ГЛАВА 3

Нет, зря я эльфа в не хозяйственности обвинила. У него и полотенце нашлось, и даже мочалка и мыло, и шампунь в стеклянных баночках. Я по запаху определила, где что, у Мили уже научилась за эти месяцы.

Вот только привычного для меня душа не было, или я его не нашла? И чтобы смыть с себя пену пришлось использовать тот самый тазик, из которого я облила любопытного эльфа.

Промокнув волосы полотенцем, что оставил мне Эдилиэль, внимательно рассматривала мягкую пушистую ткань. И как им удается ее создавать? Проверила на просвет, вязка была плотная, даже слишком. Будто и не вручную сделано, а на специальной прядильной машинке. Хотя может быть, она у эльфов есть?

- И как же я буду без полотенца? – озадаченно спросила сама себя, надевая рубашку эльфа.

Надо будет как-то этот вопрос решать… Обратиться к Мили? Я даже поморщилась. Стало стыдно, что по любой проблеме бегу к ней. Может у Эда спросить?

Вышла из ванной комнаты и увидела, как эльф, сосредоточенно разбирается с какими-то веревками, сидя на кровати. Подойдя к креслу, на котором лежала моя одежда, я, быстро натянув шорты, повернулась к эльфу спиной и резко сдернув его рубашку, надела обтягивающую майку-топ. Думала, что эльф опять подглядывает, и почему-то захотелось его немного подразнить, он же меня дразнит? Да и настроение для легкого флирта и заигрывания с утра появилось.

Интересно к чему бы это?

Быстро обернувшись, мысленно расстроилась - мое переодевание не произвело нужного эффекта, так как эльф, так и продолжал возиться с веревками, а на меня не обращал внимания. Хихикнув над собой, за собственные странные эмоции, и не менее странные поступки, решила поговорить о насущном:

- Эд, у меня вопрос по поводу полотенца. А где, его можно раздобыть? Вот желательно такое же, как у тебя?

- Забирай это, - не глядя ответил эльф, продолжая перебирать веревку. – И вообще тебе, скорее всего все подарили. К тебе наши прядильщики всей толпой с охапками подарков заходили, ты, что не заметила?

 - Да там столько всего было, я просто растерялась, и разобраться не успела, там Мили командовала. А что ты делаешь?

Эд посмотрел на меня, а затем его взгляд переместился на мои еще не до конца высохшие, и уже отросшие до лопаток волосы, что наверняка сейчас растрепались, и торчат в разные стороны. А Эд, наоборот, с каким-то восхищением скользил взглядом по ним. Я смутилась, от такого пристального внимания.

- Нужно же тебя как-то ко мне привязать, - хриплым голосом сказал он.

- Что? – не поняла я, что это был ответ на мой вопрос.

А Эд встал, подошел ко мне, и так быстро наклонился, и чмокнул меня в нос, что я даже среагировать не успела. И когда я хотела возмутиться и оттолкнуть его, то он уже отскочил от меня с хитрой ухмылкой на лице, и побежал к выходу.

- Идем быстрее, иначе вкусного поджаристого мяска тебе не видать! – взявшись за ручку двери, сказал он, и выбежал на улицу.

- Ах, ты! – усмехнулась я, потирая кончик носа, и побежала за эльфом.

Хотелось опять сделать какую-нибудь шалость. Но пока бежала, ничего так и не придумала.

Выбежав, прикрыла дверь, и увидела, как эльф стоит уже на поляне и улыбается.

- Бежим быстрее! – крикнул он и рванул в лес, удаляясь от деревни.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Тем более, что хотелось хоть как-то «отомстить» шутнику. На всякий случай подцепила с земли пару шишек.

Бежать пришлось долго, и у меня сложилось ощущение, что эльф специально надо мной издевался, еще больше раззадоривая. Делал вид, что вроде устал, и приостанавливался, но стоило мне попытаться его схватить, как он опять убегал, и из далека еще и подшучивал надо мной. Попыталась бросить в него шишки, но опять не удалось его достать.

В итоге Эд совсем скрылся из виду, за высокими кустами, и я уже подумала, что потеряла его.

Кое-как пробралась сквозь эти кусты неизвестного растения и резко вывалилась на странную белесую поляну, чуть было, не упав на четвереньки, но в последний момент все же смогла устоять на ногах. Я вначале не сразу сообразила, почему это кусты из зеленых превратились в белые, но когда присмотрелась, то поняла, что они вовсе не белые. Они все зеленые. Вот только паутина,  которой были оплетены все растения, от самых корней до верхушек, была ярко белой, вот и казалось, будто вокруг все растения тоже белые.

А затем у меня возникло ощущение, что вся паутина переливается так, будто шевелится или колышется…. Но стоило мне присмотреться, как я поняла, что она не шевелится. А это на паутине что-то ползает, причем в большом количестве, и с большим количеством ножек.

