Свежий аромат лосьона после бритья, запах кожи, запах мужчины. Жар его тела. Взгляд глаза в глаза. Вблизи они у него не такие темные, а со светлым ободком радужки ближе к центру. Все это заставляет мое сердце качать кровь по венам с утроенной силой. Он ко мне не прикоснулся, а у меня уже голова кружится.
— Что ты теряешь, Вета? — насмешливо интересуется этот засранец. — Если мой поцелуй окажется хуже, сможешь возвращаться домой, когда захочешь.
Он смеется.
Пока я тут в глубоком ауте, он надо мной смеется!
Омельчин настолько уверен в своей неотразимости, что рассчитывает выиграть наш спор? А еще в очередной раз доказать, что я маленькая глупая девочка.
Это приводит в чувство, отрезвляет, и мой ступор окончательно машет ручкой. Ну мечтала я об этом поцелуе, угу, но где-то там в мечтах все и закончилось, а в реальности все может оказаться совершенно другим. Слюнявым, пресным и без бабочек в животе.
Поэтому я принимаю вызов в п
Почему-то мысль о других девушках, проявляющих инициативу рядом с Омельчиным, не просто раздражает, она меня зверски бесит: и сама мысль, и эти другие. Хочу сказать, что у меня была причина его поцеловать. У меня на кону возможность возвращаться не до девяти, а когда захочется! Но наталкиваюсь на темный взгляд, и все мысли резво выпрыгивают из моей головы, как пассажиры с идущего ко дну судна.Ник не двигается, не пытается меня лапать или набрасываться с поцелуями. Он просто скользит глазами по моим губам, вызывая во мне странные чувства. Только от одного этого взгляда мой пульс зашкаливает, а во рту пересыхает от волнения. Если можно целовать взглядом, именно это он сейчас и делает.Я себя одергиваю: ведь я только что целовала его, и ничего.Точнее, пусть целует сколько влезет. Я смогу остаться такой же равнодушной!Посижу таким же холодильником, еще и глаза закрою. Пусть буравит меня взглядом, если ему так хочется…Тем неожиданнее оказывае
В глубине серых глаз непонимание и даже гнев. Но потом он прикрывает глаза, и на виске у него бешено бьется жилка. А меня накрывает осознанием, что я почти лежу на столе с разведенными в стороны бедрами. Футболка задралась, а молния на шортах расстегнута, но я ничего из этого не помню. Я помню только поцелуй.Поцелуй Ника.До сих пор его чувствую, потому что во мне все сжимается от трепета и желания.Такого первобытного и знакомого всем.Но не мне.А еще я только что едва не отдалась Омельчину прямо на столе кухни.Капец!И нужно что-то придумать, чтобы не выглядеть так по-идиотски.— Это было сносно, — приходит в голову фраза Джорджа. Правда, если мой гуру вкладывает в это слово хоть капельку того, что только что испытала я, то, пожалуй, это лучший комплимент.— Сносно? — переспрашивает Омельчин и сжимает губы в тонкую линию.— Да, — киваю я, сползая обратно на стул и даж
НикРазвести Вету на поцелуй оказалось даже проще, чем казалось. Мне нужно было всего лишь разогреть девчонку, подвести к черте, где она сама попросит продолжения, а вместо этого я завелся сам. Да так, что готов был ее трахнуть прямо на столе. Я привык контролировать собственное тело и свои желания, но сегодня просто дурел от ее близости. Вдыхал цитрусовый аромат ее волос, наслаждался горячим бархатом кожи, тихими, безумно эротичными и едва сдерживаемыми стонами.Теми самыми, предназначенными для любителя татуировок!Интересно, сама Вета понимала, что еще немного, и мы бы не остановились? Она бы оказалась без своих шортиков, а наши поцелуи перешли бы в совершенно другую плоскость. Например, в горизонтальную.То, как быстро у сладкой взрослой девочки тоже снесло тормоза, мне нравилось. Но...«Я думала о Владе».Это было как ушат ледяной воды, после которого желание оторвать гипотетическому поклоннику
Можно было согласиться, хотя бы ради деловых отношений, но, во-первых, я не хочу ни на какую вечеринку, а во-вторых, мое согласие означает, что к девяти я домой не попаду. А мне бы этого совсем не хотелось.— Спасибо за приглашение, но здесь я пас.Алена умна и красива, и в курсе этого, но она не вызывает во мне желания продолжить с ней вечер, не заставляет думать о себе. Так что пусть ее развлекает Макс.— Да брось! — Она морщит носик. — Нам всем нужно расслабиться.— У меня другие планы.— Девушка? — хмыкает она и бросает взгляд на Максима. — Макс не говорил, что у тебя кто-то есть.— Нужно проследить, чтобы младшая сестренка вовремя добралась домой.Алена мигом расслабляется.— Какой заботливый братик, — говорит она и покидает переговорную, а Максим хлопает меня по плечу.— Не знаю, где ты откопал свою сестричку, но желаю тебе горячей ночки!
