День прошёл как сон пустой. Кажется, так было у Пушкина, когда царица ждала своего любимого.
Еду мне принёс Пит. Вкатил сервировочный столик, снял с блюд серебристые крышки и расставил приборы. Всё это молча и с виноватым выражением на лице. Правда, на мои попытки расспросить о ситуации на борту он только сочувствующе покачал головой.
Что ж, по крайней мере, команда на моей стороне. А значит, у меня есть шансы устроить бунт и взять управление кораблём в свои руки. Я только вздохнула, представив себя размахивающей абордажной саблей и с чёрной повязкой на левом глазу. Для полноты картины представила ещё попугая на плече. Да, забавно бы получилось.
А может, лучше устроить голодовку в знак протеста? Я втянула соблазнительные ароматы пищи и решила, что всё же предпочту первый вариант. А пираты, как известно, должны хорошо питаться.
Пит сегодня расстарался. Суп с морепродуктами обладал потрясающим сливочным вкусом. А картофельная запеканка с румяной корочкой пр
Мередит смотрела вслед этой наглой выскочке. И выражение её лица, прищуренные глаза не сулили лживой сиделке ничего хорошего.Мередит не любила оставаться в дураках, а те, кто осмеливались вставать на её пути, потом жестоко жалели. Идя к своей цели, она сметала всё и всех на пути.Да, в этот раз Мередит поставила не на ту лошадку. Но кто же мог знать, что старший Кэлтон вдруг передумает умирать? Да ещё и эта русская девица! А вдруг Джон теперь решит на ней жениться? А если у них, не дай бог, родятся дети? И Адама оставят без наследства. И зачем тогда ей нужен нищий идиот?Брр. Мередит передёрнулась от обилия негативных мыслей.А София в этот момент так соблазнительно оперлась о борт яхты. Можно легко подойти сзади и подтолкнуть её. Тогда большинство проблем решится тут же, прямо на месте. Потом только и надо, что просто делать удивлённое и сочувствующее лицо.Мысль только начала формироваться и нравиться Мередит, как девица прекратила пялиться на м
Вернувшись, Джон похвалил мой выбор, и на душе потеплело. Может, я всё же слишком накручиваю?Впрочем, в последние недели моя жизнь так круто переменилась, неудивительно, что я сама не своя.Луковый суп оказался бесподобным, хотя поначалу, признаюсь, я отнеслась скептически к предложенному Лизой меню. К супу шёл хрустящий багет со свежайшим сливочным маслом, какое я ела, наверное, только в деревне, в глубоком детстве. А на десерт нам подали вкуснейшие блинчики со сладким апельсиновым соусом.Настроение повышалось, душа требовала праздника, и возвращаться на «Аурелию», где как паучиха в засаде сидит Мередит, не было никакого желания.И когда Джон спросил, чем я хочу заняться дальше, ответ созрел сразу – попробовать настоящего французского вина с настоящей французской винодельни.Он усмехнулся, сказал, что я слишком романтизирую Францию, но достал телефон. Спустя несколько минут мы уже ехали на такси прочь из города.Солнце с
– Буду готова через пару минут, – крикнула я и выбралась из кровати. Любопытство – сильная штука. Уверена, оно сгубило массу людей. Я хорошо помнила бабушкины поговорки и присказки, что некая Варвара из-за него лишилась носа. Но Джон сказал, что на «Аурелии» я в безопасности. И у меня не было причины ему не верить. Даже если Мередит и была тем человеком, который пытался отравить Джона, здесь она вряд ли решится причинить мне вред. Хотя я не думала, что это она. Скорее, Адам. Вот кто вызывал у меня массу негативных эмоций, стоило лишь вспомнить о нём. Очень неприятный человек. И как у Джона мог родиться такой сын? Я приняла душ, тщательно высушила и уложила волосы. Оделась тоже с особым тщанием. И даже сделала макияж. Сама себе не признавалась, но я завидовала Мередит. Хотелось бы обрести хоть немного её утончённости, изящества, женственности, умения подать себя. На её фоне я казалась себе неуклюжим птенцом, гадким утёнком рядом с прекрасным ле