Пауки… это были пауки… полчища белых маленьких паучков, на белых паутинах… Мой взгляд охватил не только кусты, но и траву на поляне. И я поняла, что она тоже вся в паутине.

Сглотнув, вдруг ставшую очень вязкой, слюну, я посмотрела на землю и ощутила, как сердце упало в желудок, а затем в пятки, а ноги подкосились от страха… 

- Мамочки… - вырвался из меня полу стон или полу всхлип, а может и полу хрип?

Полчища мелких белых паучков, ползали по траве и плели паутину. А я умудрилась каким-то образом встать на единственный пустой участок земли, где не было травы и соответственно паутины.

Руки и ноги словно заледенели, тело стало ватным, а мир перед глазами поплыл, и я начала падать в темноту.

***

Перед глазами завертелись картинки из прошлого: как я стою перед Каем с мечом в руках, и рассказываю ему о своей любви, как нас прерывают и появляются гости в его замке, мы подлетаем на стену и я вижу рыжеволосую красавицу Ию, верхом на странном животном, а рядом с ней рогатый верф. Он смотрит на нее с нежностью и любовью. И вскоре мы уже с Ией летим на помощь Эё, ведь у нее есть артефакт, что сможет открыть замки на его кандалах.

Я вижу злость в глазах Ии, когда она затаскивает Эё в портал, и эта злость в мою сторону. Она не позволила пойти вместе с ними. А затем, я вижу разъяренного верфа, от которого меня спасает Кай.

И последняя картинка, как я лежу на алтаре, а на лице верфа предвкушающая злорадная ухмылка, когда Кай начинает вскрывать мою грудную клетку.

Я чувствую сильную боль. Она не прекращается ни на минуту. И даже когда Кай берет меня на руки и уносит в комнату, боль так и не покидает меня.

К вечеру мне становится, только хуже. Всю ночь мои болезненные стоны слышны всему замку. Боль не отступает и на следующий день. И следующая ночь вновь проходит в мучениях, а под утро я просто устаю метаться по постели, и проваливаюсь в тяжелое муторное бессознательное состояние. А просыпаюсь вновь от боли раздирающей каждую клеточку моего тела.

С каждым днем мне становится все хуже и хуже. Я смотрю в глаза Кая, который постоянно сидит у моей постели, и мне кажется, что я вижу его в последний раз. Он бледен, в его глазах вина, и паника. Но лучше мне не становится. Кай постоянно приводит разных докторов. Но они лишь разводят руками. А я уже даже глаза не могу открыть. Не то, чтобы рукой или ногой пошевелить. А каждое прикосновение отзывается только острой болью.

Кай сам моет меня, пытается делать это бережно и осторожно, но мне кажется, что это пытка. Какая злая ирония, раньше я мечтала о том, чтобы Кай коснулся меня, а сейчас я кричу от каждого его прикосновения, потому что оно приносит мне адскую боль. Даже плакать уже не получается, слез больше нет. А вместо стонов одни хрипы, я сорвала голос от очередного приступа. Ведь боль накатывает волнами, а потом немного отступает на короткое время, и то не полностью и в эти моменты я погружаюсь в вязкое полубессознательное бытие. Но из него меня вновь вырывает боль, и появляются мысли о смерти. Я хочу, чтобы все прекратилось. Я больше не могу терпеть эту пытку. Это невыносимо. И я начинаю молить отца, чтобы забрал мою душу на перерождение, но в ответ лишь слышу шепот Кая. Он умоляет меня остаться, умоляет не уходить, умоляет простить его.

«Пожалуйста, Эя… я прошу тебя, Эя… не уходи Эя… я же с ума сойду, если ты умрешь,… девочка моя,… пожалуйста», - шепчет он бесконечно, и носит меня на руках, не понимая, что каждое его прикосновение  и движение приносит мне невыносимую боль.

Очередной приступ отступает, и  я опять проваливаюсь в вязкое небытие. Меня поглощает муторная тьма. И я слышу чей-то зов. Мне кажется, что это Кай и какое-то время я не реагирую, подсознательно боясь вновь той боли, что он мне принесет, своей заботой и желанием вернуть меня к жизни. Мне начинает казаться, что я ненавижу его. Боль измотала меня настолько, что мне хочется, чтобы Кай исчез и оставил меня в покое. Чтобы я просто смогла умереть. Но голос не хочет оставлять меня в покое, он все зовет и зовет, сначала шепотом, а затем уже кричит, и начинает меня трясти. Боль прокатывается по всему моему телу. О нет,… неужели он не понимает, что вызовет очередной приступ! Только ни это! Не выдержав, я распахиваю глаза, а картинка расплывается, но постепенно фокусируется.

Я открываю рот, хочу сказать Каю, чтобы оставил меня в покое, пока приступ не вернулся, я хочу передохнуть, поспать, я так устала, но слова застревают у меня в горле.

Я не знаю этого мужчину, что пытается докричаться до меня, и в то же время знаю. Я помню его глаза.

