Я немного растерянно смотрела на мужчин. С лица Леона исчезли все следы веселости.
– Как я понимаю, у тебя нет предположений, кто может быть заказчиком? – деловито спросил он.
– Нет! Я должна признаться, что была не слишком внимательна даже тогда, когда отец посвящал меня в некоторые дела. – Я краем глаза уловила усмешку Риммана, явно говорящую о том, что он считает меня туповатой куклой. – А была еще и масса дел, которые меня и вовсе не касались. Отцу помогал Ариман, а после моего замужества все эти обязанности легли бы на Темиза.
Римман презрительно фыркнул, когда я вспомнила об Аримане.
Выводил он меня из кабинета опять обняв за талию, будто мы влюбленная парочка. Больше всего мне хотелось спрятаться и не встречаться глазами с его секретаршей, но, зацепив мимолетом ее ненавидящий взгляд, я невольно выпрямилась и посмотрела прямо ей в лицо. Я дочь своего отца, и, что бы там ни было, не буду прятаться и стыдиться. Девушка являлась, конечно, человеком, но посыл поняла и отвернулась первой. Римман явно заметил то, что произошло между нами, но молчал, пока мы не оказались на улице. – Так ты думаешь, что моя секретарша хочет меня? – с усмешкой спросил он. – Не прикидывайся, что ты это и сам по запаху не чувствуешь.
Мы заехали еще на какое-то производство, где Рим таскал меня за собой, напялив мне на голову дурацкую каску. Шум стоял страшный, и я не слышала, о чем он говорит, приближая свое лицо к уху сопровождавшего его мужчины. Они во что-то тыкали руками и кивали друг другу. При этом все время его рука не покидала мою талию, и едва мне стоило попробовать отстраниться, его пальцы становились похожи на железные пруты, впиваясь в мой бок. Мое присутствие стягивало отовсюду удивленные взгляды. Я чувствовала себя некомфортно под этим пристальным изучением, зато Римману, казалось, было совершенно наплевать. Если бы не характер наших отношений, то я могла бы сказать, что он специально выставляет меня напоказ, хвастая, как мальчишка. Было бы чем! После этого шумно
Пришла в себя под душем. Кожа была так чувствительна, что я закричала и попыталась вырваться из рук Риммана. – Тише, Ники. Это из-за взрывного обращения. Ты же просто вывернула свое тело, а это всегда очень больно. Скоро пройдет, – уговаривал меня он. – Больше никогда не смей так обращаться! Это может убить нас, особенно при возвращении в человеческую форму. А ты даже не чистокровный перевертыш, для тебя это вдвойне опасно. О господи, я же обернулась на глазах у целого бара и попыталась убить Альфу чужой стаи без разрешения хозяина территории. Не счесть, сколько правил я нарушила! – Прости, Римман. Я знаю, что заслуживаю наказания, и готова отвечать за свой проступок. Римман усмехнулся и продолжил спокойно мыть меня. – Да неужели, моя принцесса? Не думаю, что в тех обстоятельствах ты могла бы сдержаться. Так что, скорее, это моя вина, что я не удержа
– Ники, просыпайся! Римман стащил с меня одеяло и опустил свой рот на мою грудь. Прикосновение его горячих губ мгновенно выстрелило в мое тело импульсом желания, стерев остатки сонливости, хоть и отозвалось легкой тянущей болью в низу живота. Я открыла глаза и увидела его лицо. Он вглядывался в меня со странной смесью тревоги и нежности, и я поймала себя на том, что любуюсь им. – Пора вставать, Ники. Локи ждет нас внизу. Ты должна позавтракать и поговорить с ним перед встречей со следоками. Но при этом он продолжил целовать меня, путешествуя по ребрам к животу, и я непроизволь
Едва мы переступили порог, вонь Волка ударила мне в ноздри, почти заглушив запах присутствовавшего тут человека. – Добрый день, госпожа Солес! – поднялся нам навстречу низкий, крепко сбитый мужчина и немного раздраженно кивнул Леону. – Господин Найф… м-м-м… сказал бы, что рад видеть, да не люблю вранья. Я следователь по особо важным делам Горюнов Владимир Федорович. Это, – он кивнул в сторону Волка, – зампрокурора Прифер Егор Данилович. Мы, собственно, и будем заниматься расследованием массового убийства ваших близких. Волк не поднялся, продолжая сидеть в расслабленной позе чуть позади Горюнова, так что нам с Леоном было прекрасно видно, как он жестоко усмехался за его спиной, нагло глядя прямо на меня.
Мои веки закрывались, а руки и ноги бессильно повисли, и единственной опорой сейчас было мощное тело Риммана, по которому все еще пробегали судороги угасающей страсти. – Ники, – прошептал Римман и замер, словно боясь выпустить наружу то, что рвалось из него. Я снова поймала в зеркале его взгляд, все еще затуманенный чувственным удовольствие, но при этом такой нуждающийся и почти отчаянный. Это неожиданное откровение длилось лишь секунду, а затем он зарылся лицом в мои волосы, целуя и скрывая свою уязвимость. – Я не сделал тебе больно, Ники? – хрипло спросил Римман. – Нет. Это было… совсем по-другому… Н
Я обвела унылым взглядом картину разгрома на кухне. Как бы мне хотелось иметь прямо сейчас хоть кого-то, кто мог бы объяснить, в чем я опять ошиблась и как мне следует себя вести. Я неожиданно вспомнила об Инне. Но, к сожалению, ее номер канул вместе с моей одеждой, когда Римман сорвал ее в прошлом приступе ярости. Я нашла мешки для мусора, веник с совком и собрала осколки посуды и остальной хлам. Пакет, как и обломки двух погибших от вспышки бешенства Риммана стульев, я вытащила на крыльцо. И снова встретилась с любопытными взглядами моих то ли охранников, то ли надзирателей. – Думаю, стоит вынести мусор, – сказала я им, стараясь казаться уверенной и смотреть в глаза.
Утро пришло с назойливым звуком мелодии телефона Риммана. Я лежала, буквально оплетенная мощными конечностями. – Рим, тебе звонят, – пихнула его и попыталась выбраться из западни сильных рук и ног. – Пошли они все! – Римман подтянул меня обратно, подминая под себя и толкаясь в бедро утренней эрекцией. – Мы сегодня вообще отсюда не выйдем. Римман терся об меня с закрытыми глазами и издавал рокот, очень похожий на мурлыканье. Рассеянная улыбка блуждала по его расслабленному лицу и пробуждала во мне странное щемящее чувство. Я все еще злилась на него, а перепады его настроения приводили меня в недоумение и смятение, но