— Не касайся подношений Хозяина Штормов, — рокот волн приласкал слух. — Морок он творит лучше всех на севере.
Я бросил взгляд на голову Рангрид и сглотнул:
— Это не морок. Я чувствую.
Женщина прищурилась:
— Что ты чувствуешь, йенгангер?
Я нахмурился. А ведь она права. Обычно жизнь чувствуется, даже если смерть наступила совсем недавно. Значит, все же морок. Кстати, собеседница…
— Кто ты?
Женщина определенно казалась знакомой, видел я ее где-то. Она была даже красива по-ванханенски суровой красотой — явно не дочь южного края. Даже не из Ярлунга.
Будто что-то почувствовав, женщина присела и вновь накрыла тканью лежавшую у моих ног голову.
— Не знаю, жива ли она… Не будем терять время.
Внезапная догадка озарила меня, заставив податься к ней ближе:
— Ты — Сигрид?
Она встала и ки
Ситуация — паршивей некуда. Я застыл, внимательно следя за каждым движением врага.Хозяин Штормов, напротив, выглядел беспечно и делал вид, что его совершенно не волнует происходящее. Правда, подходить к нам ближе он явно не собирался. То ли решил оставить грязную работу своим зверушкам, то ли хорошо помнил мой удар в камере.Он что-то прошипел, послышалось тихое урчание и цокот когтей об ониксовый пол. Серая ткань плаща колыхнулась и примялась: видимо, страж потерся о своего хозяина, как огромная кошка.Спокельсе явно не собирался ничего говорить, поэтому казалось, что тишина в зале звенит от напряжения. Расслабляться не стоило — в любую минуту он мог отколоть какую-нибудь гадость.Я лихорадочно соображал: кинуться первым? Попробовать заговорить зубы и открыть врата? Нет, второй путь явно никуда не приведет. Хозяин Штормов не будет молча смотреть, как я вожусь с замком.В какой-то момент я вдруг осознал, что Сигрид уже не
Мы замерли. Голоса не смолкали: шептали, шипели, стонали и вскрикивали. Вокруг было темно, но то и дело появлялись и тут же исчезали полупрозрачные силуэты. Как ни странно, чувствовал я себя намного лучше. Казалось, будто Мрак питал, наполнял меня своей силой. Хозяин Штормов, напротив, как-то сгорбился и сжался, будто хотел стать и вовсе незаметным.—Глупец…— прошипел он.— Мы отсюда не выберемся. Никогда.Голоса резко стихли. Ничего не изменилось, но я кожей почуял, что на нас уставились тысячи невидимых глаз. На него — неприязненно и враждебно, на меня — с любопытством.Я пожал плечами:—Говори за себя, Спокельсе.Уверенность в моем голосе заставила его пристально посмотреть на меня. Жаль только, что на самом деле я больше ничем похвастаться не мог. Да и уверенность была скорее бравадой. Удивляло лишь, что, даже оказавшись по ту сторону Мрака, я… не испытывал с
Я попытался сильнее сжать ручонки Лейсе и Арве, но ничего не ощутил. На меня обрушились осколки, хлынул поток чего-то вязкого и поволок меня за собой по каменному полу. Правая часть лица вспыхнула болью, я перекатился на бок, рядом что-то загрохотало.Вскочил на ноги, глянул на врата и обомлел. Их просто не осталось — на том месте, где они стояли прежде, зияла рваная тьма, мерцавшая кроваво-красными всполохами. Я поднес руку к лицу, коснулся скулы, и меня с новой силой пронзила боль.—Арве! Лейсе!— позвал я.Никто не ответил. Тьма медленно расползалась по ониксовым плиткам. Я неуверенно шагнул к вратам:—Сигрид!Уж если кого и должно было вышвырнуть назад, то и ее тоже. Я — покойник, а она — дух. Но, судя по словам Волчьей пророчицы, тело ее еще не мертво.Дикий рев оглушил, чьи-то пальцы стиснули мое горло, впиваясь когтями и разрывая кожу. Я захрипел, наугад полоснул напад
Воздух был наполнен медовым дурманом цветущих деревьев. Задорный смех, несмолкаемый гомон и рассерженные окрики не давали размышлять. Вроде простая ярлунгская кухарка, а гостей к ней собралось будто на празднество к важной госпоже.—Оларс, а он выдержит?— тихо спросил стоявший рядом Арве, глядя на Йорда, увивавшегося влюбленным шмелем около своей Хъердис.Я пожал плечами. Что ни говори, а рисе сам так захотел. Конечно, мне будет его не хватать, но не могу же я препятствовать чьему-то счастью.—Подрастешь — сам найдешь ответ.Арве насупился. После возвращения с Островов-призраков он будто стал старше и задумчивей. Я не задавал лишних вопросов, а фоссегрим не стремился ничего рассказывать. Важно было, что он и Йорд вернулись целыми.Арве отошел к столу и шумной компании. Звенели кубки, слышались шутки, кто-то заводил песни. Оказалось, что у Хъердис в роду тоже были рисе. И теперь вся эта шумная
