Шато «Ундина», день спустя
Матильда
– А у тебя тут миленько, – раздался ненавистный голос.
Матильда вздрогнула и чуть не уронила чашку с утренним шамьетом прямо на список срочных покупок, из которого она пыталась вычеркнуть хоть что-нибудь. Она так увлеклась, что не услышала шума подъезжающего экипажа.
– Будьте вы прокляты, Д’Амарьяк! – Она еле подавила желание схватиться за кулон, висящий на груди, и спрятать его под платье. Поздно! Теперь прятать – лишь привлекать к нему внимание.
– Хорошая попытка, девочка. – Чертов маньяк шагнул на увитую розами и виноградом террасу, где фрау Берта накрыла поздний завтрак. – Эй ты, вина и завтрак нашей милости, – бросил он выбежавшей на шум Козетте.
Шуструю и любопытную девчонку Матильда назначила своей камеристкой. У нее обнаружились два бесценн
о тех, кого стоило бы ждатьШато «Ундина»Матильда«Немного посидеть» продлилось… а неизвестно сколько. То Матильде казалось, что прошла минута, то – что уже наступила ночь. Она даже толком не поняла, сам дом закрыл каменной плитой провал со штырями, или она нажала нужный камень. Это не имело никакого значения. Ничего не имело значения, кроме того, что она только что чуть не убила человека. Что она хотела его убить, попыталась – и у нее не получилось. И совершенно неважно, что он – маньяк, сволочь, насильник и убийца. Она сама чуть не стала такой же, как он.Ее отделял от тьмы всего один крохотный шаг. От того, чтобы убить и смеяться над трупом. Боже, какая мерзость!Но… она все равно победила. Пусть временно. Пусть едва не став убийцей. Она прогнала его… надо радоваться. Надо, да… только чему больше, победе и тому, что она не убийца? Чт
между нами, девочкамиБрийо, «Дом сбывшихся желаний»МатильдаНо в салон Матильда не пошла. Едва экипаж Товиля скрылся с глаз, она поймала извозчика и велела ехать к Жозефине. Ей срочно, немедленно надо было посоветоваться с единственной подругой. Все же некоторые вещи обсуждать с мужчинами, тем более влюбленными – нельзя.Жозефина нашлась на кухне. Она ругалась с носатым толстым итальянцем в белом колпаке и фартуке, забрызганном кровью. Итальянец что-то тараторил, тыкая огромным ножом то в раскаленную плиту, то в забившегося в угол поваренка, то прямо в Жозефину. Та же размахивала какими-то бумагами и орала на повара по-итальянски.– Кого убивают? – вмешалась Матильда.Жози замолкла, а повар снова выдал длинную тираду на своем языке.– Простите, синьор, я не понимаю. – Матильда отступила от его напора. – No, noparla!Синьор на мгновение замолк, о
о тине на ушахБрийо, дом графа ЛавуаАндре– …достойны большего, – в двадцатый, наверное, раз повторил граф Лавуа.Андре уже сложно было сохранять заинтересованный вид. Он кивал, хмурился в нужных местах, гневно сверкал очами и неловко расспрашивал о подробностях: что ему пожалует новый сюзерен, когда и сколько, а может быть, еще и невесту красивую, и богатую? Вот как ваша дочь, дорогой друг.Лавуа обещал даже свою дочь и еще немножко сверх, всего-то за сущую малость, отвлечь его высочество Мориса от совершенно ненужной ему, скучной и неважной политики. Занять его охотой, кутежами, да хоть демоном лысым… А вот в позапрошлом году некий герцог сломал ногу, охотясь на матерого лося, вот смеху-то было!Андре гаденько и понимающе смеялся вместе с Лавуа, размышляя над крайне неприятным вопросом: это принц Себастьен считает Андре Вульфа жадным тупицей или сам граф Лавуа? Или они оба? А ве
о дружбе и партнерствеПале-РояльАндреХод вывел его вовсе не в тупичок близ комнат придворных, а в кабинет капитана Драккара. Причем понял это Андре, лишь когда вышел наружу, и тайная дверь за ним начала закрываться. Протискиваться обратно и блуждать по темным узким лазам он не решился, мало ли, забредет еще в императорские покои. Так что оставалось лишь радоваться, что капитана нет на месте, и надеяться, что дверь не заперта.Надежда не оправдалась. Дверь в приемную была закрыта на ключ. Но оставалось окно! Привычный путь бегства из спален милых дам, Андре пользовался им гораздо чаще, нежели парадными подъездами. Почему-то мужья так и норовили заявиться к супругам не вовремя!И не только мужья. Ключ заскрипел в замке ровно тогда, когда Андре отворил окно и примеривался вскочить на подоконник.Ему не хватило буквально мгновения. Дверь распахнулась, и в кабинет зашел, нет, влетел Драккар, на ходу в
