Ну что сказать? Парк меня впечатлил. Не так, как императорский, иначе, но не менее сильно. Здесь всё было более… Нежно, что ли? Хрупко. И, конечно же, безумно красиво.
А увидев озеро, я едва подавила желание скинуть одежду и тут же искупаться. Оно так и манило в свои объятия, звало, обещая оградить от всех тревог и снять усталость. Помнится и Катерина, и Катриона обожали купаться здесь. Я тоже обязательно попробую, но позднее, сейчас дел многовато.
Пока шли сюда, болтали о том и сём с Арлеттой. Наконец-то скинув маску служанки, девушка стала сама собой: непосредственной, любознательной, начитанной, и главное, она не разделяла свойственных высшей аристократии предрассудков, относительно лишённых магии и общения с прислугой. Это радовало.
Для меня, человека выросшего в современной России, вообще было несколько дико наблюдать за столь чёткой градацией социальных слоёв. Я привыкла что горничные, повара, уборщицы, или, как нынче модно стало их называть — менеджеры
Умереть мне не дали. Перехватили мою отнюдь не миниатюрную тушку поперёк тела, и при этом встряхнули так, что вместе с остатками воды из головы вмиг вылетели и все мысли о лёгкой смерти. Кашель раздирает горло, а меня, как куль с мукой, перекинули через плечо и куда-то тащат. Открыла глаза и едва не задохнулась от ужаса. Мимо, с безумной скоростью, проносятся досочки мостика, за ними чернеет пугающая пропасть… Вернее, это всего лишь вода. Та самая, в которой я едва не утонула. А также, в кадре мелькают почему-то голые мужские пятки, и… Конечно же, совершенно не ужасающий, а вполне такой впечатляющий, мужской… зад. Вопрос — чей? Вдруг, вот он и есть моя большая и чистая? А не всякие там Мэрионы и Леонели. Одно то, с какой лёгкостью меня несут, балансируя на мостике, уже немалого стоит. Да и картинка, та, что ближе к носу, мне определённо нравится. Кстати, как я упустила такую возможность и не заценила филейную часть императора? Хм… Какая она, интересно? Судя по тому с
Распрощавшись с гостями, я кинулась к Арлетте: — Что мне делать?! — Что? Ты ему не просто нравишься, он тобой надышаться не может. — Что? — опешила я от такой смены темы. Думала-то совсем о другом. — То, — грустно улыбнулась Арлетта. — Мне со стороны виднее. Как он к тебе тянется, как ты на него смотришь. Поверь, всё у вас получится. Гхм. Что это у нас должно получится? Эээ… То есть я конечно же понимаю к чему она клонит, и в глубокой теории не против, но неужели моё отношение так заметно со стороны? Взглянула на подругу и поняла — о-о-очень заметно. Вот же! — Я не о том, — вздыхаю, уходя от одной болезненной темы к другой, не менее болезненной. — Я лошадей боюсь. — Ты об этом говорила, но я думала, что это образно. Ну, мол, ездить верхом не умеешь, вот и опасаешься. Так не велика наука. Покажем, как управляться… — Было бы всё так просто, — поникла я, рассказав о своём прошлом опыте общения с этими животными, и о долго
— Ну чем же ты думала, когда озвучивала пожелание миру? — в очередной раз хватаясь за голову, причитала старая Марджа — древняя богиня мира Раментайль. — Как, ну скажи, как можно было лишить целый мир магии?! Мир, в котором всё завязано на ней! — Я не этого хотела, — буркнула Катерина, ставшая причиной грядущего вырождения целой расы из-за спонтанно выкрикнутого желания вкупе с проснувшейся в ней божественной силой. Эта перебранка регулярно повторялась на протяжении года. Всё, что можно, они уже успели обсудить сотни раз, поняв, чего именно желала Катерина, и в чём была её ошибка. Но события набирали обороты, боги следили за ними, переживали, и… раз за разом возвращались к этому разговору. Так уж вышло, что благодаря спонтанному пожеланию новоявленной богини все жители Раментайля в один миг потеряли способность к магии. Казалось бы, ну и что такого ужасного произошло? Ну, неудобно всё делать ручками? Это да, спорить сложно, поначалу будет непросто с н