—Берите, господин, не пожалеете,— тихий голос Хишакха словно обволакивал медовым дурманом.— Вещь древняя, дорогая. Нашим мастерам такое не под силу сделать. Вот раньше были умельцы… Простые люди не поймут, но благородный человек оценит. Осенний туман сизым маревом скрывал верхушки деревьев, в лесу было тепло и влажно, хоть бери корзинку и иди за грибами. Только лес — не место для торговли, и Хишакх явно что-то недоговаривал. Южные торговцы хитрее лисиц и сладкоголосы, с соловьем не сравнить, но доверять им — дело пропащее. —Ну как? А вещица и впрямь древняя. На моей ладони лежал серебряный кинжал. Лезвие тонкое, прямое, по левой стороне — руны. Как будто запретное заклинание на клинке. Древние и не таким баловаться любили, сильный народ был. До тех пор, пока не покинули долину Раудбремма и не отправились к северным островам. Рукоятка кинжала была черной и тяжелой. Ощущение, что внутри что-то спрятано, но только увидеть нельзя.
В зале не умолкал гомон голосов, шустрые подавальщики шныряли туда-сюда, подливая гостям вина и принося новые блюда. Огонь потрескивал в камине, полненькая хозяйка — рыжеволосая матушка Гутрун — энергично распоряжалась, не давая прислуге ни на минутку присесть. Тут царил дурманящий запах сушеных трав, жареного мяса и амра — местного напитка, который готовят из амрийского корня, орехов и хмельной настойки.Я развернул карту и придавил углы к столу грубыми деревянными чарками. Еду уже принесли, но порой любопытство сильнее любого голода. Взгляд упал на верхнюю часть карты.Къергарские горы — откровенно паршивое место. К ним вела старая дорога, которая тянулась вдоль берегов реки и терялась в туманах мрачных предгорий. А река — бурная и неприветливая, немало в ней народу утонуло. Если через нее переправляешься, добра не жди. Она начиналась сразу, стоило только выйти из Раудбреммского леса. Но это еще не беда. А вот чем дальше на север, тем оп
Вообще-то в таких случаях я стараюсь не лезть не в свое дело, но здесь сидеть на месте было нельзя. Убийство — само по себе плохо, а тут еще и такое.Встав, я подошел к окну и глянул вниз: из дома уже повыбегали люди с факелами, собралась целая толпа, слышался возбужденный говор и тихий женский плач.Ярни — хозяин постоялого двора и старший брат Гутрун. Человек исключительной доброты и широты души. Он никогда не отказывал в помощи. Во всяком случае, мне. Даже отыскал лекаря для фоссегрима, не задавая лишних вопросов.Я повернулся и направился к двери, по пути бросив Йорду:—Я посмотрю, что там. Пригляди за мальчишкой.Рисе возражать не стал, а разглядывать выражение лица Арве не было времени. Мальчишка не мог не понять, что я их оставляю вдвоем. Но, даже если такая перспектива его не радовала, ничего другого я предложить не мог. Чтобы спуститься и выйти из дому, потребовалось не много времени, однако каким-то о
Путь назад не занял много времени. То, что я задумал, лучше было сделать под крышей. Для колдовства всегда нужен своеобразный купол, который защитит и не даст прорваться непрошеным гостям. Вот мне и отыскали комнатку. Спасибо, что не сарай.За окном была глубокая ночь, все приличные люди давно спали. Но только не йенгангеры. Да и Посредникам спать в такое время тоже не положено. Что-то нехорошее творилось в Раудбремме. Только вот узнать, что именно, так сразу не выйдет.Сирген Бессмертник. Почему имена скремта и того, кто натравил на меня южных убийц, одинаковы? Скремты не могут приказывать живым существам — их просто никто не услышит. За то и зовут еще их Безмолвными.В комнатушке горело несколько свечей, но они были не в силах развеять мрака и безнадежности. Я отошел от окна.Скремт убил человека. В голове не укладывается. Разве что кто-то невероятно сильный сумел наложить на него чары. Но кто и зачем?Ярни лежал на столе, рук