о дирижаблях и прочих безумствахШато «Ундина», следующий деньМатильдаОна проснулась с ощущением, что у нее есть крылья. И все утро не переставая улыбалась. Сердце сладко замирало от воспоминаний о вчерашней встрече, и совсем не хотелось думать умные и предусмотрительные мысли! Она, как Скарлетт, отложила их на завтра, а сегодня просто наслаждалась прекрасным днем и чувством полета.– Вы сегодня сияете, моя богиня! – приветствовал ее дон Сальваторе, когда Тиль вышла к завтраку. – Клянусь, я сожгу портрет, который рисовал вчера! Он не передает и капли вашего очарования! Я нарисую вас… да, я нарисую вас такой, как сегодня.– Сальваторе, льстец. – Тиль протянула ему руку для поцелуя.– Я самый правдивый человек на свете! Искусство не способно лгать!Тиль только покачала головой. Ох уж эти художники! По крайней мере, дон Даэли трезв, чист, доволен жизнью и постоянно что-то рисует, а все прочее
об интригах, клятвах и крыльях любвиПале-Рояль, БрийоАндреЧто может быть приятнее мыслей о прекрасной женщине? Только прекрасная женщина в твоей постели. Но если ее нет, а мысли все время возвращаются к ней – к ее голосу, к касанию ее пальцев, к нежности ее губ, ко взглядам украдкой, из-под вуали? Благородному сэру остается лишь одно: облиться холодной водой, взять в руки шпагу и отправиться в фехтовальный зал погонять капитана императорских гвардейцев.Там-то, когда Андре почти прижал Джеймса к стенке и почти приставил клинок ему к горлу, его и нашел черный монах.– Сэр Вульф. – Глухой голос из-под капюшона разнесся по залу и чуть не заставил Андре пропустить смертельный удар, а десяток гвардейцев, наблюдающих за тренировкой, недовольно засвистеть и затопать.Но чуть не считается! Проведя обманный финт, Андре таки выбил шпагу из рук Джеймса и упер острие ему в грудь.&nd
мы с тобой одной кровиБрийо, «Дом сбывшихся желаний»Матильда– Вы еще и пунктуальны, прекрасная Тиль. – Андре де Грасси подал ей руку, чтобы помочь выйти из коляски. – С каждой нашей встречей вы восхищаете меня все больше.– Льстец. – Жар бросился Матильде в лицо, словно она была шестнадцатилетней школьницей с гормонами вместо мозга.– Я говорю правду и только правду. – Он поцеловал ей руку, пустив по телу волну жаркого предвкушения.– Искусный льстец.Тиль с трудом заставила себя оторвать взгляд от пронзительно синих глаз в прорезях полумаски, но маневр не помог: теперь она залипла на обтянутых черным сукном сильных плечах, как наяву чувствуя гладкость горячей кожи и дрожь напряженных мышц… нет, нет, она не будет сейчас думать об их единственной ночи! И тем более о свободных комнатах в доме Жози… и о том, как легко с
о светской жизниБрийо, Пале-Рояль, неделю спустяМатильдаКоролевский дворец до боли напоминал Версаль. Матильду даже одолела ностальгия – вспомнились ее редкие поездки во Францию, прогулки по музеям…– Это потрясающе, сердце мое. – В отличие от нее шевалье де Товиль по Луврам и Петергофам не прогуливался, и фонтаны с золочеными статуями произвели на него сокрушительное впечатление.Примерно как она сама, когда Легран приехал, чтобы сопроводить ее на прием. То есть сначала он не узнал Тиль в пухлощекой простушке, на которой дорогое черное платье сидело как на корове седло. А потом проверял с разных ракурсов, как держится иллюзия.– Восхитительно! – признал он, когда ему раз этак в десятый не удалось задержать на ней взгляд дольше полуминуты и запомнить ее черт. Ему-то, магу-менталисту! – Как тебе это удалось?– Позволь мне оставить эту тайну п