Падение прекратилось так же быстро, как и началось.
Я стоял на вымощенной рыжей квадратной плиткой дороге. Слева находился фруктовый сад, листья деревьев шелестели на ветру. Справа простиралась огромная площадь, на которой были фонтаны и аккуратные лавочки. Тишина, покой и мягкий золотистый свет. Будто я и не падал сюда с высоты, а случайно завернул с одной из браннхальдских дорог. Только глупости это все. Нет для простых людей дорог в спящий город.
Вот так мощь у Северной зари!
Я сделал шаг вперед, все еще не веря, что попал в заколдованный Ищи-Не-Найдешь. Камни под ногами не рассыпались, и дома не исчезли. Нет, это не видение. И не сон. Забытая святыня Древней расы. На мгновение сердце сжалось и тут же бешено застучало. Эти улицы пусты, будто тут никогда не было жизни. Но все же присутствовало какое-то странное ощущение, что смерть сюда так и не пришла.
Я пошел вперед, потом и вовсе побежал. Эхо шагов нарушило безмолвие Соук-Икке-Соуке, но
Что-то твердое коснулось моих губ, с силой надавливая и заставляя приоткрыть их. Во рту тут же разлилась горячая жидкость с приятным мягким вкусом.Я закашлялся и попытался привстать.—Лежи.Надо мной склонилась Рангрид, выбившиеся из косы рябиновые прядки защекотали мою щеку. От чудесницы пахло медом и мятой. И ни капельки от той морозной свежести, что была в храме Госпожи Луны. Наоборот — тепло, покой и уют.Я сделал глубокий вдох и, подняв руку, погладил ее по щеке. Рангрид даже не сделала попытки уклониться.—Где ты был?Она неважно выглядела: бледная до того, что воск свечи казался рядом с ней ярким и полным жизни, под глазами — темные круги. Неужто не у меня одного была бессонная ночь? Утбурд, сколько сейчас времени?—Далеко,— выдохнул я, прикрывая глаза и чувствуя головокружение и жуткую слабость.Она сжала мою руку, переплетая пальцы.&mdas
Мороз, солнце и снег, слепящий глаза.Я молча стоял на крыльце, бездумно глядя вдаль. Ругань Йорда и низкий голос Сверре доносились из кузницы. Я понятия не имел, чем именно рисе решил подсобить нашему хозяину, но, судя по возмущенным крикам, задуманное не совсем удавалось.Морозный воздух наполнял легкие свежестью, а разум — покоем. Страшная ночь миновала, смертельный холод остался во тьме, что рассеялась с первыми лучами солнца.Рангрид не задавала лишних вопросов, лишь изредка бросала взгляды в мою сторону. Арве почти ничего не говорил, будто чуя настроение полумертвеца. В первый раз я чувствовал себя неправильно и неуместно, сидя среди добродушных хозяев, их розовощеких детей, рябиновокосой красавицы, сладкоголосого фоссегрима и простоватого рисе.День. Один день. Ничтожно мало времени, чтобы суметь хоть как-то подготовиться к встрече с богом. Но неожиданно меня озарила мысль — я даже замер. Круто повернувшись, я быстро верну
—Думаешь, все удастся?— спросил Сверре, глядя вслед унесшимся на конях Рангрид и Йорду.—Должно,— ровно сказал я.— Иного выхода нет.Браннхальдец перевел взгляд на меня:—Мои друзья помогут им с костром, но игры с богами никогда не заканчивались добром. Особенно для тех, кто с ними осмелился играть.Я усмехнулся и, подняв голову, глянул на звезды. Прав ты, кузнец, только мне дороги назад нет, поэтому и отступать не подумаю.—Езжай, Сверре. Лучше будь рядом с Рангрид и своими. Не нужно, чтобы Янсрунд тебя видел.—Думаешь, он не знает наших замыслов?— послышался смешок.Я пожал плечами:—Может, и знает. Только Повелители Холода растеряли часть своего могущества. Да и не дерзил им никто уже очень долго. Что ж, будем полагаться на удачу и Госпожу Луну.На мгновение показалось, что звезды дрогн
По коже пробежали мурашки. Голоса из воздуха — это еще хуже, чем сгинувшие во Мраке Повелители Холода.Мои линормы и сани стали хрустящим снегом и тут же осыпались на лед. Тот покрылся тысячами мелких трещинок, и с каждым мигом их становилось все больше. Поскользнувшись и едва сумев удержать равновесие, я снова огляделся — пусто, никого не было. Лишь вдалеке виднелись горящие костры и несколько человек, что бежали ко мне.Хм, странно. Костры утбурд знает где, а дымовая завеса здесь висела такая, что половину Браннхальда можно было скрыть. Значит, и тут без помощи богов не обошлось.Я провел ладонями по лицу. Вокруг тишина и покой. Может быть, показалось?Но тут же раздался тихий смех, будто кто сумел заглянуть в мои мысли.—Кто здесь?— резко спросил я.— Покажись, если имеешь плоть. А коль дух, то развей пелену невидимости.—Какой нетерпеливый,— с притворной
