До начала занятий оставалось целых два часа… или всего два? Ой, наверное, все-таки «всего два» — слишком много нужно было успеть.
Во-первых, устроить Пушка, который успокоился, перестал сверкать глазами — из красных они стали приятного синего цвета — и снова вел себя как приличная собака, пусть и не обычного собачьего вида. Ну и что? Зато он ласковый и умный! К тому же совсем не капризный и может жить под кроватью! «А гулять с ним я буду после ужина, когда адепты разойдутся по комнатам, так он точно никого не напугает!» — решила Айлин.
Во-вторых, следовало получить форму. Спасибо юному лорду, то есть, разумеется, адепту Эддерли, который прямо на листе с расписанием указал, где это можно сделать. Хорошо, что у некромантов такой замечательный староста — учтивый, заботливый... Айлин вспомнила смуглое лицо, светлые волосы, убранные в простой хвост, веселый и чуть насмешливый взгляд. Жаль, что адепт Эддерли никогд
Грегор вошел в аудиторию, испытывая странное чувство. Он не сразу понял его источник, а сообразив, весело удивился: никогда ему не думалось, что с преподавательской кафедры аудитория выглядит настолько иначе! Двенадцать пар глаз напряженно смотрели на него, и Грегор оглядел их, как свой штаб перед началом военного совета. «Ну, хоть что-то знакомое, — чуть растерянно подумал он. — Если аналогия верна полностью, то трое-четверо страдают пылкими порывами, которые придется сдерживать, еще парочка здесь лишь потому, что их вызвали, двое или трое намерены делать карьеру, еще один, как минимум, будет доносить своему покровителю о каждом моем слове. А то и два… И… ах, Баргот побери! Леди же.Может быть, брать ее на курс было не такой уж хорошей идеей? Единственная девочка среди неполной дюжины юных разгильдяев! Пусть она и младше, но неизбежно начнется распускание хвоста, затем последуют петушиные бои, ахи-охи, интриги, записочки и букеты… и неп
Выйдя из аудитории, Айлин облегченно вздохнула и вдруг почувствовала, что ноги у нее подкашиваются. Ф-ф-ф-фух! Трудно даже сказать, кого она боялась больше, милорда мэтра Бастельеро или милорда магистра Волански? Хотя мэтр Бастельеро все-таки уже свой… Ну, то есть некромант! А магистр Волански — бр-р-р-р! Этот его глаз!Громкий долгий удар колокола разнесся по коридору, и Айлин встрепенулась. У нее же следующее занятие! Она попыталась вспомнить расписание, отругав себя за то, что забыла его в комнате… Кажется, там что-то было про историю. Точно — история Ордена! Как интересно, наверное! Деяния могущественных магов и магесс, чародейские войны, великие заклятия… Но куда же идти? И… с кем она будет заниматься? Милорд, то есть мэтр Бастельеро, вел занятия у совсем взрослых юношей, Айлин там чувствовала себя… ну, если не лишней, то маленькой и глупой уж точно.— Ревенгар, у тебя следующая лекция на первом этаже! — о
Чтобы получить усовершенствованное чудище леди Ревенгар, Грегору пришлось завернуть к артефактору по дороге в Академию. На этой неделе факультатив в расписании поставили после обеда, чтобы на него успевали все адепты, и это было даже удобно: прямо с утра Грегор самого себя с трудом переносил, что уж говорить о дюжине разновозрастных шалопаев. А выспавшийся и пообедавший Избранный Смерти гораздо безопаснее для окружающих.Артефактор его ждал. Стоило карете, взятой исключительно из-за умертвия, подъехать к лавке, карауливший возле нее мальчишка бросился внутрь, и дверь незамедлительно распахнулась перед вышедшим из экипажа Грегором.— Рад видеть вас, милорд, — чопорно поклонился старик.Грегор вернул поклон и с интересом огляделся. Ну и где это чудище? И, кстати, где медведь, стоявший здесь в его прошлый визит? Грегор почти решился купить его, отвезти в Академию и вспомнить старые навыки анимирования чучел. Исключительно ради тренировки адептов, разуме
— На три счета, милорд и миледи, с самого начала!Мастер Эварист, учивший еще их отца и специально вызванный из Дорвенны, чтобы отшлифовать танцевальное искусство молодых Вальдеронов, оправил кружевные манжеты с таким небрежным изяществом, что Аластор снова молча позавидовал. Вот у него жесты никогда не выходят плавными и словно бы нечаянными. Даже поклон слишком резкий и быстрый, а уж такие мелочи…— Не отвлекайтесь, юный лорд! — строго напомнил мастер Эварист. — Раз-два-три…Первый тур паэраны прошел… да что там, отлично прошел! Только музыки не хватало, да и Семеро с ней, с музыкой! Столица! Они скоро едут в столицу! Там музыки будет сколько угодно! Балы, парки, новые знакомства… И девушки, конечно же, девушки! В крови будто кипело холодными пузырьками игристое фраганское вино, радость переполняла, требовала выплеснуть ее немедленно! Аластор так развеселился, что вместо положенного в конце плавного полуоборо