- Эё? – с удивлением шепчу я одними губами, голоса совсем нет.

- Эя… - на его лице появляется облегченная улыбка, и он резко поднимает меня на руки, вырывая очередной стон боли, - прости малышка, скоро все закончится, - говорит он, и шагает в портал, который открыл прямо в моей комнате.

Портал закрывается за нами, а мне почему-то становится легче, боль уходит, остается только усталость, и ощущение, словно я нахожусь в тумане или во сне и все это не по-настоящему. Но я все равно безумно радуюсь этой передышке. Хочется расслабиться, но я боюсь поверить, в то, что боль исчезла, и продолжаю напряженно вслушиваться в собственные ощущения. Эё куда-то несет меня. А я перевожу взгляд на его взрослое и суровое лицо. Черные брови, хмуро сведенные на переносице, черные короткие волосы ежиком топорщатся на голове, рубленые черты лица, большие, словно подведённые из-за черных пушистых ресниц, глаза, узкие зрачки с полыхающими красным светом, радужками. Упрямый квадратный подбородок и тонкие губы.

Воин… настоящий суровый воин. И такой взрослый. Я ведь его запомнила совсем ребенком. А он уже мужчина, и прожил больше двух тысяч оборотов.

Он заходит в какую-то большую комнату и укладывает меня на мягкую постель. Я инстинктивно пытаюсь пошевелить хотя бы головой, чтобы осмотреться, но сил хватает лишь на то, чтобы повернуть голову и посмотреть на Эё. Ох, какой же он высокий и здоровенный, весь в мускулах. И правда,… настоящий воин.

- Не стоит двигаться Эя. Я снял боль, но ты все еще теряешь силы и умираешь, - говорит он, и почему-то начинает раздеваться.

- Что ты делаешь? - шепотом спрашиваю я его, язык еле шевелится, заплетается.

Эё не глядя на меня продолжает снимать с себя одежду. Она у него очень необычная. Сверху была надета туника, полностью сплетенная из белой металлической сетки, целая куча оружия по бокам в ножнах, которые он небрежно бросает на пол. Куртка из твердой кожи, жилетка уже из мягкой, белая рубашка, брюки из той же кожи, что и куртка. Вся одежда присоединяется к оружию на полу. Эё раздевается догола. Я отвожу взгляд.

- Прости малышка, но по-другому связь не восстановишь, - говорит, он, подходит к кровати и начинает раздевать меня.

Лицо Эё расплывается у меня перед глазами, разум вновь затягивает в небытие, но я вырываюсь оттуда. Мне не хочется забыться. Мне хочется понять - что происходит?

- Эё, я не понимаю? – еле шепчу я, и заглядываю ему в глаза, но он их отводит в сторону, и снимает с меня мою сорочку, которая уже успела пропитаться потом, кажется, Кай надевал на меня вчера чистую.

Эё нависает сверху, раздвигает мне ноги и вклинивается бедрами между них, и я ощущаю, как он упирается чем-то твердым мне в промежность, все, как в тумане. Если это и сон, то он мне не нравится… 

- Эё, что происходит? - шепчу я, и ловлю взгляд мужчины. 

Он пристально смотрит на меня какое-то время, а затем, заводит свою руку, куда-то вниз, я не могу поднять голову, и не вижу, что он делает рукой, но зато ощущаю, как что-то очень твердое начинает проникать в меня, и в этот же момент Эё начинает объяснять: 

- Мне придется это сделать, иначе ты умрешь, этот эрхов выбледок обрезал тебе связь с Ларосом, - зло рычит он, и продолжает осторожно двигаться. А я ощущаю отголосок тупой боли, хотя к ней я уже и привычна, но новая боль мне не нравится, как и не нравится все то, что происходит. Всё, словно в тумане, и кажется, что это кошмарный сон. А Эё продолжает объяснять, глядя мне в глаза, напряженным голосом: – Меня тоже отрезали, но я был уже взрослый, я смог пережить разрыв связи, но ты еще слишком молода, тебя чуть не убил этот изверг, я не представляю какой мразью нужно быть, чтобы так издеваться над практически еще ребенком… это было так давно, но я до сих пор помню, как больно мне было…, – на его виске выступает капля пота. У меня возникает ощущение, что он сейчас напряжен, как струна, и еле сдерживает себя. - И чтобы тебя спасти придется попробовать восстановить связь хотя бы со мной. Но других методов я не знаю…. 

Эё входит в меня полностью, и в моем животе вспыхивает огненный цветок. На глазах выступают слезы, у меня появляются силы в руках, совсем чуть-чуть и я упираюсь  в грудь Эё ладонями, чтобы оттолкнуть. Но он не замечает моих слабых попыток и продолжает объяснять, отвлекая от болезненных ощущений: 

- Конечно в идеале, тебе нужно вернуться на Ларос, но нам теперь туда путь закрыт, ведь отец спит…. Пусти меня к себе, - резко выдыхает он и прижимается к моим губам с поцелуем, очень нежным, еле ощутимым, и шепчет прямо в губы, пристально заглядывая в глаза: - пусти меня прошу… Эя, тебе станет легче, мы создадим новую связь, я дам тебе силы выжить. У меня теперь много сил, хватит не то что на двоих, на пятерых соклановцев. Не нужно меня отвергать, Эя… И боли больше не будет, прошу тебя… 

Он замирает и не двигается, продолжая смотреть на меня с тревогой. 