Джон не понимал, что происходит.Грег Паттерсон, старый приятель, почти друг, с которым они сотрудничали уже, наверное, лет десять, вдруг отказался иметь с ним дело. Не объяснив причин, не выходя на связь, просто разорвал контракт, который был составлен по законам бизнеса, а не дружбы, поэтому теперь Грегу грозила крупная неустойка.Личный телефон Паттерсона предлагал оставить сообщения, и Джон оставил несколько штук, прося связаться с ним и объяснить уже, чёрт побери! что тут, в конце концов, происходит. Но Грег так и не перезвонил.По телефону в офисе связаться тоже никак не удавалось. Вежливая секретарша раз за разом отвечала, что мистер Паттерсон занят, отсутствует, на совещании, уже уехал и так до бесконечности.Пришлось срываться и лететь в Нью-Йорк.Джон подавил непонятное и необъяснимое желание взять с собой Софию. Зачем она ему там? У него не будет времени на развлечения. Да и отвлекаться ему не стоит.Если он срочно не договорится
Я медленно приходила в себя. Голова раскалывалась, перед глазами стояла какая-то муть. Во рту было сухо. То и дело к горлу подкатывала тошнота.Что со мной произошло?Я попыталась вспомнить. Записка от тёти Кати, поездка по улицам Марселя, тёмное здание со скрипучей дверью и тряпка с резким запахом, прижатая к моему лицу...Меня усыпили! Я попыталась вскочить, голову тут же пронзило резкой болью, а руки и ноги словно обожгло. Изнутри и снаружи.Испуганная и одновременно обозлённая снова попыталась дёрнуться, но не двинулась с места, лишь жжение в конечностях стало сильнее.Меня связали, вдруг поняла. Я лежу связанная неизвестно где. Паника накрыла волной, заставляя дёргаться ещё сильнее. Я упала на пол и больно ударилась спиной и головой. Казалось, внутри черепа что-то взорвалось яркой вспышкой, освещая окружавшую меня тьму.– Так-так-так, что за шум у нас здесь? – произнёс с насмешкой какой-то знакомый голос, и тут же помещение
Вернувшись в Нью-Йорк, Джон сделал то, что у него лучше всего получалось – с головой погрузился в работу. Но как только он поднимал взгляд, повсюду видел её – в силуэтах проходивших мимо женщин, в их улыбках, повороте головы.Она была везде, постоянно в его мыслях и не желала хоть на минуту оставить в покое. Ни днём, ни ночью.Джон, несмотря на все попытки, не мог перестать о ней думать. Он волновался, как она долетела. Переживал, когда узнал, что её телефон не исправен. Он помнил её рассказы о непростых отношениях с братом и его невестой, поэтому тревожился, как она будет жить дальше.Он подумал, что с деньгами ей будет намного проще устроиться в жизни, и велел перечислить довольно крупную сумму на её счёт.Пусть у неё всё будет хорошо.Джон хотел бы её ненавидеть за то, как она поступила с ним, но почему-то не мог.Раз за разом он возвращался мыслями в тот ужасный вечер и проигрывал в уме произошедшую тогда сцену. Что-то его см
Это был мой первый выход в свет в качестве жены Джона, и я немного нервничала, чувствуя себя Золушкой, собиравшейся на бал.Чёрное вечернее платье сидело идеально, животик пока совсем не было видно. Ещё слишком рано. Я сама узнала только вчера и с тех пор думала, как и когда сказать мужу.Муж...Так странно. Я всё ещё не привыкла к этому слову, хотя мы поженились три месяца назад.Мы жили большую часть времени в нью-йоркском пентхаусе Джона, занимавшего весь верхний этаж небоскрёба в восточной части Манхэттена. Из огромных окон открывалась прекрасная панорама залитого огнями вечернего города.Я ещё раз оглядела себя в зеркале, поправила элегантную причёску, достала из шкатулки подаренный Джоном жемчуг и вместе с ним узкую коробочку из голубого картона, которую купила сегодня утром.Конечно, я ещё не знала, кто родится, но почему-то была уверена, что будет мальчик – маленькая копия Джона.– Ты готова? – он заглянул в
Наконец-то мне повезло!Кажется, я нашла работу, о которой могла только мечтать. Или всё-таки рано радуюсь?..Тётя Катя разбудила меня звонком в семь утра и сообщила по-старушечьи хрипловатым, но всё ещё бодрым голосом:– Я нашла тебе работу, готовь документы.– Ура! – не смогла сдержать я восторга. – А что за работа? И где?Почти неосознанно я скрестила пальцы на удачу. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет подальше отсюда.Не то чтобы я не любила родной город. Я прожила в нём двадцать четыре года и знала каждый уголок. Но сейчас готова была уехать хоть на край света, хоть ещё дальше, потому что старший брат и его невеста сделали мою жизнь совершенно невыносимой.– В Европе, – обрадовала старинная подруга моей бабушки. – Танцуй!– Да я уже пляшу от счастья, тёть Кать. Спасибо вам огромное, огромнейшее, гигантское... Вы меня просто спасли.– Даже не спросишь, что за