Вот, положи на диванчик…

– Лучше отнесу домой, – отозвался Рин и вдруг подхватил меня на руки. – Василий, помоги с дверью.

Затаив дыхание, завороженно смотрела на напряжённое лицо Рина. Вот что за мужчина?! Говорит гадости, невежливо тыкает, но стоит случиться неприятности, как тут же спешит на помощь. Когда поднялась и покачнулась, Рин был от меня дальше всех, но тут же оказался рядом, не дал упасть. В груди разлилось приятное тепло.

Поблагодарив Василия, Рин убедил оперативника, что всё будет хорошо, да уложил меня на диванчик. При воспоминании о том, что он сам, обнажённый, лежал здесь, в лицо опять бросилась краска. Мужчина проводил соседа и, договорившись встретиться утром, вернулся ко мне.

– Опухоль вроде немного поспала, – пробормотал Рин и, наклонившись, прикоснулся к моему лицу. – Но кожа сильно покраснела. Ого… Да ты, оказывается, симпатичная!

Упёрся руками по обе стороны от моего тела и белозубо улыбнулся, а я не могла оторвать восхищённого взора от синих глаз. Сейчас, в старом красном свитере Васи мужчина выглядел таким домашним, таким… мягким и тёплым, что неудержимо захотелось погреться. Согреть не тело, а истерзанную душу и разодранное сердце. Порывисто обвила шею Рина и, притянув к себе, крепко прижалась щекой к шёлковой бородке.

– Пожалуйста, не говори, что не только тащишь домой всех задрогших, – ехидно прошептал Рин, – но и бросаешься на шею каждому, кто скажет тебе комплимент.

Скрипнула зубами: ещё бы молчал, цены бы этому красавчику не было! Нет ведь! Как рот откроет, так колючки веером летят.

– Надо было тебя кактусом обозвать, – убирая руки, раздражённо пробурчала я. – Больше похож, чем на мандарин!

Улыбка Рина смягчилась, глаза весело заблестели.

– Ну вот, наконец, ты перестала ко мне на «вы» обращаться! Так ведь лучше, да? – Склонился и коснулся уха нежными губами: – Ближе.

Сердце замерло на миг и пустилось вскачь. Ощутив аромат мандаринов, едва не застонала. Нет, ну надо запретить ему их есть. Итак хорош, а с этим запахом лишает меня последних крох здравого смысла. Голова закружилась сильнее, несмотря на то, что лежу: ох, не зря Васе не рекомендовали алкоголь во время лечения!

А что я так растаяла? Ну, ходок же! Точно от расправы чьего-то мужа сбежал! Как ни убеждала себя, оторвать взгляда от его мягких губ не могла. Всё равно, что голодной смотреть на спелый ароматный мандарин: невозможно удержаться и не вскрыть его.

Что будет потом? Вновь обвила руками шею мужчины: да какая разница, что будет? Рин всё равно завтра исчезнет из моей жизни. Но сейчас я хочу получить свою новогоднюю мандаринку… Нежно прижалась губами в его рту и, прикрыв глаза, ощутила приятную цитрусовую сладость. Страшно было смотреть на реакцию мужчины, но всё равно открыла глаза и приготовилась к новой волне колючих высказываний.

Улыбка Рина растаяла, мужчина посмотрел внимательно и серьёзно. И вдруг строго произнёс:

– У меня странное чувство. Я не помню себя. Не знаю, кто я и как оказался здесь. Но, кажется, я помню тебя. – Прижал ладонь к сердцу: – Здесь помню. Ты точно не моя жена?

– Точно, – тихо ответила я и, ощутив, как жар снова охватил щёки, прошептала: – Будь ты моим мужем, то… – Не выдержав пристального взгляда, отвернулась и фальшиво рассмеялась: – То прокатился бы по ступеням следом за Лерой! Тот тоже был ходоком! А меня ревновал ко всем столбам.

– Не сравнивай меня с этим… – нервно дёрнулся Рин и болезненно сморщился.

Я испуганно убрала руки: он же ранен, а я за шею схватилась. Момент волшебства рассыпался, оставив лишь осколки поблекших игрушек. Я сжала челюсти: ну кто меня за язык тянул? Вот зачем о бывшем вспоминать? Рин спас меня от этого ублюдка, прогнал его, а я… Упустила возможность провести прекрасную новогоднюю ночь с красивым и мужественным незнакомцем. Ну да, он не без греха, так и я сама бросилась на Рина, как кошка по весне. Нет, это всё лекарство и алкоголь… И всё же, почему так горько?

Осторожно села и, прижав ладонь к гудящей голове, спросила:

– Ты совсем ничего не помнишь? Даже после того, как я рассказала о нашей встрече, ничего не всплыло в памяти?

Рин сел рядом и, поглаживая запрыгнувшего к нему на колени котёнка, улыбнулся:

– А ему можно столько мандаринов есть? Плохо не станет?

– Ох, да, надо убрать то, что он не закусал, да покормить котейку рыбкой, – невольно улыбнулась я и покачала головой: – Не волнуйся, плохо ему не станет. Я когда его подобрала, ещё не знала об этой привязанности, да принесла кило мандаринов. А утром, обнаружив возлежащего на шкурках кота, испугалась и повезла к ветеринару. Тот долго возмущался, но никаких последствий у Рина так и не случилось.

Осторожно поднялась и покачнулась. Перед глазами всё поплыло. Мужчина, внимательно наблюдая за мной, тоже встал.

– Давай, я покормлю кота, – предложил он. – Руководи, что делать.