А я пытаюсь вникнуть в его последние слова, и чувствую тупую нарастающую боль - это очередной приступ. Мне становится страшно. Я не хочу больше боли, я слишком сильно ею измучена. Она сломала меня уже давно. И я согласна на все, даже на такой извращенный сон. Лишь бы мои мучения закончились. Пусть так, пусть будет Эё, мой практически брат… но только не боль. И что-то прорывается в мое сознание, что-то чуждое, а Эё начинает двигаться. Я ощущаю отголосок боли, но ее немного, она уходит и остается только лишь жжение от огненного цветка внизу живота. 

- Смотри мне в глаза, - говорит мне Эё. 

И я смотрю и вижу, как красный свет вырывается из его глаз, он затягивает меня в себя, и я мгновенно теряюсь в нем полностью. Меня уже почти нет, и только лишь красный теплый свет удерживает меня. А я иду по нему, как по дороге. Зачем? Почему я это делаю? 

«Там тепло, там хорошо, меня там любят, меня там ждут», – отвечаю сама себе, потому что чувствую это. 

Открываю глаза и вижу Эё. Он лежит рядом со мной на боку, прижимая к своему телу, и внимательно смотрит в глаза.

А я больше не чувствую боли, мне очень хорошо. И слабости почти нет. Я с поразительной легкостью поднимаю руку и глажу Эё по лицу. Мне хочется стереть тревожную морщинку между его глаз, а он закрывает глаза и облегченно выдыхает.

- Это сон? – спрашиваю я, все еще уверенная, что сплю.

Но Эё резко распахивает глаза и отвечает:

- Нет.

Моя рука замирает. И я понимаю, что Эё не врет. Это не сон. И все, что произошло, несколько мгновений назад, это по-настоящему. Эти мысли заставляют меня замереть. И я чувствую, как тело Эё каменеет, он прижимает меня к себе все сильнее и сильнее, что даже дышать становится трудно, а на лице появляется упрямое и какое-то злое выражение:

- Я тебя никогда больше не отпущу, ты моя! – угрожающе рычит он мне в лицо, и впивается болезненным собственническим поцелуем в мои губы.

Я упираюсь ему в грудь и мычу. Воздуха совсем не хватает. Эё отпускает мои губы, и я автоматически провожу по ним языком, ощущая металлический привкус крови.

- Ты меня съесть решил? - спрашиваю я, а мне почему-то становится весело, и так хорошо на душе и намного легче, что хочется смеяться, танцевать, летать и петь одновременно,… я улыбаюсь на свои странные желания и, хихикнув, говорю Эё: – Ты уже столько оборотов прожил, а так и не изменился. Как в детстве, все время рычал, что я твоя, и принадлежу тебе, так и сейчас говоришь тоже самое.

Эё, как-то пристально заглядывает мне в глаза. Его взгляд настолько сосредоточенный, что мне на несколько мгновений, кажется, будто он сказал мне все это на полном серьезе, но я отбрасываю эту мысль. Мне не хочется сейчас ни о чем задумываться. Слишком хорошо, слишком весело на душе. 

- Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Эё, продолжая пытливо вглядываться в мое лицо.

- Хорошо, нет, это не то слово! Отлично! Вот, правильное слово! - продолжаю радоваться я, каким-то хмельным весельем, и с трудом, но все же выбираюсь из его объятий. 

Оглядываюсь в поисках покрывала или простыни.

На Эё смотреть очень стыдно, да и себя показывать ему не хочется. В детстве мы конечно не стеснялись друг друга, вместе купались втроем голышом - я, Ия и Эё, но сейчас-то мы уже не дети. По крайней мере, Эё, уже очень давно не ребенок, судя по его габаритам. Настоящий воин!

- А где Ия? – вспоминаю я о рыжей красавице и, увидев простынь позади лежащего мужчины, с легкостью встаю на колени и, достав ее, обворачиваюсь ей, не забывая другим концом прикрыть Эё.

- Я здесь, - раздается совсем тихий голос сестры, откуда-то из другого конца комнаты.

Я перевожу взгляд и вижу, Ию. Она стоит в дверях, невероятно красивая и сексуальная: волосы распущены, и ярко-рыжими локонами спускаются по плечам, на ней надет очень короткий, практически прозрачный халат, на голое тело. В ее трясущихся руках поднос с едой. Вот, только она сама очень бледная, в глазах целый океан боли, и отчаянья. Словно кто-то умер из наших родичей только что.

