— Это не то, о чём ты подумала! — заявил Мэрион.
О да, плавали, знаем. Правда, обычно с этой фразы начинаются супружеские разборки, на фоне вытащенной из-под благоверного любовницы. Но суть та же — ложь. А ведь я ему уже начала симпатизировать. Наивная. Да и Арлетту приняла, хотя изначально и сомневалась в ней. Не зря говорят — первые впечатления самые верные, к ним стоит прислушиваться.
И так обидно за собственную глупость становится, так противно. Поверила в сказку, дурёха! В идеальный мир, где едва ли не все благородны! А тут на тебе, мордой в навозную жижу. Всё как всегда, и даже хуже. Тут не просто лжецы и лицемеры, тут покрывают убийство. И не просто абы кого, а моей, между прочим, пусть и дальней, но родственницы.
— Уходи! — собрав всю силу воли, чтобы не сорваться на крик, произношу, глядя в мечущие якобы праведные грома и молнии, зеленющие глаза Мэриона.
И ведь подобрали же на эту роль брутального красавчика, которому так и хочется поверить.
Из лесочка выбралась с первыми лучами восходящего солнца. Миновала безлюдный в столь ранний час внутренний двор, вошла в холл и ошалела от открывшейся мне картины. Кажется, не только я, но и вообще никто этой ночью во дворце не спал. Все работники имения собрались здесь, и, судя по встревоженным лицам, чего-то ждали. С непонятной решимостью во взглядах, а у кого-то даже с обречённостью. Только у одного из мужчин подозрительно вздымалась грудь, словно после пробежки. Неужели следил за мною? Возможно. — Мы боялись, что сюда явится Его Величество, — выступая на шаг вперёд, произнёс Стефан. — И? — опешила я, искренне не понимая, к чему тот клонит. — И мы решили. Хватит! Ещё одну госпожу в обиду не дадим! — вставая рядом с ним, заявила та самая экономка, что некогда стала свидетельницей последнего разговора между императором и Катериной. — Ты нас не знаешь, но вступилась, — добавила та рыженькая, что вчера была назначена мне в служанки. — Мы не поз
Шли мы довольно долго. За это время я столько всего надумать успела, что и не перескажешь. И всё-то меня в крайности кидало — то корила себя за доверчивость, то, наоборот, ругала за скептицизм. Прощалась с жизнью, окуналась в апатию и, вопреки всему, вновь жаждала выжить. На минус четвёртом этаже мы, наконец, подошли к высокой, окованной железом двери. Все замерли, явно чего-то ожидая и глядя на меня. Гм… Знать бы ещё, чего именно им надо? — Приложи руку к двери, — шепнула, оказавшаяся поблизости, рыжеволосая Таниса. А! Ну это-то я могу. Приложила. Где-то в глубине души опасаясь, что вот сейчас-то и выяснится, что дар императора засбоил, и никакая я не дальняя родственница некогда правившего этим имением полубожественного семейства. Дверь не отворится, защитный артефакт я включить не смогу, да и мир, не факт, что спасу. Однако опасения не оправдались. Где-то в глубине стены послышался нарастающий рокот, всё вокруг задрожало от мелкой вибрации.
— Оставьте меня одну, — прошу, и Арон тут же направляется к выходу. — Мне нужно всё обдумать, — добавляю, глядя на закрывающуюся за моим охранником дверь. Таниса заколебалась, косясь на Витаэля. — Ларетта, тебе поесть сейчас надо и выспаться, — произнёс целитель. — Подумать обо всём ещё успеешь. — Надо, так надо, — вздыхаю. В принципе, я не прочь. Есть и вправду хочется, и глаза слипаются, что немудрено, после бессонных суток и всего пережитого. Но усну ли я, когда в голове роятся сотни вопросов без ответов? Вскоре рядом со мной очутился распространяющий умопомрачительные ароматы поднос. На еду я налетела так, словно меня неделю не кормили. Даже думать в процессе не получалось, настолько все мысли и чувства были сосредоточены на поглощении белков и углеводов. И вот я уже сытая, и вполне себе пока ещё живая и здоровая, сижу в своей спальне. Витаэль всё ковыряется в своих баночках-скляночках, Таниса застыла бессловесным изваянием возле д
Шок прошёл довольно быстро. На смену ему тут же явилось женское кокетство. Плевать на все былые обиды, ещё неизвестно как всё на самом деле было. Плевать и на смущение из-за того, что я прежде наговорила. Главное, чтотут сам император, а я в домашнем платье, с толком не расчёсанными волосами! Кошмар! — Таниса, отвлеки гостя, мне надо привести себя в порядок… И сердце снова колотится как заполошное. Вот же! Странно. Леонель уже какое-то время здесь, во дворце, а я почувствовала его присутствие только сейчас. — Не надо меня отвлекать, — донёсся из-за начавшей приоткрываться двери голос, от звука которого по телу тут же расползлось предательское тепло. — Оставь нас наедине, — приказывает, обращаясь к служанке. Как же он хорош, гад! Как-то чересчур хорош. Даже вот такой — припорошённый дорожной пылью, уставший. Эх… Что там моей козочке требуется? Совратить залётного козла для появления потомства? Ага, вот прямо-таки он и совратился, глядя на лохмато