Дорога вилась белой широкой лентой, Аян мчался вперед, будто летел на крыльях. Что там ледяные линормы — нет на свете лучше моего коня! Правда, Югле все равно обгоняла нас. Впрочем, ей и положено — куда хуже, если б проводница плелась сзади.День выдался солнечным, мороз искусал щеки, но настроение все равно было отменным.Браннхальд остался за спиной. Добираться до края лаайге, живущих в деревянных тупах — низких избах, больше походящих на жилища гардов, нежели браннхальдцев,— нужно было два дня и одну ночь.По правую сторону появился лес. Не такой, как в Раудбремме, а суровый, мрачный, холодный. И пусть Раудбреммскому было далеко до свежести и богатства южных лесов, он все равно казался более живым и уютным.Югле спустилась ниже, покружила над моей головой. Аян заржал и остановился.Я нахмурился. Видимо, дорога шла через лес, но конь отказывался туда идти. Сова села мне на плечо. Я вздрогнул от неожидан
Сердце стучало, как сумасшедшее. Я во все глаза смотрел на стоявшую рядом женщину. Спросонок такое увидеть — любой заорет. Высокая, в доспехах из тускло-серого металла. Только вот толком ничего не осталось от них — ржавчина одна. Как еще в труху не превратились? Но от взгляда на ее лицо у меня по позвоночнику пробежали мурашки. Слева все как надо: чистая кожа, аккуратные черты, но справа… Голые кости, пустая глазница — провал во тьму, а от скулы и вовсе ничего не осталось.Она усмехнулась. Жутко — сочные пухлые губы резко переходили в оголенные зубы. Будто кто-то взял и сорвал плоть, как ненужную маску.—Не смотри на меня так, Посредник. Зла тебе не причиню. Но как мертвая призову твою власть.Я почувствовал, что не могу пошевелиться: и смотреть страшно, и глаз отвести нельзя.—Давно иду по твоему следу, но только тут догнала.Она вскинула руку, я увидел обрубленную кисть и поежил
Народ лаайге хоть и не сторонился чужих земель, но свои покидать не любил. Мы с Югле приехали к ночи в огромную деревню на берегу замерзшей реки. Несмотря на поздний час, тут то и дело слышались голоса женщин, откидывались шкуры, и из веж выходили статные хозяйки. Их мужья заводили оленей в загоны, а любопытные детские мордашки выглядывали из окон туп. В тупах — домах из дерева — жили лаайге побогаче, в вежах — шатрах из шкур, натянутых на деревянные шесты,— победнее. Только, как объясняла мне бабушка, богатство для лаайге — не та мера, с которой будут считаться. Уважение одним золотом, большим стадом оленей да богатой тупой не заслужишь.Едва показались дома лаайге, Югле обернулась человеком и явно не собиралась больше становиться совой. Может, это и не слишком хорошо по отношению к моей помощнице, но птицей она мне казалась более, кхм, привлекательной.Вульсе — теневой ниссе — шагал рядом со мной, не задав
Она звонко смеялась: весело и задорно. Не зря все слуги говорили, что такого смеха, как у Кайсы Глемт, нет ни у кого. Живая, проворная, никогда не унывающая. Казалось, что сама Леле Славная сотворила ее из снегов севера, но оплела солнечными лучами и зажгла в груди сердечный огонь.Она пряла у окна, но то и дело посматривала на нас. Я всегда с удовольствием наблюдал за ее ловкой работой, лишь дивясь, как женщины так долго и терпеливо могут ею заниматься.Возле меня с хохотом и визгом носились Арве и Лейсе. Игра всегда куда интересней, если можно спрятаться за старшим братом и оттоптать ему все ноги. Семилетние близнецы решили, что иначе играть вообще не стоит, поэтому весь день от меня не отходили.—Оле, Оле!Лейсе ухватила меня за руку и глянула снизу вверх:—Ты меня возьмешь завтра на ярмарку?В серых глазенках слились вопрос и почти мольба.—И меня!— Арве уцепился за вто