ВетаЯ не собираюсь отказываться от своих слов.Моя личная жизнь только моя, и только мне решать, с кем я буду встречаться и когда возвращаться домой. И никто… Никто! Не будет мне указывать, что делать. Тем более Омельчин.Особенно Омельчин!Я договорилась о съемках на час дня, но выбегаю из квартиры гораздо раньше. Меня гонит вперед ярость и желание оказаться как можно дальше от Ника. Натягиваю первую попавшуюся футболку, джинсы и любимые кроссовки и покидаю пентхаус со скоростью спутника. Только в лифте натыкаюсь на свое отражение: щеки красные, глаза блестят, как при высокой температуре, а губы теперь снова припухли.Я выгляжу возбужденной.Я по-прежнему возбуждена.Гадский Омельчин с его «статистикой поцелуев»!Зато надпись на черной футболке «Bad Girl» вызывает у меня злорадный смешок. На ней изображена девушка с пирсингом и в косухе, и сегодня мне хочется
— Хорошо.— Отлично!До тату-мастерской минут сорок пешком, и я решаю прогуляться. Тем более что мне все равно придется потом ждать Влада. Впрочем, идея не самая лучшая, потому что из-за утренней спешки и обманчиво-теплого солнышка я не учла, что вечером может похолодать, и не захватила с собой толстовку. Поэтому до салона добираюсь изрядно замерзшая и с единственным желанием выпить чего-то горячего.Вход с торца дома, но мимо огромной неоновой вывески с изображением скорпиона сложно пройти. Помимо мастерской татуировок здесь еще есть барбершоп, поэтому внутри много народу и в основном мужчины. Зато здесь тепло!Как же здесь тепло.Жду, когда администратор — почти копия плохой девчонки с принта на моей футболке, разве что у этой пирсинга еще больше — освободится, а заодно снова рассматриваю граффити на стенах и потолке, фигурки скорпионов на стойке и посетителей салона. В прошлый раз я не успела как следует все изучить
Что-то сильно сомневаюсь. Вообще, я думаю, что Ник просто пригрозил мне своими правилами, а на самом деле в субботу вечером наверняка нашел себе занятие поинтересней. Или девушку посговорчивее. Утренний эпизод снова перед глазами, и меня перетряхивает от одних только воспоминаний. От этого, а еще о возможной сговорчивой девушке.— Всё! — Влад возвращается и плотно закрывает за собой двери, а я отмечаю, что он избавился от фартука. — Больше никаких дел.— Отлично, — показываю я большие пальцы. — Проводишь меня?Улыбка парня тут же меркнет:— Ты куда-то торопишься?— Да, домой. Я тоже задержалась сильнее, чем рассчитывала.— У тебя что, комендантский час?— Нет, что за ерунда? — выдавливаю из себя смех и даже не краснею. Ни за что не признаюсь в дурацком правиле Омельчина!— Ты же говорила, что остановилась у брата?— Ну да.Я заглядываю п
Сильно, крепко, прикусывая нижнюю губу. Это ничуть не напоминает легкие прикосновения Ника, которые постепенно распаляли во мне желание, это больше похоже на нападение. Я закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на поцелуе Влада, распробовать, прочувствовать…Но у меня ничего не получается! Объятия парня не зажигают, более того, я начинаю задыхаться от такого напора. А в следующую минуту вскрикиваю от боли, когда он прикусывает кожу на шее.Поэтому от следующего «поцелуя» я уворачиваюсь и упираюсь ладонями ему в грудь.— Я не уверена, что мы можем…— Не волнуйся, Вета-крошка, — перебивает меня Влад, — это мой салон, поэтому нам никто не помешает. К тому же тут хорошая звукоизоляция, так что если хочешь, можешь пошуметь.Пошуметь?!Словно в ответ на мое недоумение парень прижимается бедрами к моим бедрам, и я могу ощутить его стояк.— Влад, я не хочу шуметь! — заявляю твердо.