А затем Ия отпускает поднос, и он летит на пол, но не ударяется об пол, я успеваю подхватить его магией, да с такой мягкостью, что на подносе ничего не разливается. А сестра, всхлипнув, громко хлопает дверью и убегает.

Эё перехватывает магией у меня поднос и переносит его прямо к себе в руки. А затем, совершенно не стесняясь своей наготы, отодвигается и ставит поднос между нами. А я с удивлением рассматриваю то, что на подносе. Напиток красного цвета в стеклянной бутылке, два хрустальных бокала, ярко красная ягода с умопомрачительным запахом в ажурной металлической вазочке, и белый густой крем, тоже в такой же вазочке.

Эё, как-то странно, хмыкает, и в его взгляде мелькает презрение. Он берет одну из ягод и макает ее в крем, а затем, поднеся к носу, вдыхает запах и прикрывает глаза. Открывает глаза, опять хмыкает, и подносит ягоду к моему рту. А презрение в глазах сменяется нежностью.

- Я опять ничего не понимаю, - говорю я, и автоматически беру ягоду губами.

Вкус необычный - и сладкий и кислый одновременно. Я такого никогда не пробовала. Эё разливает напиток по бокалам, и дает мне один.

Я беру напиток и делаю глоток.

- Это хмельное! – возмущаюсь я произволом, так как напиток слишком крепкий, хватаю ягоду, макаю в крем и закидываю в рот, чтобы заесть неприятный вкус. В голове происходит маленький взрыв, мои вкусовые рецепторы в экстазе. – Ммм, как вкусно! – жмурюсь от удовольствия.

Эё весело смеется, сам залпом опустошает свой бокал, заедает ягодой и тоже жмурится от удовольствия.

А затем ко мне приходит какое-то запоздалое понимание. Что бокалов всего два, а не три. И Ия почему-то обиделась…. Кажется, мой мозг, совсем не желает работать.

Эё подносит к моим губам еще одну ягоду. А я зависаю. Поднимаю на него взгляд и вижу, как он с улыбкой ждет, когда я возьму ее в рот.

- Почему Ия, обиделась? – спрашиваю я, и все же беру вкусную ягоду в рот, не в силах отказаться от лакомства.

Эё ухмыляется, и с презрением в голосе отвечает:

- Потому что дура. И запивай вином, так вкуснее.

И опять подносит лакомство к моим губам.

- Она любит тебя, - вспоминаю я, и беру ягоду губами. 

Пока жую, разум начинает постепенно проясняться. Непонятное веселье затухает. А ко мне приходит осознание:  Ия, видела нас в постели вдвоем с Эё. Ия, которая безумно любит Эё, видела, как я и он…. Я вдруг представила на месте Эё - Кая, а на своем месте - Ию. И мне становится дурно.

Я как ошпаренная слетаю с постели, и уже хочу рвануть за сестрой, но Эё перехватывает меня за талию и, подняв на руки, как пушинку, несет обратно в постель.

- Пусти! – шиплю я, - мне нужно поговорить с ней! – но Эё, даже не реагирует и, трансформировав руку в лапу, я уже хотела поцарапать брата, как это делала всегда в детстве, когда он вот так бесцеремонно меня хватал, но в этот момент он резко бросает меня на постель.

Я опять пытаюсь спрыгнуть уже с другой стороны, но Эё, хватает меня за ногу и, притянув к себе, наваливается всем своим весом сверху. А руки перехватывает за предплечья, и прижимает к матрасу, не больно, но так крепко, что выбраться не получается.

- Пусти! – рычу я, - ты что, не понимаешь! Она же подумала, что мы предали ее! Я должна ей объяснить, что ты спасал мою жизнь!

- Наивная глупышка, - хмыкает Эё, опаляя сладким дыханием, и продолжая удерживать меня, - успокойся, незачем тебе бегать за этой тварью! – последнее слово он словно выплевывает, да еще и с такой злостью, что я резко замираю от удивления.

- Ты что! Зачем ты так об Ие? Она же спасла тебе жизнь!

Стало обидно за сестру.

- Вот поэтому, она еще и до сих пор жива! – рычит Эё.

Я чувствую, что мне уже не хватает воздуха.

- Пусти меня! Задавишь! Совсем дышать нечем!

И Эё наконец-то выпускает меня.

А я вдруг осознаю, что потеряла где-то свою простынь и совершенно голая. И Эё все еще голый, и даже не собирается одеваться. Лежит на кровати, еще и выставляет все на показ!

- И вообще, может, уже оденешься, - бурчу я, спрыгиваю с постели и, подняв простынь, заматываюсь ей, и опять иду к выходу из комнаты, мне нужно найти Ию, и все ей объяснить. - Ничего не меняется, - продолжаю бурчать, хватаясь за ручку двери, - она тебя любит, а ты никогда не замечаешь ее любви и вечно оскорбляешь.

Я дергаю дверь и на себя и от себя, но она почему-то не поддается.

