День, который планировался как выходной, выдался ужасным.
После обеда Инга отправилась в супермаркет купить продуктов на неделю. Волоча сумки к дому, она уже в который раз подумала о том, что надо послушать брата и купить машину. Какая красота – загрузил багажник пакетами, привез тяжесть прямо к дому, втащил в лифт – и все. А сейчас девушка, нагруженная, еле сумела донести покупки. К тому же во время пути пошел мелкий дождь, который, как по заказу, прекратился в тот момент, когда Инга входила в подъезд. «Еще пара таких ходок, и мои руки станут длинными, как у обезьяны», – мрачно подумала Инга. «Куплю машину!» – в очередной раз решила она, зная, что опять не выполнит своего обещания. Водить она умела, но не любила, этим и объяснялось ее нежелание приобрести личное авто.
Вся в мыслях о машине, она вошла в подъезд и почувствовала неладное. Откуда‑то сверху доносились возмущенные голоса. Из общего гула выделялся один &nd
Она не любила Петербург. Лиза была там всего однажды – в начале прошлого лета, когда папа возил ее к какому‑то доктору. И северная столица ей не понравилась с первого взгляда. Да, она была красива, куда красивее их маленького городка, в котором из достопримечательностей всего‑то – памятник морякам‑черноморцам на центральной городской площади размером с два платка, да уже несколько лет стоявший закрытым музей, в котором Лиза никогда не бывала. Петербург же поражал обилием памятников, соборов, размахом площадей и широтой улиц. Один только Невский проспект чего стоит! А Дворцовая площадь! Лиза, когда увидела ее в первый раз, даже подумала, что их городок почти целиком мог бы уместиться на этой площади.И все же Питер ей не понравился. Во‑первых, поездка была устроена не для отдыха и развлечения (и на прогулку по городу они смогли выделить лишь полдня): Лизу возили к профессору, который должен был тогда установить причину, почему она не разговаривает, и назначить лече
Ей даже не было грустно. Ей было вообще никак, если такое возможно. Минувшую ночь Инга назвала бы одной из худших в своей жизни. Она уже и не помнила, когда в последний раз так плакала, даже после гибели Лёки, и не подозревала, что способна на такое бурное проявление чувств. Смешалось все: недавний потоп, гибель Лёки, грязь в прессе, размолвка с Алексеем и разочарование, связанное с его отмененной поездкой и с тем, что он не поддержал ее в тот момент, когда больше всего ей был необходим. Да, конечно, у него свои проблемы, которыми он предпочитает не делиться. А ей, наивной, хочется идеала: «и в счастье, и в горе» – вместе. Но нет, Алексей четко дал понять, что их проблемы – это проблемы каждого, не общие. Поддержку ей не оказал, от ее помощи тоже отказался.Она встала поздно и лишний раз порадовалась тому, что вчера на всякий случай отменила все встречи. Сейчас она могла позволить себе не торопясь, в полной тишине и кажущейся беззаботности принять ванн
Вернувшись домой, Инга переоделась в домашнюю одежду – удобные брючки и свободную тунику, умылась прохладной водой и отправилась в свой кабинет. Из головы не выходил разговор с Вадимом – странный, но в то же время именно этой странностью и ясный. В том, что на Вадима, вернее на его семью, воздействовал некто извне, Инга почти не сомневалась. Ей только требовалось убедиться в своих догадках и, если это будет возможно, увидеть, откуда и почему было направлено это воздействие.Она, откинувшись на высокую спинку кресла, задумчиво перебирала серебряные кольца браслетов на правом запястье, думая, какой способ экспресс‑диагностики выбрать. Можно сделать расклад на картах, но быстрый, потому что на долгий у нее уже нет сил. От усталости ее внимание рассеивалось, будто через призму. И больше всего на свете хотелось отправиться спать. Последнее время Инга почти не спала по ночам и от такого образа жизни устала. На следующий день у нее было назначено несколько визитов клиент