НикНесколько дней спустяСегодня у меня выходной. Поручил все дела Максу и вот уже два часа сижу в машине, припаркованной возле Школы Розза. Сам настоял на том, чтобы привезти Вету на экзамен.После возвращения из Индонезии она не ходила, а летала, радостная и взбудораженная. Но перед самым важным днем мой тигренок половину ночи проворочалась в постели. Потом Вета сожгла завтрак, посадила пятно на платье и с воплями носилась по квартире, срочно соображая, что надеть, чтобы хорошо выглядеть. Раньше меня раздражали женские нервы, но видимо, я окончательно и бесповоротно влюбился, потому что в ее исполнении это не бесило. Я разрывался между желанием не мешать ей рефлексировать и желанием пообещать устроить ей чертов Нью-Йорк с выставками и прочим. Но сам прекрасно понимал, что дело не в самом Нью-Йорке, а в ее признании. Победе.Поэтому я отловил рыжую, отвлекая поцелуем, а потом, когда она в
Три условия придумывала на ходу.Чтобы все наши разговоры относились только к работе.Что я посвящу этому только неделю, максимум дней десять.И еще хочу (это я ляпнула совсем наобум) лететь бизнес-классом.Мне казалось, что Омельчин откажется, но он легко согласился и даже не выдвинул встречных условий.Так что я на Бали, который после проливных дождей, холодов и слякоти как сказка.— Ты, кажется, никогда не хотела побывать там? — поинтересовалась Катька, когда я паковала маленький, одолженный у нее, чемодан.— Да, Индонезии не было в моем списке. Поэтому я и приняла это предложение.Емцева вскидывает брови, и я объясняю:— Понимаешь, если бы Ник выбрал Париж или Венецию — те города, в которых я обязательно хочу побывать, то я бы посчитала, что он просто хочет подмазаться.— Подмазаться, как же! — хмыкает подруга. — Меня бы кто на Бали свозил!&md
ВетаЯ уехала из пентхауса в Москва-сити, не раздумывая. Понимала, что если останусь в его квартире хоть пару лишних минут, то просто не выдержу, схвачу висящий на стене кий и разгромлю всё к чертям. Теперь даже жалела, что оставила после себя идеальный порядок, то есть выгребла с полок все вещи, даже про бельевую корзину не забыла. С мыслью, чтобы больше никогда сюда не вернусь.И вот на этом, когда я переступила порог, во мне что-то окончательно надломилось. Я двигалась вперед, нажимала кнопку лифта, вызывала такси, ехала, не пойми куда. Кажется, в тот хостел, с кроватями похожими на поездное купе, в котором жила до того момента, как моя мамаша решила, что мне нужно обязательно обратиться к Омельчину.Обратилась!И что теперь?Я не плакала, не пролила ни единой слезинки. Пообещала себе, что не стану плакать из-за этого лживого козла! Просто лежала и смотрела в потолок. Потому что не могла понять, ч
Ник«Какими ты видишь наши отношения?»Вопрос на миллион, не меньше. Чего-то подобного можно было ждать от рыжей. Но я оказываюсь к нему не готов. К такому, а еще к признанию, что она не хочет меня ни с кем делить. Я спотыкаюсь об эту фразу, потому что перед глазами всплывает образ Илоны, которая ревновала меня к моей работе. Да что там, она меня к моей же жизни ревновала.— О чем ты? — решаю уточнить.Вета неуверенно улыбается, но взгляд остается сосредоточенным и выжидающим.— О том, что между нами происходит.— Нам хорошо вместе. Разве нет?— Очень хорошо, — кивает она. — Но это сейчас, а что будет потом? Например, через полгода-год.— Я так далеко не заглядываю.Мне все меньше нравится этот разговор. Я планировал устроить для Веты праздник, провести вместе вечер и ночь, а может, и выходные. А не разбираться с тем, чего не
Мое появление в понедельник было почти триумфальным. По крайней мере, все во мне торжествовало, когда я видела вытянувшиеся лица Влада и Кристины. Даже комментарий последней о том, что я известным путем добыла у своего парня новую «сони» и оптику, не омрачил моего настроения. Конечно, фраза была в стиле Кристины, но общий смысл был именно такой. Я ответила, что если завидно, то пусть завидует молча, ей такие не светят. Ни фотокамера, ни парень. Пусть наслаждается общением с Владом! Они просто созданы друг для друга.Владу я показала видео, и сказала, что пусть ждет вызова в суд. Надо было слушать, как он матерился. Потом правда весь день бегал за мной и просил уладить «по-тихому». Естественно, я на это не повелась, адвокат Омельчина проконсультировала меня, как себя вести, и я не собиралась отступаться. И ни капельки не грузилась по этому поводу. Я вообще словно летала на крыльях.Если можно было влюбиться в Ника Омельчина еще больше, то я