- Что с дверью? – злюсь и, оборачиваясь, смотрю на брата.

- Не хочу, чтобы ты уходила, - улыбается он, и разливает по бокалам хмельной напиток.

Я открываю рот, и закрываю его. В голову приходит неприятная догадка: Он мог и раньше держать дверь закрытой и не допустить, чтобы Ия нас увидела, но не сделал этого,… почему? Я тут же озвучиваю ее.

А в ответ слышу совсем другое:

- Ты вообще в курсе, что благодаря ей, чуть не умерла? И да, я специально дал ей возможность увидеть все своими глазами. Чтобы, эта тварь, исчезла, наконец, уже из нашей жизни.

- О чем ты? – удивляюсь. - Это просто была случайность, причем тут Ия? Кай сказал, что ты…, - резко замолкаю, вспомнив, что, говорил мне Кай об Эё, и пристально смотрю на него.

Но ничего необычного не замечаю. Нет никакой пустоты в глазах, и на тень он не смахивает. Совершенно обычный. И эмоции обычные.

- Что я, что? – отрывает меня Эё, от размышлений. – Договаривай. Что тебе наплел, наш новый братец, как он умудрился запудрить тебе мозги, что ты позволила ему себя препарировать? Я ведь знаю, что этот ритуал делается на добровольной основе, сам когда-то прошел через него.

Последние слова он произносит с горечью. А взгляд отводит в сторону, словно ему стыдно об этом вспоминать.

- Что в тебе живет хаос, - отвечаю, - и чтобы ты не нашел дорогу на планету Озра, и не уничтожил ее, Кай сказал, что нужно обрезать нашу связь.

Эё шумно вздыхает, и залпом допивает вино.

Я медленно возвращаюсь к кровати, и чуть не наступаю на свою сорочку, она валяется на полу, поднимаю ее, но понимаю, что надеть не смогу. Она слишком грязная.

Подхожу ближе и сажусь на край кровати, чувствуя, что Эё сейчас мне что-то расскажет.

И почему-то мне кажется, что его рассказ мне не понравится.

- Брось в корзину у двери, слуги потом все уберут, - небрежно бросает он, глядя на сорочку в моих руках.

Я иду обратно к двери и, открыв корзину с грязным бельем, бросаю туда свою сорочку. Затем опять возвращаюсь к кровати, и вижу, как Эё допивает очередной бокал.

Мне становится страшно и грустно…. Ведь я знаю, о чем будет рассказывать Эё, и не хочу слышать его рассказ.

И словно по моему желанию, картинка начинает тускнеть, брат расплывается перед глазами, а сознание медленно утягивает в темноту.

Но слова Эё, все равно доносятся до меня, и звучат эхом, будто он стоит в горах и громко кричит:

- Белый воин отрезал тебя от Лароса, чтобы подцепить к своим артефактам, которые два тысячелетия питались от моей силы, пока я был прикован к скале. Эти артефакты охраняли его подземные города от влияния хаоса. Но он не подумал, что ты еще сама питаешься от нашего мира, как от невидимой пуповины. И сил в тебе очень мало. И само собой, артефакты потянули с тебя энергию, и чуть было не убили, если бы я не появился вовремя. А эта рыжая тварь не рассказала мне, что оказывается ты, осталась на Озре. Да еще и наплела про тебя всякого дерьма. Будто ты участвовала в моем пленении. Возможно, учитывая то, в каком состоянии я находился, я бы поверил ей. Но она не учла одну очень важную вещь. Ведь я научился владеть ментальной магией и с легкостью прочитал все ее мысли. И понял, что с тобой, сейчас сделают то же самое, что когда-то и со мной. А найти тебя мне большого труда не составило. Ведь нашу с тобой связь разорвать невозможно…

Последние его слова мне кажутся шепотом, а мое сознание окончательно поглощает тьма.

***

Следующие события посыпались на меня эпизодами из моей прошлой жизни. В них я была одновременно и участником, и обычным зрителем.

Вижу, как я кричу на Эё, что он все врет, что это все не правда, и я ему не верю. Он всегда был злым с самого детства всех ненавидел, хаос был в его сердце с рождения, и сейчас он специально наговаривает на Кая, чтобы разрушить мою любовь к нему.

Глаза Эё вспыхивают красным светом, лицо каменеет. Я всем нутром ощущаю его обиду, и несправедливость собственных слов. Мне хочется пожалеть его, попросить прощения, за собственные слова. Ведь ему же столько времени пришлось провести  на той скале, и удивительно, что он не сошел с ума от этих страшных страданий, а мало того, что спас, так еще и пытается объяснить что-то. Но та маленькая разъяренная Эя, она ничего не желает понимать, она ничего не видит и не слышит, она слепа от своей любви, у нее истерика. Она кричит на Эё и обвиняет его во всех грехах. В итоге Эё молча уходит из комнаты, хлопая дверью.

А я падаю на кровать и рыдаю. Я так и не желаю поверить в то, что он сказал, ведь если это правда, то мое сердце не выдержит, такого… просто не выдержит.