Это был самый ужасный день рождения в ее жизни.Инга вернулась домой в девять утра, бросила ключи на поверхность низкого обувного шкафчика, присела на его краешек и устало прикрыла глаза.Хуже и не придумаешь…Уже вторую ночь она проводила в больнице. С Ларисой они договорились, что невестка будет дежурить днем, а Инга – ночью. Лара была готова проводить в больнице и круглые сутки, но Инга настояла на том, чтобы на ночь та отправлялась домой – к маленькому сыну. «Я все равно не буду спать,– упрямилась невестка.– Не смогу уснуть в нашей с Вадимом кровати одна!» «Ложись на диване,– посоветовала Инга.– Или в детской. А еще лучше попроси маму ночевать с тобой».Смысла в таком круглосуточном дежурстве в госпитале было мало: к Вадиму все равно не пускали. Но и Инга, и Лариса боялись того, что что‑то важное случится именно в тот момент, когда их не будет в бо
Каникулы Лизы уже были на исходе, а они почему‑то задерживались в этом городе серых дождей и пронзительных ветров, вместо того чтобы ехать в обещанную столицу.Квартира, в которой они остановились, была трех‑с‑половиной‑комнатной, как окрестила ее про себя девочка. Потому что помимо двух полноценных спален и гостиной там имелся еще маленький закуток между коридором и кухней, отгороженный ширмой, в котором стояла раскладушка. Закуток, скорей всего, служил когда‑то кладовкой в этой бывшей коммунальной квартире, из которой сделали две квартиры поменьше. Но новая хозяйка Алла решила, что это будет ее кабинет, и поставила в комнатушку стол. А сейчас и кабинет превратила в подобие спальни: стол был вытащен, и вместо него поставлена одолженная у соседей раскладушка, на которой уже четвертую ночь подряд спал Лизин папа.Лиза сидела на подоконнике в одной из больших комнат и рассеянно глядела сквозь отмытое до эффекта отсутствия стекло в замкнутый «колодец». В ее го
Рано или поздно это должно было случиться. К этой цели он шел. Может, немного форсировал события, но ему не хватило терпения досмотреть весь спектакль до конца. Последние три дня он следил за девушкой, но ничего нового не происходило, эти дни были похожи друг на друга, словно братья‑близнецы. На ночь она уезжала в больницу, была там до утра, потом возвращалась домой и не выходила уже до самого вечера, когда наступал час опять ехать к брату. Единственное, она теперь ездила на машине, а не брала такси.Сегодня утром он решил, что терпеть больше не может. Представление почти перестало доставлять ему удовольствие, хотя эпизоду с аварией он аплодировал стоя. Хорошо придумано! Авария не только заставила девушку страдать, но помогла и ему почувствовать себя частично отомщенным – за то избиение, которому подверг его когда‑то брат девушки. Ах, как сладко представлять, что теперь его враг лежит с расквашенной физиономией, как он когда‑то. Прийти бы еще полюбоваться, да не пускают
–…Ты мне так и не сказала, зачем тебе понадобилась помощь моего приятеля‑программиста,– напомнил Вадим примостившейся рядом с его кроватью на неудобном стуле Инге.Девушка пожала плечами и с наигранным безразличием ответила:–Так… Нужно было восстановить мой сайт. Если помнишь, кто‑то стер с него всю информацию.–А‑а‑а,– протянул Вадим.– А я уж было подумал, что ты опять в какие‑то приключения попала!–И для этого мне понадобился компьютерщик,– насмешливо глянула на брата Инга.– Ну да, попала в приключения – запуталась в Сети.Вадим улыбнулся и осторожно поерзал на кровати, усаживаясь поудобней. Чувствовал он себя неплохо, но все же до окончательного выздоровления еще было далеко. Страдал он не столько из‑за болезненных травм, сколько из‑за невольного «заключения», в котором оказался.–Черт,
В его кулаке была зажата удача. Краденая, но это не смущало. Главное, что везение теперь с ним.Концерт закончился далеко за полночь: певица пользовалась такой сумасшедшей популярностью, что публика долго не хотела отпускать со сцены свою любимицу. С одной стороны, оглушительный успех подопечной радовал, но с другой – сегодня следовало завершить концерт вовремя, потому что ему нужно успеть на важную встречу. Предчувствуя, как все будет, Макар еще до выступления оговорил с певицей, что на бис она споет не более трех песен. «Поздний ужин с людьми, в которых мы заинтересованы»,– так объяснил он свою просьбу. Девушка понимающе кивнула, но во время концерта совершенно забыла об уговоре и все те знаки, которые Макар посылал ей, требуя сворачивать выступление, не замечала. Она была опьянена успехом, раззадорена не меньше фанатов и, будь на то ее воля, пела бы хоть до утра.«Я же тебя просил! Я же предупреждал!» – выговаривал ей