ВетаПо белоснежному подиуму туда-сюда двигались длинноногие модели на высоченных шпильках. От яркости их нарядов у меня уже начинало рябить в глазах, поэтому я опустила камеру и отправилась на поиски стола с напитками или автомата с водой. Пить хотелось невыносимо.Сегодня у нас с Джорджем было «выездное» занятие, мы отправились на модный показ, где должны были снимать, снимать, снимать. Но я, кажется, уже нащелкала кадров на год вперед. Разобрать бы потом все.Достаю из кармана телефон, чтобы посмотреть время.Почти одиннадцать!Неудивительно, что я чувствую себя так, будто по мне проехался внедорожник. И вряд ли я попаду домой раньше двенадцати. Только сегодня золушкино правило не действует: утром я предупредила Омельчина, что у меня вечерняя практика, и что буду поздно. Так этот гад только спросил, куда еду, и сказал, чтобы я вызвала такси. Мы вообще с ним всю неделю почти не разговаривали и делали вид
Ник— Зачем мы здесь? — спрашивает Вета, когда мы входим в фотостудию.Все здесь имитирует квартиру: зона кухни, спальня и большая гостиная с книжным шкафом, роялем и креслами. Полное сходство нарушает наличие разнообразной светотехники, штативов и прочих игрушек фотографов.— Как зачем? — подмигиваю ей я. — А кто просил меня в качестве модели? Не зря же я брился! Подумал, что здесь будет удобнее.Удивление в глазах Веты тут же сменяется восторгом. Она бросается мне на шею и целует в щеку, а потом убегает готовиться к съемке.Ради этого стоило заболеть чертовым гриппом!Вета оказалась чувственной и чувствительной девочкой, которая откровенно отзывалась на каждое прикосновение. Ее стоны и крики впрыскивали в мои вены чистое неразбавленное желание. В первый раз приходилось сдерживать себя, чтобы не наплевать на все и не трахнуть ее так, как мне хотелось, но в этом была особая п
ВетаЯ бы и хотела думать про слова Омельчина. Об этом точно стоило подумать. Но сегодня в моей голове только сопли. Причем не в самом романтическом смысле.Лучше бы в романтическом!Потому что за весь день на занятиях я использовала две пачки бумажных платочков и стопку салфеток из буфета и стерла ими себе нос так, что теперь к нему больно прикасаться.О том, чтобы остаться дома даже речи не шло. Я же должна была показать Джорджу фотографии! Показала. Получила полный разбор с ошибками. Правда идею похвалили, и то хлеб. Приуныла немного и подумала, что в моей жизни в последнее время много вещей и слов на букву «П». Вот, например, «простуда».Позитивная сторона у моего состояния тоже была. Во-первых, из-за насморка и кашля Влад держался от меня подальше. Во-вторых, на цеплялки Кристины мне реально было начхать. Тоже буквально.Сегодня мы работали на улице, и к концу дня я так
НикЯ рассчитывал на легкий поцелуй, на простое прикосновение. Чтобы расставить акценты: это не дружеские посиделки со сводным братом, и даже не попытка защитить от внимания одного придурка, как, по всей видимости, считала Вета. Это напоминание, что ничего не изменилось, и что я до одури по-прежнему ее хочу.Но губы рыжей такие мягкие и сладкие, а все внутри раскаляется, вспыхивает за долю секунды, что приходится мысленно жать на тормоза и сдавать назад. Я продлеваю это мгновение, проталкиваясь в ее рот языком, ощутимо сминая губы и наконец-то отстраняясь, чтобы взглянуть на потрясенную Вету. Она тяжело дышит, глаза широко распахнуты, пальцы сжаты на моих предплечьях.— Стоп! Стоп! Стоп! — обретает дар речи рыжая, отодвигается от меня как можно дальше и строго так интересуется: — Что это значит?— Ничего из того, что мы с тобой не делали, Вета, — подмигиваю я ей и пристегиваю ремень безопа