Воздух был наполнен медовым дурманом цветущих деревьев. Задорный смех, несмолкаемый гомон и рассерженные окрики не давали размышлять. Вроде простая ярлунгская кухарка, а гостей к ней собралось будто на празднество к важной госпоже.—Оларс, а он выдержит?— тихо спросил стоявший рядом Арве, глядя на Йорда, увивавшегося влюбленным шмелем около своей Хъердис.Я пожал плечами. Что ни говори, а рисе сам так захотел. Конечно, мне будет его не хватать, но не могу же я препятствовать чьему-то счастью.—Подрастешь — сам найдешь ответ.Арве насупился. После возвращения с Островов-призраков он будто стал старше и задумчивей. Я не задавал лишних вопросов, а фоссегрим не стремился ничего рассказывать. Важно было, что он и Йорд вернулись целыми.Арве отошел к столу и шумной компании. Звенели кубки, слышались шутки, кто-то заводил песни. Оказалось, что у Хъердис в роду тоже были рисе. И теперь вся эта шумная
Я попытался сильнее сжать ручонки Лейсе и Арве, но ничего не ощутил. На меня обрушились осколки, хлынул поток чего-то вязкого и поволок меня за собой по каменному полу. Правая часть лица вспыхнула болью, я перекатился на бок, рядом что-то загрохотало.Вскочил на ноги, глянул на врата и обомлел. Их просто не осталось — на том месте, где они стояли прежде, зияла рваная тьма, мерцавшая кроваво-красными всполохами. Я поднес руку к лицу, коснулся скулы, и меня с новой силой пронзила боль.—Арве! Лейсе!— позвал я.Никто не ответил. Тьма медленно расползалась по ониксовым плиткам. Я неуверенно шагнул к вратам:—Сигрид!Уж если кого и должно было вышвырнуть назад, то и ее тоже. Я — покойник, а она — дух. Но, судя по словам Волчьей пророчицы, тело ее еще не мертво.Дикий рев оглушил, чьи-то пальцы стиснули мое горло, впиваясь когтями и разрывая кожу. Я захрипел, наугад полоснул напад
Мы замерли. Голоса не смолкали: шептали, шипели, стонали и вскрикивали. Вокруг было темно, но то и дело появлялись и тут же исчезали полупрозрачные силуэты. Как ни странно, чувствовал я себя намного лучше. Казалось, будто Мрак питал, наполнял меня своей силой. Хозяин Штормов, напротив, как-то сгорбился и сжался, будто хотел стать и вовсе незаметным.—Глупец…— прошипел он.— Мы отсюда не выберемся. Никогда.Голоса резко стихли. Ничего не изменилось, но я кожей почуял, что на нас уставились тысячи невидимых глаз. На него — неприязненно и враждебно, на меня — с любопытством.Я пожал плечами:—Говори за себя, Спокельсе.Уверенность в моем голосе заставила его пристально посмотреть на меня. Жаль только, что на самом деле я больше ничем похвастаться не мог. Да и уверенность была скорее бравадой. Удивляло лишь, что, даже оказавшись по ту сторону Мрака, я… не испытывал с
Ситуация — паршивей некуда. Я застыл, внимательно следя за каждым движением врага.Хозяин Штормов, напротив, выглядел беспечно и делал вид, что его совершенно не волнует происходящее. Правда, подходить к нам ближе он явно не собирался. То ли решил оставить грязную работу своим зверушкам, то ли хорошо помнил мой удар в камере.Он что-то прошипел, послышалось тихое урчание и цокот когтей об ониксовый пол. Серая ткань плаща колыхнулась и примялась: видимо, страж потерся о своего хозяина, как огромная кошка.Спокельсе явно не собирался ничего говорить, поэтому казалось, что тишина в зале звенит от напряжения. Расслабляться не стоило — в любую минуту он мог отколоть какую-нибудь гадость.Я лихорадочно соображал: кинуться первым? Попробовать заговорить зубы и открыть врата? Нет, второй путь явно никуда не приведет. Хозяин Штормов не будет молча смотреть, как я вожусь с замком.В какой-то момент я вдруг осознал, что Сигрид уже не