Зло шепчу, уткнувшись носом в подушку:

- Мне нужно поговорить с Каем, он наверняка все объяснит. Все, что случилось. А Эё… он просто все перепутал….

Я решительно встаю и, обмотавшись простыней, иду искать Эё. Выхожу из комнаты и попадаю в огромную гостиную. Дивлюсь обстановке. Столько разных необычных вещей цепляют взгляд. У Кая в замке не было так красиво, как здесь.

- Интересно, что это за место? – продолжаю разговаривать сама с собой.

Но картинка обрывается, и я вижу, как бреду по большим коридорам совершенно пустого, как оказалось, огромного замка.

Витражи, картины, высокие потолки, большие помещения, барельефы, лепнина, большие напольные вазы, мини-фонтанчики, окруженные растениями, и все какое-то яркое, блестящее, роскошное. Это место поражает меня своими архитектурными излишествами. После аскетичного замка Кая, чувствую себя словно в чудесной сказке. В той самой, которую слышала от теток, когда они рассказывали нам перед сном про некоторые миры.

И опять картинка сменяется, и я уже вижу Ию. Она сидит, плачет у огромного открытого окна, в одном из залов с мини-фонтанами.

Я подхожу к ней, и трогаю осторожно за плечо. А она поднимает на меня взгляд и мне видится в нем собственная смерть, я невольно отшатываюсь от нее. А Ия тут же меняется на глазах - прекращает плакать и даже улыбается мне.

- Я не обижаюсь на тебя Эя… - шепчет она, - ты ведь моя сестра, я тебя люблю…

- Ия, ты все не так поняла, Эё просто спасал меня. Все, что было между нами, это ничего не значит, он мне брат! – громко и очень быстро говорю я, чтобы Ия прекратила страдать и ненавидеть меня.

- Не надо Эя…, - она отворачивается и смотрит куда-то вдаль.

Я автоматически перевожу взгляд в окно и вижу незнакомые яркие звезды, а так же черный лес, уходящий за горизонт. Слишком темно, чтобы что-то рассмотреть.

- Я все слышала и видела, - продолжает Ия, - и знаю, что он тебя спасал, вот только делал он это с огромным удовольствием… - она опять оборачивается и, всхлипнув, выдыхает, срываясь на крик: - он любит тебя! Он любит тебя, и всегда любил только тебя! И видел только лишь тебя одну! И он такой же брат тебе, как и мне! В наших жилах течет разная кровь! И не важно, как ты его воспринимаешь или называешь. Поэтому не надо мне говорить об этом…

- Ия, пожалуйста,… это не так, … - я не знаю, что ей сказать в ответ, потому что мне сейчас совершенно не до Эё и Ии с их разборками. Мне нужно увидеть Кая, я должна с ним поговорить. – Послушай меня, мы в другом мире да?

Она вяло кивает, и опять отворачивается от меня.

- Как мне вернуться на Озру?

Ия с удивлением оборачивается ко мне.

- Ты хочешь вернуться?

- Да! – киваю я. – Мне нужно поговорить с Каем срочно!

Ия смотрит на меня, вот только та я не понимаю значение ее взгляда, но как безмолвный зритель, вижу, что в глазах сестры -  прячется снисходительная усмешка, а также зарождающаяся надежда.

Ия тут же вскакивает, и хватает меня за руку:

- Идем! – говорит она.

В следующей картине мы оказываемся в ее комнате. Я с удивлением рассматриваю красивый интерьер и разные вещички, глаза разбегаются. А Ия роется в своей шкатулке, сидя на мягкой кушетке.

- А что это за место вообще, откуда оно? Я про замок, - спрашиваю у сестры.

- Долго объяснять, - говорит она, подходя ко мне. В ее руках какая-то заколка, она подает ее мне, - вот это артефакт для перемещения. Его можно активировать, только лишь, если очень детально без ошибок представить место, куда хочешь перейти.

Я беру обычную заколку из ее руки и скептически осматриваю ее. Потом вижу большой белый камень и догадываюсь, что видимо артефакт в этом камне.

- Вплети ее в свои волосы, а затем представь то место, куда хочешь попасть. Откроется портал и … ты на месте!

И я уже хотела попробовать открыть портал, но вспомнила, что на мне всего лишь одна простынь, а под ней пустота.

- Ты дашь мне что-нибудь из одежды? Как-то неловко появляться голой перед Каем, вдруг он будет в моей комнате?

- Конечно!

Она опять хватает меня за руку и несется к одной из дверей находящихся в ее комнате, мы заходим туда, а я ахаю от удивления.

- Сколько здесь всего! – глаза разбегаются от того количества нарядов, что здесь висит.

Ия, небрежно махает рукой, и бредет куда-то вглубь, продолжая тащить меня за собой. Она вытаскивает белый очень короткий сарафан весь усыпанный разноцветными камнями. Затем такие же туфельки, белые и в камушках.