Одеяло соскользнуло на пол, и Айлин тут же села на постели, зябко обхватив себя руками за плечи: снова Иоланда мазалась какими-то вонючими алхимическими кремами, потом приоткрыла окно, чтобы проветрить, и комнату мгновенно выстудило. Да уж, тепло ушло, а вот запах так и остался, наводя на мысли о вазе, в которой засохли цветы и застоялась вода. Гадость какая!А одеяло, оказывается, стянул Пушок. Разбудить он ее, что ли, пытался?Айлин бросила взгляд на окно, в которое заглядывало еще низкое, бледное зимнее солнце, и едва не застонала. Проспала! Проспала все на свете, и вот-вот начнется боевая некромантия у особого курса, а мэтр Бастельеро терпеть не может опозданий! У-у-у-у, правду говорят, что восьмой день зимы — невезучий! День Баргота, когда его демоны так и норовят подстроить какую-то пакость, порадовать хозяина.Вскочив, она в одной ночной рубашке и босиком заметалась по комнате, пытаясь одновременно найти гребень, ленту, одежду, в конце концов! Иолан
Отвертеться от бала Грегору, разумеется, не удалось. Он и сам понимал, что первый бал мирного времени — это не только его праздник, что бы там ни говорил Малкольм, посвятивший триумф своему главнокомандующему, но прежде всего праздник всего Дорвенанта. Десять лет войны! Десять лет невозвратимых потерь, постоянного страха за близких, ставшего уже привычным горького привкуса неудач… Да, и раньше Дорвенант воевал, но еще никогда война не была столь невыносимо долгой, словно затяжная болезнь, измучившая и тело, и душу королевства.И вот, наконец, мир заключен, можно распустить большую часть и так поредевшей за эти годы армии. Кто-то из офицеров уйдет в отставку, другие продолжат служить, но хотя бы смогут уходить в отпуска. Домой, к семьям, где уже подросли едва помнящие их дети… И страна хочет это праздновать! Люди истосковались по радости, они ждали мира и мечтали о нем, как мучительно холодной и голодной зимой ждали бы тепла, первых листьев и проснувшейся н
Поклон вышел безупречно. Даже учитель этикета не нашел бы, к чему придраться.— Поднимитесь, — прозвучал над самой головой глубокий властный голос, и Аластор затаил дыхание.Сейчас, вот сейчас он увидит самого короля! И королеву, которую все называют прекраснейшей из женщин Дорвенанта!Он промедлил еще секунду и медленно выпрямился, стараясь сделать это ни в коем случае не быстрее родителей.И едва подавил разочарованный… нет, конечно, не возглас. Всего лишь вздох.Король был совершенно не похож на короля! В детстве Аластор любил разглядывать золотые флорины, на аверсе которых красовался чеканный профиль: высокий лоб, решительный подбородок, твердый рот… Величественное лицо — и никто не назвал бы его иначе!Король представлялся ему высоким статным воином, таким же могучим, как все великие предки-Дорвенны…Мужчина же напротив, рослый, но грузный, с коротко обрезанными — всего на какие-то два
Вечер опустился на Академию так быстро, что Айлин, возвращаясь из библиотеки, с изумлением посмотрела в окно галереи. Синие зимние сумерки на глазах сгущались, еще немного — и будет совсем темно. Дома она очень любила в такое время сидеть у окна и наблюдать, как все вокруг погружается в мягкий ласковый полумрак, как вещи теряют очертания, становятся таинственными, как в сказке, того и гляди старые часы нахмурятся строгим старческим лицом, а с картины, висящей на стене, улыбнутся юная леди и ее рыцарь…В Академии все казалось еще волшебнее, чем дома, ведь здесь, наверное, каждый камень пропитан чарами! Но сидеть у окна и любоваться сумерками не выйдет, в комнате вечерами собираются подружки Иоланды и так трещат, что даже канарейка смолкает от зависти. Сегодня же разговоров и вовсе будет не переслушать, ведь завтра адепты разъезжаются по домам на две долгих праздничных недели. Будут балы, гулянья, катания на санях за городом, и все заранее приглашают друг друга в г