—Не касайся подношений Хозяина Штормов,— рокот волн приласкал слух.— Морок он творит лучше всех на севере.Я бросил взгляд на голову Рангрид и сглотнул:—Это не морок. Я чувствую.Женщина прищурилась:—Что ты чувствуешь, йенгангер?Я нахмурился. А ведь она права. Обычно жизнь чувствуется, даже если смерть наступила совсем недавно. Значит, все же морок. Кстати, собеседница…—Кто ты?Женщина определенно казалась знакомой, видел я ее где-то. Она была даже красива по-ванханенски суровой красотой — явно не дочь южного края. Даже не из Ярлунга.Будто что-то почувствовав, женщина присела и вновь накрыла тканью лежавшую у моих ног голову.—Не знаю, жива ли она… Не будем терять время.Внезапная догадка озарила меня, заставив податься к ней ближе:—Ты — Сигрид?Она встала и ки
Но ликование от полета по волнам вскоре стихло. Странный скрежещущий звук разорвал повисшую тишину. Из тумана выпрыгнуло несколько худых существ, их когти зацокали о палубу. Одно повернуло ко мне голову, клацнуло челюстями. Мне стало не по себе. Сгорбленная тварь замерла, будто разглядывая меня. Именно будто, потому что место, где должны быть глаза, прикрывала уродливая кожаная складка. Мертвенно-белая кожа обтягивала выпирающие кости, руки существа свисали почти до палубы. Черные загнутые когти, венчавшие кончики пальцев, казались отлитыми из металла. Хвост с роговыми наростами неистово хлестал по бокам.—Слепые пожаловали,— выдохнул Фьялбъерн.На подробные расспросы не было времени. Тварь прыгнула на меня. Я метнулся в сторону. Выхватил меч, рубанул ее по спине. Раздался визг, тварь повернулась, и в тот же миг на палубе началась бойня. Слепые кидались на моряков, те отражали удары. Тварь оскалилась на меня, но рухнула под ноги, з
Все пропало. Было легко и страшно одновременно. Мертвецы не должны быть среди живых, но иного выхода нет. Внутри все жгло огнем, язык онемел. Ничего не болело — даже не чувствовалось. Не помню, как, шатаясь на подгибающихся ногах, выбрался я на палубу. Ледяные иглы звезд, будто смеясь, глядели на меня. Ветер приносил запах соли, но я его почти не чувствовал. Смотрел вдаль — не видя, слушал плеск волн — не слыша.Глянул на свои руки — береста, коснешься — и рассыплется. Провел пальцами по тыльной стороне ладони. Ничего не почувствовал.—Халарн, смотри под ноги!— раздался грубый недовольный голос.Я резко обернулся. Мимо прошел высокий худющий мужчина в потертых штанах и обнаженный до пояса. На голове был кусок полотна, стянутый сзади на манер женского платка.—Смотрю, смотрю,— пробурчал кто-то. Раздались гулкие шаги, к верзиле подошел толстый приземистый человечек.—
Как я вернулся — не помню. Вначале все было ничего, но потом вязкой волной накатила слабость, и подступила дурнота. Наизнанку меня не вывернуло, но состояние — врагу не пожелаешь. Я шел, не разбирая дороги. Видимо, лаайгский твил давал о себе знать.Кажется, Йортрен побледнела, увидев меня, но молча проводила взглядом, так ничего и не сказав. Близился рассвет, но мне было не до него. Ноги переставлялись с трудом, кровать казалась пределом мечтаний. Едва я рухнул на нее, вокруг все исчезло.Сон пришел сразу: беспокойный и леденящий душу. Я снова был на Островах-призраках, над головой летали стражи Цитадели, а люди прятались по домам. При моем приближении створки окон захлопывались, и задергивались шторы.—Смерть…— прошелестело со всех сторон.— За ним идет смерть…Но я не обращал на слова внимания. Шел легко и уверенно. Смерть — моя давняя подруга, без нее прогулка будет не та
Прав! Гунфридр был прав!Мысль билась раненой птицей, заставляя ускорять шаг. Спуск был скользким, гладким, как зеркало, я с трудом удерживал равновесие, но не останавливался.За мной, кажется, кто-то бежал, но оглядываться не было времени. Ветер бил наотмашь, мороз впивался тысячей иголок. Нога подвернулась, лодыжку пронзила боль. Скрипнув зубами, я глянул на черные волны. Они были тихими и спокойными, будто ничего и не произошло.Но этого не может быть! Не ходят тенью корабли! Особенно такие! И… я самому себе не мог признаться, что узнал герб Хозяина Штормов. Не желал признавать, гнал прочь от себя эту мысль.Откуда-то справа послышался слабый стон.—Оларс…Я пригляделся — что-то темнело на снегу. Спустя мгновение я понял, что это лежащий ничком человек.—Оларс…Боги севера, Шайрах!Я подбежал к нему, опустился на колени. Осторожно перевернул тело, и паль