Сразу же облачаюсь в эту сверкающую красоту, и с удивлением понимаю, что это мой размер. И я зачарованно рассматриваю себя в огромном зеркале. «Вот только грудь совсем маленькая», - с грустью понимаю я, хотя и складочки из ткани, ее немного зрительно увеличивают. Я с завистью поглядываю на большую грудь Ии, она ведь все еще в этом полупрозрачном наряде, в котором приходила к Эё. Так и не сняла.

И тут раздает крик Эё, совсем близко:

-  Эя! Ты где?!

Ия тут же оборачивается ко мне, в ее глазах страх, и, выхватив заколку, закалывает мне ее в волосы.

- Быстро представляй место! – громко шепчет она, оглядываясь на дверь, - это последний артефакт, у меня больше нет! Если Эё узнает, то сразу отберет, и ты никогда не сможешь больше увидеться с Каем!

 Я с ужасом тоже оглядываюсь на дверь. А ведь Ия права. Эё вполне может и такое сделать.

Я закрываю глаза и начинаю лихорадочно вспоминать свою комнату в замке.

- Какого…. ! – я слышу разъяренный рев Эё, он совсем близко, и видение комнаты в моей голове искажается.

Но меня в этот момент кто-то толкает в спину, и я падаю, да так неловко, что больно ударяюсь носом о фиолетовый песок…. И пока я пытаюсь встать на четвереньки, и прийти в себя от боли в носу, позади меня что-то схлопывается, а злой крик Эё резко обрывается.

***

В следующем воспоминании я бреду по незнакомому разноцветному лесу, и с каждым шагом мне становится все хуже и хуже. Словно чего-то не хватает. Мучает страшная жажда. Открыть новый портал не получается, сколько бы я не пыталась это сделать, как и обернуться.

Яркие картинки сменяются одна за другой. Я вижу ручеек перед собой, зачерпываю ладонями прозрачную воду, и вливаю себе в рот, но никак не могу напиться, хоть и становиться немного, но легче. А прозрачные разноцветные камушки на дне ручья, опять заставляют ненадолго, но отвлечься от усталости.

Бреду, как во сне, отстраненно разглядываю необычную флору. Мне попадались растения таких ярких и необычных цветов, что удивление на несколько минут заставляло забыть о странной жажде, которую мне никак не удавалось погасить, сколько бы воды я не пила.

А розовые облака, застилающие все небо, не оставляющие ни капли пространства, так вообще завораживали. Хотелось лечь на землю и, смотря на них, постепенно погрузиться в сон.

Но мне нужно было к Каю, и эта мысль как оказалось позже, помогла мне выжить.

В следующей картине, я оказалась лежащей на грунтовой дороге из темно-фиолетового песка, только сил уже не осталось совсем.

Я разглядывала розовые облака, плывущие надо мной, и понимала, что безумно хочу заснуть. Но желание вернуться к моему сереброволосому воину, не позволяло мне окончательно закрыть глаза.

Сколько я там провалялась, я не знаю.

Но скорее всего очень долго. Потому что видела, как несколько раз облака окрашивались в серый цвет. Потом желтели и опять становились розовыми. Возможно, это были местные закаты и восходы? Возможно я все же засыпала на какое-то короткое время, но потов вновь вспоминала о своем белом воине и мои глаза открывались, я пыталась подняться, но сил совсем не осталось. И только лишь мысль о Кае помогала мне оставаться в сознании.

Последняя картина моего сна показала мне приближающуюся ярко-голубую точку. Оказалось, что это была голубая кошка. Совершенно незнакомая мне голубая кошка, я никогда не видела ее на Ларосе. Очень красивая и уже взрослая. Высоченная и, конечно же, с большой грудью, затянутой в коричневый корсет. Ее длинные голубые волосы были заплетены в мелкие косички и переплетались с белыми прядками. Ресницы и брови тоже были белыми. Длинные стройные ноги были обтянуты словно второй кожей брюками из плотного коричневого материала.

- Ну и ну… это как же тебя занесло деточка, - промурлыкала она нежным голосом и отцепила фляжку от своего пояса.

Я попыталась открыть рот и что-то сказать, но язык опух от сильной жажды, а губы потрескались и за кровоточили, стоило мне потревожить их движением.

- Выпей, станет легче, - она поднесла к моим губам фляжку и, приподняв рукой голову, начала вливать густую жидкость с очень странным привкусом.

Но стоило жидкости попасть в горло, как я ощутила невероятное блаженство, и через мгновение уже села на землю, и сама, перехватив фляжку у незнакомки, начала жадно поглощать из нее живительную влагу, пока не выпила до последней капли. И наконец-то смогла утолить свою жажду. И так хорошо мне стало и спокойно на душе,  что зевнув, я вернулась на свое место на теплом фиолетовом песке, и, закрыв глаза, погрузилась в спокойный сон.

Почему-то теперь я знала, что все будет хорошо.