– Тебедоставляет удовольствие меня унижать?
– Тыдаже не представляешь, какое удовольствие мне это доставляет. Становись наколени. Задом ко мне. Сейчас.
Стиснувчелюсти медленно опустилась на колени.
Ясхватила сотовый и бросилась в ванную, открутила воду на полную мощность,выглядывая в приоткрытую дверь в надежде, что успею позвонить до того, как меняхватятся или начнут искать сотовый. Набрала быстро номер Димы. Ответил сразу.– Да.Почему так долго? Я же сказал в…
Онотправил ее в зал, а сам осмотрелся по сторонам в поисках притаившихсяпапарацци. Эти суки умели маскироваться под кого угодно и засовывать своикамеры чуть ли не себе в зад или уретру, чтобы снимать даже, как ты мочишься втуалете и какого размера твой член. Сколькораз Альварес платил этим сукам штрафы – не счесть. Отбирал камеры, ломал их оголовы или вместе с челюстью. Но они лезли чуть ли не в постель. Похлещематрасных клещей. Им интересно все, начиная с того, чем он блевал в туалете, изак
– Кудамы едем?Водительне отвечал. Это был тот самый блондин, который подошел ко мне в казино исказал, что уже через час я смогу быть свободна. Мне нужно всего лишь увестиотсюда подальше Альвареса и бежать, как только он отключится… К щекам прилилакраска, когда я подумала о том, что было до того, как он отключился. Но большеэто не повторится. Никогда. И я сожалею о каждом стоне, который подарила ему.
В себяпришел на диване лицом вниз, и все тело свело от неудобной позы. Голова гудит,трещит, разламывается, и скулы мерзко сводит. Горло пересохло. Доползти б добутылки с минералкой и прочистить слипшуюся гортань. Вечер закончился, как ипредыдущий. Он напился и уснул на диване. К сотовому даже не хотелось тянуться.Там звонки от всех, кого только возможно. Каждая тварь звонила ему и срываласотовый. Тренер, импресарио, продюсеры, партнеры… А ему хотелось лежать мордойв диван и ничего не делать. Не шевелиться и не думать. Чтоб голову разломило нахрен, и ни одной мысли в ней не осталось.
Еезвали Таня. Внучку деда Мазая. Она утонула в озере сразу после выпускного.Никто так и не знает, как это произошло. Утром тело нашли в корягах, течениемвынесло. Дед воспитывал ее сам. Дочка родила без мужа и укатила за границу.Вышла там за иностранца. Объявилась только после смерти внучки. Сказала, дедсам виноват, не доглядел. – Онаденег оставила и укатила куда-то там за бугор. Мне неинтересно было куда. Я быи денег не взял… но памятник ставить было не на что. А так… мы с ней и необщались б
Сомной никто не разговаривал. Меня куда-то везли. Очень долго. По ухабам, покаким-то вихляющим дорогам. И чем дольше мы ехали, тем страшнее мнестановилось. Я дергалась и мычала, брыкалась. Но это лишь от бессилия. Выйти измашины, несущейся полным ходом, я бы все равно не смогла. Потомменя грубо тащили куда-то, опустив мою голову вниз за волосы, удерживаясогнутой, чтоб ничего не видела кроме красивых мраморных плит под ногами сзавитками на углах. Я перебирала босыми ступнями и быстро бежала, в
Яоткрыла глаза в больничной палате и тут же попыталась подняться с постели. Ноедва я села, как в руке больно кольнуло. Обернулась, увидела впившуюся в венуиголку катетера. Посмотрела в окно и вскрикнула от неожиданности, заметив своеотражение. Мумия с бинтами на лице и на шее, в какой-то белой робе, завязаннойпо бокам тонкими тесемками. Тронула забинтованную скулу и поморщилась от боли.Перед глазами промелькнули лезвия ножниц. Стоской и отчаяньем громко застонала. Это не сон. Не сооон! Схвати
АртемовВладимир Иванович въехал в широкие ворота больницы и поежился. Ему здесь ненравилось. Противное место. Как кладбище. Ощущения примерно те же. Холодно,неприятно и хочется тут же уйти. Он вышел из машины, ступая по хрустящемуснегу. Куда только не приедешь за «материалом». Главное, что подходящийнашелся, но он должен посмотреть сам. Никогда не доверял никому поиск моделидля своего творчества. Онподнялся по широким ступеням и направился в кабинет главврача. Тот уже ждал егоза столом с бут