— Мне тебя тоже, — отозвалась выходящая из портала моя курносая сероглазка, и в следующее мгновение я оказалась в её объятиях. — Прости… Я такая… — шепчу, ощущая, как на глаза наворачиваются слёзы и в носу подозрительно пощипывает. — Ты такая, какая есть, я тебя такую и люблю, — шепчет та в ответ. Мы продолжали обниматься, неся всякую ерунду, поглаживая друг друга по спине и волосам. — Ладно. Разговора сейчас не выйдет, — донёсся сквозь наше неразборчивое бормотание, шмыганье носом и всхлипы, голос императора. — Я вернусь позднее, с Мэрионом и Владисветом. Там с тобой ещё кое-кто пообщаться жаждет, но тебе сейчас, похоже, не до этого. — Кто? — опешила я, понимая, что запас моих знакомых уже исчерпан, и этот некто не из их числа. — Элизия, это… — Подруга Катрионы и Катерины, — продолжила я за него. — Передай, пусть приходит, мне было бы интересно с ней пообщаться. «Ещё бы времени свободного побольше» — мысленно добавила
Витаэль забрал с собой Ларетту, а я стою, смотрю ей вслед и на душе как-то неспокойно. Чувствую, что совершил какую-то ошибку, но вот понять бы ещё, какую именно? Разобраться с причиной моих внутренних терзаний я так и не успел. Входная дверь распахнулась и в кабинет, как всегда, без стука, буквально влетел Мэрион. — Лео, в западных провинциях опять неспокойно, — произнёс он. — Кто на этот раз? — вздохнул я. — Герцог Варкари, — коротко, словно выплюнул, ответил мой начальник тайной канцелярии. Варкари... Варкари — это плохо. Он один из ближайших родичей. Это, впрочем, не слишком важно, ведь в случае чего, трон наследует не просто ближайший родственник, как принято во многих мирах, а наиболее сильный маг… И он силён. Но магии нет. Так что это сейчас не слишком важно. К тому же этого детину матушка-природа наделила недюжинной силой, а род их неимоверно богат и буквально помешан на военном деле. Прежде над ними посмеивались из-за этого пристрасти
И вот я во всеоружии выезжаю из портала, а вокруг… Тишь да гладь. Солнышко всё выше поднимается над горизонтом, разгоняя утренний туман, над нетоптаным лугом, птицы поют в раскинувшейся неподалеку рощице. И нигде никаких следов. А они должны быть, пройди тут хоть войско, хоть небольшой отряд. И ведь иного прохода нет. Только этот вот кусок в несколько десятков локтей. По левую руку начинаются непроходимые болота, по правую тянется уходящая вдаль, до самых Кантарских гор, горная цепь. Выходит, если нападение и было, то проникнуть пытались всё же порталами. Дорогое нынче удовольствие. Или же… Или же что-то иное привело к активации защиты. Но что? Все эти мысли мелькали в голове столь же стремительно, как и сменяющие друг друга пейзажи. Дубрава, луг, озерцо, возделанные поля, река с раскинувшейся на берегу деревенькой. И снова поле, луг, молодой лесок… Солнце в зените печёт немилосердно. Есть хочется, но впопыхах я ничего не взял. Благо хоть флягу с водой мне заботливый
В холле я столкнулась с Арлеттой, выглядевшей на удивление бодро. Это ведь я вчера, разоблачившись с её помощью, сразу упала в кроватку, а она ещё пошла раздавать распоряжения касательно сборов. Хотя… Учитывая их семейный дар, нечего удивляться подобной свежести лица ранним утром. Перекидываясь ни к чему не обязывающими фразами, мы вышли из дворца и направились к конюшням. Моя пепельная красавица, заметив меня ещё издали, тут же приветственно заржала, нетерпеливо переступая передними копытами. При этом склонила голову, будто кланяясь. Вот и не верь после этого в разумность здешних непарнокопытных. Подхожу ближе, и тут же оказываюсь в плену её волшебных глаз. Ну, до чего же хороша! Не сдержав порыва, обняла красавицу за шею, потёрлась щекой о шелковистую шкуру. — Ты ведь мне поможешь, девочка? Я совсем-совсем ездить верхом не умею, — шепчу, а она негромко всхрапывает в ответ, то ли соглашаясь, то ли посмеиваясь. — Он тут, — послышался откуда-то сбоку п