–…Ты мне так и не сказала, зачем тебе понадобилась помощь моего приятеля‑программиста,– напомнил Вадим примостившейся рядом с его кроватью на неудобном стуле Инге.Девушка пожала плечами и с наигранным безразличием ответила:–Так… Нужно было восстановить мой сайт. Если помнишь, кто‑то стер с него всю информацию.–А‑а‑а,– протянул Вадим.– А я уж было подумал, что ты опять в какие‑то приключения попала!–И для этого мне понадобился компьютерщик,– насмешливо глянула на брата Инга.– Ну да, попала в приключения – запуталась в Сети.Вадим улыбнулся и осторожно поерзал на кровати, усаживаясь поудобней. Чувствовал он себя неплохо, но все же до окончательного выздоровления еще было далеко. Страдал он не столько из‑за болезненных травм, сколько из‑за невольного «заключения», в котором оказался.–Черт,
Рано или поздно это должно было случиться. К этой цели он шел. Может, немного форсировал события, но ему не хватило терпения досмотреть весь спектакль до конца. Последние три дня он следил за девушкой, но ничего нового не происходило, эти дни были похожи друг на друга, словно братья‑близнецы. На ночь она уезжала в больницу, была там до утра, потом возвращалась домой и не выходила уже до самого вечера, когда наступал час опять ехать к брату. Единственное, она теперь ездила на машине, а не брала такси.Сегодня утром он решил, что терпеть больше не может. Представление почти перестало доставлять ему удовольствие, хотя эпизоду с аварией он аплодировал стоя. Хорошо придумано! Авария не только заставила девушку страдать, но помогла и ему почувствовать себя частично отомщенным – за то избиение, которому подверг его когда‑то брат девушки. Ах, как сладко представлять, что теперь его враг лежит с расквашенной физиономией, как он когда‑то. Прийти бы еще полюбоваться, да не пускают
Каникулы Лизы уже были на исходе, а они почему‑то задерживались в этом городе серых дождей и пронзительных ветров, вместо того чтобы ехать в обещанную столицу.Квартира, в которой они остановились, была трех‑с‑половиной‑комнатной, как окрестила ее про себя девочка. Потому что помимо двух полноценных спален и гостиной там имелся еще маленький закуток между коридором и кухней, отгороженный ширмой, в котором стояла раскладушка. Закуток, скорей всего, служил когда‑то кладовкой в этой бывшей коммунальной квартире, из которой сделали две квартиры поменьше. Но новая хозяйка Алла решила, что это будет ее кабинет, и поставила в комнатушку стол. А сейчас и кабинет превратила в подобие спальни: стол был вытащен, и вместо него поставлена одолженная у соседей раскладушка, на которой уже четвертую ночь подряд спал Лизин папа.Лиза сидела на подоконнике в одной из больших комнат и рассеянно глядела сквозь отмытое до эффекта отсутствия стекло в замкнутый «колодец». В ее го
Это был самый ужасный день рождения в ее жизни.Инга вернулась домой в девять утра, бросила ключи на поверхность низкого обувного шкафчика, присела на его краешек и устало прикрыла глаза.Хуже и не придумаешь…Уже вторую ночь она проводила в больнице. С Ларисой они договорились, что невестка будет дежурить днем, а Инга – ночью. Лара была готова проводить в больнице и круглые сутки, но Инга настояла на том, чтобы на ночь та отправлялась домой – к маленькому сыну. «Я все равно не буду спать,– упрямилась невестка.– Не смогу уснуть в нашей с Вадимом кровати одна!» «Ложись на диване,– посоветовала Инга.– Или в детской. А еще лучше попроси маму ночевать с тобой».Смысла в таком круглосуточном дежурстве в госпитале было мало: к Вадиму все равно не пускали. Но и Инга, и Лариса боялись того, что что‑то важное случится именно в тот момент, когда их не будет в бо
Вернувшись домой, Инга переоделась в домашнюю одежду – удобные брючки и свободную тунику, умылась прохладной водой и отправилась в свой кабинет. Из головы не выходил разговор с Вадимом – странный, но в то же время именно этой странностью и ясный. В том, что на Вадима, вернее на его семью, воздействовал некто извне, Инга почти не сомневалась. Ей только требовалось убедиться в своих догадках и, если это будет возможно, увидеть, откуда и почему было направлено это воздействие.Она, откинувшись на высокую спинку кресла, задумчиво перебирала серебряные кольца браслетов на правом запястье, думая, какой способ экспресс‑диагностики выбрать. Можно сделать расклад на картах, но быстрый, потому что на долгий у нее уже нет сил. От усталости ее внимание рассеивалось, будто через призму. И больше всего на свете хотелось отправиться спать. Последнее время Инга почти не спала по ночам и от такого образа жизни устала. На следующий день у нее было назначено несколько визитов клиент