АртемовВладимир Иванович въехал в широкие ворота больницы и поежился. Ему здесь ненравилось. Противное место. Как кладбище. Ощущения примерно те же. Холодно,неприятно и хочется тут же уйти. Он вышел из машины, ступая по хрустящемуснегу. Куда только не приедешь за «материалом». Главное, что подходящийнашелся, но он должен посмотреть сам. Никогда не доверял никому поиск моделидля своего творчества. Онподнялся по широким ступеням и направился в кабинет главврача. Тот уже ждал егоза столом с бут
Яоткрыла глаза в больничной палате и тут же попыталась подняться с постели. Ноедва я села, как в руке больно кольнуло. Обернулась, увидела впившуюся в венуиголку катетера. Посмотрела в окно и вскрикнула от неожиданности, заметив своеотражение. Мумия с бинтами на лице и на шее, в какой-то белой робе, завязаннойпо бокам тонкими тесемками. Тронула забинтованную скулу и поморщилась от боли.Перед глазами промелькнули лезвия ножниц. Стоской и отчаяньем громко застонала. Это не сон. Не сооон! Схвати
Сомной никто не разговаривал. Меня куда-то везли. Очень долго. По ухабам, покаким-то вихляющим дорогам. И чем дольше мы ехали, тем страшнее мнестановилось. Я дергалась и мычала, брыкалась. Но это лишь от бессилия. Выйти измашины, несущейся полным ходом, я бы все равно не смогла. Потомменя грубо тащили куда-то, опустив мою голову вниз за волосы, удерживаясогнутой, чтоб ничего не видела кроме красивых мраморных плит под ногами сзавитками на углах. Я перебирала босыми ступнями и быстро бежала, в
Еезвали Таня. Внучку деда Мазая. Она утонула в озере сразу после выпускного.Никто так и не знает, как это произошло. Утром тело нашли в корягах, течениемвынесло. Дед воспитывал ее сам. Дочка родила без мужа и укатила за границу.Вышла там за иностранца. Объявилась только после смерти внучки. Сказала, дедсам виноват, не доглядел. – Онаденег оставила и укатила куда-то там за бугор. Мне неинтересно было куда. Я быи денег не взял… но памятник ставить было не на что. А так… мы с ней и необщались б
В себяпришел на диване лицом вниз, и все тело свело от неудобной позы. Голова гудит,трещит, разламывается, и скулы мерзко сводит. Горло пересохло. Доползти б добутылки с минералкой и прочистить слипшуюся гортань. Вечер закончился, как ипредыдущий. Он напился и уснул на диване. К сотовому даже не хотелось тянуться.Там звонки от всех, кого только возможно. Каждая тварь звонила ему и срываласотовый. Тренер, импресарио, продюсеры, партнеры… А ему хотелось лежать мордойв диван и ничего не делать. Не шевелиться и не думать. Чтоб голову разломило нахрен, и ни одной мысли в ней не осталось.
– Кудамы едем?Водительне отвечал. Это был тот самый блондин, который подошел ко мне в казино исказал, что уже через час я смогу быть свободна. Мне нужно всего лишь увестиотсюда подальше Альвареса и бежать, как только он отключится… К щекам прилилакраска, когда я подумала о том, что было до того, как он отключился. Но большеэто не повторится. Никогда. И я сожалею о каждом стоне, который подарила ему.
Онотправил ее в зал, а сам осмотрелся по сторонам в поисках притаившихсяпапарацци. Эти суки умели маскироваться под кого угодно и засовывать своикамеры чуть ли не себе в зад или уретру, чтобы снимать даже, как ты мочишься втуалете и какого размера твой член. Сколькораз Альварес платил этим сукам штрафы – не счесть. Отбирал камеры, ломал их оголовы или вместе с челюстью. Но они лезли чуть ли не в постель. Похлещематрасных клещей. Им интересно все, начиная с того, чем он блевал в туалете, изак
Ясхватила сотовый и бросилась в ванную, открутила воду на полную мощность,выглядывая в приоткрытую дверь в надежде, что успею позвонить до того, как меняхватятся или начнут искать сотовый. Набрала быстро номер Димы. Ответил сразу.– Да.Почему так долго? Я же сказал в…
– Тебедоставляет удовольствие меня унижать?– Тыдаже не представляешь, какое удовольствие мне это доставляет. Становись наколени. Задом ко мне. Сейчас.Стиснувчелюсти медленно опустилась на колени.