Я топала к месту проведения пикника, пребывая в весьма благодушном состоянии. Стараниями своей новой служанки теперь я была полна сил и энергии, готовая горы свернуть при необходимости. Шла и пыталась хоть примерно представить — что буду говорить? Но, увы, мысли нет-нет да ускользали, возвращаясь к минувшим событиям. Наверное, я какая-то ненормальная. Ведь любого здравомыслящего человека, после случившегося на озере, мучили бы кошмары. Любого. Но не меня. Все мои мысли вертелись вокруг таинственного слова «полнолуние». Причудилось ли мне, что это кто-то сказал? Или это действительно был глас божий? А если так, то я на все сто согласна с мнением героини прочитанного мною романа — краткость не всегда сестра таланта, она близкая родственница «непоняток». Потому как если «полнолуние» не слуховая галлюцинация, то я всё равно не понимаю, что это значит. Сбрасывать со счетов этот случай, списывая всё на шум ветра, нельзя. Как бы не пришлось потом до конца жизни об этом сожа
— Это не то, о чём ты подумала! — заявил Мэрион. О да, плавали, знаем. Правда, обычно с этой фразы начинаются супружеские разборки, на фоне вытащенной из-под благоверного любовницы. Но суть та же — ложь. А ведь я ему уже начала симпатизировать. Наивная. Да и Арлетту приняла, хотя изначально и сомневалась в ней. Не зря говорят — первые впечатления самые верные, к ним стоит прислушиваться. И так обидно за собственную глупость становится, так противно. Поверила в сказку, дурёха! В идеальный мир, где едва ли не все благородны! А тут на тебе, мордой в навозную жижу. Всё как всегда, и даже хуже. Тут не просто лжецы и лицемеры, тут покрывают убийство. И не просто абы кого, а моей, между прочим, пусть и дальней, но родственницы. — Уходи! — собрав всю силу воли, чтобы не сорваться на крик, произношу, глядя в мечущие якобы праведные грома и молнии, зеленющие глаза Мэриона. И ведь подобрали же на эту роль брутального красавчика, которому так и хочется поверить.
Из лесочка выбралась с первыми лучами восходящего солнца. Миновала безлюдный в столь ранний час внутренний двор, вошла в холл и ошалела от открывшейся мне картины. Кажется, не только я, но и вообще никто этой ночью во дворце не спал. Все работники имения собрались здесь, и, судя по встревоженным лицам, чего-то ждали. С непонятной решимостью во взглядах, а у кого-то даже с обречённостью. Только у одного из мужчин подозрительно вздымалась грудь, словно после пробежки. Неужели следил за мною? Возможно. — Мы боялись, что сюда явится Его Величество, — выступая на шаг вперёд, произнёс Стефан. — И? — опешила я, искренне не понимая, к чему тот клонит. — И мы решили. Хватит! Ещё одну госпожу в обиду не дадим! — вставая рядом с ним, заявила та самая экономка, что некогда стала свидетельницей последнего разговора между императором и Катериной. — Ты нас не знаешь, но вступилась, — добавила та рыженькая, что вчера была назначена мне в служанки. — Мы не поз
Шли мы довольно долго. За это время я столько всего надумать успела, что и не перескажешь. И всё-то меня в крайности кидало — то корила себя за доверчивость, то, наоборот, ругала за скептицизм. Прощалась с жизнью, окуналась в апатию и, вопреки всему, вновь жаждала выжить. На минус четвёртом этаже мы, наконец, подошли к высокой, окованной железом двери. Все замерли, явно чего-то ожидая и глядя на меня. Гм… Знать бы ещё, чего именно им надо? — Приложи руку к двери, — шепнула, оказавшаяся поблизости, рыжеволосая Таниса. А! Ну это-то я могу. Приложила. Где-то в глубине души опасаясь, что вот сейчас-то и выяснится, что дар императора засбоил, и никакая я не дальняя родственница некогда правившего этим имением полубожественного семейства. Дверь не отворится, защитный артефакт я включить не смогу, да и мир, не факт, что спасу. Однако опасения не оправдались. Где-то в глубине стены послышался нарастающий рокот, всё вокруг задрожало от мелкой вибрации.
— Оставьте меня одну, — прошу, и Арон тут же направляется к выходу. — Мне нужно всё обдумать, — добавляю, глядя на закрывающуюся за моим охранником дверь. Таниса заколебалась, косясь на Витаэля. — Ларетта, тебе поесть сейчас надо и выспаться, — произнёс целитель. — Подумать обо всём ещё успеешь. — Надо, так надо, — вздыхаю. В принципе, я не прочь. Есть и вправду хочется, и глаза слипаются, что немудрено, после бессонных суток и всего пережитого. Но усну ли я, когда в голове роятся сотни вопросов без ответов? Вскоре рядом со мной очутился распространяющий умопомрачительные ароматы поднос. На еду я налетела так, словно меня неделю не кормили. Даже думать в процессе не получалось, настолько все мысли и чувства были сосредоточены на поглощении белков и углеводов. И вот я уже сытая, и вполне себе пока ещё живая и здоровая, сижу в своей спальне. Витаэль всё ковыряется в своих баночках-скляночках, Таниса застыла бессловесным изваянием возле д