Ей даже не было грустно. Ей было вообще никак, если такое возможно. Минувшую ночь Инга назвала бы одной из худших в своей жизни. Она уже и не помнила, когда в последний раз так плакала, даже после гибели Лёки, и не подозревала, что способна на такое бурное проявление чувств. Смешалось все: недавний потоп, гибель Лёки, грязь в прессе, размолвка с Алексеем и разочарование, связанное с его отмененной поездкой и с тем, что он не поддержал ее в тот момент, когда больше всего ей был необходим. Да, конечно, у него свои проблемы, которыми он предпочитает не делиться. А ей, наивной, хочется идеала: «и в счастье, и в горе» – вместе. Но нет, Алексей четко дал понять, что их проблемы – это проблемы каждого, не общие. Поддержку ей не оказал, от ее помощи тоже отказался.Она встала поздно и лишний раз порадовалась тому, что вчера на всякий случай отменила все встречи. Сейчас она могла позволить себе не торопясь, в полной тишине и кажущейся беззаботности принять ванн
Она не любила Петербург. Лиза была там всего однажды – в начале прошлого лета, когда папа возил ее к какому‑то доктору. И северная столица ей не понравилась с первого взгляда. Да, она была красива, куда красивее их маленького городка, в котором из достопримечательностей всего‑то – памятник морякам‑черноморцам на центральной городской площади размером с два платка, да уже несколько лет стоявший закрытым музей, в котором Лиза никогда не бывала. Петербург же поражал обилием памятников, соборов, размахом площадей и широтой улиц. Один только Невский проспект чего стоит! А Дворцовая площадь! Лиза, когда увидела ее в первый раз, даже подумала, что их городок почти целиком мог бы уместиться на этой площади.И все же Питер ей не понравился. Во‑первых, поездка была устроена не для отдыха и развлечения (и на прогулку по городу они смогли выделить лишь полдня): Лизу возили к профессору, который должен был тогда установить причину, почему она не разговаривает, и назначить лече
День, который планировался как выходной, выдался ужасным.После обеда Инга отправилась в супермаркет купить продуктов на неделю. Волоча сумки к дому, она уже в который раз подумала о том, что надо послушать брата и купить машину. Какая красота – загрузил багажник пакетами, привез тяжесть прямо к дому, втащил в лифт – и все. А сейчас девушка, нагруженная, еле сумела донести покупки. К тому же во время пути пошел мелкий дождь, который, как по заказу, прекратился в тот момент, когда Инга входила в подъезд. «Еще пара таких ходок, и мои руки станут длинными, как у обезьяны»,– мрачно подумала Инга. «Куплю машину!» – в очередной раз решила она, зная, что опять не выполнит своего обещания. Водить она умела, но не любила, этим и объяснялось ее нежелание приобрести личное авто.Вся в мыслях о машине, она вошла в подъезд и почувствовала неладное. Откуда‑то сверху доносились возмущенные голоса. Из общего гула выделялся один &nd
Сейчас он уже и не мог вспомнить, что именно толкнуло их, четверых, в ту пропасть, выбраться из которой не удалось никому. Алкоголь? Кураж? Дикий спор? Плата за бездушную жестянку на четырех колесах, которую из цинизма погасили не деньгами, а телом девушки? Такое безумное решение могло прийти в голову только растопившим остатки совести в алкогольно‑кокаиновом угаре. Или виной всему было банальное соперничество между двумя «друзьями», которые все никак не могли поделить одеяло лидерства? Скорей всего так.Петр, ее жених, и Савелий все то время, что он их знал, будто не жили, а участвовали в конном забеге на двоих, борясь за виртуальный кубок лидерства. Они шли ноздря к ноздре – оба купались в женском внимании, оба умели великолепно завоевывать внимание, меняя амплуа, как блестящие актеры, то перевоплощаясь в благородных рыцарей, то в грустных романтиков, то в остроязычных циников, то в Каев с замороженными сердцами, которые цепляли за душу девчонок н